Битва за Арракис

Судьба Кассандры Атрейдес могла бы быть совершенно обыкновенной и заурядной, такой же, как у десятков и сотен девушек ее круга — родилась, получила хорошее воспитание и образование, какое полагается иметь приличной девушке из высшего общества, потом родители нашли бы ей достойного мужа и продолжали бы присматривать за своей дочерью еще какое-то время после бракосочетания, чтобы убедиться в том, что семейная жизнь девушки сложилась и супруг ее не обижает, наверняка у нее родились бы дети, и потом все пошло бы по новому кругу — сыновья женились бы, дочери вышли бы замуж, у них появились бы свои дети и внуки, однако на нее у судьбы были совсем другие планы. Сначала трагически погибла ее сестра, потом от неизлечимой болезни умерла мать, в бою погиб отец, сама она непонятным образом очутилась здесь, на чужой земле, в чужом краю, а единственный человек, который был к ней хотя бы относительно добр, попал в плен к Харконненам и теперь даже если пока еще и жив, то все равно что мертв. Как ни странно, за последние дни она довольно-таки сильно сблизилась с Бетрикконом, который иногда звонил ей или заходил к ней в гости; так было и в этот день. За разговорами они засиделись до позднего вечера, но это не беспокоило советника — на его родине не было никакой преступности, и даже если бы он вдруг вышел на улицу глубокой ночью, его жизни и благополучию бы ничто не угрожало. Город постепенно отходил ко сну. На тротуарах и так было очень мало людей, но сейчас, когда солнце медленно садилось в сине-фиолетово-розовые облака, улицы почти опустели. Кассандра задала своему новому приятелю какой-то несерьезный вопрос, и как раз в это мгновение за узким окошком полыхнул яркий свет, стены комнаты вздрогнули, с потолка посыпалась штукатурка и громыхнул взрыв, от которого дверь едва не сорвалась с петель. Кружка с чаем съехала со стола и опрокинулась на юбку девушки. — Кассандра, это Харконнены, — всегда идеально спокойный и выдержанный Бетриккон странно переменился в лице, как будто сейчас смотрел в глаза самой смерти, которой было уже не избежать, и судорожно передернул плечами. — Ты умеешь стрелять? Та покачала головой. — Нет. А ты не сможешь обороняться, у тебя же толком одна рука не работает… — Достань оружие из ящика, — попросил он, — я тебе хотя бы примерно объясню, как нужно стрелять. Кассандра протянула руку, открыла ящик — Даджер успел сказать ей перед отлетом на Арракис, где что лежит, достала оттуда пистолет — ей показалось, что оружие весит как минимум тонну и она с трудом держит его в руке. — Видишь здесь предохранитель? Не могу подробно все показать, но нужно снять пистолет с предохранителя. Правильно, вот так. Теперь передергиваешь. Если будет совсем уж безвыходная ситуация… в любом случае оставляй два патрона. В первую очередь убьешь меня. Это все очень просто, приставь мне дуло к виску, жми на спусковой крючок, и дело сделано. Потом ты — точно так же. В общем, ты же анатомию в школе учила, знаешь, где у людей какие внутренние органы расположены. Девушка отшатнулась от него, словно он был болен опасной заразой. — Ты что несешь?! — А ты что — хочешь сдаться Харконненам в плен? Тебе перечислить, что тогда с нами обоими сделают? Поверь мне, я точно так же, как и ты, хочу прожить свою жизнь до конца, а не умереть во цвете лет, но если сюда наведались наши заклятые враги, у нас попросту не будет другого выхода. Или тебе было мало того, что случилось с Даджером? Мне даже страшно себе вообразить, какими были его последние дни и часы! Кассандра сразу сникла — с раннего детства никто не вызывал у нее более леденящий ужас, чем кровожадные Харконнены; она была наслышана про то, какие жуткие пытки и казни они умеют изобретать для неугодных. — Извини. Ты прав. — Хотя ладно. Давай лучше я, одна рука у меня все-таки работает, негоже такое дело девушке поручать, которая сама никогда не воевала. Кассандре внезапно захотелось его обнять, но она не решилась на такой отчаянный поступок — для нее это было совсем за гранью даже по сравнению с теоретической возможностью в кого-то выстрелить. — Давай пока выключим свет и спрячемся где-нибудь в доме, — предложила она, — может, пронесет и нас никто не заметит. Когда я была на Арракисе, со мной все обошлось именно благодаря тому, что я тихо сидела и не высовывалась — снаряд в мой бункер не попал, а Харконнены меня не нашли. Вдруг и в этот раз не найдут? А там улучим момент, потихоньку выберемся и ко мне на Каладан, у меня там родственники как-никак. Он взволнованно посмотрел на нее. — Будем надеяться, что у нас получится. * Даджер был на пути к своей родине — пусть и на борту корабля Харконненов. Совсем недавно ему очень хотелось попасть домой, он мечтал об этом каждый день, да не то что день — каждую секунду, он неуютно себя чувствовал среди других людей, которых плохо знал, однако сейчас ему хотелось как можно дальше оттянуть конечный момент прибытия на свою планету. Что он увидит дома? Сплошные руины, разрушения и смерть? — Чего ты так переживаешь? — в своей обычной несколько насмешливой манере обратился к нему главнокомандующий Харконненов. — Не, я, конечно, все понимаю… только ты все-таки попробуй поверить моей жене. Если я верю, то почему ты не можешь? Раднор вел себя с ним так, словно они находятся на дружеской вечеринке, и то и дело пытался о чем-то разговаривать; Даджер, напротив, по-прежнему ощущал себя как будто окаменевшим и был не в силах не то что обсуждать свои личные дела, а вообще не мог шевельнуть даже кончиком пальца или посмотреть по сторонам. — Кстати, я уже припас штыковую лопату, — вовсю веселился главнокомандующий Дома Харконненов, рассказывая подручным о своих кровавых планах. — Не пройдет и пары стандартных месяцев, как я отрублю Коррино-старшему этой самой лопатой хуй и яйца. Его детишек пустим в расход, а размножаться ему станет нечем, да и жить ублюдку осталось не слишком долго. — Он заслуживает худшего, — поддержал его на-барон. — Гансенг вон пообещал этой твари сердце вырезать. Раднор усмехнулся. — Ну так в чем проблема, одно другому не мешает. Сегодня мы великолепно развлечемся. Нас ждет сафари-парк Сигма Драконис, всем приятной охоты на Коррино. * Простившись с женой и надеясь на то, что ей все-таки удастся выжить, Аэрнейл захлопнул за собой дверь и выбежал в город. Артиллерийский обстрел продолжался, кругом все горело, в воздухе сильно пахло взрывчаткой и чем-то химическим, везде громоздились груды льда, искореженного металла и битого камня. Он осторожно осмотрелся и попытался оценить обстановку. Так, все хуже, чем он ожидал… неизвестный пока что противник — он был уверен в том, что это либо Харконнены, либо Коррино, кому-то третьему незачем нападать на Дом Ордосов, да еще и на его родной планете, даже не на Арракисе — целенаправленно вел огонь по всем стратегически важным объектам. Даже со своего жалкого подобия наблюдательного поста он смог понять, что блокпосты, здания космопорта, центральный банк и военная академия горят; под таким шквальным огнем наверняка загорится и то, что по определению не может гореть. Осторожно пробираясь между горящих развалин и воронок и стараясь сам не стать жертвой взрыва или случайного осколка, он мелкими перебежками проскользнул к Великому Дворцу. Еще ничего толком не поняв, не осознав, он почувствовал невыносимый страх. Даже не страх, а первобытный ужас, лишающий разума ужас перед концом всего. Нет, его люди, конечно, не собирались просто так сдаваться — они организовали оборону, пусть связь практически и не работала, и со стороны ангаров шел ответный огонь, но ему сейчас было туда не пробраться. Оставалось лишь одно — идти во дворец. Это, впрочем, удалось ему не сразу — у Ордосов было свое секретное оружие, а именно Молния Хаоса. Почувствовав в воздухе характерный запах озона, он понял, что это значит, и на некоторое время снова спрятался в развалинах ближайшего здания; данный прием был весьма рискованным — он мог уничтожить все формы жизни в радиусе своего действия, и нужно было постараться не попасть под молнию. Отсидевшись в своем укрытии, Аэрнейл решил дальше пробираться к своим, но тут враги, по всей видимости, очухались и возобновили огонь. Бежать вдоль улицы под обстрелом было безумием, но иного выхода все равно не было; он едва смог добежать до угла — над головой просвистели два осколка, если бы он не успел пригнуться, упал бы мертвым. Преодолев примерно сотню метров, он бросился в спасительную темноту и практически по памяти отыскал служебный вход, благо знал, где тот находится. Наощупь набрав код доступа, он толкнул дверь — одно прикосновение к ней обжигало невыносимым холодом; главнокомандующий испугался, что в темноте наверняка ошибся и перепутал цифры и буквы, однако, на его счастье, дверь подалась. Аэрнейл знал, что внутри наверняка находится охрана герцога, поэтому сразу закричал: — Не стреляйте! Я свой! — Аэрнейл! — донесся до него из темноты голос Карно Ордоса, и в свете фонарика, который держал в руке глава Дома, главнокомандующий увидел его лицо. — Запасной генератор не работает, — как будто виновато ответил кто-то из охранников. — Где остальные? — спросил Аэрнейл. — В правом крыле. Часть здания разрушена, туда пока не пройти, к тому же мороз усиливается, и это может нам сильно навредить. — Я уже понял, думал, сам себе об дверь руки обморожу. — Нам надо выбираться отсюда и пробираться в космопорт, — глава Дома Ордосов был настроен весьма решительно, — основные наши силы на Арракисе, нужно срочно с ними связаться, там должны быть запасные генераторы, здесь ничего не работает. Может, даже и корабль найдем. — Прежде всего нам нужно найти что-то из защитной одежды, — начал было главнокомандующий, но остальные его слова потонули в оглушительном грохоте. От взрыва основные двери дворца разлетелись на множество металлических осколков — Аэрнейл даже удивился такой мощности. Охрана открыла огонь, но врагов было заметно больше; перестрелка продолжалась довольно долго, пока один из незваных гостей не отдал своим подручным приказ прекратить стрельбу. Главнокомандующий, стоя рядом с герцогом, успел заметить, что вся его охрана, похоже, перебита; с улицы тянуло совершенно невообразимым холодом. — Этого я сам убью, — раздался чей-то насмешливый голос. Они оба застыли на месте, поняв, кто все-таки пожаловал к ним в гости — конечно, это был не кровожадный монстр Раднор, но от этого им было не легче. В свете фонариков перед ними стоял старший сын Ашиара Коррино. Держа в руках винтовку, он внимательно и пристально рассматривал главу Дома Ордосов; Аэрнейл, казалось, не вызывал у него ровным счетом никакого интереса — не убьют, так сам насмерть замерзнет, все равно электричество и отопление в городе не работают. — Теперь мне ясно, откуда взялся Эттан — якобы Коррино, — с издевкой протянул Эленар, наставив на них винтовку. — Это видно по твоей не в меру красивой роже, вы с ним похожи просто как две капли воды. Наши общие враги Харконнены, впрочем, сослужили нам отличную службу — думаю, твоему бастарду недолго осталось, хотя он наверняка уже сдох в их пыточной камере. Так отправляйся вслед за ним. Аэрнейл стиснул в руке пистолет — проклятье, он расстрелял все патроны, хотя, похоже, не зря, по крайней мере, отправил на тот свет хоть кого-то из приспешников Коррино. В следующую секунду Карно Ордос ощутил, как его тело пронзила такая дикая боль, какой он не испытывал никогда в жизни. Он коротко вскрикнул, на мгновение утратив чувство реальности — все, за исключением этой запредельной боли, почти лишившей его возможности дышать, перестало для него существовать, но к окружающей действительности его вернула вторая вспышка кошмарной боли; в неровном пляшущем свете фонариков в руках у приспешников Эленара он увидел, что камзол у него на груди из зеленого становится красным. Глава Дома Ордосов понимал, что Ашиаров сыночек сейчас попросту хладнокровно его расстреливает и наслаждается делом своих рук не хуже кровавого монстра Раднора, но на нем лежала слишком большая ответственность — нужно было спасать своих, а по возможности сохранить и ясный рассудок, чтобы, если получится, все-таки найти какое-то оружие и дать отпор ублюдку; наверное, только это помогло ему не потерять в первую же минуту сознание от боли. — Мне очень жаль, что скоро о вашем Доме можно будет говорить в прошедшем времени… — Эленар упивался своей пламенной речью, иногда вполглаза поглядывая на своего врага. Герцог, пользуясь тем, что он отвлекся, вцепился в руку своего главнокомандующего, тяжело закашлялся. — Нам надо любой ценой добраться до космопорта, — его фраза оборвалась на полуслове, он вытер окровавленные губы рукавом своего ярко-зеленого одеяния. — Дать сигнал… нашим… на Арракисе… — Мы не выберемся из города. Там бомбят все время, — неловко пояснил Аэрнейл, чувствуя себя виноватым из-за собственной беспомощности. — Все горит. Вы серьезно ранены, не сможете идти. — Так заберу его с собой в могилу, — тот снова вытер с губ кровавую пену дрожащей рукой. — Найди любое оружие. — Мой отец рассказывал мне, — продолжал свою восторженную пламенную речь Эленар Коррино, — что в старину были такие Дома, которые типа как в подполье уходили, потому что попадали в немилость к императору. Только ты этого уже сделать никак не сможешь, так как сдохнешь. — Сейчас сдохнешь ты! — донеслось от развороченных взрывом дверей. Голос нового гостя показался обоим Ордосам странно знакомым, а потом охрана Эленара, едва успевшая спохватиться, начала падать наземь — один за другим; Карно подумал, что у него уже начались галлюцинации от болевого шока, однако хлопки выстрелов были вполне себе настоящими. На мгновение он прикрыл глаза, а когда снова их открыл, то его взору предстал кое-кто пострашнее всего Дома Коррино и его сардукаров, вместе взятых — да что там, облаченный в бронежилет Раднор Харконнен смог бы одним своим видом довести до инфаркта даже песчаного червя, если у такового имеется сердце. Аэрнейл смотрел на Раднора, медленно каменея лицом. — Вот все для нас и кончилось, — шепнул он герцогу, слегка сжав его ладонь в своей. — Глупая у нас вышла ссора. Простите меня, я очень перед вами виноват. Он отдернул руку, беспомощно оглянулся, но главнокомандующий Дома Харконненов сейчас не обращал на него никакого внимания — его сейчас куда больше интересовал Эленар Коррино, и ему стоило лишь протянуть руку, чтобы разделаться с заклятым врагом. — Кого я вижу, — фыркнул Раднор. — Прощайся с жизнью, шакалоид, молись, если есть кому молиться, хотя такому скоту, как ты, место после всего содеянного исключительно в аду! Впрочем, начни гореть уже здесь и сейчас! Дальнейшее зрелище было чем-то абсолютно невероятным — в воздухе вдруг вспыхнуло невероятно яркое пламя, и Эленар, нечеловечески истошно заорав, вытянул руки вперед и рухнул наземь, объятый огнем. Новенькая форма на нем почти моментально сгорела, и огонь продолжал пожирать уже плоть и кости еще живого человека. Сквозь безумные вопли Харконнену удалось разобрать кое-что связное — шакаленыш, похоже, сожалел о том, что не послушал Фарад’на, который уговаривал двоюродного брата не делать глупостей. — Ах, говоришь, братишка пытался тебя остановить, — вовсю злорадствовал Раднор. — Зря ты не послушал хорошего совета, очень зря. Мог бы себе жить в свое удовольствие, а теперь накрылся пиздой во цвете лет. Так тебе и надо. Получай, что заслужил, грязное животное, мудак ебанутый, и скажи спасибо своему не менее долбанутому папаше. Вы с ним скоро увидитесь в аду. Не забудь перед ним похвастаться, как хорошо воевал, упырь закомплексованный, герой — мозги с дырой. Мори Хэллек, ехидно усмехаясь, со спокойной душой достал сигарету и закурил от догорающих остатков Эленара Коррино — его, казалось, даже ни капельки не смущал чудовищный смрад горелой плоти. Джостен Криуби в полном соответствии с поручением Алии снимал всю сцену на камеру; неподалеку у самого выхода валялся кто-то из приспешников Эленара с разнесенной разрывной пулей Харконненов головой, от лица ничего не осталось, вытекшие мозги блестели на льду в свете фонариков. Раднора в этот момент, впрочем, заботило нечто иное. — Еб вашу мать, хули вы тут глаза вылупили, долбоебы малолетние? Не видите ничего, что ли? Где медицинская бригада, на звездочки любуется? — рявкнул он на своих подручных. — Позвать немедленно сюда, а то этот Ашиаров выблядок тут вон чего натворил! — Простите, командир, — Джостен вытянулся по стойке «смирно», — есть позвать медиков! Раднор решительно подошел к Аэрнейлу и Карно; глава Дома Ордосов тяжело привалился к стене, сидел с полуприкрытыми глазами и молчал — берег силы. — Спокойно, — громко и ясно приказал он. — Ничего страшного не случилось, тебе этот уебок не позвоночник и не голову прострелил. Все остальное лечится. Дыши ровно, я за свою карьеру на всякое навидался, это не смертельно. С этими словами он снял с себя кислородную маску с баллончиком и надел ее на герцога. Аэрнейл попросту потерял дар речи — наверное, надо было что-то сказать, хотя бы банальное «спасибо», но он не мог заставить себя вымолвить ни слова — он ожидал чего угодно, наверное, того, что Харконнен вышибет им обоим мозги, только не этого. — Что, страшновато немножко? — спросил он. Аэрнейл покрутил в руке свое оружие, которое нужно было снова зарядить, и сунул назад в кобуру на поясе. — Все в порядке, — кивнул он Раднору. — Мне нужно найти Экзекьютриксов. — Подожди пару минут, — тот властно поднял руку. В следующий момент к ним на огонек подоспели еще несколько соратников и подручных Раднора. Из раскрытой двери дворца несло смрадом горелого мяса, от которого у всех, кто не надел кислородные маски, начались рвотные спазмы; Раднор стоял у напоминающей гигантскую отбивную кучи горелой плоти, сквозь которую проглядывали белые кости — это было все, что осталось от Эленара Коррино. Главнокомандующий Харконненов, казалось, вовсе не испытывал дискомфорта от омерзительного зловония и злорадно ухмылялся. — Давненько я так не радовался, — сказал он. — Хороший шашлычок получился из придурка, я вот думаю — отправить посылочку папашке или так оставить? — Можно в мешок сгрести на лопате, — предложил Мори Хэллек, докуривая сигарету. — А потом перед троном шакала все это дело вывалить. Типа, получи своего сыночка, вернее, то, что от него осталось! — Тоже вариант, — согласился с ним Раднор. — Сам виноват, идиотик, кого воспитал, то в итоге и получил. Если папа мудак, так от осинки не родятся апельсинки. Долго ждать им не пришлось: в армии Харконненов царила идеальная дисциплина, и команда медиков появилась меньше чем через три минуты. Передав им пострадавшего, главнокомандующий приготовился к новым свершениям. — Теперь идем искать твоих подружек. Сам понимаешь, что сначала нужно было заняться делом жизненной важности. Аэрнейл несколько смутился от такого нахальства. — Они мне не подружки, а начальство. — Какая сейчас разница. Где они могут быть? — в руке у Раднора на всякий случай был наготове боевой пистолет. — Нам нужно в правое крыло, — нехотя ответил Аэрнейл, все еще не зная, можно ли доверять этому человеку, о котором шла очень нехорошая слава, и есть ли смысл вообще идти в правое крыло — может, там никого уже и в живых нет, одни развалины. Однако другого выхода у него не было — не бросать же своих на верную смерть, если есть хотя бы малейший шанс вытащить их из этого ада. — Ксенар, ты куда фонариком светишь? Давай вперед, а не в сторону, ты же видишь, что в городе освещение не работает, тут в темноте ничего не разобрать! На-барон поднял фонарик и направил его вперед. В его свете Аэрнейл наконец увидел Энид — к счастью, она была жива, но, похоже, серьезно ранена, потому что подол ее платья был уже не ярко-зеленым, а темным от крови. Он окликнул ее по имени; она шевельнулась, но вместо ответа лишь едва заметно приоткрыла рот. Раднор, на удивление быстро пробираясь между обломков камней и мебели и оборванных проводов, подошел к ней, пытаясь оценить, насколько серьезно ей досталось. — Так, тут, похоже, ей во время взрыва осколок попал в бедро, но артерия цела, иначе она бы давно истекла кровью. Что за платья у вас, напоминают кольчуги в старину, — Раднор, как всегда, не удержался от ехидного комментария, пока резал боевым ножом залитую кровью ткань, — такие же тяжелые, вы их из чего шьете — из материала для занавесок? Энид, впрочем, было уже почти все равно — в иное время она бы поставила на место хама, который посмел столь неуважительно отозваться о ее дорогом наряде, но сейчас ей было слишком плохо, и она просто молча терпела все его манипуляции с перевязочным пакетом и смотрела на него в упор остановившимся взглядом. — Спокойно. Платье потом новое сошьешь, не велика беда. Сейчас подойдут мои ребята и тебя отсюда вынесут. Надо же, давно мечтал посмотреть на вашу веселую компанию живьем без дурацких балахонов. Остальные где? Энид с трудом подняла руку и указала куда-то в сторону. — Ты можешь сказать словами, где все остальные? Я невнятные жесты не очень понимаю, тем более что пока не очень ориентируюсь на местности, к тому же сейчас темно. — Мне кажется, что нам в ту, дальнюю часть, — обратился к нему Аэрнейл. — Как тебе объяснить… объясню так, что она сейчас просто не в состоянии что-либо тебе объяснить. Понимаешь ли, умение читать мысли, как у твоей жены — не всегда хороший дар. Если ты связан с кем-либо единым разумом… — То тебя здорово вштырит, если кто-то из твоей команды ранен или убит, — Раднор отлично понял, что он имеет в виду. — Идем туда, и постарайся по дороге не напороться на всякие железки и битое стекло. — Объясни мне одну вещь… — И?! — Как ты не побоялся пользоваться огнеметом в кислородной маске. Или зацепить нас… — Я умею обращаться с этим оружием гораздо лучше, чем большинство людей со своими правыми руками — или левыми, если они левши. Поверь мне, у меня просто по определению не могло быть никакой осечки или тем паче несчастного случая. Раднор поднялся в полный рост. — А теперь очистим планету от гребаных Коррино, — отдал он еще один приказ своим подручным по рации. — Из всех орудий огонь по гадам на поражение, чтоб никто не ушел живым. Напрасно шакал ждет сыночка домой, расскажут — мудак зарыдает… — произнес он нараспев. — А ментата Коррино привести сюда ко мне, я люблю убивать людей, разберусь с этим уебком так, что все потом одного моего имени бояться будут. * Главнокомандующий Дома Харконненов даже не представлял себе, что расправой с Эленаром косвенным образом подписал смертный приговор другому ни в чем не повинному человеку, который не только не участвовал в претворении в жизнь безумного приказа, но и, напротив, пытался помешать кровопролитию. Как только сцену с обгорелыми останками старшего сыночка Ашиара Коррино показали по всем каналам, разъяренный глава государства незамедлительно вызвал к себе племянника. Самое страшное, что могло случиться в его жизни, уже случилось, и ему было уже нечего терять. Фарад’н вошел в кабинет дяди; держался он совершенно спокойно — похоже, еще не успел получить жуткого известия. — Вы меня звали? — Звал, — Ашиар тяжело поднялся из-за стола, словно глубокий старик, у которого болят все суставы и в силу возраста ему уже очень трудно двигаться. — Я так понимаю, ты еще ничего не знаешь. — Почему же не знаю? — юноша развел руками. — Что же я, по-вашему, новости не смотрю или на необитаемом острове живу в полной изоляции? Сейчас уже собирается срочное заседание Ландсраада, чтобы объявить вам импичмент за превышение служебных полномочий, и если вас сегодня выгонят вон, то будут абсолютно правы, потому что вы уже перешли все мыслимые и немыслимые границы. А делов-то всего было — договорились бы с вашей Йире или подали бы на развод, и все бы оказались в выигрыше. Мне не надо быть провидцем или гадалкой, чтобы с точностью до часа предсказать ваше ближайшее будущее. Теперь вы наверняка долго не проживете, а Йире в тихом месте дождется того момента, когда вас прибьют Харконнены, как все еще законная жена и наследник имущества первой очереди получит в качестве наследства все ваши деньги и беспрепятственно выйдет замуж за герцога Ордоса. Ваши заклятые враги устроят веселую пирушку и от души попляшут на ваших костях, празднуя победу. Это все, чего вы в результате добились. Кто в итоге останется в выигрыше от вашего идиотского упрямства и попыток стравливать Великие Дома друг с другом?! Я очень не люблю фразу «сам дурак виноват», но это, к сожалению, именно тот самый случай — применительно к вам и Эленару. И кому теперь достанется ваш трон? Мне он даром не сдался, а вот у вашей сестры Ирулэн есть свои сыновья… — Это кто еще из нас перешел границы… — прохрипел император, словно умирающий на последнем издыхании, и, открыв ящик стола, вытащил оттуда пистолет — на всякий случай тот уже был снят с предохранителя. Наставив дуло на племянника, он быстро и аккуратно выпустил в него всю обойму. Выстрел… второй… третий… четвертый… пятый… шестой… все. В зловещей тишине мертвое тело рухнуло на пол. На чуть приоткрытых губах Фарад’на застыла легкая улыбка — он так и не успел понять, что случилось, наверное, даже не успел ничего почувствовать. — Тебе моего трона точно не видать, предатель, — так и не сделавший никаких выводов глава государства бросил бесполезное теперь оружие назад в ящик. В следующее мгновение он вздрогнул от ужаса, мельком глянув на лицо убитого и заметив то, чего не заметил поначалу: его улыбка была отнюдь не улыбкой того, кто, будучи застигнутым врасплох, так и не успел ничего понять и даже ощутить боль. Это была улыбка торжествующего победителя. Человека, который отлично все знал и был абсолютно во всем уверен — и потому не боялся даже самой страшной смерти.