Драмиона. Сборник колдографий

      Рассвет над Хогвартсом заливал пространство алым, эхом разносился колокольный звон, отсчитывающий шестой час. Старики порой говорят, что алый рассвет — знак ужасной беды, и в этот раз они бы не ошиблись. Драко Малфой отчаянно искал в кармане мантии столь необходимую сейчас вещицу, а когда нашёл, судорожно вздохнул. Он сбился со счёту сколько раз видел в свете солнца блеск золота Маховика времени, который заливала кровь, капающая с подбородка юноши. Воздух настолько пропитался запахом металла, что казалось, будто весь мир уже давно затоплен кровью, но нет.       Откуда-то послышались тихие стоны, кто-то удивлённо окликнул Драко, но тот ничего не слышал. Медленно, стараясь не выронить Маховик, он делал необходимое количество оборотов. На песочных часах застыл не первый слой крови, что в принципе не мешало волшебному устройству работать. Один, два, три… Драко всё считал, вспоминая порядок боя.       Девять — на большее Маховик не был способен.       Мир закружился, каменная крошка взвивалась в воздух, вновь становясь частью школьных стен. Окружавшие до этого Драко трупы и раненные поднимались с земли и шли туда, где они находились девятью часами ранее, но взгляд юноши был прикован к одной единственной девушке, которая пала замертво перед его ногами. Гигантский валун полетел в её голову, а затем попрыгунчиком отскочил от разбитой головы и вернулся в стену, от которой был отколот вражеским заклятием. Время рекой жизни вливалось в Гермиону Грейнджер, заставляя её сердце биться с новой силой.       Что бы Драко не делал, всё повторялась по чётко выверенному судьбой графику. С первым боем часов из-за линии горизонта показывался первый луч, окрашенный рубином, второму вторил удар сердца Драко, а во время третьего удара случалось непоправимое. Сначала это была «Авада Кедавра», потом, кажется, «Сектумсемпра» в смеси с «Круциатосом» — ужасное сочетание. Дальнейший порядок был не столь важен. Падение с моста после оглушающего, отскочивший в голову валун или по-маггловски брошенный кинжал в сердце. Всё вело к одному исходу — смерти Гермионы Грейнджер.       Четвёртый вопль колокола — Драко видел последнюю искру жизни в карих глазах; с пятым сердце вновь ударялось о грудную клетку, а с шестым поле боя оглашал крик души самого Драко. А затем привыкшие к этому движению руки тянулись к потайному карману и извлекали из него золотой кулон, чтобы вновь попытаться спасти Гермиону.       Малфой не понимал, почему ему не удаётся ничего исправить. Он отматывал на всё большее время, уводил любимую всеми возможными путями из замка, но итог оставался тем же.       И вот, он снова в прошлом. Точно помня, где собрались орденовцы, Драко медленно брёл туда, попутно пытаясь решить головоломку судьбы. Недостаточно было просто увести Гермиону с поля боя. Нужно было сделать что-то действительно радикальное, что могло бы изменить течение времени.       Ответ всплыл в голове Драко совершенно неожиданным образом, но воплотить его в жизнь было не так уж и просто.

***

      — Только не отходи далеко от меня, хорошо?       До нападения оставалось не больше часа, а Драко с Гермионой укрылись в одной из ниш, чтобы ещё немного побыть в относительном спокойствии.       — Я, конечно и за Гарри с Роном переживаю, однако…       — Это глупо, Грейнджер, — произнёс Драко, перебив девушку. Скрепя сердце, он отпустил её руки и сделал шаг назад. — Всё, что было между нами — ошибка. Как закончится война, я уеду, и мы вряд ли ещё свидимся.       Он не хотел видеть её такой — раздавленной и униженной. Никогда не хотел. Однако другого выхода из ситуации Драко не видел. Необходимо было разорвать границы проклятого круга.       — Забудь обо всём. Переживи сегодняшнюю битву и начни всё сначала. Прощай, Грейнджер.       Часы пробили полночь. До смерти Гермионы оставалось шесть часов.

***

      Драко не искал Гермиону на поле боя. Он решил для себя, что, если после шестого удара часов ему сообщат о гибели девушки, он непременно воспользуется Маховиком ещё раз и вновь попытается всё исправить. Ведь всё не могло вот так просто закончиться.       Без двух минут шесть, а против Драко вышел на сражение неизвестный ему волшебник. Он оборонялся как мог и в какой-то момент решил, что выйдет из поединка победителем, но его отвлёк колокольный звон. Раз — небо загорелось, два — сердце птицей забилось, и три — остановилось. Последнее, что Драко успел увидеть до наступления темноты, были перепуганные карие глаза. Он так и не узнал, что погиб от предательского проклятия, посланного его тёткой ему в спину. Не услышал, как с пятым ударом сердце Гермионы разорвалось от боли, а на шестой она разразилась нескончаемыми рыданиями. Драко всё же смог разорвать круг, но замкнул в него самого себя.       Реку времени нельзя остановить. Любое незначительно изменение она блокирует. Если её воды обагрить невинной кровью, то этого уже не отменить. Можно лишь обменять одну жертву на другую…