Тёмная принцесса.

Лаксус успокаивающе поглаживал спину Драгнил, она всё сильнее прижималась к нему, тихо всхлипывая. Нацу думала, что сегодня больше не сможет плакать, но стоило им вдвоём с Лаксусом зайти в кабинет мастера, как силы покинули её, она вновь стала маленькой слабой девочкой, у которой не было своего дома и которой не к кому было обратиться. Она была одна. Во всём мире. И это одиночество раздавливало её. Дреяр ничего не спрашивал, просто хранил молчание, позволяя её чувствам выйти наружу. Он догадывался, что за время проведённое с Зерефом она пережила не самые лучшие дни своей жизни. Хеппи остался за дверью, что удивило всех и обидело иксида. В отличии от остальных, он понимал, почему Нацу не хочет, чтобы он присутствовал при разговоре, потому что Хеппи будет постоянно прерывать её. А ещё она могла задумать какую-нибудь глупость. И сейчас он молча и хмуро наблюдал за тем, как мастер пытается успокоить Эвклифа. Хеппи чувствовал, что ненавидит этого драгонслеера. Нацу должна принадлежать только Зерефу, а не этому наглому напыщенному блондину! Хеппи множество раз думал, если ему предстояло бы выбрать, то на чью сторону он бы встал — Зерефа или Нацу? Кого из них он любил больше? Драгнил шмыгнула носом и попыталась взять себя в руки. Она и в Лаксусе была не до конца уверена. И всё же, он был единственным, к кому она могла обратиться. Обсуждать всё с Хеппи было слишком опасно, Нацу не знала, насколько иксид был верен Зерефу. Девушка отстранилась, вытерла с щёк влажные дорожки быстрым движением и прикусила губу. Нет, она не может... Как она ему скажет? — Ты не захотела говорить с дедом, — Дреяр внимательно наблюдал за волшебницей. Драгнил повела плечами. Она не могла сказать, что не доверяет мастеру, что не сможет ему простить того, что он позволил произойти такому. А если и Лаксус знал? — И не буду, — она ещё с минуту покусала губы, а потом заговорила: — Я должна покинуть гильдию, мне здесь не место. — Почему? — Потому что, — Драгнил нервно втянула в себя воздух, растеряв все слова разом и не нашлась что ответить. Сделала пару глубоких вдохов в четной попытке успокоиться, а затем начала говорить быстро, не обдумывая свои слова, которые сами рвались из неё наружу: — Потому что Зереф хотел, чтобы я вернулась в гильдию; потому что я его сестра, а значит и во мне тоже течёт тёмная магия, я ведь теперь тёмная волшебница; потому что я никому здесь не верю; потому что мастер предал меня; потому что я беременна от Зерефа... Как я должна с этим со всем справиться? Лаксус... я ведь и в тебе не уверена, я просто не знаю, к кому мне обратиться. Ты столько раз мне помогал, столько раз выручал из неприятностей и даже когда ребёнком я призналась тебе в своих чувствах, ты словно взял меня под свою защиту, а не оттолкнул. Я боюсь, я правда очень боюсь... что-то должно случиться. Зереф, он... Нацу не выдержала, всхлипнула, закрывая лицо руками. Что она несёт? Зачем вообще ему это говорит? Будто ему есть дело... Дреяр вновь притянул её к себе, обнимая и поглаживая по спине. — Наверное, если бы у меня была сестра, она была бы такой как ты, я почему-то всегда так думал. Ты не хочешь оставаться в гильдии, что ж, я тоже. Но ни я, ни ты — мы не можем уйти, Нацу, и оставить этих людей, которые нам как семья. Мой дед совершал много глупых, на мой взгляд, и неоправданных вещей. Но он прожил дольше нас, у него много опыта, и если он действует во благо, то во благо всех, а не одного человека. Я не одобряю его поступки, ты ведь знаешь, я никогда особо с ним не ладил. Ты боишься беременности, потому что ты одна и потому что отец твоего ребёнка самый опасный тёмный маг. Ты не поверишь, но я тебя понимаю. Мира... она беременна и мне немного страшно. Я говорю тебе это единственный раз в жизни, так что не смей меня потом поддевать! Да, мне страшно, даже несмотря на то, что я светлый маг, и она светлая волшебница. Но в ней есть капля тёмной магии, ты ведь знаешь её способность? О, она далеко не светлая и чистая. Но даже не смотря на это, меня пугает мысль об отцовстве, это ведь такая ответственность — заботиться о ребёнке. Одна ты тут явно не справишься. Драгнил молчала. Она пыталась обдумать услышанное, но в голове был такой сумбур. Она лишь охнула, когда смогла понять часть услышанного. — Мира что? — Нацу заглянула в глаза блондину. — Когда вы успели? Драгнил вдруг устыдилась, щёки её покраснели от смущения. Хоть она сама была беременной, но узнать о чей-то беременности было неловкостью. — Но пока это секрет, — Лаксус мягко улыбнулся. — Мира очень переживает о том, как сообщить эту новость деду. Он не такой уж и плохой, Нацу. Просто поговори с ним. Я ничего и сам про тебя не знал, до тех пор, пока тебя не забрал Зереф. А потом дед мне обо всём рассказал. Я сперва разозлился на него, но Мира меня успокоила. Не знаю даже как тебе объяснить, но в гильдии все были в напряжении, мастер запретил твои поиски, Стинг и Люси отправились в Эдолас, чтобы собрать как можно больше информации о тебе и Зерефе. Стинг очень хотел тебя спасти. Он даже вступил в нашу гильдию. Думаю, что всё это ради тебя. — Стинг, что? — драгонслеер не верила своим ушам. — Я думаю, что он любит тебя. Просто объяснись с ним. Драгнил прижала руки к щекам. Сердце её нервно забилось в груди. Как ей поступить теперь? Она разрывалась. Впервые за всё это время она почувствовала, как в ней зарождается надежда. — И что мне делать? — шёпотом спросила девушка. — Поговори со Стингом.

***

Эвклиф ещё долго не хотел ничего понимать. Он злился на Нацу за то: что она ничего ему не рассказала; что исчезла внезапно и также внезапно появилась; что посмотрела на него как на чужого! Он многое не понял из того, что пытался втолковать ему этот Мистган, но суть он уловил — Нацу кровная сестра Зерефа и они оба с Эдоласа. Сам Эдолас был странным местом, словно неправильным зеркальным отражением их мира. И с Нацу, выходит, они бы никогда и не встретились, если бы не Зереф. Она должна была жить в том мире, но выросла в этом. Мистган настаивал на том, чтобы они отправили Нацу в Эдолас, но Стинг был с этим не согласен. Ну уж нет! Хоть он и злится на неё, чувствуя бушующую ярость каждой клеточкой своего тела, но ни в какой Эдолас отпускать её он не собирался! А теперь Макаров тоже пытался его в чём-то убедить. Но ему плевать на их слова, ему хотелось всё услышать от Нацу, но он боялся снова не сдержаться. Почему он набросился на неё? Почему так разозлился? Не потому ли, что собирался сам спасти её, а она... она сама вернулась обратно. Как давно? Сразу же как он ушёл за ответами? Стинг не слушал, никого не слушал, он поглядывал в сторону кабинета мастера, его охватывало жгучее желание броситься в ту комнату и поговорить с Драгнил! Она должна ему всё рассказать, просто обязана! И Стинг чувствовал кипевшую в нём злость, как она с каждой минутой всё больше укрепляет в нём, притупляет сознание. Лаксус перебил деда молча, просто положив руку ему на плечо и сообщил Стингу, что Нацу хочет с ним поговорить и что она сейчас ожидает его в кабинете мастера. Эвклиф тут же вскочил, кинувшись к нужной двери. Чувства в нём бурлили, мысли путались и он уже ничего не понимал. Ему хотелось увидеть Нацу снова, в этот раз он был спокойнее или, по крайней мере, мог контролировать свою злость. Драгнил вздрогнула, когда открылась дверь, но продолжала стоять спиной к нему, обнимая себя за плечи. Стинг хотел подойти к ней, развернуть её, но он сдержал свой порыв, медленно и почти бесшумно закрыл дверь за собой и осторожно подошёл к девушке. И растерялся. Он не знал — обнять ли её, грубо развернуть лицом к себе или просто заговорить. А может, молчание было наилучшим вариантом? — Это ты? — тихо прохрипела девушка, боясь обернуться. — Да, — шепнул в ответ маг. Нацу тихо всхлипнула, сжалась сильнее, словно чего-то ожидая. Но ничего так и не произошло. Она робко выпрямилась и слегка обернулась, чтобы увидеть его. Глаза волшебницы были красными от слёз и на бледном лице отчётливо выделялись. Она сейчас была такой несчастной, одинокой, потерянной. Хотелось обнять её и заверить, что всё обязательно будет хорошо. Но Стинг не позволил слабости взять над собой вверх. — Ты меня ненавидишь, — она опустила глаза, кусая губы и борясь с паникой. — Я... столько раз думала о тебе. Мечтала о нашей встрече, хотела оказаться с тобой, но... в последние дни я стала неуверенна в тебе. Зереф, он, — девушка прижала руку ко рту, пытаясь подавить всхлип. — Я больше ни в чём не уверена. О, Стинг, ты вправе меня ненавидеть, я сама себя ненавижу... Силы покинули её и она мягко осела на колени, закрывая рот руками, словно не позволяя себе разреветься в голос. Голова болела от частых и пустых размышлений. Стинг ведь не знает, кого это: когда весь твой мир рушится у тебя на глазах; когда ничего не остаётся... никакой опоры и никакой поддержки; когда просто некуда возвращаться. И не к кому... Эвклиф стоял молча, так и не шелохнувшись. — Если ты захочешь меня убить, я буду только рада, — Драгнил отняла руки ото рта и печально улыбнулась. — Сперва Зереф провёл обряд связывающий нас узами. Я до сих пор не знаю какой в нём был смысл, ведь Зереф сейчас мёртв... Потом он сказал, что я должна забеременеть, — слёзы выступили на глазах. — Стинг, это было так больно физически и каждая близость с ним... о, и так противно! Но я никак не могла забеременеть, Зереф сказал что это от того, что я внутренне сопротивляюсь и что должна захотеть этого ребёнка. Он сказал, что я начала принимать его магию и я больше не чувствовала той боли, что раньше. А потом, один раз, когда он был со мной, я думала о тебе... Я хотела, чтобы на месте Зерефа был ты, я хотела ребёнка от тебя... Эвклиф продолжал стоять молча, не проронив ни слова. Словно судья. Сейчас он и был её судьёй, и палачом. — Я беременна, Стинг, — Драгнил положила дрожащие руки на свой живот. — Я беременна от своего брата... Я ведь даже не знала, что он мой брат! Он мне сказал только после того, как я забеременела! А потом началось происходить много чего непонятного, я всего не помню. Зереф говорил про родителей, про Игнила, про пророчество, про ребёнка, про тебя, мастера, гильдию. И я убила его, Стинг. Потому что так было в пророчестве! Я не хотела этого, Стинг, он ведь мой брат... Я должна его ненавидеть, но я не ненавижу его. Последнюю неделю он вёл себя как заботливый родственник. После всего пережитого... это было как спасением от отчаяния и страха. И теперь он мёртв! А я ведь даже не помню, как убивала его... Если ты хочешь, можешь убить меня, если хочешь, то можешь уйти. Я больше не во что не верю, у меня ничего не осталось... И мне страшно. — Нацу, — осторожно произнёс Эвклиф её имя. Драгнил всхлипнула, пряча лицо в ладонях. Теперь обратного пути нет. Она не сможет смотреть на то, как Стинг уходит! — Нацу, — Стинг присел рядом с ней на колени, притягивая её к себе и осторожно поглаживая по волосам и спине. — Я зол на тебя! Так зол, что хочется тебя раздавить. Но я не могу... — Стинг, — она вцепилась в него мёртвой хваткой и заревела. — Пожалуйста, прекрати это всё. Или убей меня или... — Глупая, как ты можешь такое говорить? — Эвклиф почувствовал на своих щеках слёзы. Ему становилось легче. В конечном итоге, Нацу ведь вернулась к нему. Он с трудом отстранил её от себя, заглядывая в красные от слёз глаза, стирая солёные дорожки с её щёк большими пальцами рук и улыбнулся ей. Он до конца не мог поверить в то, что Нацу вернулась, что она с ним. Эта глупая и наглая девчонка, столько пережившая. — Ты останешься в гильдии? Я, между прочим, вступил в Фейри Тейл только из-за тебя, — усмехнулся блондин. Драгнил зарделась, закрыла на мгновение глаза и слабая улыбка тронула её губы. Боль понемногу отступала, дышать было немного легче. О, Нацу так и не признается Стингу в том, что скорбит по брату. — Я люблю тебя, Стинг, — она прижалась к нему. Стингу хотелось сказать то же самое, но слова так и не могли сорваться с губ, хотя он чувствовал это глубоко внутри. В своё время он скажет Нацу эти слова. А сейчас им нужно заново учиться строить свои отношения.