Драмиона. Сборник колдографий

      Три ноты, и я мгновенно узнаю эту мелодию — воздух наполняется звуками одной из известнейших ирландских жиг. Всё начинается с переклички между аккордеоном и скрипкой, которые словно уговаривают тебя пуститься в пляс. Эта чарующая мелодия обволакивает с ног до головы, проникает в самое сердце и даже дальше, заражает мозг, заставляя забыть обо всём и отдать своё тело в руки танца.       Я сопротивляюсь до последнего, пока ко мне не подлетает раскрасневшаяся Грейнджер и не начинает уговаривать станцевать с ней. Поттер уже неловко раскачивается в обнимку с Уизлеттой, Уизли-старшие отказались от этого развлечения, Долгопупсу лучше не доверять девушек в танце, впрочем, как и Финнигану. Здесь был кто-то ещё из друзей гриффиндорцев, но те, похоже, успели смыться со своими девушками.       Я пытаюсь сказать, что подобные танцы меня не прельщают, но мои ноги уже хотят начать жить собственной жизнью, а Грейнджер лишь хохочет, с невероятной силой утягивая меня в круг у костра.       Не проходит и пары секунд, как всё становится не важно: ни то, кто первым прижимается к партнёру всем телом, ни то, что мы даже друзьями толком не стали — скорее тихо переносим друг друга. Я вдруг чувствую себя маленьким ребёнком, который восторженно скачет вокруг пылающего костра, уводя в пляс Гермиону Грейнджер. Мой мир сужается до неё — до её смеющихся глаз с пляшущими в них бесятами, до широкой улыбки и звонкого смеха, до маленьких ладошек в моей руке и на плече, до копны каштановых кудрей, что горят пламенем в свете костра.       Сердце начинает биться быстрее вслед за всё ускоряющимся ритмом ирландской жиги и добавившимся барабанным боем, кровь стучит в висках, распространяя по организму коктейль из противоречивых чувств. Я никогда не учился танцевать такие танцы, да и Грейнджер, видимо, тоже, но наши тела будто сами знают, что делать, отвечая на настойчивый зов скрипок.       Сцепить руки в локтях и покружиться, дать ей отбежать от себя, а затем вновь притянуть в объятия, смеяться вместе с ней в ночи и танцевать с неуловимыми тенями, скачущими повсюду — на траве, на деревьях и на наших телах. Ничего нет — только музыка, костёр и неугомонная Грейнджер.       Быстрее, ещё быстрее. Плевать на тяжесть в груди, на то, что дышать всё труднее и тело горит огнём — я желаю, чтобы этот миг не заканчивался. Вот только теперь меня удерживает в этом круге не мелодия, а тоненькая ручка моей партнёрши. Не знаю, поменялись ли мы ролями — потому как ведущего в нашем танце больше нет, но я готов пойти за ней куда скажет, словно Грейнджер приворожила меня этим танцем, хотя не она наколдовала мелодию.       Музыка бьёт по ушам, поёт одну ей известную песню, впрыскивая в кровяной поток адреналин. Стекающие по лицу и спине капельки пота посылают по всему телу мириады мурашек, запахи леса и костра становятся резче, воздух наэлектризован — только молний не хватает, — и эта ночь неожиданно окрашивается в доселе невиданную мною палитру жизни и оставляет на языке ни на что не похожий привкус счастья.       Дойдя до своей кульминации, музыка резко обрывается, а мы стоит вплотную друг к дружке и слышим только сбивчивые шорохи наших вдохов и выдохов. Танцует теперь только своевольный костёр, высвечивая своими языками неровные тени на лице Гермионы, гипнотизируя и не давая мне отвести взгляд от неё.       Миг тишины прерывается нестройным хором аплодисментов и посвистываний. Мы даже не заметили, как привлекли своим диким танцем внимание скучающих однокурсников. Кто-то тихонько перешёптывается и посмеивается над нашим растрёпанным видом, но мне совершенно плевать на них.       Я смотрю в карие глаза Грейнджер не в состоянии стереть с лица глупую улыбку, а в сердце расцветает маленький хрупкий цветок новых чувств к этой взлохмаченной девчонке. Не знаю, ощущает ли она то же, что и я, да сам я не до конца уверен в том, что это не просто мимолётное влечение. Но эта загадка только интригует, а магия чувств настойчиво шепчет, что от подобного лучше не отворачиваться. Гермиона неотрывно смотрит на меня, будто желая без слов сказать о том, что внутри неё тоже всколыхнулся пожар доселе незнакомых ей эмоций. Я отпускаю её руку и, отвернувшись от Гермионы, ухожу подальше от костра и его всепроникающего жара, но успеваю поймать её лукавую улыбку и игривость во взгляде. Похоже эту ночь ни я, ни она никогда не забудем.