Битва за Арракис

Ранним утром молодой герцог Атрейдес пришел в покои своей матери. — Дорогая матушка, нам нужно отправиться на Кайтэйн, я только что получил приглашение из Ландсраада. — С какой же целью? — удивилась та. — Мы летим на коронацию нового падишах-императора, и у меня для вас плохие новости… — Да я уже знаю, — та печально покачала головой. — Из возможных наследников в живых остались только отродья Ирулэн, и нам не остается больше ничего, кроме как смириться с одним из заклятых врагов нашего Дома на троне галактики. Остается лишь надеяться на лучшее — на то, что он не станет нас трогать, — про себя Кассиус подумал, что такой вариант развития событий весьма вероятен, потому что не было смысла тратить силы и ресурсы на жалкую нищую планету Дома Атрейдесов. — Да, — вслух он согласился с матерью, — госпожа Ирулэн очень быстро подсуетилась, когда узнала о трагедии на Кайтэйне, и объявила Ландсрааду о том, что у нее есть отличный кандидат на роль нового падишах-императора, причем прямой наследник рода. Теперь ее сыночек будет править галактикой! Сообщив эту новость дочери, Фиона Атрейдес принялась выбирать вечерние наряды для себя и Поликсены — пусть радоваться было особо и нечему, она все равно оставалась представительницей одного из знатнейших Великих Домов, и положение обязывало ее присутствовать на коронации нового императора. Однако в процессе подготовки к торжеству женщину внезапно осенило: если уж туда приедет вся знать, может быть, у нее будет шанс заодно повидаться со старшим сыном и разбудить что-нибудь в его душе? Все-таки кровь — не вода, может, он сам что-то почувствует и поймет, что его так называемые родители никакие ему на самом деле не родные? * На Кайтэйне все было готово к коронации нового падишах-императора. Весь Ландсраад собрался на срочное заседание, в главном зале дворца поставили накрытый дорогими тканями трон из чистого золота, а те, кому было поручено вести торжественную часть, спешно повторяли свои слова и роли. Большая часть приглашенных представителей Великих Домов уже собралась — кто-то занял свои места в зале, кто-то пока что собрался небольшими группками со своими друзьями и родственниками, обсуждая текущие события. От Кассиуса не укрылось, что его мать постоянно дергается, то и дело кидая напряженные взгляды в сторону делегации Харконненов. Он вспомнил ее давний рассказ, основанный наверняка на простых домыслах, а не на фактах — молодой герцог не мог поверить в то, что его досточтимый и уважаемый родитель мог быть способен на нечто подобное, а мало ли что человек не надумает себе в состоянии острого горя, тем более потеряв ребенка! — и испугался, что сейчас госпожа Фиона Атрейдес наделает глупостей. — Матушка, я вас очень прошу, не надо, — взмолился герцог, но та не собиралась его слушать; желание все-таки прояснить ситуацию оказалось сильнее и страха, и здравого смысла. Отмахнувшись от сына, она решила действовать так, как подсказывало ей сердце. Подозвав кого-то из слуг, Фиона Атрейдес попросила его передать кое-что господину Норэту Харконнену. Слуга расторопно выполнил приказание; второй сын барона перекинулся парой фраз со своими родными, на лице у него было выражение полного недоумения и растерянности. С таким же видом он быстро подошел к стоявшим чуть в отдалении Атрейдесам. Фиона едва не потеряла дар речи, еще не до конца веря в свою удачу. С мольбой в глазах она сделала шаг навстречу Норэту. — Что вам угодно, миледи? — учтиво спросил тот; несмотря на то, что он знал правду, у него были свои мысли на этот счет. Фиона Атрейдес срывающимся от волнения голосом начала рассказывать ему все. Кассиус сильно испугался — что-то теперь будет? Поликсена изумленно смотрела на мать и брата, ничего не понимая; герцог попытался отвлечь внимание сестры каким-то ничего не значащим разговором на отвлеченную тему. Норэт, вопреки всем ожиданиям Атрейдесов, не разозлился, не удивился — напротив, он изобразил на лице полное безразличие. — Ваша светлость, — учтиво обратился он к матери герцога, — я вас прекрасно понимаю, это очень тяжело — потерять близкого человека, тем более собственного ребенка. Я сам в ходе войны едва не лишился младшего брата, поэтому я очень сочувствую вашей утрате. Однако я вынужден вас разочаровать — вы обознались. Я вам никакой не родственник, моя мать — баронесса Нирием Харконнен, а уж никак не вы. Фиона горько заплакала. — Вориан, послушай меня… — Мое имя Норэт Харконнен, — он особо выделил голосом свою фамилию. — Нет, тебя зовут Вориан, и ты мой сын, а Кассиус твой младший брат… — Я вам еще раз повторяю — вы обознались, я никак не могу быть вашим сыном. Да, у меня есть родители, и я сказал, кто моя мать. И младший брат у меня тоже есть, и его зовут Кэйлин Харконнен, а не Кассиус Атрейдес — вон, посмотрите в ту сторону, мой брат Кэйлин там как раз с советником Дома Ордосов разговаривает. И еще: настоятельно вам советую ежедневно молиться о том, чтобы мой старший брат Ксенар был жив и здоров долгие годы, потому что он человек добрый и великодушный. Если бы следующим бароном Харконненом стал бы я, то ваш сраный Каладан оказался бы первым местом, куда бы я направил свои ядерные ракеты. Когда Норэт отошел прочь, Кассиус принялся пенять матери, что та никак не желала смириться с непоправимым. — Любезная матушка, — с горечью произнес молодой герцог, — я вам говорил, что не стоило так делать. Неужели вы не понимали, что мы для него, даже если вы вдруг не ошибаетесь и он и есть пропавший Вориан, давно чужие люди? Фиона Атрейдес кивала головой с печальной покорностью. Она отлично понимала, что младший сын прав, однако ей до последнего так хотелось верить в лучшее! Смахнув слезы, она кое-как взяла себя в руки. — Да, Кассиус, да. Ты прав. Не было смысла даже пытаться. Он уже давно не мой сын. Он полностью принадлежит другой семье. Норэт тем временем вернулся к родителям и брату. — Чего от тебя хотела эта дура? — недоумевал на-барон. — Еще вон парой месяцев раньше какая-то идиотка из секты гессериток мне втирала, чтоб я на дочке Атрейдесов женился, словно вокруг мало других женщин из более адекватных вменяемых семей. И вообще — наш отец правильно говорит, лучше выбирать из своих, меньше проблем огребешь. Тот лишь махнул рукой. — Да несла какую-то чушь, приняла меня совсем за другого человека, пыталась заливать, что я — это и есть он. Я до нее культурно донес, что я — это именно я. Ксенар, в отличие от своих матери и отца, ничего не понял, но ему было лень вдаваться в подробности, потому что как раз начиналась торжественная часть. На-барон подозревал, что их ждет что-нибудь забавное, но он даже не мог пока что себе представить, что именно. * В зале зазвучала торжественная музыка, возвещая о начале официальной части и призывая гостей занять свои места. Гансенг вышел в центр зала, встал на ковровую дорожку перед заранее приготовленным для нового императора троном. Вдова ныне покойного падишах-императора Йире подошла к нему с короной на серебряном подносе. Молодая женщина почтительно протянула Гансенгу символ высшей государственной власти и слегка поклонилась, шурша складками дорогого шелкового платья. — Великий падишах-император! Прими же из наших рук эту корону, принадлежащую тебе по праву, и взойди на трон, что также отныне принадлежит тебе! Гул радостных восклицаний прокатился по залу и затих. По губам Гансенга пробежала счастливая улыбка — он добился того, чего хотел не только он сам, но и вся его семья, более того — теперь все были свободны от власти самодовольного тирана, который считал себя вправе нарушать законы и обычаи по личному соизволению вопреки тем установлениям, что сложились в течение долгих веков во вверенном ему государстве. Новый падишах-император думал, что сейчас ощутит в ладонях тяжесть металла, однако корона оказалась на ощупь странно легкой и было похоже на то, что совсем не металлической. Гансенг с недоумением покрутил в руках дядюшкину корону, потом показал ее всем. — А знаете, что это такое за материал? Думаете, золото? Это вообще не металл! Резину золотым акрилом покрасили! В зале раздались взрывы хохота. — Вот жлоб поганый, — выкрикнул кто-то. — Да не жлоб, а банально деньги на войну просрал, — послышался другой голос. — Только это ему не помогло и его не спасло. Так ему и надо. Коррино передавили друг друга, как пауки в банке. Не рой другому яму, пусть сам себе роет. Делать было нечего — резина так резина, тут уж Гансенг был бессилен, и ему не оставалось больше ничего, кроме как водрузить резиновую корону себе на голову под восторженные крики и аплодисменты зала, пройти по ковровой дорожке к своему трону и занять свое законное место. * После торжественной части начался большой пир в честь нового падишах-императора. Гансенг сидел за отдельным богато накрытым столом в окружении своей семьи и приближенных; первый же тост он начал с того, что поблагодарил всех тех, кто поддерживал его в трудные минуты и кому он был обязан своим нынешним положением. — Вы не расстраивайтесь, — пообещал Гансенгу герцог Ордос, который был уже вполне здоров и сидел на празднике среди почетных гостей, — мы вам сделаем отличную корону из чистого золота с настоящими драгоценными камнями. От нашего Дома вашему Дому в благодарность за все хорошее. Несмотря на все те слухи, которые про нас ходят — уж поверьте, мы умеем помнить добро. Тот пожал плечами. — Спасибо, конечно, я буду очень рад, но я не расстроился, — он широко улыбнулся. — Это смотрится скорее просто смешно, а не огорчительно. — Ну, твой долбанутый дядюшка даже не считал, что это вообще-то позор, — вовсю веселились его мать и тетка. — Лично я, будь я императрицей, постеснялась бы появляться на людях в резиновой короне. Вообще странно, что за столько лет до сих пор никто не заметил и не высмеял это чучело на всю галактику, — подытожила Ирулэн. Раббан только развел руками. — Ну они же корону не трогали, а издалека не видно, только не все то золото, что блестит, иногда это и крашеная резина бывает. На-барон Харконнен, наблюдая за всем происходящим, веселился от души. — У меня после всего, что случилось, есть один-единственный вопрос относительно наших родственничков из Дома Коррино, — сказал он своему двоюродному брату. — Спрашивается, и чего они добились? Падишах-император лишь развел руками. — Для меня это более чем откровенная загадка, равно как и для тебя. Погубил весь свой Дом почитай что своими руками, еще и у Венсиции под занавес крышу унесло, и она довершила дело. — Нам же лучше, — с облегчением ответил Гансенг. Покойный Фарад’н Коррино сказал по сути дела пророческие слова, когда предрек своему дядюшке, что его враги благополучно спляшут на его костях и будут торжествовать; наряду со вступлением в должность сейчас Гансенга волновал еще один приятный вопрос. Карно и Йире собирались в ближайшее время пожениться, а его пригласили в качестве почетного свидетеля, и в этот момент он раздумывал, что бы такое подарить молодоженам на свадьбу. Главный подарок, конечно, они и так уже получили — полную свободу и безопасность, благо мерзкий шакал Коррино сдох, но все-таки на торжество полагается идти не с пустыми руками. В конце стола сидела Джессика со своими внуками и виновато улыбалась, время от времени поглядывая на двоюродного брата с его семьей; она до сих пор пребывала в сомнениях относительно того, можно ли ей здесь находиться и в каком именно статусе. Зато ее дочь Алия со своим мужем выглядели в высшей степени довольными. — Ну я же говорила, что так будет, — сказала Раднору его жена. Тот улыбнулся. — А я тебе верил. Поэтому, наверное, мне так легко и удалось разделаться с Эленаром и его подручными.