Битва за Арракис

Оказавшись в родном городе, Даджер решил прежде всего, несмотря на все возможные риски, наведаться в свой дом — как-никак он помнил о Кассандре, которая осталась у него в гостях и теперь оказалась безо всякой помощи и защиты под непрекращающимся вражеским огнем; конечно, она ему никто, но не бросать же на произвол судьбы человека, который даже и стрелять-то не умеет. Ему легко удалось открыть дверь своим электронным ключом — на его удивление, за время его отсутствия никто не поменял код. На пороге его никто не встретил, и это его очень напрягло: он сразу стал думать о том, где могут находиться Бетриккон и Кассандра. Может, они где-нибудь в городе под руинами и давно мертвы? Или так серьезно ранены, что не могут к нему выйти и что-то ему сказать? Сжимая в руке пистолет, он осторожно перемещался из комнаты в комнату и звал своих друзей, надеясь, что они живы и откликнутся. — Даджер! — он наконец услышал голос Кассандры. — Мы здесь, в кладовке! Бросившись на голос, он с облегчением увидел своего лучшего друга и Кассандру, которые прятались за увешанной одеждой вешалкой. — Ты что, живой?! — удивленно спросила девушка. — Но как? Мы видели ту передачу… ее показали по всем каналам… я так испугалась… думала, тебе конец… что тебя Харконнены до смерти замучили… Даджер, тяжело вздохнув, объяснил своим друзьям, в чем было дело и как они с бароном весело разыграли шакала Коррино. Бетриккон, аккуратно цепляясь за стену здоровой рукой, поднялся с пола. — Даджер, одно из двух — ты либо не настоящий Даджер, а гхола, либо просто-напросто откровенный идиот. — Это еще почему? — обиделся его друг. — Это же была просто шутка, розыгрыш для Дома Коррино. Мы и не подумали, что вы поверите… Я не хотел… — Ты даже не понял?! Мы тут по тебе все глаза выплакали, а Аэрнейл еще и получил выволочку ни за что ни про что! Шуточки у вас веселые! Вы с Раднором всерьез считаете, что это очень смешно? Обхохочешься, когда видишь своего лучшего друга в полуживом виде… прямо слов нет, какое веселье! Там кровищи было… — То-то мы тут от души посмеялись, — пробурчала Кассандра. — Мы решили, что тебя там пытают самыми что ни на есть зверскими способами… — Никто меня не пытал. Кровь с мясокомбината, синяки — обычный театральный грим. С таким простым розыгрышем любой школьник наверняка бы справился… это в любом киоске купить можно и изобразить в домашних условиях. — Не думал я, что мой лучший друг на такое способен, — недовольно отозвался Бетриккон. — Нельзя быть настолько бессердечным. — А чего я такого сделал? — не понял Даджер. — Я никого не убивал, в заложники не брал, не калечил и не насиловал. Тогда в чем проблема? В чем в таком случае заключается мое бессердечие? Бетриккон выглядел обиженным. — Надо же. Даже не понимаешь, в чем проблема. А ничего, что мы тут с Кассандрой много дней по тебе слезы лили, как по мертвому? Нельзя так поступать с людьми, которым ты не безразличен. Ты еще бы подумал, каково родителям твоим пришлось и братьям с сестрами, когда они на все это смотрели. Я с ними пока не виделся, но сомневаюсь, что они очень довольны твоей выходкой. — Ну я не виноват, что вы не поняли шутки. Я же жив и здоров. Я искренне думал, что никто, кроме Ашиара, на это не поведется. Бетриккону, по всей видимости, надоело урезонивать друга. — Ладно, оставим. Придешь к родным, еще от них огребешь по полной… только ты все равно не понимаешь и не хочешь понимать, что наделал. * Когда глава Дома Ордосов пришел в себя, то в первую очередь увидел Раднора, который во всеуслышанье разговаривал по передатчику с кем-то из своих близких — из его разговора герцогу удалось понять, что у главнокомандующего Дома Харконненов есть сын по имени Дмитрий, которого родители никак не могут приучить к порядку, а еще его дома ждет жена, которую зовут Алия. Карно Ордос дождался, пока он закончит говорить, а потом все-таки решил обратиться к Раднору с деловым предложением. — Генерал Раднор, у меня есть к вам одно важное дело. Тот обернулся. — Выкладывай. — У меня к тебе только одна просьба. — Говори. — Думаю, мы вполне сможем договориться. — Я постоянно об этом говорю, только меня никто не слушает и не слышит. Все считают меня монстром, который убивает людей просто процесса ради. — Я согласен на равноценный обмен. У тебя же тоже есть жена и сын, так что ты меня, как я смею надеяться, понимаешь. — Говори уж до конца. — Вернешь мне мою семью, — герцог в этот момент попытался в подробностях воссоздать в своей памяти лицо Йире и заодно хотя бы примерно себе представить, как выглядит их сын, — забирай себе Арракис. — Ты это серьезно?! — Что конкретно внушает тебе недоверие? Это твоих родственников зовут Алия и Дмитрий? Или ты сейчас разговаривал с подставными лицами либо вообще ломал комедию с выключенным телефоном? — Это еще почему? — обиделся Раднор. — Так ты согласен или нет? — Согласен, в чем проблема, уж поверь, никто твоих родственников силком в Харко-сити держать не станет. * Вопреки всем мечтам и ожиданиям своего якобы брата Эленара, Эттан не только не умер страшной смертью в камере пыток у Харконненов, но и постепенно поправлялся после того, как погибший от рук Раднора наследник Дома Коррино ударил его ножом. С каждым днем юноша чувствовал себя все лучше и лучше, и наконец медики сочли возможным выписать его из больницы. — Думаю, что ты скорее окончательно выздоровеешь, если будешь хорошо проводить время на свободе, — сделала вывод заведующая отделением, — если вдруг ни с того ни с сего поднимется температура или станет хуже, мы всегда тебе поможем. Постарайся больше не влипать в неприятности. Эттан от души поблагодарил эту женщину и поцеловал ей руку — за всю его жизнь никто так о нем еще не заботился, за исключением родной матери. — Уж постараюсь. — А я постараюсь за тобой какое-то время присмотреть, — пообещал ему барон. — Поживешь пока у меня, места у нас много. Потом сами решите, что делать — может, вернетесь в свое царство вечного холода. Йире посмотрела на него с благодарностью. — Только об этом и мечтаю. Спасибо вам за гостеприимство, вы очень благородны, добры и любезны, но в любом случае наш родной дом — это Сигма Драконис. — Ну, я никого насильно удерживать не собираюсь, погостите пока у нас, а что вы там дальше для себя решите — ваше право, — барон был сильно удивлен тем, что Йире думает о нем и представителях его Дома. До сих пор ему доводилось слышать в адрес Дома Харконненов исключительно ругань или более чем нелестные вещи, поэтому его сильно удивило то, что кто-то счел его добрым и благородным человеком. Утром следующего дня в Баронию пожаловала незваная и нежеланная гостья — Преподобная Мать Августа Фоссиль. По понятным причинам барон точно так же, как и в свое время его покойный дядя Владимир, не мог сразу указать этой дамочке на дверь и вышвырнуть ее вон с позором, но еще больше он был удивлен, когда понял цель ее визита: в лучших традициях своей секты, которая любила скрещивать людей, словно породистых кошек, она принялась сватать на-барону сестру молодого герцога Атрейдеса. — Я не собираюсь жениться на незнакомой девушке только на основании ее принадлежности к знатному роду, — презрительно фыркнул Ксенар. — Я ее не люблю и даже живьем не видел. С чего бы мне ее в жены брать? — Я немного изменила традициям и показала ей ваше фото, — пояснила сектантка, — так что это не совсем брак вслепую, как в прежние времена, я понимаю, что сейчас никто такого не потерпит. Ваша невеста сочла вас вполне симпатичным, она, кстати, тоже… Более того, какое отношение любовь имеет к браку? Это совершенно лишнее. Ксенар в гневе стукнул кулаком по стене. — Вы всерьез считаете, что я похож на зоофила? Да будь она хоть мегакрасавицей, я лучше песчаного червя трахну, чем кого-либо из Дурдома Атрейдесов. Встреча и дальнейшая беседа проходила на берегу небольшого живописного озера, которое находилось буквально в двух шагах от Убежища Харконненов; сектантка, впрочем, не подумала о том, что у на-барона много родственников и доброжелателей, которые не дадут его в обиду. Эттан и его новые приятельницы как раз наблюдали из кустов за тем, как бедный Ксенар не знает, как отмотаться от мерзкой сектантки. — Это еще что за гадина? — удивился Эттан. — А хуй ее знает, — пробурчала себе под нос Седна. — Похожа на сектантку из Бене Гессерит, ненавижу этих тварей. — Те еще отбросы общества, — согласилась с ней сестра. — Подождите меня тут, я принесу винтовку, разберемся. Дезире быстро притащила оружие. — Можно мне попробовать? — попросил ее Эттан. — Только я не особо умею обращаться с оружием, покажи мне, как. — Так. Целься. Все очень просто, тут лазерный прицел. Лазерный огонек заплясал на лбу у незваной гостьи; поначалу она не обратила на это внимания, но потом начала возмущаться — дескать, что это еще такое. Барон посоветовал ей не реагировать на всякие глупости. — Сестра Августа, тут лицей рядом, — объяснил он, — я уверен, это просто дети купили в киоске указку и после уроков балуются. Сектантка успокоилась, но баловство оказалось отнюдь не безобидным развлечением местных школьников — Эттан нажал на спусковой крючок, и в ту же секунду ей разворотило выстрелом половину черепа; нелепо взмахнув руками, она шлепнулась в озерную воду, которая тотчас окрасилась в розовый цвет. — Не знаю, кто это сделал, но спасибо, — с облегчением вздохнул на-барон. — По крайней мере, мне теперь не надо заниматься скотоложеством. Извините, но я не стану сношаться с дочкой Хуиллуса, даже если она реально первая красавица — просто из принципа! — Не бери в голову, отделались — и славно, — успокоил его отец. — Эту мерзкую секту давно пора запретить. До сих пор не запретили, видимо, потому, что кому-то было сильно выгодно размножать людей против их воли. Помню, как мне Джессика рассказывала, чем ей голову забивали — мерзость, да и только. Да ладно бы еще это, добро бы они делали что хотели, если бы они малолетних детей против их воли в свою секту не тащили и тем паче у родителей не воровали. Как по мне, так если у человека есть какие-либо крутые способности, он имеет право их развивать и использовать или вообще их никак не использовать, это его сугубо личный выбор. * Плохие новости разносятся очень быстро, тем более при наличии у людей достаточных технических возможностей для их распространения; жуткая смерть обоих принцев Коррино не стала исключением. Когда Венсиция узнала, что случилось с ее сыном, то около получаса просидела в оцепенении, но потом ей в голову пришла мысль пустить виновника произошедшего в расход. Стрелять Венсиция Коррино умела очень хорошо, ее этому научили еще в ранней юности — ее папаша жил в постоянном страхе за свою жизнь и жизни родных, все время опасаясь покушений, а поэтому у нее даже не возникло сомнений относительно того, что делать. Для начала она вытащила из ящика стола пистолет; сунув его в карман, она пошла в комнату своих племянниц. Дочери ее брата увлеченно листали новый каталог и выбирали себе красивые наряды. — Смотри, какое вот это синее платье красивое, на него нашиты настоящие сапфиры, — восторгалась Джун. Ее сестре больше пришлась по вкусу другая модель. — Красное бархатное лучше. — Фу, Ана, я не люблю красный цвет. В этот момент к ним заглянула тетка. — Здравствуйте, дорогие девочки. — Здравствуйте, тетя Венсиция, — обе тотчас вскочили на ноги и приветствовали сестру своего отца реверансом. — Что-нибудь выбрали? — мать Фарад’на сжала в руке оружие. — Выбираем. — Понимаю, глаза разбегаются. Я в ваши годы тоже обожала всякие наряды, помню свое первое бальное платье… — Какое оно было? — тихо спросила Ана; ей с ранних лет нравилось слушать рассказы старших об их детстве и юности. Венсиции было жаль девочек, но оставить смерть своего сына без отмщения она тоже не могла. Подняв пистолет, она сделала два метких выстрела прямо в лоб — сначала одной, потом второй. Мертвые тела шлепнулись на пол, по паркету стала растекаться кровь. Однако этого ей показалось мало — она решила, что для завершения задуманного ей необходимо разделаться с главным виновником произошедшего, ведь это именно он убил ее сына, а не какой-нибудь чужой человек со стороны. Однако ей показалось, что она взяла слишком легкое и простое оружие — надо бы найти что-то посерьезней. С трудом поборов дрожь в руках, она сбегала в комнату Эленара и вытащила из-под кровати племянника заряженный дробовик, который тот всегда держал в своих покоях на случай возможного покушения, после чего отправилась к своему брату. Ашиар стоял посреди комнаты. Увидев сестру с оружием, он на мгновение оцепенел, но сразу понял, что намерения у нее более чем серьезные. — Венсиция, что ты творишь? Я же твой брат! — Ты погубил весь наш Дом, братишка, — печально ответила она. — Эленар был твоим наследником и старшим сыном, но погиб из-за твоего откровенно идиотского приказа. Моего ребенка ты убил сам, хотя он был нашей последней надеждой! — Пожалуйста, брось оружие… Не успел он произнести следующую фразу, как она подняла ствол и направила его на брата, после чего хладнокровно нажала на спусковой крючок. — Ты не мужчина. Ты жалок. Только и можешь, что бить женщин. — Венсиция, ты что творишь… — Это тебе за моего сыночка. И за весь Дом Коррино. Подумай перед смертью о том, что ты натворил. Сдохни. Ты испортил все, что мог. Заряд дроби едва не разорвал главу Дома Коррино пополам, кровь и внутренности разлетелись во все стороны, один из ошметков шлепнулся на лицо Венсиции. Ашиар рухнул замертво. Вытерев щеку рукавом, женщина вышла из кабинета и увидела у подножия лестницы Сиону Аттар. Она уже успела услышать грохот выстрелов и поняла, что во дворце творится что-то очень нехорошее; оцепенев от ужаса, она таращила на Венсицию выпученные глаза. Та подумала, что сожительница ее братца — просто превосходная мишень, и снова выстрелила. Женщина рухнула на пол, не успев даже вскрикнуть. Вскоре на выстрелы прибежал ментат Дома Коррино в сопровождении охраны; увидев Сиону, которая лежала в неестественной позе в луже собственной крови, и безумно хихикающую Венсицию, которая, сидя в кресле, страстно обнимала дробовик, он вызвал бригаду срочной психиатрической помощи.