Драмиона. Сборник колдографий

      А вы хоть иногда запоминаете лица незнакомых людей или просто проходите мимо, думая лишь о том, как же провести вечер: погулять в летних сумерках, а может запереться в квартире с книгой в руках? Я лучше всего запоминала не лица незнакомцев, а лики цветов. Именно лики — не бутоны, ведь, по-моему, у каждого цветка есть своё личико, которым я никогда не перестану восхищаться.       В детстве я частенько убегала в поле, когда приезжала к бабушке в деревню, а там падала на цветочный ковёр, вдыхала витающий вокруг аромат, заполняя им лёгкие, и принималась рассматривать бутоны, лица которых были направлены на меня. В старших классах школы, я напросилась к маме в помощницы в её цветочном магазине, а после колледжа переняла управление им.       После этого волей-неволей, но я научилась запоминать лица клиентов — чаще всего тех, кто жил поблизости и иногда заглядывали к нам, чтобы купить большой букет или одну-единственную розу для избранницы. Но был ещё один посетитель — ещё не совсем мужчина, но и юношей его нельзя было назвать — он покупал у меня букет роз примерно раз в месяц, а порой и чаще. Я так и не спросила его имя, но про себя называла его Аристократом, ведь ещё ни один мой клиент не был столь величественен, как он. Аристократ практически всегда держался немного отстранённо. При входе говорил: «Розы», терпеливо ждал, когда я вручу ему букет из семи цветов, расплачивался и удалялся.       Какое-то время мне казалось, что так будет продолжаться, пока Аристократ не найдёт другой магазин цветов, но нет — отчего-то именно наш приглянулся ему. Я настолько привыкла к его визитам, что, лишь завидев его фигуру на тротуаре, тянулась к ведру с кремовыми розами — его любимыми — и начинала искать самые улыбчивые бутоны. Ему оставалось только чуть подождать, хотя раза три он просил ещё один букет роз — возможно, для матери.       Долгие месяцы я считала, что Аристократ будет этакой константой моей жизни — как обязательная составляющая каждого месяца, однако он удивил меня, пропав на целых полгода. Хотя может и меньше — уже не помню, зато помню, как увидела его вновь. Спеси не было и в помине, а когда я по привычке потянулась к кремовым розам, он остановил меня, осмотрелся, ища что-то более подходящее, и в итоге обратился за помощью.       В то утро я поняла — его жизнь круто изменилась. Не только его поведение — его окружение тоже стало другим. Он покинул магазин, держа в руках скромный букет красных тюльпанов, а я пожелала Аристократу удачи на свидании с новой возлюбленной. Кто-то скажет, что я наивная, но, когда в следующий раз он пришёл и попросил орхидеи, а позднее изменил решение в пользу фиалок, мне почудилось, что в его личной жизни теперь полный кавардак. Сколько бы не прошло месяцев, Аристократ никак не мог остановиться на чём-то определённом, а я-то прекрасно знала — какая бы переменчивая не была натура у его избранницы, один из сортов просто обязан был полюбиться ей более прочих.       И вот одним августовским утром, когда дождь заливал все улицы, и я предвкушала абсолютное одиночество, явился мой Аристократ и попросил пионы. После того, как половина букета уже была готова, я не выдержала и нарушила молчание:       — Простите мне моё любопытство, — начала я неуверенно, — но неужели вы так часто меняете девушек?       На секунду в повисшей тишине мне показалось, что любимый клиент просто развернётся и уйдёт, навсегда покидая мою скромную обитель, но он вновь меня удивил. Я настолько привыкла видеть на его лице маску безразличия, что, когда он улыбнулся, посчитала происходящее сном.       — Почему вы сделали такой вывод? Неужели я единственный, кто для одной и той же дамы покупает совершенно разные цветы? Мне кажется, любой бы потерялся в этом великолепии, — сказал он, а рука его обвела помещение.       — Тут я с вами согласна, — я снова склонилась над ещё неподрезанными стеблями, чтобы спрятать румянец смущения, ведь мало кто так высоко оценивал разнообразие цветов в лавке. — Но всё же я уже много лет продаю мужчинам цветы и невольно запоминаю предпочтения постоянных клиентов, а также вижу неуверенность тех, кто пока не понял вкуса своей спутницы. С вами же сложнее. Порой вы твёрдо указываете на понравившиеся бутоны, а иногда просите помочь. Поэтому я и спросила…       — Вы очень наблюдательны, мисс.       — Спасибо…       Мы замолчали, и я решила, что он больше не хочет развивать тему. Закончив подрезать стебли, я ушла в подсобку за упаковочной бумагой и лентами, которые с утра не успела достать. Когда я вернулась к цветам, клиент всё так же стоял спиной ко мне, то ли рассматривая стекающие по окну капли дождя, то ли наоборот — ничего не замечая вокруг и думая о чём-то более важном.       Наконец цветы аккуратным букетом легли на прилавок рядом с кассой. Пока я сверялась с ценником и считала сумму покупки, Аристократ вышел из транса. Он приблизился ко мне, протянул горсть монет, а когда уже взял букет и собрался уходить, вдруг остановился.       — Это что-то вроде игры, — начал он вроде бы равнодушно, — в которой нет победителя: выиграем либо мы оба, либо оба проиграем. Почти три года я пытаюсь понять свою девушку так же, как она пытается понять меня. Из-за собственной гордости и упрямства мы предпочитаем разгадывать друг друга и искать ключи к сердцам самостоятельно…       Три года значит. А за несколько месяцев до этого он перестал регулярно покупать у меня розы — видимо, расстался с предыдущей девушкой. Удивительно, что такие подробности не стёрлись из моей памяти.       — Даже не представляете сколько раз мы ошибались в первый год наших отношений. Будучи эгоистами дарили подарки на дни рождения, даже не думая о том, что понравится имениннику, а цветы… Лишь год назад я наконец приблизился к разгадке — почти понял, какие ей нравятся.       — Но неужели это так сложно? Неужели ваша девушка ни разу не упоминала их?       — Возможно — и тогда это станет подтверждением того, что я всё ещё невнимателен к ней. Но, как говорил мой отец, Малфои никогда не сдаются, — сказал он и ушёл, а я теперь знала его имя, но отчего-то не могла называть так моего Аристократа.       И в следующий раз этот Малфой заглянул в мою обитель через полтора месяца — девятнадцатого сентября, и на лице его было маска мечтателя. Я уже хотела поинтересоваться, чего жаждет его душа в этот раз, как он выдохнул:       — Пионы.       Кивнув, я принялась за работу, краем глаза замечая, что он следит за моими движениями. Десять минут пролетели в тишине, нарушаемые лишь нашим дыханием и редкими голосами прохожих, долетающими с улицы через приоткрытое окно.       Букет лёг в его руки, а я уже хотела попрощаться с Аристократом, как он обратился с просьбой:       — Скажите, а вы сможете выполнить особый заказ для меня?       — Смотря, что вы имеете в виду. Если несколько кадок с цветами или цветы в горшках, то…       — Нет-нет. Я… — он едва заметно покраснел, но всё же продолжил: — Я сделал своей любимой предложение, и хотел заказать у вас цветы, которые бы украсили нашу свадьбу.       — Так это же чудесно! Поздравляю вас, — я улыбнулась ему и протянула одну из визиток, лежащих на моём столе. — Здесь мой адрес и телефон. Как только будете уверены на счёт даты и места, свяжитесь со мной, и мы всё обсудим.       — Спасибо, — он посмотрел на визитку, чтобы прочесть имя, — Мэри. Ждите сову… то есть почтальона в ближайшие две недели.       — Хорошо, мистер Малфой.       — Зовите меня Драко, — сказал он, пожимая мою руку. — А скоро вы познакомитесь с моей Гермионой.       — Буду ждать с нетерпением.       Я провожала своего Аристократа взглядом, а сама уже предвкушала встречу с этой таинственной Гермионой, ради которой Драко — я была в этом уверена — готов был пойти на многое.