Драмиона. Сборник колдографий

      — А по правую сторону вы можете лицезреть прекрасно сохранившееся строение семнадцатого века. Эта старинная церковь, в которой множество столетий венчались знатные особы и крестились их отпрыски. Обратите внимание на великолепные витражи и барочную отделку фасада…       Очередная экскурсия с кучкой детишек, которые не выказывают ни толики заинтересованности. Такое чувство, что я разговариваю с пустотой. Даже их классную руководительницу больше волнует переписка в интернете, нежели история краёв, в которых они обитают.       — Клод, припаркуйся у церкви, свожу туда детвору.       — Уверен, Эрик? — водитель автобуса мой хороший знакомый. Он с сомнением смотрит в зеркало на укачанных долгой поездкой школьников и вопросительно выгибает бровь. — Они явно не горят желанием покидать насиженные места.       — Ничего, им будет полезно пройтись, — и уже про себя добавляю, — иначе меня вообще никто не будет слушать.       Как ни странно, среди этих детей нашёлся один единственный ребёнок, которого привлекли мои рассказы об истории различных церквей и соборов. Хотя я не понимаю, чем думала учительница, когда организовывала подобную экскурсию для учеников младших классов, которым до церквей дела нет. Лучше бы сводила их на кости динозавров посмотреть.       Дети, конечно, противятся, но всё же следуют за мной внутрь церкви, озираясь по сторонам и восхищаясь игрой света в витражных стёклах, но при этом продолжая пропускать мимо ушей все мои комментарии. Никогда больше не буду гидом для школьников!       — Дяденька экскурсовод, — это тот самый мальчуган, который к моей великой радости не прекращает меня слушать. Сейчас он задумчиво смотрит в сторону полуразрушенного алтаря, забавно морщась, будто не может решить какую-то задачку. — А почему здесь нет священников? И почему про такую красивую церковь все забыли?       Чёрт возьми, я обожаю этого пацанёнка — я уж и не надеялся, что мне выпадет шанс рассказать одну из моих самых любимых историй. Загадочно улыбаюсь ему и обвожу руками окружающее меня пространство, примеряя мою лучшую роль — рассказчика.       — Видишь ли, друг мой, больше десяти лет назад здесь случилась поистине страшная трагедия, которая потрясла английское общество. Если ты действительно этого хочешь, то я могу поведать тебе историю о старинном проклятии, волшебстве и любви, что была загублена в этой самой церкви. Этого ли ты желаешь?       — Да! Очень-очень хочу!       Он аж подпрыгивает на месте, возбуждённый перспективой узнать новую красивую сказку. К тому же, ключевое слово «волшебство» сыграло свою роль. Умение интересно подать практически любую небылицу мне досталось от деда, однако с ним мне, к сожалению, не сравниться.       — Ну тогда запоминай всё хорошенько, потому как легенду эту в подробностях знают немногие, а рассказывать любят единицы. Как бывает во множестве сказок, всё началось с одного проклятия. Давным-давно один священник, который прежде всего на свете почитал супружескую верность и долг чести, наложил заклятье на это место. Позднее все новобрачные, обвенчавшиеся у этого некогда богато украшенного алтаря, могли почувствовать на себе всю силу проклятья, если оказались бы неверны друг другу. Весь их род становился изгоем, где бы они ни пытались жить, и бегство с родных земель не могло им помочь, — краем глаза замечаю, как ко мне начинают подтягиваться школьники, привлечённые моим голосом, эхом отражающимся от каменных стен, и активной жестикуляцией. — А бравые юноши, приходившие за благословением на ратные подвиги, но позорно сбегавшие с поля битвы, долго не проживали, поражённые страшными болезнями и недугами.       Перевожу дух. Затравка брошена — я чувствую на себе гипнотизирующие взгляды детей, которые теперь хотят услышать легенду целиком, даже если им придётся стоять тут до самого вечера, пока за ними не явятся возмущённые родители.       — За прошедшие века об этом вспоминали как о страшилке для детей, не более. От столетия к столетию люди начали черстветь и прекращать верить в проклятия и магию, а прецеденты, связанные с жертвами этой церкви, никак не связывали ни с чем сверхъестественным, — чувствую на себе ещё один пристальный взгляд — у входа в тени колонны притаилась чья-то фигура. Похоже у меня появился новый слушатель. — Но пятнадцать лет назад проклятие дало о себе знать, когда здесь проходила самая обычная свадьба. На первый взгляд она ничем не отличалась от всех остальных, празднуемых здесь ранее, разве что невеста выглядела чуть более грустной, чем положено. Всё шло как по маслу: гости полностью заполнили это помещение, жених нервно посматривал на шафера, постоянно спрашивая об обручальных кольцах, а мать невесты тихонько плакала в сторонке. Виновница же торжества сразила всех наповал своим ангельским обликом, представ перед всеми в простом белом платье, которое, как ничто другое, шло ей. Детский хор создавал приятную атмосферу, а скрипучий голос священника медленно зачитывал брачные клятвы, которые эхом повторяли жених с невестой, держа друг друга за руки, — в моей голове оживают образы, вызванные легендой. Судя по личикам детей, они тоже начинают видеть то же, что и я. — Но, когда все обеты были принесены, и глава новой семьи собирался надеть обручальное кольцо на безымянный пальчик своей суженой, двери церкви с грохотом распахнулись, впуская в обитель Бога перепуганного до смерти молодого человека. На нём была поношенная одежда, глаза горели лихорадочным огнём, а с его губ слетел отчаянный крик, напугавший гостей. «Не делай этого!» — прокричал он тогда. «Я вернулся, как и обещал. Молю, любимая, прости за задержку. Я всё ещё люблю тебя всем сердцем!» — я пытаюсь показать моим слушателям, как это было в действительности, выкрикивая жаркие речи героев легенды. — Многие возмущённо переговаривались, кто-то пытался выставить незваного гостя прочь, но ему было плевать на всех. Его взгляд был устремлён только на его возлюбленную, которая рыдала горькими слезами, кляня себя за то, что не дождалась любимого. Он пропал на пять лет, и никто не знал, где его искать. Девушка уже хотела бросится в желанные объятия, но была остановлена собственным женихом. «Я тебя не отпущу к нему. Ты уже сделала свой выбор, и я не позволю тебе пойти на попятную!» — вот что он прошипел на ухо той, которую давно мечтал взять в жёны, — я медленно подступаю к самой красивой части истории, которая и заставила меня влюбиться меня в эту легенду. — Невеста не стала кричать и требовать её отпустить. Она сказала лишь одну фразу, которая выбила незадачливого жениха из колеи: «Если ты здесь и сейчас привяжешь меня к себе, лишая шанса на счастье с любимым человеком, то, когда ты встретишь свою единственную, я всё сделаю, чтобы лишить тебя твоего счастья». И его пальцы сами собой разжались, даря девушке свободу. В ту минуту, во время которой она добиралась до возлюбленного, пробираясь через толпу возмущённых гостей, эти двое поверили в то, что для них ещё не всё потеряно, но, когда их пальцы переплелись, а губы слились в сладком поцелуе, проклятье заявило о себе.       Мои слушатели заметно напрягаются. Девочки крепко держатся за руки, напуганные возможной судьбой героев, а тот светловолосый мальчуган смотрит на меня с раскрытым ртом, ловя каждое моё слово.       — Вы, наверное, думаете, что это проклятье — бездушное творение чудаковатого священника, которое не должно было никого жалеть, но напротив — оно вполне живое. И в тот день перед ним встал непростой вопрос: покарать несчастную невесту, совершившую ошибку, в которой и покаялась, или же вознаградить смелого юношу, который сдержал свою клятву и вернулся к возлюбленной. И в конце концов решение было принято — наших героев вмиг объял столп света, ослепивший всех в церкви, — я жестом указываю на чёрное пятно в полу собора — доказательство правдивости моих слов. — Когда же свет погас, то на его месте никого не было. Проклятье забрало своих жертв, но никто не знал, что же с ними сталось. Поэтому церковь и стала заброшенной. Мало кто знает о том, что здесь произошло, но суеверный страх держит любопытных подальше от этого места.       Повисает секундная тишина, сменяющаяся бурей вопросов, на которые у меня, к моему глубокому сожалению, нет ответов. Я и сам хочу знать настоящий финал этой истории, но увы — это невозможно.       Мы покидаем загадочную церковь, и я с удивлением отмечаю припаркованную около автобуса серебристую легковушку — неужели ещё кто-то решил обследовать это место? Ответ приходит раньше предположений. Мой любимый слушатель, которого, как выяснилось, зовут Скорпиус, вдруг срывается с места и со всех ног бежит к появившемуся из машины мужчине.       Это его отец — довольно трудно не заметить семейное сходство. Видимо, приехал забрать своё чадо до завершения экскурсии. Вот и отлично. Я порядком устал от заковыристых вопросов мальчишки. Мужчина подхватывает сына на руки, а к ним подходит учительница и красивая статная женщина — по всей видимости, мать мальчика. Они беседуют, решая вопрос о завершении поездки для Скорпиуса, меня же тянет ещё немного полюбоваться видом на церковь.       Жду, когда дети полностью погрузятся в автобус, бегая глазами по затейливым рисункам витражей — меня всегда поражала способность людей создавать вещи подобной красоты. Как хорошо, что после той трагедии всё это не разлетелось вдребезги. Какая была бы потеря…       — Здравствуйте, — меня кто-то отвлекает. Оборачиваюсь и вижу маму того самого мальчонки — Скорпиуса. Она смущённо улыбается, будто извиняясь за что-то. — Я краем уха услышала историю, которую вы поведали детям, а учительница сказала, что мой сын упросил вас её рассказать. Вы уж простите его, он у нас такой любознательный…       Значит это её я видел в тени колонны.       — Нет-нет, что вы! Я и сам с радостью вспомнил эту легенду. Она одна из моих любимых.       — А что вас в ней привлекает? — её глаза горят неприкрытым любопытством. Я вижу в ней ту же тягу к знаниям, что и в её сыне, и это завораживает.       — Всё, — мечтательно бросаю взгляд на церковь, вновь доставая из памяти образы, вызываемые легендой. — Многие мои коллеги придерживаются мнения, что события того дня сильно преувеличены. Я же восхищаюсь трагедией, что развернулась здесь. Любовь тех двоих воистину прекрасна и сильна. Если честно, моя супруга смеётся над этими заявлениями, говоря, что я просто законченный романтик.       — Быть романтиком не грех, — женщина загадочно улыбается чему-то известному ей одной. Её окликает муж, стоящий у открытой двери их машины. — Мне пора. Спасибо вам за эту историю. Рада, что хоть для кого-то она не пример супружеской неверности и желания утереть нос сопернику. До свидания.       — До свидания.       Её последняя фраза… У меня возникает чувство, что я где-то её уже слышал, но где?       Она тем временем подлетает к своему мужу и, быстро поцеловав его, садится на своё место. Этот блондин закрывает за ней дверь и как-то странно на меня смотрит. Я бы даже сказал подозрительно.       У меня снова дежавю — мне кажется, что я где-то уже видел этих супругов, но где? В голову лезут мысли о газетных статьях, хотя вряд ли колдографии магглов могли попасть на страницы «Пророка» или другого чтива.       Серебряная машина медленно трогается с места. Одно из задних окон опущено — Скорпиус высовывается из салона, маша мне рукой и благодаря за легенду. Ко мне подходит учительница и говорит, что мы готовы ехать, но я не могу выкинуть эту семью из головы:       — Мисс Вудсток, а как фамилия того мальчика? Мне его родители кого-то напомнили, а память подводит…       — Это Малфои. Они очень состоятельны и вполне дружелюбные, но многим они не нравятся. Местные называют их… — она мнётся, подбирая более подходящее слово, и понижает голос, чтобы дети не услышали нас, — чудаковатыми.       Малфои… Что-то очень знакомое. Надо будет поспрашивать у знакомых об этих Малфоях. Хотя может у меня просто паранойя…

***

      Легенда, рассказанная гидом — волшебником Эриком Пэйтоном — имела место быть. Те влюблённые, которые испытали на себе гнев старинного проклятья лишились своих магических способностей и были заброшены в маггловский мир — родину невесты. Постепенно их имена стёрлись из памяти очевидцев, а о самом инциденте очень любила писать Рита Скиттер, поливая виновников грязью.       В день экскурсии Гермионе и Драко Малфоям пришло письмо, уведомляющее о том, что их сын Скорпиус зачислен в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс.