Битва за Арракис

Ордоса в плен раз Харконнены взяли, Выкуп просили, но выкуп не дали. Ордосу — светлая память: ведь все же Герцог не жмот, но Арракис дороже. Народное творчество Барон Харконнен пребывал в радостном предвкушении беседы с «коллегой», как он в разговорах с Раднором называл Карно Ордоса. Он уже придумал кое-что для возможного разрешения арракисского конфликта и собирался применить свою идею на практике. — У любого есть слабое место, — говорил ему Раднор. — И наша задача — это место нащупать и на него надавить, да так, чтобы он на все согласился. Не верю в то, что у опарышей прямо так нет вообще никаких эмоций, как про них болтают, — сделал вывод главнокомандующий Дома Харконненов, — по крайней мере, мой опыт общения с ними доказывает обратное. Если герцог бросит на верную смерть своего советника, будем искать другой метод воздействия. У Норэта и Ксенара, впрочем, уже давно созрел свой план. — Когда папа включит связь, — тихо сказал брату Норэт, — то во все глаза смотрим на рожу предводителя опарышей. Как говорит этот его советничек, одна жизнь случайного человека ничего не значит, это все верно, да только своего родного сына никто, если только он не совсем отбитый на башку отморозок, на произвол судьбы в руках врагов не бросит. Если герцог откажется спасать своего советника и идти с нашим отцом на компромисс, то мы с тобой перейдем ко второй части плана и возьмем-таки в заложники выродков Коррино. Эттана, который, верояно, вовсе никакой не Коррино, а на-герцог Ордос — обязательно, а из четверых оставшихся — кого удастся взять живьем. Будем давить на опарыша через его сыночка, он, надеюсь, точно его не бросит. Конечно, сам факт внешнего сходства или его отсутствия — еще не стопроцентное доказательство биологического родства, но кое-что уже можно уверенно утверждать. Позвав Раднора и старших детей присутствовать на переговорах, Фейд набрал секретный код вызова, который сообщил ему Даджер. Сам ордосский советник, впрочем, отнесся к идее барона Харконнена с очень большим скепсисом. — Не знаете вы нас, — с явным сомнением заключил он. — Вернее, узнать-то пытаетесь, но так и не поняли. Одна-единственная жизнь для нас ничего не значит, незаменимых не бывает, и никто не пожертвует общим делом ради одного человека, даже если вы его и в самом деле в прямом эфире на глазах у всего населения нашей планеты на куски искромсаете. На экране перед собравшимися тотчас появился глава Дома Ордосов собственной персоной. В следующую секунду Харконнены имели возможность наблюдать, как он меняется в лице — некое подобие надежды мгновенно превратилось в недоумение и даже, похоже, гнев — он-то, видимо, ожидал, что его советнику удалось выбраться из передряги и теперь он вышел на связь, но вместо этого увидел своего помощника в наручниках в окружении Харконненов. Сыновья и дочь барона, пользуясь случаем, с большим интересом рассматривали на экране главу Дома Ордосов — немного напрягали помехи, но в целом видно было достаточно хорошо. Они уже знали, что герцогу тридцать два года, хотя выглядел он сильно моложе; Тейне подумалось, что его можно было бы даже назвать очень красивым, если бы он улыбнулся, но с его лица не сходило настороженно-мрачное выражение. Он был не очень высокого роста и тонким в кости, как и все Ордосы, которым на их родной планете, по всей видимости, сильно недоставало солнечного света; фарфорово-белая кожа в свете неоновых ламп казалась почти прозрачной. На бледном лице в обрамлении огненно-рыжих волос ярко выделялись изумрудно-зеленые глаза изумительно насыщенного цвета; с ними красиво сочетался золотой обруч, который глава Дома Ордосов носил на голове. Украшение было сделано в виде змеи с глазами из небольших изумрудов, обвивающих куда более крупный камень; в руке герцог держал не то жезл, не то посох с навершием в форме такой же золотой змеиной головы с изумрудными глазами. — Ну что ж, доброго времени суток, любезный коллега, — начал Фейд Раута Харконнен, — уж не знаю, ночь сейчас на Сигме Драконис или день. Очень рад наконец-то познакомиться с вами лично, а не общаться с теми недоносками, которых вы вечно присылаете на переговоры вместо себя. Думаю, что представляться мне не нужно, равно как и объяснять, каким образом я вышел с вами на связь. Карно Ордос молча кивнул. — Полагаю, что мы с вами обязательно найдем консенсус, — продолжал тем временем барон. — Ваш советник и, как я предполагаю, дальний родственник находится у нас, — он указал на Даджера, которого сопровождала начальница службы безопасности Убежища Харконненов Дайя Криуби, облаченная в черный бронежилет женщина лет сорока с коротким ежиком медно-рыжих волос на голове. Глава Дома Ордосов снова бесстрастно кивнул. — Он вообще говорить умеет или только так изъясняется? — хихикнул Норэт Харконнен. — Ну, мы еще посмотрим, кто кого, — оскалился Раднор; ему сейчас казалось, что война армий двух Домов вот-вот превратится в войну нервов, а победа окажется на стороне наиболее стойкого. — Итак, коллега, — барон решил перейти к сути разговора, — предлагаю вам сделку. Как вы наверняка знаете, новый герцог Атрейдес — юноша весьма разумный и понял, что с нами ему не справиться, тем более что попытка его отца заключить союз с фрименами позорно провалилась, ибо надо вести себя нормально, а не наглеть. Так вот, я предлагаю вам сделать то же самое, а именно мирно выйти из игры и добровольно уступить нам Арракис в обмен на его жизнь, — он указал на Даджера. — В противном случае я сейчас заживо порежу вашего помощника на куски у вас на глазах, и его смерть будет на вашей совести, — добавил Раднор. — Нет, — глава Дома Ордосов наконец-таки соизволил вымолвить хоть слово. — В смысле — нет? — Раднор, казалось, был изумлен. — Мне что, и в самом деле нести пилу? — А я вас предупреждал, — невозмутимо пожал плечами Даджер, даже не глядя в его сторону, — что так и будет. — А я что-то непонятно сказал? — с бесстрастным выражением лица пояснил Карно Ордос. — Я думал, одного слова вам будет достаточно. Никакого Арракиса. И никакого консенсуса. И манипуляций тут ваших мне не надо. Вы убьете Даджера, а смерть его будет, значит, на моей совести? Где логика? Таким поворотом дела был шокирован даже барон Харконнен. — Вам своего советника не жалко? Знаете, мой главнокомандующий шутить не любит, он же его сейчас и в самом деле на куски порежет, а вы будете спокойно на это смотреть, потому что Арракис вам дороже? — Да, — ровно ответил тот, словно речь шла о чем-то нейтральном, а не о чужой мучительной смерти. — И не пытайтесь меня шантажировать, я на такое не поддамся. А смотреть я не буду — просто отключу связь, и все, можете наслаждаться своими зверствами без меня, если уж вам так нравится пилить кого-то на части. Ксенар и Норэт продолжали внимательно наблюдать за развитием ситуации со стороны, не встревая в перебранку — у них были свои задумки на случай определенного развития событий. — Сдается мне, Норэт, — тихо сказал брату на-барон, — что все наши догадки были верны. — Еще бы генетический анализ сделать, — ответил тот, — и окончательно подтвердить, что Эттан Коррино на самом деле Эттан Ордос. Но я думаю, что все и так очевидно — они с герцогом похожи буквально как две капли воды. Рука Ордоса тем временем потянулась к кнопке, но Фейд решил пустить в дело последний козырь — он не мог позволить этому упертому опарышу вот так вот взять и всех обойти. — Ну вы и чокнутые, — ответил он как можно быстрее. — Вам даже своих не жалко. Мне вот интересно: вы знаете или догадываетесь, что Эттан Коррино на самом деле на-герцог Ордос? Теперь понятно, почему вы ото всех прячетесь и посылаете вместо себя на переговоры этого идиота, что величает себя Спикером — чтобы шакал Коррино вашего лица не увидел и ничего не понял. Если все так, то вам, получается, и своего ребенка не жалко. Я бы за своих детей не то что Коррино, песчаного червя бы голыми руками на кусочки порвал. Фейд Раута Харконнен сам не подозревал о том, что только что нанес врагу сокрушительный удар по самому больному месту — эта его фраза оказалась для герцога Ордоса страшнее всего ядерного арсенала Гайди Прайма. Сам барон этого, впрочем, не заметил, поскольку пока еще не слишком разбирался в том, как Ордосы выражают свои чувства, зато заметили Даджер и, как ни странно, сыновья барона. От их взглядов не укрылось то, как герцог Ордос при словах Фейда стал еще бледнее, несмотря и так на очень светлую от природы кожу, и схватился левой рукой за край тумблера, а в правой крепко стиснул навершие своего жезла и как будто даже пошатнулся, но изо всех сил старался сделать так, чтобы никто этого не увидел. — Простите, барон, но это я с вами обсуждать не буду. И более того — я знаю, что Харконнены славятся отсутствием хороших манер, но эти ваши слова вообще за гранью всех мыслимых норм приличия. Я не лезу в ваши дела и не спрашиваю вас о том, есть ли у вас дети, от каких женщин и кто они, советую и вам поступать точно так же. — Глянь-ка, — шепнул брату Ксенар. — Папа наш, кажется, попал в точку. — Барон, — Даджер повернулся к Фейду, в его глазах был заметен бушующий глубоко в душе, но очень умело подавленный гнев, — то, что вы сейчас сделали — это очень подло. — Ему тебя не жалко, он тебя на верную смерть бросил, а ты его еще защищаешь и жалеешь, — снова удивился глава Дома Харконненов. — Если вы, барон, думаете, что я поддамся на ваши манипуляции, — жестко ответил Карно Ордос, — то вы глубоко ошибаетесь. Знаете, как у нас говорят? Одна-единственная жизнь не имеет значения. В Даджере я уверен больше, чем в самом себе, если вы его действительно порежете на куски, кричать он будет, но никаких важных тайн вам не выдаст. Только вот смотреть на это я не стану, ничего вы не добились. До свиданья, — добавил он и отключил связь. Раднор пару минут смотрел на черный экран, потом медленно перевел взгляд на Даджера. — Ну, парень, ты попал… Тебе не жить, — наконец опомнился он. — Дайя, ты знаешь, что делать, выведи его в сад, лопата в сарае за яблоней. Я сейчас пару минут поболтаю с бароном и к вам спущусь, без меня не начинайте. * Гвардейцы барона во главе со стриженной почти под ноль Дайей вместе со своим пленником спустились на скоростном лифте на нижний этаж здания; один из них поднес к панели электронный ключ, и дверь отъехала в сторону. Глазам Даджера предстал довольно-таки ухоженный сад — похоже, что на Гайди Прайме был разгар осени. Всюду валялись разноцветные опавшие листья, а с ветвей старого дерева свисали тяжелые спелые яблоки. Что ж, вот что он увидит в последние минуты своей жизни — красивый у барона сад, при иных обстоятельствах советник не отказался бы здесь погулять. Хороший на этой планете день, и воздух довольно свежий, он-то думал, что на Гайди Прайме вообще нечем дышать. Солдаты встали вокруг пленника, не спуская с него заряженного оружия и настороженных взглядов. Дайя куда-то отошла и вскоре вернулась с лопатой. — Ждем Раднора, а потом будет развлекуха, — торжественно провозгласила она. Главнокомандующий вышел в сад где-то через пять минут; он таращился на Даджера с улыбкой, похожей на оскал хищного зверя. Советник отлично осознавал, что ему пришел конец, но усилием воли отмел от себя все мысли о том, что еще совсем молод и ему хочется жить, и о своих друзьях и родственниках, что остались на Сигме Драконис; сейчас лучшим решением было выбросить все из головы и не думать вообще ни о чем, потому что иначе можно вообще спятить за пару секунд, ведь еще неизвестно, что именно удумал себе Раднор и насколько жестокую и мучительную смерть он уготовил советнику строптивого недруга. — Итак, приступим, — произнес Раднор. — Дайя, сними с него наручники и дай ему лопату. Думаю, тут почва как раз подходящая, будет прекрасное удобрение для роз баронессы. Женщина молча выполнила приказание; Даджер подумал, что пальцы у нее какие-то слишком цепкие и холодные. Раднор наставил на него боевой пистолет. — А теперь, — ухмыльнулся он, — копай себе могилу. Даджер, однако, не собирался так просто сдаваться и смиряться со своей жестокой судьбой. Харконнен, судя по всему, решил над ним поглумиться, но не рассчитал того, что лопата — это тоже достаточно грозное оружие, тем более в умелых руках. Младенцу понятно, что гвардейцы барона все равно его убьют, но у него все еще есть возможность дорого продать свою жизнь и спровадить на тот свет кого-нибудь из подручных Фейда. Мысленно он примерился: так, Раднор далековато стоит, а вот раскроить голову начальнице службы безопасности очень даже можно. Ну ладно, готовься, Дайя Криуби — заберу с собой в могилу и тебя. У него было два варианта: попытаться пробить Харконненше, как он успел мысленно прозвать прислужницу барона, лопатой грудную клетку подобно тому, как в древние времена люди на охоте метали в свою добычу копья, либо раскроить ей голову: первый отменялся однозначно — женщина была в бронежилете. Оставался второй. Советник понимал, что в этом случае умрет он не сразу, а уже после долгих часов, а то и дней невообразимо жестоких пыток, но все лучше, чем просто сложить руки и позволить главнокомандующему Харконненов себя застрелить или закопать в землю живьем безо всякого сопротивления. Он сделал вид, будто разминает затекшие запястья, взял у Криуби лопату, пару раз для отвода глаз ткнул ей в мягкую землю, а потом внезапно развернулся и хотел было с размаху разнести на куски череп Дайи — и ему бы это удалось, будь она более тяжеловесной, неповоротливой или чуть выше ростом, но маленькая юркая начальница службы безопасности попросту ушла от удара, упав на землю и откатившись в сторону. Гвардейцы дружно вскинули автоматы и прицелились в пленника, но их остановил внезапный грозный окрик командира. — Опустить оружие, — рявкнул Раднор на своих подручных. — Я что, со стеной разговариваю? Вы идиоты и не понимаете приказов? Тогда вам надо в коррекционную школу для умственно отсталых, а не в армию! Криуби поднялась с земли и отступила на несколько шагов. Даджер так и стоял с лопатой наперевес, не очень понимая, что происходит, и готовясь в любой момент снова пустить в ход свое импровизированное оружие. Гвардейцы нерешительно опустили автоматы. — Лопату можешь бросить, — сказал Раднор явно опешившему от такого поворота событий Даджеру. — Тебя никто не тронет, пока я не прикажу, а если ты не наделаешь глупостей, то этого и не будет. Живи, я таких, как ты, очень уважаю — отчаянных и бесстрашных. Дайя отряхнулась, сбросив со своей военной формы приставшие листья. Воцарилась зловещая тишина. — Если что, это был тест, — явно веселился главнокомандующий Харконненов. — Про гом джаббар слыхали? Я гессеритскими хреновинами не пользуюсь, но это тоже отличная проверка на выдержку и на то, человек перед тобой или скотина. Очень рад видеть перед собой достойного противника, а не всякое говно, которое на полном серьезе начинает копать себе могилу и до кучи в процессе ссаться и сраться в штаны. Посмотрим, как поведет себя шакал Коррино, когда я опробую это на нем. — Кое-что добавлю от себя, — наконец заговорила Дайя Криуби, — моя семья служит Дому Харконненов уже много лет, мой отец тоже был начальником службы безопасности у покойного барона Владимира, но на моей памяти ты пока что первый и единственный, кто этот тест прошел. Гордись. — Господин главнокомандующий! Господин главнокомандующий! — внезапно донесся до них чей-то взволнованный голос со стороны здания; Раднор обернулся и увидел, что к нему спешит один из гвардейцев. — Срочное донесение с Арракиса! На наши войска напали сардукары Коррино! Харконнен скрипнул зубами. — Ну, все так, как мы с Янихом и предполагали — шакал в своем репертуаре: счел нас победителями и решил добить. Не зря я просил всех быть наготове. — Господин Кэйлин Харконнен держит оборону, но просит подкрепления, — продолжил солдат. — Передай ему и Къелю, что подкрепление скоро прибудет. Скорее готовьте корабль, я вылетаю, — скомандовал Раднор своим людям и быстро зашагал к зданию. У самого входа он быстро нажал несколько кнопок на своем переговорном устройстве и поправил микрофон и наушник; как удалось понять Даджеру, он говорил с кем-то из своих детей. — Дмитрий, скажи маме, что я срочно вылетел на Арракис, у нас неприятности. Уроки все делай без напоминания, спать ложись вовремя, заварку в раковину не сливай, вернусь, узнаю, что меня в школу вызывают или канализация засрана — ремнем с пряжкой выдеру. Все понял? Пока.