Драмиона. Сборник колдографий

      — Драко, пожалуйста… Дай мне… — её голос дрожит, а тонкие пальцы тянутся в темноту к притихшему парню.       Она каждой клеточкой чувствует на себе его тяжёлый взгляд, но продолжает настойчиво протягивать руку в ожидании, когда в неё ляжет заветная бумажка, свёрнутая в трубочку. Тишина прерывается глухим щелчком самой обычной маггловской зажигалки, а в воздухе уже чувствуется слабый запах табака. Девушка подаётся вперёд, её пальцы выхватывают тонкую сигарету и подносят ко рту. Сомкнув губы вокруг тонкого цилиндра, она с предвкушением ждёт знакомой горечи во рту и тёплой струи дыма, заполняющей лёгкие, но вместо этого на язык попадает что-то сладкое, а предполагаемая сигарета вдруг меняет форму — девушка понимает, что держит в пальцах небольшую шоколадку. Она моментально тает, оставляя на пальцах липкое лакомство, а в нос ударяет его приторный аромат.       — Что это? — кусок шоколадки летит на пол, а девушка растерянно водит руками перед собой, ища своего парня. — Драко, где ты? Что за шутки такие?       — Я не шутил, — холодные пальцы любимого ложатся на исхудавшие плечи, а жаркое дыхание опаляет её лицо. — Гермиона, прекрати губить своё здоровье. Эта дурацкая привычка не вернёт тебе…       — Не вернёт зрение? Да и пожалуйста!       Гермиона вырывается из объятий парня и, определяя на ощупь направление, оказывается у подоконника. Ветер из распахнутой форточки нежно гладит разгорячённые щёки, а выглянувшее из-за туч солнце заливает мир девушки белой тьмой.       — Я устала терпеть то, что не могу ничего увидеть. Ни родителей, ни друзей, ни тебя! Как ты не понимаешь, мне это нужно…       — Да всё я понимаю, — он вновь рядом, но не делает попыток обнять — боится новой вспышки гнева. — Я три дня проходил с повязкой на глазах, чтобы только чуточку понять, что ты чувствуешь, и даже приходил с ней к тебе…       Она даже знает, когда — это было неделю назад. Гермиона всё не могла понять, почему её парень постоянно что-то роняет или чертыхается, наткнувшись на бесконечные углы…       — Ты же просто опустила руки. Куда подевалось твоё упорство?       — А я его тоже не вижу… — она оборачивается и поднимает свои пустые глаза на Драко. Говорит медленно, словно повторяет лекцию для непослушного ребёнка. — Я ничего не вижу. Зачем пытаться что-то с этим делать, если врачи ясно сказали — я слепа. Навсегда.       — И ты поверила этим старикашкам? Ну и ладно! Я не прекращу поиски и буду всё время напоминать о том, что ещё не всё потеряно.       — Ты… Ты уходишь? — она слышит его удаляющиеся шаги и неосознанно тянется к нему. — Драко, подожди. Я не хочу снова остаться в этой тьме в одиночестве!       Он уже спускается по лестнице и кивает на прощание миссис Грейнджер, а Гермиона кричит ему вслед, чтобы не оставлял её. Он не отвечает, чем повергает девушку в отчаяние.       — Нет, не уходи, — она падает на колени на верхушке лестницы, страстно желая, чтобы её глаза снова смогли различать краски, чтобы увидеть его силуэт, лицо и улыбку. Чтобы Драко не уходил.       И белый мир идёт трещинами, которые проделывают горячие слёзы отчаяния, а затем взрывается на мелкие осколки. Девушка пытается вдохнуть, но грудь сжимается от переполняющих сердце чувств — растерянности и страха. Потому что белое полотно расцветает буйством красок, ослепляющим и выводящим из равновесия.       — Гермиона, всё хорошо? — миссис Грейнджер уже обеспокоенно воркует над оглушённой дочерью. — Драко, помоги мне…       Гермиона поднимает голову, видя перед собой бесконечные линии красок без каких-либо чётких границ.       — Мерлин, Гермиона, я же не навсегда собирался уйти…       — Я вижу! — её голос охрип, но Драко и её мать всё слышат. — Краски… Они повсюду… Ты был прав — теперь я верю.