Битва за Арракис

Юному племяннику Ашиара Коррино относительно повезло: он успел застать Эленара и его подручных в космопорту незадолго до отбытия. Вздохнув с облегчением и одновременно с тем забыв обо всем, он кинулся к двоюродному брату. — Эленар, одумайся! Опомнись! Приказ твоего отца и моего дяди безумен! Либо мы сейчас повернем назад и вернемся в наш дворец, либо вся галактика рухнет в хаос! Тот посмотрел на Фарад’на, потом перевел взгляд на отряды своих солдат, готовые к погрузке на корабль; его глаза горели гневом и презрением. — Ты сам не соображаешь, что мелешь. Убирайся отсюда. Сын Венсиции Коррино по характеру был довольно разумным и спокойным человеком, он умел логически мыслить и — как следствие — зачастую совершал одну и ту же ошибку, свойственную таким людям, как он, а именно судил о других по себе: если он сам может понять что-то с позиции здравого смысла, то почему этого не может сделать кто-то еще? Однако его родственник был на это в принципе не способен, для него логические выкладки были чем-то настолько же непостижимым, как для глухого с рождения звуки песен, и попытки Фарад’на взывать к голосу разума лишь еще больше его разозлили. — Эленар, прекрати! — взмолился Фарад’н Коррино. — Ты ведь даже не понимаешь, чем все это кончится! Юноша бессильно опустил руки, но это был всего лишь эмоциональный жест — он не собирался сдавать позиции. Что же до Эленара, то он не просто не умел и не не хотел мыслить здраво, поскольку не только с детства привык к тому, что его родитель обо всем позаботится и решит все проблемы, а ему самому нет нужды просчитывать свои действия даже на два шага вперед, но к тому же еще и был отъявленным социопатом. Его рука невольно потянулась к оружию, но Фарад’н, мечтая все-таки достучаться до брата, попросту не заметил этого жеста — он все еще пытался ему что-то объяснить. — Эленар, выслушай меня. Тот снисходительно хмыкнул — его брат в этот момент напоминал ему не достойного наследника Дома Коррино, а одну из многих безответно влюбленных в него девчонок, умоляющих его слушать их жалкие противные сетования. Как правило, все было на редкость скучно и однообразно — девица, чьего имени он, как правило, даже и не помнил, горько плакала и уверяла его в своей любви и преданности так, словно именно она ему и нужна, как будто он себя на помойке нашел, чтобы жениться на какой-то безродной девке из простонародья. Он, естественно, посылал ее куда подальше под любым благовидным и не очень благовидным предлогом — зачем она ему сдалась, таких, как она, еще тридцать человек на следующий же день наберется. — Ладно, говори, — произнес он таким тоном, будто делал двоюродному брату ну очень серьезное одолжение. Сын Венсиции брезгливо поморщился — вид у него сейчас был такой, словно ему предложили иметь дело с чем-то откровенно омерзительным, например, съесть какую-нибудь зловонную гадость. — Я понимаю, что ты ухватился за приказ отца как за потрясающий шанс, — он перевел дыхание, собираясь с мыслями, — тебе кажется, что ты сейчас одержишь блистательную победу, вернешься к отцу героем и докажешь ему, что достоин-таки быть наследником Дома Коррино, а выбирать-то моему дядюшке особо не из кого — вы с Фондилем ни на что не годитесь, а я ничего не хочу. На самом деле ты, если не повернешь назад, подставишь всех, включая и тебя самого, и твоего отца. Я уже сказал — Ландсраад не потерпит подобного, да и не факт, что ты одержишь победу! В последнем я очень сильно сомневаюсь! Эленар стиснул зубы и сжал кулаки. — Я все понял. Его брат протянул к нему руки. — Давай-ка уйдем отсюда, пока не поздно. — Давай-ка ты уберешься отсюда вон, и тогда я сегодня никого не убью. За исключением врагов, разумеется. Мне не хотелось бы поднимать оружие против собственного двоюродного брата, тем паче что ты сейчас у моего папаши в любимчиках. Он и так мне за ордосского ублюдка вон какую выволочку устроил, хотя было бы из-за чего так кипятиться, если я тебе череп прострелю, он меня тем паче по голове за такое не погладит. Ладно, — он обернулся к своим солдатам, — не обращайте на него внимания, давайте-ка все на борт, он не посмеет нам помешать. К величайшему сожалению, Фарад’н был теперь совершенно бессилен — ему оставалось лишь беспомощно наблюдать за тем, как его двоюродный брат совершает роковые действия, которые, как чувствовал племянник Ашиара, непременно приведут к ужасным последствиям. Он так и остался стоять на взлетной полосе, обуреваемый противоречивыми чувствами. Наверное, ему стоило предпринять какие-то более решительные действия, возможно, даже убить собственного брата, но теперь ему оставалось лишь злиться на себя за собственную слабость и нерешительность. Почему судьба так несправедливо с ним обошлась, почему он не мог родиться в какой-нибудь совсем заурядной обычной семье, которая ничем не выделяется среди сотен и даже сотен тысяч других? Если бы его мать была простой домохозяйкой, а отец, например, офисным служащим… ему сейчас не пришлось бы возиться со всей этой мерзостью, и он бы, подобно другим простым людям, готовился бы к новому рабочему дню, такому же, как сотни других, и был бы счастлив! Огни взлетающего корабля показались ему омерзительно, невыносимо яркими, словно по глазам резанула молния или огонь сварки. * В столице Ордосов тем временем все шло своим чередом. Город жил своей обычной жизнью, и никто не ждал ничего плохого. Главнокомандующий Аэрнейл еще не успел помириться со своим начальством и вечером этого дня ужинал у себя дома со своей супругой. Он налил себе чашку чая и подумал, что пить его просто с сахаром как-то скучно. — А сладкого у нас ничего не осталось? — спросил он у своей жены. В этот момент за узким окном блеснуло нечто, напоминающее молнию, и раздался далекий грохот; грозы на ледяной планете были редким явлением, однако порой все же случались и причиняли непривычным к этому погодному явлению Ордосам немало неприятностей наподобие неполадок со связью и электроэнергией. — Что это такое? — женщина подняла голову от тарелки. — Гроза, что ли, такая сильная? Сейчас у нас опять свет отключится. Вот почему не могут наконец-таки починить подстанцию, чтобы она всегда работала? Аэрнейл, однако, сразу понял, что дело плохо и это вовсе не гроза. — Это не гроза, — нахмурился он, косясь на окно. Кухня содрогнулась от очередного далекого взрыва, зеленая пластиковая лампа под потолком колыхнулась. — Учения, что ли, устроили на ночь глядя? — возмутилась его жена. — Ну нашли время, я тебе скажу! Ее муж вскочил с места. — Так, Рания, — он схватил жену за руки, — беги скорее в подвал. К сожалению, никакие это не простые учения и уж тем более не гроза. На нас напали, и это либо, что наиболее вероятно, Харконнены, либо вообще Коррино. Она со страхом посмотрела в глаза мужа. — А как же ты? — Ты забываешь, что я вообще-то военный. Разберусь как-нибудь. Ты лучше себя сейчас побереги, тебе нельзя волноваться. Иди в подвал, возьми с собой фонарик, запас еды и воды. Портативный обогреватель там есть, пистолет на самый крайний случай тоже — он в ящике стола с инструментами. Я пойду к Экзекьютриксам. Теперь нам не до разговоров о том, кто был прав, а кто виноват… какие же это были глупости, нашли мы, право слово, какой-то идиотский повод для выяснения отношений. Она тяжело вздохнула и обняла его на прощание. — Береги себя. — Ты тоже. Не высовывайся лишний раз без крайней нужды, а если таковая возникнет — внимательно смотри по сторонам. * Бывает друг, сказал Соломон, Который больше, чем брат. Но прежде, чем встретится в жизни он, Ты ошибешься стократ. Девяносто девять в твоей душе Узрят лишь собственный грех. И только сотый рядом с тобой Встанет — один против всех. Редьярд Киплинг «Сотый» Раднор Харконнен был очень предприимчивым человеком; одним из наилучших его качеств, за которое его очень ценил барон, было умение пользоваться нужным моментом в необходимом ключе. Когда разведчики принесли ему донесение об очередной поганой выходке Ашиара Коррино и его сынка-выродка, он понял, что это просто потрясающий шанс, благодаря которому ему удастся решить огромное количество проблем одним махом. Однако Даджер Ордос, которого Раднор сразу же поставил в известность о происходящем, отнюдь не разделил его оптимизма. — Надо же так вляпаться на ровном месте, — он нервно сцепил пальцы и опустил голову, про себя думая, что очень неприлично себя ведет, вот так вот откровенно демонстрируя Раднору свои чувства и слабости, тем паче что до этого держался. — Везет нам, как утопленникам. Я ожидал этого скорее от вас… На лице Раднора в этот момент было более чем странное выражение: Даджер не мог понять, доволен тот или раздосадован. Было похоже, что скорее первое, однако ордосский советник решил, что такого быть не может, а ему это просто померещилось на фоне сильного нервного потрясения. Нет, не стоит больше говорить о том, чего ожидал или не ожидал — этот человек совершенно непредсказуем, если вспомнить историю с могилой… — Я схожу к Йире и Эттану, они должны знать, что случилось… Даджер повернулся и пошел было к выходу, но главнокомандующему Дома Харконненов его намерение очень не понравилось. — Стоять. Тот сначала замер на месте, потом медленно повернулся к Раднору. — Во-первых, успокойся, — Харконнен властно поднял руку, — не нужно рассказывать и без того пострадавшим от ублюдков Коррино людям всякие ужасы. С тебя станется, ты еще и от себя что-нибудь надумаешь и добавишь, а это сейчас совершенно не нужно. Лучше мы с тобой вместе их потом хорошей новостью обрадуем, когда размажем шакаленыша и его прислужников в кровавую кашу по вашим льдам. Поэтому сейчас ты никуда не пойдешь, останешься тут со мной, мы попьем кофе и заодно обсудим план действий. Во-вторых, это же потрясающий шанс раз и навсегда разделаться с Домом Коррино! Даджер замер на пару минут, потом кивнул — опять так же медленно, как будто в замедленной киносъемке. — Вы думаете, им не стоит… — Включи мозги и начни пользоваться ими по назначению. Им действительно не стоит. Когда человек сильно пострадал физически либо морально, ему нужно получать положительные эмоции и настроиться на скорейшее выздоровление, а не волноваться по поводу того, на что он в своем положении все равно никак не в состоянии повлиять. Предоставь эту работу профессионалу. Я не умею лечить тяжелые раны, но в моем распоряжении всегда есть бригада грамотных хирургов, и я не лезу в их дела. Зато я умею воевать, и в данный момент я буду выполнять свою работу. Раднор нажал на несколько кнопок; на дисплее перед ними появилась интерактивная карта. — Смотри. Здесь все видно на экране — вот ваша столица и дворец, можно даже все приблизить, можно и уменьшить изображение. Шакаленыш мысленно уже празднует победу, он не ждет ничего нехорошего и уж тем паче не ждет этого от меня, — он злорадно оскалился, мысленно представив себе картину расправы над Эленаром Коррино. — Мы же будем бить врага на чужой территории и застанем его врасплох. Даджер в этот момент напоминал сам себе мраморную статую — стоял так же неподвижно, бесстрастно глядя прямо перед собой; он не мог заставить себя шевельнуть даже кончиком пальца. — Садись, — Раднор указал ему на кресло. Даджер не шевельнулся. — Ты меня слышал? Садись и слушай меня. Он с трудом заставил себя подчиниться. Главнокомандующий Дома Харконненов продолжил излагать ему свои планы, после чего добавил: — Думаю, ты догадался, зачем я позвал тебя сюда? Возможно, конкретно в городе мне потребуется твоя помощь. Покажешь мне там всякие необходимые ходы, коммуникации и так далее. Тот неловко передернул плечами. — А не боишься, что я вас на своей территории как-нибудь подставлю? Харконнен с бесстрастным лицом потянулся за банкой с кофе. — Ни капельки. Жить хотите — не подставите. Дверь едва заметно скрипнула. Даджер, обернувшись, увидел в дверном проеме леди Алию — жену главнокомандующего. — Раднор, у меня к тебе есть одна просьба, — произнесла она безо всякого приветствия. — Да? — тот едва заметно повернул голову в сторону Алии, даже не оборачиваясь. — Прибьешь эту тварь Коррино, сними на видео все подробности — покажем его выходки всем в Ландсрааде, когда Гансенг будет короноваться. Шакала и его семейку давно было пора выгнать вон поганой метлой. Страна должна знать своих «героев». Даджеру не понравилась ее ирония — жена Раднора казалась ему очень странной, если вообще не подозрительной дамой. Однако он не успел даже произнести ни единого слова, как вдруг она как будто прочла все его мысли. — Понимаю, тебе некомфортно в моем присутствии, такое со многими случается. На самом деле я не странная — у меня просто такие вот оригинальные сверхспособности. Он почувствовал себя в очередной раз очень неловко, но что это теперь значило? Теперь главным было — отбиться от Коррино… да, он даже и представить себе не мог, что пойдет в бой рядом с Раднором — легендарным воплощением зла и жестокости. — Отобьетесь, — ответила Алия на его невысказанный вопрос. — Не паникуй. Отобьетесь.