***
Гарри, под дезиллюминационными чарами, которые наложил на него Реддл, перед тем как они вышли из комнаты, сидел в лесу и крутил в руках палочку. Уже начало темнеть, а он так и не смог решить для себя, как теперь относится к Тому. И если прочувствованный монолог Реддла даже убедил Гарри попробовать довериться ему, то его следующий поступок совсем сбил с толку. Слизеринец дал Поттеру не только комплект одежды, зимнюю мантию и еду, он отдал ему свою палочку. Предварительно смотав какой-то кожаный шнурок с рукоятки. Протянул, сказав: — Мало ли что случится. Так мне будет спокойнее. А я перемещусь камином в Кабанью Голову с вокзала, и палочка мне для этого не понадобится. От Хогсмида досюда сорок минут пути, так что в семь-полвосьмого я уже приду. Дождись меня и постарайся ни во что не влипнуть. — А никто не спросит, что ты забыл в Хогсмиде после окончания учебного года? — спросил Гарри, не спеша брать палочку. — С чего бы? — удивился Реддл. — Ну, ты несовершеннолетний, — растерянно пробормотал Гарри, — и ты сам говорил, что меня могут заподозрить, если я пойду туда. — Тебя могут заподозрить, потому что любой вопрос из серии «мальчик, ты откуда?» вгонит тебя в ступор. А я же не могу вступить в брак до семнадцати и отправиться на фронт. Официально, по крайней мере, — хмыкнул Том. — Но свободно передвигаться имею полное право. Другое дело, что во время учебы за учеников отвечают учителя Хогвартса, и они стараются не выпускать детей одних за территорию школы. Их можно понять. Но сейчас каникулы, и их опека не распространяется на это время. Ты же не думаешь, что все ученики на каникулах должны безвылазно сидеть по своим домам и не казать нос в другие места? А ведь много наших сверстников вообще не учится в Хогвартсе. — Разве? Мне казалось, редко когда ребенка не отправляют сюда, только если по состоянию здоровья. — Может, в твоем времени и так. У вас много людей на курсе? — На гриффиндоре нас было восемь, на остальных так же… — протянул Поттер. — Ладно, я понял, если бы все маги учились в Хогвартсе, это значило бы, что мы вымираем как вид. — О! Ты наконец-то включил мозг, львенок, — расхохотался Реддл. — Неужели раньше ты об этом даже не задумывался? Ты маглокровка? — А это важно? — тут же набычился Гарри. — И прекрати меня так называть! — Туше, львенок! Мне, в целом, все равно, какого ты происхождения. Хотя если бы ты был маглокровкой, то на Турнир скорее всего не попал. — В наше время никто не считает тех, кто родился у маглов, грязными, и нет никаких причин, чтобы не допустить их на Турнир! — продолжил ершиться Поттер. — Ну причины все же есть. Чемпионом обычно становится самый сильный маг, а те, кто родился у маглов, проигрывают чистокровным по магическому потенциалу. — Это все слизеринские заблуждения! — Да причем здесь факультет? — зарычал Реддл. — Какой же ты упертый! Между прочим, с этой теорией меня впервые познакомил целитель Кадмус Поттер. Я думал, он твой предок, поэтому и удивился, что ты так плохо представляешь себе реалии магического мира! Или мне нужно было уточнить у него, на каком факультете он учился, чтобы оценить достоверность информации? — Кадмус Поттер? Ты не говорил, что у твоего целителя фамилия Поттер. — пробормотал Гарри. — А ты не говорил, что у тебя бзик на распределение по факультетам! Обычно в этом укоряют как раз-таки Слизерин и Равенкло. И вообще, возьми уже палочку и пошли! — Не возьму. Она может тебе понадобиться, — покачал головой Гарри. — Поттер! — вспылил Реддл. — Сейчас же возьми и проверь, будет ли она тебя слушаться, иначе я сломаю тебе нос и лечить его не буду! Нельзя же так издеваться надо мной! Палочка Тома прекрасно его слушалась, и теперь Гарри сидел в лесу и вертел ее в пальцах. Такое поведение не укладывалось в голове. Вернее, такого поступка никак нельзя было ожидать от Тома Реддла. «От слизеринца», — ехидно хихикнул про себя Гарри. Такие поступки были скорее свойственны самому Поттеру. Он бы поступил точно так же. И получалось, что опасения оказаться похожим на Волан-де-морта, которые преследовали его с самого первого курса, теперь подтверждались с весьма неожиданного ракурса. — Гарри, ты здесь? — Реддл вышел на поляну в черной мантии без факультетских нашивок и с полупустой сумкой через плечо. — Сними, пожалуйста, маскировку. — Привет, — поднялся Гарри, — а разве можно использовать магию вне Хогвартса? — Конечно, — фыркнул Том. — Несовершеннолетним нельзя пользоваться магией только при магглах, поэтому на палочки маглорожденных накладывается Надзор. Мне в этом году Долохов помог со своей снять. — А сам ты не мог? — поддел его Гарри, уже понимающий, что Реддла раздражало, когда кто-то делал что-то лучше, чем он. — Фините инкантатем! — Не мог, — передернул плечами слизеринец, — для этого нужен большой опыт в распутывании чар и другая палочка, как можно догадаться. Ты умеешь трансгрессировать? — Нет, — покачал головой Поттер, протягивая Реддлу палочку, — а ты? — Спасибо. Да, получил лицензию, как только мне исполнилось пятнадцать, — похвастался Том, быстро обмотав рукоять кожаным шнурком. — У нас их выдают только после семнадцатилетия, — вздохнул Гарри. — Куда мы теперь? — В Лютный. — А что мы там будем делать? — Отвечать на твои бесконечные вопросы, — усмехнулся Реддл. — И как ты с таким неуемным любопытством еще сам не докопался до всех реалий магического мира? — Как-то не довелось, — буркнул Поттер. — То есть я был близок тогда? Ты рос у маглов? — Да, — сухо ответил Гарри. — Это потому, что… — Да. — Тогда понятно. Слушай, а… — Так что там с Лютным? — отрезал Гарри, не желая развивать тему. — Зачем нам туда? — Вот зануда. Жилье поищем. На что-то более приличное денег не хватит точно, если только, конечно, ты не выиграл Турнир. Раньше вроде там всегда было денежное вознаграждение. — Было, — хмыкнул Поттер, — тысячу галлеонов. И я выиграл. — Да иди ты, — присвистнул Реддл, — это многое меняет. — Только вот сразу после испытания я бросился к зеркалу. Да и не думаю, что кто-нибудь стал бы меня награждать прямо рядом с трупом. — Точно, твой друг. Слушай, прости… — Проехали, Том, — грубо перебил его Поттер, — мне все еще сложно принять тот факт, что ты это ты, и вроде как уже не станешь им. Поэтому легче сделать вид, что он это он, отдельно от тебя. Так что давай не будем говорить о моем прошлом? Идет? — Ладно, — протянул Реддл, — если тебе от этого будет легче. — Будет. Давай уже перемещаться в Лютный, — Гарри слабо улыбнулся и протянул руку. — Давай, львенок, — Реддл резко притянул парня к себе и трансгрессировал.***
Гарри сидел на колченогой табуретке и смотрел, как Реддл отсчитывает монеты. И вот двадцать золотых перекочевало в карман тучного мага с большими залысинами, от которого так сильно несло огневиски, что слезились глаза. — Отлично, и еще десять в конце августа, — сказал повеселевший мистер Тэрсон и пригрозил напоследок. — И не сожгите здесь ничего. В любой момент могу прийти — проверить! Том отчетливо скрипнул зубами и оскалился в жутком подобии вежливой улыбки: — Конечно, сэр. Хорошей вам ночи! Стоило за арендодателем закрыться двери, как парень запечатал ее целой связкой заклинаний, бормоча что-то нелицеприятное себе под нос. Они почти час бродили по Лютному переулку, который оказался скорее целым районом, чем просто улочкой. Реддл постоянно останавливался у каких-то небольших лавочек, где о чем-то шептался с торговцами, и вот они нашли нужного человека. Тот показал им сдаваемое помещение и запросил за два месяца шестьдесят галлеонов. И тут-то Гарри убедился, что Том — настоящий дьявол. Он торговался, как бешеный, завуалированно угрожал, давил на совесть, поносил жилье и квартал, проникновенно заглядывал в глаза. На какой-то момент Поттеру показалось, что воздух вокруг Тома заискрился и льдисто зазвенел, но наваждение быстро спало, а мистер Тэрсон сбросил цену до тридцати и дал рассрочку. Теперь у них появилась крыша над головой. Полуподвальное помещение в странном, скособоченном здании, на верхних этажах которого располагался бордель; судя по всему, вход в него, к счастью, был с другой стороны дома. Просторная, не очень чистая, почти пустая комната с небольшим закутком-кухней и дверью в крошечную уборную. Вместо ванны была деревянная бадья, отгороженная серой от пыли ширмой. Из мебели: крепкий и подозрительно новый стол, который Реддл сразу же проверил на трансфигурацию, две табуретки, четыре доски на стене, выполняющие роль полок, и большая, но почему-то квадратная кровать с тонким матрасом и ворохом одеял. Над ней было крохотное окно, под самым потолком — еле-еле протиснуться сове. На кухне: печка, два жестяных ведра, кастрюля, сковородка без ручки и три вилки. — У нас осталось почти тринадцать галлеонов. Завтра сможем купить тебе палочку, когда все продумаем, — сказал Том, доставая из сумки бутылку молока и мягкую булку. И когда только успел купить? — Поздравляю, теперь у нас есть дом. — Спасибо. А откуда у тебя деньги? — поинтересовался Гарри. — Заработал. Я еще на третьем курсе начал копить, — сказал Реддл, садясь на вторую табуретку, — магллы воюют, а в Хогвартсе мне остаться не разрешили. Вот я и решил, как только смогу — оставаться в мире магов на каникулах. — Понимаю, — вздохнул Гарри, — я тоже просил оставить меня в Хогвартсе на летние каникулы. — Тебе так плохо было у твоих магллов? — быстро спросил Том. — Мы же договорились! — возмутился Гарри. — А я слизеринец, плохой и коварный. Сам же долго меня в этом убеждал. Ай! Ладно, не пинайся. Держи вот. Поттер взял протянутую ему половинку булки и тут же откусил. Есть хотелось ужасно. Булка была мягкой и вкусной, а молоко теплым и слегка сладковатым. Гарри улыбнулся. Несмотря на всё. Вот так сидеть за столом где-то в глубине магического гетто и жевать булку было круто и очень необычно. Парень почувствовал себя легким, как воздушный шарик, и, неожиданно, совершенно свободным. Да, там у него был сейф, полный галлеонов, которые он даже не тратил, была своя комната у Дурслей, не было необходимости скрываться и что-то придумывать, и не приходилось делить комнату с величайшим темным волшебником. Но здесь у него была вкусная булка, дом в неблагополучном и при этом самом магическом районе Британии, и в соседях величайший темный волшебник, у которого были совершенно не величайшие молочные усы. Поттер хихикнул. Гермиона бы сказала, что это у него подростковый период и жажда авантюр. Она так уже говорила Рону, когда тот решил, что после пятого курса бросит Хогвартс и уедет к Чарли работать с драконами. Стоило вспомнить об этом, как улыбка исчезла. Ведь он больше никогда их не увидит. Не поболтает с Роном и Гермионой, не получит письмо от Сириуса, не напишет Люпину, не выпьет чаю с Хагридом… Точно! Парень аж подскочил. Хагрид же однокурсник Реддла и все еще учится в Хогвартсе, ведь его исключили по наводке Тома лишь на пятом курсе. А значит, уже и не исключат. Уж Гарри проследит за тем, чтобы Хагрид окончил школу! А Реддла и близко к нему не подпустит. — Все-таки ты ненормальный, — протянул Том, который все это время пристально наблюдал за гриффиндорцем, — за полминуты успел похихикать, расстроиться почти до слез, снова обрадоваться. Что вообще творится в твоей башке? И прекрати на меня так хищно смотреть. — С чего ты взял, что я расстраивался? — хитро спросил Гарри и, чтобы окончательно сбить Реддла с толку, весело ему подмигнул, стоило тому поднести молоко к губам. — Имей совесть, исчадие Гриффиндора! — откашлялся Том. — Ты меня с ума сведешь, и, главное, ведь совершенно непробиваемые щиты. Ты учился окклюменции? — Учился чему? — Мерлин, что вам там преподавали? Теорию-то уже должны были дать. Окклюменция — защита разума. Или ты просто прогуливал все занятия? — Ничему такому нас не учат, — покачал головой Гарри. — Плохо. Придется мне тебя подтягивать до нашей программы, — вздохнул Том. — Если все получится, то пойдешь на пятый курс со мной уже, а там как раз начинается практика основ окклюменции. — А получится? Ты так и не рассказал, что придумал. Может, нам обратиться к твоему целителю? — Нет. Я думал об этом. Путешествия во времени незаконны — это раз. А два, вы с ним похожи только цветом волос, никак подтвердить, что ты его потомок, нельзя. Даже если у Поттеров есть магический гобелен, то там, наверное, еще нет даже твоего отца, и тем более тебя. То есть мы просто придем и скажем, признайте, пожалуйста, вот этого мальчика своим потомком, потому что он переместился из будущего? Бред. — Наверное, — вздохнул Гарри. — А твой план какой? — Мой план включает в себя: смену твоей фамилии, продумывание тебе хорошей биографии, которую нельзя проверить, и помощь Малфоя-старшего. Которому мы тоже расскажем лишь твою выдуманную биографию. — Малфою? — возмутился Поттер. — Им нельзя доверять! — Дай угадаю, — фыркнул Реддл, — потому что они слизеринцы? — Ой, да иди ты! Гарри насупился и какое-то время жевал молча. Потом все же спросил, поднимая руку: — Кстати, а вот это нормально? Запястье, там, где раньше висела нить, окантовывала четкая черная линия, словно пером по коже провели. Реддл посмотрел на свою точно такую же метку и протянул хитрым голосом: — Возможно, это значит, что теперь мы связаны навек. Ай, да прекрати пинаться, с табуретки упадешь — я добавлю. — Ну серьезно! — Серьезно, без понятия. Возможно, при переходе был такой сильный выброс магии, что связующая наши времена нить просто отпечаталась. Устраивает? Поттер неопределенно мотнул головой. Помолчал и снова спросил: — А как мы будем спать? — Молча, — зевнул Реддл. — Или спать тебя тоже не научили? — Я имею в виду, — Гарри смутился, — ну, тут же только одна кровать. — На ней и будем спать, — фыркнул Том, — или боишься, что я в ночи ущипну тебя за грудь, о мой невинный львенок? — Придурок! — вспыхнул Гарри. — Сам невинный! Реддл расхохотался и поднял руки: — Для тебя могу им побыть! Да хватит уже меня пинать, засранец!