Драмиона. Сборник колдографий

      Казалось, что я обследовал уже каждый закоулок полуразрушенного Хогвартса. Даже проверил гриффиндорскую гостиную, которую уже не защищал портрет Полной Дамы — она сбежала со своей картины, чтобы не лицезреть, как волшебники убивают друг друга.       Останавливаюсь, в нерешительности посматривая на небольшую нишу, скрытую от глаз полуразорванной портьерой, почему-то кажется, что там кто-то есть. Отвожу в сторону кусок ткани и обнаруживаю лестницу, спускающуюся в неизвестный мне коридор. Прислушавшись, понимаю, что где-то рядом кто-то тихо плачет. Быть может это она?       Медленно ступаю по каменным ступеням, по привычке считая их для самоуспокоения. Пролёт поворачивает, и, заглянув за угол, я с облегчением выдыхаю — всё-таки нашёл её.       — Почему ты одна? — Гермиона вздрагивает, но не поворачивается — так её приветствовал только я. Без банальных слов, вроде «привет» и «доброго утра»; чаще всего вопросом. — В одиночку только тяжелее… Да и все поверженные в Большом зале…       — Я не по погибшим плачу, — её голосок совсем охрип от рыданий. Опускаюсь на широкую ступеньку и прижимаю к себе мою «Золотую девочку». — Он не умер, но… Я не представляю, что может произойти…       — Только не говори, что льёшь слёзы по Поттеру. Да он же живучее всех нас вместе взятых. Гермиона, всё будет хорошо. Ещё буквально пара часов, и мы будем свободны от этого бремени. Вот увидишь.       — Откуда ты знаешь?       Глажу её по голове, утешая. Откуда я знаю? Да я без понятия! Просто уже много дней во мне живёт уверенность в том, что зло в лице Волан-де-Морта будет побеждено. Похоже, я впитал в себя избыток надежды при общении с гриффиндорцами.       — Я верю в светлое будущее. Ты же сама мне это говорила, когда я получил метку.       Она, опять вздрагивая, вспоминая ту чёрную ночь, когда я, уставший как собака, ввалился в Выручай-комнату. Гермиона ждала меня там, потому что знала, что именно должно было случится на очередном собрании Пожирателей. Она сидела в кресле у камина, а я упал перед ней на пол, положив голову на её колени, и рыдал от отчаяния и боли, чувствуя, как её нежные пальцы мягко гладят меня по голове.       — А теперь ты меня утешаешь… Два сапога пара, — она тихонько прыскает. — Где твои родители? Они…       — Отец с Лордом. Когда он увидел, как я проклял Долохова, то во всеуслышание отрёкся от меня, — она переплетает свои пальцы с моими, как бы говоря, что она от меня не откажется. — Понятия не имею, где сейчас мама. Я просил её остаться в мэноре, но не уверен, что она станет отсиживаться в стороне.       Гермиона ничего не говорит на это. Мне и самому не хочется говорить о родителях. Об отце, для которого я не существую, и матери, чьи мотивы и поступки не всегда мне понятны.       Наш укромный уголок постепенно начинает наполняться светом утренней зари. Я поглядываю на ещё тёмные верхушки деревьев Запретного леса, которые прячут от взора значительно поредевшую армию Пожирателей. Что же они предпримут теперь? Лорд зашёл слишком далеко, чтобы вот так просто оставить обитателей Хогвартса в покое. Поскорей бы Поттер его уже прикончил.       — Гермиона?       — Да?       — Давай, как только всё закончится, уедем отсюда. Может на пару дней или недель. А может и на месяц. Снимем домик на берегу океана, и просто будем наслаждаться обществом друг друга. Встречать закаты и рассветы… Заново узнавать друг друга, не ограничиваясь недолгими часами в Выручай-комнате и мыслями о войне… Как тебе идея?       — Не знала, что ты романтик, — я понимаю, что она улыбается, и тоже не могу сдержать улыбки. — Я только за. Пошлю мальчишкам патронуса, как будем на месте, чтобы не тревожили нас. Мне нравится перспектива, узнать тебя получше.       Так мы и сидим в лучах утреннего солнца, мечтая о будущем. Этот свет подкрепляет мою надежду о том, что счастливое будущее — не миф, а вполне реальная вещь. Ведь вот она — моя судьба, моя Гермиона, которая сидит рядом, доверчиво прижимаясь к моему боку. Она больше не плачет, но страх не до конца покинул её сердце. Касаюсь пересохшими губами её макушки, тихо шепча глупые слова любви и привязанности.       Она практически полностью расслабляется, но шипящий голос Тёмного Лорда, многократно усиленный заклинанием, рушит эту хрупкую идиллию:       — Гарри Поттер мёртв!