Нить

      Наверное, возвращаться в Комнату-С-Зеркалом было не самой лучшей идеей. Безусловно, это было не лучшей идеей. Логикой, осторожностью и рассудительностью от этой идеи и не пахло.       Хотя если бы Гарри мог выбирать, какой именно Темный Лорд будет ему сниться, то он бы выбрал того, из зеркала. Но, к сожалению, мнение Поттера никто не спрашивал, и почти каждую ночь несчастный парень был вынужден лицезреть и ощущать страшное существо, зовущее себя Лордом Волан-де-Мортом. Буэ-э, мерзость. Может, если насмотреться на Реддла днем, то он перестанет являться ему ночью?       Кроме снов у Гарри было еще целых три причины для посещения Той-Самой-Комнаты: 1) Он нашел громоздкую и тяжелую Энциклопедию по волшебным зеркалам и теперь хотел найти в ней То-Самое-Зеркало. 2) Он не то чтобы жалел Тома Реддла, но все же считал, что это достаточно грустно: быть запертым в небольшой зеркальной комнате. В прошлый раз у призрака был целый замок в распоряжении и Джинни в качестве собеседницы и марионетки. Какое-никакое, а развлечение. 3) Драконы. Волан-де-Морт хотя бы прямо заявлял: «Ты мой враг, я собираюсь тебя убить!» Остальные же дружелюбно улыбались и просто: «Участвуй в Турнире, Гарри, ничего страшного не случится. Подумаешь, драконы!» Драконы, мать вашу!       В общем, у Гарри были причины, чтобы вернуться в комнату с зеркальным призраком и без браслета-шнурка: белого, светящегося и иногда вибрирующего. Парень был совершенно точно уверен, что появление браслета напрямую связано со всей этой историей. Узнает, что за зеркало — разберется и со шнурком.       На первый взгляд в зеркале никого не было, и Поттер даже вздохнул с облегчением, сел на диван, прижимая к груди «Волшебные Зеркала, их свойства, магия и история» и стараясь НЕ думать о драконах и о том, кто как не Темный Лорд мог подсказать, как их победить. — Я смотрю, ты тоже ее нашел, — Волан-де-Морт из зазеркалья сидел на диване рядом с Гарри и держал в руках точно такую же книгу.       Зато будет теперь у кого узнать про Драконов.       С недавних пор Гарри решил быть оптимистом. Видеть во всем позитивные стороны. Если быть точнее — пытаться видеть и плюсы тоже в том непроглядном страшном цирке, в который все время спешила превратится его жизнь.       Рон обиделся и не разговаривает? Ха! Зато теперь больше времени на подготовку к Турниру.       Профессор Грюм — опасный психопат? Зато Гарри теперь знает, что может сопротивляться «империо».       Драконы сожгут его заживо? Или сожрут? Или просто раздавят? Зато не придётся летом возвращаться к ненавистным Дурслям. — У тебя такой вид, будто ты сейчас расплачешься. Настолько не рад меня видеть? — Не то чтобы… — Гарри неопределенно пожал плечами. — Просто задумался о своем. Подожди. А у тебя-то откуда эта книга? — Из библиотеки. Она даже не в запретной секции — просто описания зеркал, чего ты так удивляешься-то? — У тебя там тоже есть библиотека? — Гарри никак не мог понять, как призрак, призванный в зеркало, может попасть в библиотеку. Или там за стеклом целый зеркальный Хогвартс? А вдруг… А вдруг это здесь зеркальный Хогвартс, а там реальный, и Гарри всего лишь призрак, которого призвал к себе в зеркало Том? А может, просто надо больше спать и меньше философствовать? — Я думал, там только комната, которая отражается.       Том расхохотался: — Ты думал, я запечатан в зеркале? Ох, это было бы очень-очень грустно. Но, поверь, это не так. — А что же тогда? — Поттер растерялся. — Получается, я заперт в зеркале и весь мой мир не настоящий? — О, святые, помогите мне! Почему вообще кто-либо должен быть заперт в зеркале? — Ну, как же… — Гарри запутался: если никто из них не в зеркале, не призрак и не воспоминание, то что же тогда происходит? — Зеркало это окно, понимаешь? — сжалился над несчастным гриффиндорцем Том. — Куда? — с легким ужасом спросил Гарри. Если Волан-де-Морт все же благополучно упокоился, то Гарри сидит прямо напротив окна в его посмертие. Жуть. — Не «куда», а в «когда», — снисходительно пояснил Поттеру возможно-благополучно-почивший-темный-лорд-а-возможно-и-не-почивший. — Это окно во времени. Я сейчас сижу в своём времени на этом самом диване, на который ты сядешь только через пятьдесят три года. Понимаешь? — Бред! Это создало бы целую кучу временных аномалий. И почему ты решил, что через пятьдесят три года? Откуда такие цифры? — Я подсмотрел дату в газете, которая лежит у тебя под ногами, — пожал плечами Том, ничуть не смущенный неверием в свою теорию. — Кстати, я увидел ее снова, только сегодня, она лежит на том же самом месте, что и в нашу первую встречу. А значит, она там все эти дни так и провалялась, но увидел я ее только сейчас, когда ты вновь пришел к зеркалу. Это значит, что окно активируется только тогда, когда мы оба в комнате. — Да с чего ты вообще взял, что это какое-то там окно? Откуда такая уверенность, что это вообще возможно? — Гарри не знал, что именно его так пугает в словах Реддла. Возможно, понимание того, что там, в отражении, не призрак, не воспоминание, не отпечаток Темного Лорда, а огромное, всеобъемлющее прошлое. Все-таки от этого становилось как-то не по себе. — В книге все написано, — тихо сказал Том, внимательно следя за своим собеседником. — Страница семьдесят вторая, окно Люциана.       Под легко узнаваемым изображением зеркала было написано: «Окно Люциана. Зеркало в медной рамке. Стекло: 213×120 Рамка: 233×150×15       Предмет сей не просто есть стекло волшебное, прошлые личности отражающее наподобие зерцала Терры, а истинный мост между двух времен, не событиями связанный, а людьми, чьи судьбы переплетены так плотно, что принимает их магия за одно целое. И естественно ряд условий, необходимый для постройки межвременного моста, сложен и редко выполним, как то: присутствие второго Мага в непосредственной близости от окна хоть в один момент на протяжении всей линий его времени назад от говорящего; наличие у связанных общего проводника; веская причина для открытия окна у говорящего, принятая самой Магией, и многое другое. Окно сие есть ничто иное, как прорезь в ткани времени, а потому по…» — Что значит по? — удивился Гарри. — Эй! У меня следующая страница вырвана каким-то вандалом! — У меня тоже, — вздохнул Том. — Смею предположить, что это «помни». Типа: «бла-бла-бла, помни об осторожности». А теперь давай начистоту: зачем ты это сделал? — Я? — решил было возмутиться Гарри, но, вспомнив, что виноват и правда он, пошел на попятную. — Случайно вышло. — Ты мне врешь, — отрезал Реддл. — Случайно такие вещи не происходят. Это невозможно. — Со мной постоянно происходит невозможное и именно случайно, — огрызнулся Поттер. — И вообще, я ни хера не понял, что здесь написано. Бред какой-то! Мосты, окна, связанные, говорящий, назад по каким-то линиям. Неужели нельзя без всего этого тумана просто и ясно написать, что происходит?! — Типа, для идиотов? — съехидничал Том. — Можно. Говорящий — это тот, кто прочитал заклинание. Если в прошлом рядом с зеркалом оказывается кто-то, с кем они связаны судьбой, то открывается временное окно, и эти двое могут друг друга видеть и слышать, каждый находясь в своем времени. Но для того, чтобы это произошло, нужно, чтобы был выполнен ряд не самых простых условий. Так как ты со мной связан? Что использовал в качестве общего проводника? И что же это за веская причина, что Магия одобрила просьбу о временной аномалии и дырке в полотне реальности? — Э-э-э… — сказать, что Гарри Поттер растерялся, значит не сказать ничего.       Ну и как ему отвечать на эти вопросы?       Ты мой заклятый враг, который заавадил моих родителей и пытался убить меня еще в колыбели. Общим проводником я ничего не использовал, но им могла послужить сердцевина наших палочек, которые друг другу сестры. Откуда я знаю про общую сердцевину? О, нет, мы с тобой не так уж и много общались, просто ты знаменитый на всю Британию монстр, тиран и убийца, поэтому мне и сообщили эту информацию при покупке волшебной палочки. Ну, а насчет причины… Когда я читал эти слова, думал о том, что назло всем буду вести себя как вспыльчивый идиот, раз уж они меня таковым считают. Как думаешь, насколько веская эта причина?       Бред. Раз уж там за стеклом сидит самый настоящий юный Волан-де-Морт, то нужно быть осторожнее с такими признаниями. Хоть в чем-то же надо быть осторожнее.       Затянувшуюся паузу и потерянный взгляд Том расшифровал по-своему и поспешил поддержать парня: — Сначала я подумал, что ты мой сын. Это было бы логично, но ты же совершенно на меня не похож. Да и твоя реакция на мое появление была бы абсолютно другой, вне зависимости от того, знал ты, что делаешь, или нет. В любом случае, как я понимаю, я умер, там, в твоем времени, и ты, судя по твоему недоумению, не ведал что творишь от боли и отчаяния. Я думаю, это единственная причина, по которой Магия бы благословила сие действие и дала тебе силы. Потеря близкого — это всегда тяжело, львенок. Кем бы я тебе не приходился: родственником, наставником, другом, знай: я в любом случае очень дорожил тобой!       Гарри Поттер смотрел на своего злейшего врага и никак не мог поверить в происходящие. — Хм. С чего ты взял, что все именно так? — выдавил он наконец. — Ты так смущаешься, будто бы испытывал ко мне куда более сложные чувства, — снисходительно улыбнулся Реддл. Вообще, влюбленность была первой и самой стойкой теорией Тома, но он решил ее не озвучивать, чтобы не смущать парнишку еще сильнее. — В любом случае, я просто сделал предположение исходя из той информации, которая у меня есть. Я угадал? — Особенно насчет «дорожил мной»! — немного истерично рассмеялся Гарри. — А разве может быть иначе? Лишь глупец не ценит того, кто его любит. А я собирался с годами умнеть, а не наоборот, — Том нахмурился. Что-то было не так, но что именно? — Мне пора! — Гарри не выдержал абсурдности всей ситуации и выскочил из комнаты.       Том Реддл в задумчивости уставился на газету, отражающуюся в зеркале. Секунд через десять она исчезла. Окно закрылось. Поведение его нового знакомого плохо укладывалось в продуманные варианты их связи. Хотя, может, парень просто сам по себе нервный и несдержанный. Мало ли? Или смерть Реддла его так потрясла?       Том посмотрел в зеркало и достал из кармана сложенный лист, явно вырванный из книги, и еще раз внимательно перечитал:       «…мни, что лишь тому откроется оно, кому нечего больше терять. И как только связь установится, все, что знал Говорящий, начнет исчезать, оставаясь лишь отпечатком, что движется по инерции до тех самых пор, пока открывший окно не уйдет по мосту, дабы вместе со вторым переписать время. А потому лишь два раза за все тысячелетия пытались маги, потерявшие свои половины, активировать окно, но сила их чувств была недостаточна для благословения Магии.       Сколько же раз удавалось открыть окно, неизвестно и никогда не будет. Ведь невозможно посчитать, сколько раз активировали артефакт, суть которого в том, чтобы навсегда изменить время, в котором он был активирован. Но лишь об одном Говорящем, прошедшим через мост, известно точно. Имя ему Люциан. Нет ни мифов, ни истории о создании его первого зеркала, ведь то, что заставило его создать Окно и пройти по нему, так и не произошло. Известно лишь то, что под конец жизни он со своим партнером открыл свое зеркало миру и сказал: "Это второе такое зеркало, несмотря на то, что первого никогда не существовало, так как кануло оно в небытие"». Действительно, могли бы не наводить тумана, а выражаться четко и ясно. В любом случае, понятно, что чувства парня из будущего по отношению к Реддлу неимоверно сильны, раз Магия даровала ему возможность воссоединиться с Томом. Мысль, что причина для открытия окна могла быть какой-либо другой, кроме желания вновь увидеть любимого отца/друга/наставника/учителя, в голову эгоцентричному начинающему темному лорду не приходила. Поэтому выводы его были просты и понятны. И он не собирался допустить ошибку и оттолкнуть от себя этого львенка. Даже несмотря на то, что его некоторая истеричность и тугодумство порядочно раздражали. Но Том был умен, он понимал, что судьба не свяжет магов просто так, а значит, есть причины тому, чтобы приглядеться к неожиданному знакомому. А еще Том был одинок и тщеславен. Мысль о том, что там, в будущем, кто-то любит его так сильно, что весь мир, время и магия отступили перед этой любовью, приятно грела душу и сердце.