Битва за Арракис

Эленар Коррино был не единственным возможным наследником императорского престола: у сводных сестер Ашиара Ирулан и Венсиции Коррино тоже были свои сыновья. Если первая люто ненавидела венценосного братца и собиралась при первой же возможности пустить ему потроха, а на трон посадить своего сына Гансенга, то Венсиция, напротив, дружила и тесно общалась с Ашиаром, в свою очередь возлагая очень большие надежды на своего отпрыска Фарад`на. В силу того, что у обеих между ног не болтались мужские половые органы, они не могли занять императорский трон, пусть и были законными дочерьми Шаддама IV Коррино, однако Венсиция, в душе мечтая посадить любимого сына на место деда, дала ему свою фамилию — авось парню повезет и он станет главой государства после смерти своего дядюшки. Многие родители, первый раз взяв на руки своего новорожденного ребенка или наблюдая за тем, как он учится ходить и говорить, а потом уже бегать, читать и считать, впадают в самую настоящую эйфорию и начинают заранее планировать за него всю его жизнь, предполагая, что он непременно должен поступить в определенный вуз, получить конкретную профессию, вступить в брак с тем, кто придется по вкусу семье, и так далее. Миллионы и миллиарды людей совершали эту ошибку еще задолго до появления на свет первых представителей Дома Коррино; не избежала этого и сама Венсиция. Когда маленький Фарад`н немного подрос, его мать с огромным удивлением обнаружила, что ее сын не имеет ни малейшего стремления и интереса к власти; куда сильнее его увлекали чтение и учеба. Он любил проводить время в одиночестве и был начисто лишен тщеславия и честолюбия, занимался не ради хороших оценок, а для себя, матери и дяде же в довольно резкой форме заявил, что императорский трон ему не нужен ни даром, ни за деньги. — Вы уж простите, но это все не по мне, — сказал он. — Оставьте меня в покое. Я не имею ни малейшего желания вешать себе на шею эту обузу. У вас, дядя Ашиар, свои сыновья есть, вот их и займите — если они, конечно, не против. Ашиар, который был с Венсицией в очень хороших отношениях, попытался возразить и произнес, что Эттан ему вообще никто, а Эленар с Фондилем плохо учатся и ведут праздный образ жизни, но Фарад`н категорически отказался продолжать разговор и попросил родственников закрыть тему. — Кому надо, пусть себе на здоровье это на горб и взваливает, а у меня есть дела поинтереснее, — отрезал он, — я который раз повторяю: мне это не нужно! Эленара же с Фондилем вы сами распустили, вот на себя и пеняйте, еще не поздно взять в руки розги да засадить обоих за учебники! Венсицию его слова очень огорчили, но в целом она не могла пожаловаться на своего сына: он вырос воспитанным и образованным молодым человеком, умел вести себя в обществе и производил хорошее впечатление на окружающих. Однажды герцог Ахиллус Атрейдес устроил на Каладане званый прием для представителей дружественных Великих Домов. Побоявшись обидеть «старую ведьму» Джессику, он позвал в свой нетопленый замок и ее тоже. Та появилась на приеме в сопровождении своих внуков — Лето и Ганимы. Когда начались танцы, Фарад`н решил пригласить на вальс Ганиму Атрейдес, которая, словно понимая, что ей тут не особо рады и позвали всего лишь из вежливости, скромно стояла в стороне. Они разговорились, и девушка произвела на сына Венсиции очень положительное впечатление: она умела поддержать беседу, много знала, рассуждала очень здраво, и Фарад`н расстался с ней в хорошем настроении. Однако потом его семья умудрилась отравить бедняге весь вечер своими придирками. Им не понравилось, что юноша общается с Ганимой, и всю обратную дорогу они старательно его пилили. — Что за дамочку ты себе отхватил? — недовольно хмурился Ашиар. — Не было там кого получше? Герцог Ахиллус вон каких приличных девушек из знатных семей пригласил! — Ты не мог выбрать никого другого? — вторила императору его сводная сестра. — Ты что, не знаешь, какая у нее семья? Папаша — наркоман и сумасшедший, уверял свою младшую сестру в том, что ее голосом вещает покойный барон Владимир, и советовал ей выброситься в окно, мать — какая-то безродная шлюха из пустыни, брат тоже не слишком нормальный, ты вон посмотри на него, у Лето глаза полубезумные, бабка — дочь барона Харконнена, которая, будучи беременной, тоже потребляла дурь, вот и дочь у нее сам знаешь какая получилась! А про дружка… любовничка… сейчас уже муженька Алии я даже и говорить не хочу, он просто маньяк-садист! Люди поговаривают, что Муад`Диб не сам на себя под наркотиками руки наложил, а это Раднор выколол ему глаза ножницами, посадил его в ганшип, отвез в необитаемую пустыню и скормил там песчаным червям! — Вы что, спятили тут все? — возмутился юноша. — С чего вы взяли, что я на этой вашей Ганиме сразу жениться побегу? Да я ее знать не знаю и вчера вечером первый раз в жизни увидел! Мы просто танцевали и разговаривали, что, после званого приема я срочно обязан жениться на едва знакомой девушке? — Ну я просто так, предупредить тебя хотела, — замялась Венсиция Коррино. — Знаете что, — смерил их строгим взглядом Фарад`н, — во-первых, думать, что я могу испытывать чувство к едва знакомому человеку и тем паче тащить ее под венец — это просто верх абсурда. Вы еще скажите, что если я в магазине себе булку купил и с продавщицей парой слов перекинулся, то она тоже моя невеста! Во-вторых, даже если мне и взбредет в голову в ближайшее время жениться, я уж точно постараюсь сначала убедиться в том, что эта женщина мне подходит и я ее люблю, а не ломаю жизнь себе и ей, — он многозначительно посмотрел на своего дядю. Ашиар Коррино потупился и замолчал. Ему было неприятно признавать правоту племянника. Венсиция тоже решила не развивать тему и заговорила о чем-то другом. * Прошло несколько стандартных месяцев, и герцог Атрейдес снова позвал семейство Коррино на большой прием. Фарад`н полетел на Каладан с дядей и, оказавшись в пиршественном зале, сразу неприятно поежился от сырости и холода. Как они здесь живут, денег, что ли, на дрова или уголь жалко? Да есть, в конце концов, и обогреватели — не совестно в такое промерзшее помещение гостей-то приглашать? Вокруг он заметил много знакомых лиц, однако приглашать на танец дочь герцога он совсем не хотел — наверняка она будет вести себя так, как велели родители, с ней ему будет неинтересно. Интересно, а леди Джессика здесь или в этот раз ее не позвали? Нет, здесь — вон, у стены стоит, и внуки с ней рядом. Увидев Ганиму, Фарад`н подошел к ней и учтиво ее поприветствовал. — Добрый день, — сказал он, — я очень рад снова вас видеть. — Я вас тоже, — она протянула ему руку. — Как ваши дела, господин Фарад`н? — Можете себе представить, — улыбнулся молодой человек, — после того, как я в прошлый раз с вами потанцевал и побеседовал, моя семья мне весь мозг выела. Они непонятно с чего вообразили себе какие-то глупости, будто я в вас влюблен по уши и чуть ли не предложение вам делать хочу, и начали мне расписывать, какие у вас ужасные родственники, словно вы в ответе за их выходки. — И в самом деле, бред какой-то, — согласилась Ганима. — Допустим, в теории я не исключаю возможности, что два человека, которые познакомились на званом приеме, впоследствии возьмут и поженятся, но и в самом деле сначала необходимо друг друга хоть немного узнать, а я с вами разговариваю второй раз в жизни! — Да у моей родни вообще кривая логика, — пожал плечами Фарад`н. — Они умудрились, едва я появился на свет, решить за меня, чем я буду заниматься в жизни, а когда я им сказал, что мне это неинтересно и вообще это не мое, начали возмущаться. — Сочувствую, — покачала головой ее бабушка. — У меня с матерью та же история, только я долгое время никак не могла ее послать и от нее отделаться, хотя я была для нее не ребенком, а всего лишь удобным инструментом. Говорят, она мою старшую сестру тлейлаксам на опыты продала, потому что та была неизлечимо больна и не могла служить ее целям. Я была, признаюсь, очень рада узнать о том, что Гайя-Елена Мохиам уже мертва и больше никому не навредит. Фарад`н застегнул свой парадный камзол на все пуговицы. — Я тоже вам сочувствую, леди Джессика. Тяжело быть лишенной свободы, хотя формально вы вроде бы как обычный человек. — Ничего страшного, принц Фарад`н. Это все в прошлом, — тепло ответила она. Юноша напрягся. — Не называйте меня принцем. Я не хочу им быть. И не буду. — Извините, — она улыбнулась. Ганима тоже одарила его широкой улыбкой. — Простите мою бабушку, иногда она бывает несколько старомодной. Фарад`н посмотрел в высокое окно; небо снова потемнело, пейзаж снаружи выглядел так, словно на улице были уже сумерки, а не разгар дня. — Мерзкая погода, не правда ли? — сказал он. Девушка слегка поежилась. — И не то слово, господин Фарад`н. Просто ужасная, тут почти ежедневно льют дожди. Я очень скучаю по солнцу, мы же с братом родились в пустыне, наша мама — фрименка. — Наверное, если война все-таки закончится, мы с сестрой снова уедем на Арракис, — вступил в беседу Лето Атрейдес. — Нам действительно куда лучше было в пустыне. Мне тоже здесь не особо нравится, к тому же добрая половина местных жителей болеет туберкулезом, так, не ровен час, и я какую-нибудь гадость подхвачу. Фарад`н кивнул. — Вот точно, у меня такое ощущение, что местные жители вообще в домах принципиально не топят. — А тут такая логика, — ответил Лето, — температура не минусовая, так смысл топить, да к тому же топить-то и нечем, на отопление денег нет. В этот момент к ним подошел один из сардукаров, сопровождавших Ашиара и его родственников. — Принц Фарад`н, вас зовет ваша мать. Юноша с поклоном извинился. — Прошу меня простить, уважаемые господа, — сказал он, — но я вынужден на время вас покинуть, надеюсь в скором времени вновь иметь честь с вами беседовать. * Влюбленный не всегда признается в любви, а признавшийся в любви не всегда любит. Высказывание неизвестного автора Стоило Фарад`ну вернуться к матери, как она снова принялась отчитывать своего сына за милую светскую беседу с Ганимой Атрейдес и ее родственниками. — Я же еще утром просила тебя с ней не разговаривать! — картинно всплеснула руками Венсиция Коррино. — Матушка, дорогая, прекратите, — не остался в долгу Фарад`н. — Сдается мне, вы уже не знаете, что выдумать! Во-первых, я не обещал вам, что не буду разговаривать с теми, кто вам не по душе. Во-вторых, не нужно пытаться на меня давить и мной манипулировать. Прекратите это, вы просто некрасиво себя ведете. Венсиция принялась упрекать сына в неуважении и бессердечии, но тот равнодушно повернулся и пошел в зал. Когда он накладывал себе на тарелку канапе с копченой рыбой, кто-то тронул его за плечо; краем глаза Фарад`н заметил, что это брат Ганимы. — У меня идея, — незаметно сказал ему Лето Атрейдес. — Они тут вас задолбают и нормально пообщаться не дадут. Сейчас моя сестра выйдет вроде как в уборную, а на самом деле будет ждать вас на заднем дворе под навесом. Вы немного подождите и тоже выходите туда, а всем скажите, что якобы голова заболела, вам нужно свежим воздухом подышать. Вот и поговорите немного без свидетелей. — Спасибо, Лето, — ответил Фарад`н и незаметно подмигнул Ганиме. Он дождался, пока она выйдет из зала, и потом, сославшись на головную боль, вышел на улицу сам. Там по-прежнему шел проливной дождь; девушка стояла под навесом, на ее волосах блестели капли воды. — Здравствуйте еще раз, — он подошел к ней. — Не оставляет меня моя семья в покое, как будто нам уже и поговорить нельзя. А мне с вами интересно, с вами и вашим братом. Если вы и уедете на Арракис, я бы хотел с вами там увидеться. — Мне с вами тоже, господин Фарад`н, — Ганима очаровательно улыбнулась. — Можно просто по имени, я терпеть не могу все эти титулы. Чем я их заслужил? Да ничем, я такой же обычный человек, как и все вокруг. И на «ты», если вы не против, давайте с вами дружить. — Конечно, я буду очень рада дружить с тобой, — девушка пожала ему руку. Они немного постояли вместе под навесом — рука в руке; дождь лил сплошным потоком и стекал с крыши замка Каладан. — Когда я была маленькой, — нарушила тишину Ганима, — мои друзья-фримены говорили о дожде как о чуде, но когда его слишком много, то он перестает нравиться. Я так давно не видела солнца. Твоя планета — какая она? Фарад`н пожал плечами, затрудняясь с ответом — он никогда об этом не задумывался, просто жил, как живется. — Она… обычная, — это было единственным словом, которым он мог охарактеризовать Кайтэйн. — Там всего в меру: в меру и дождя, и солнца. — Там много зелени? — Предостаточно. В столице есть большие сады и парки, там можно гулять, когда хорошая погода, и тепло, не так промозгло и сыро, как здесь. Они поговорили еще немного, а потом Ганима заметила, что начало смеркаться. — Давай возвращаться, — сказала она своему новому другу, — но поодиночке. Сначала ты, потом я. Скажу, что меня от их угощений понос прохватил, — засмеялась она. Фарад`н тоже расхохотался, а потом попросил адрес своей новой знакомой и пообещал непременно ей написать. Назад они, чтобы не вызывать подозрений, вернулись порознь, и Ганима для вида пожаловалась Джессике, что герцог Атрейдес явно готовит свои угощения невесть из чего, что она извела полтора рулона туалетной бумаги. Та все поняла, но решила подыграть внучке и сделала вид, будто злится на Ахиллуса. Несколько дней спустя Ганима, сидя в кресле у камина в доме своей бабушки, слушала шум дождя за окном и читала письмо от Фарад`на Коррино. Ее брат Лето подошел и поинтересовался, как там поживает их новый друг. — Да неплохо, — ответила девушка, — вот только семья его все настроение ему портит. — Что на этот раз? — Да все то же. У дяди паранойя, развестись со своей женой не хочет, только издевается и над ней, и над Эттаном, уж не знаю, его он сын или не его. — Вот придурок. Мне показалось, что этот Фарад`н неплохой, — ответил Лето. — Только в своей семейке он как белая ворона.