Ирёку (Сила воли)

Неделя выдалась напряженной, в основном потому, что вернувшийся в семью Рыжик стремился исправить свою оплошность с побегом. Получив "добро" от хозяйки, он методично взялся за наведение порядка в доме и прилегающих постройках, буквально вылизав здание с головы до пят. Затем пришло время заняться садом. Деревья, скорчившиеся от времени и банального недосмотра, были подпилены и рассажены, а все лишнее и пенсионное отправилось в топку для ванны. В зарослях сорняков обнаружились заброшенные грядки, и Кеншин воспылал надеждой возродить и их. Не отказали, хотя и удивленно переглянулись: в доме Камия предпочитали держаться подальше от земли. Во всех отношениях. Наблюдая за тем, с какой радостью бывший наемник копошится посреди обозначившегося огорода, Каору даже порой ему завидовала, но с помощью не спешила. В детстве ее слишком долго эксплуатировали в качестве полольщицы и поливальщицы, а потому она готова была продать за восторг жизнь, но не рассудок! К тому же, ее полностью занимали дела в додзе. Количество ее учеников значительно возросло после смелого выпада на рынке: многие и так знали девушку, как доброго и отзывчивого человека, теперь же к ее описанию добавились такие понятия, как смелость и честность. Теперь Каору даже поручала Яхико проводить разминку с первогодками, концентрируясь на тех, кто постигал технику боя уже не первый год. Тогда она впервые заметила тот самый взгляд. Кеншин стоял, прислонившись спиной к одной из опорных колонн, следя за каждым ее росчерком бокэна. Его лицо выражало острую смесь удовлетворения и некого запредельного наслаждения, приправленных зачатками желания. И все это - в один короткий миг. - Обруби лисе хвост, посади ее на цепь, - Санацуки осторожно перехватил корзину с травами, и Мэгуми одарила его многообещающей улыбкой, - И все же, собаки из нее не выйдет. - Не понимаю, - горестно вздыхала Каору, - Я думала, он рад оставить свое ремесло. Но я же вижу, как он наблюдает за тренировками! - Оставить ремесло и оставить искусство - понятия разные, - парировала доктор, - Судя по тому, что он рассказывал, меч был единственным его верным товарищем. И теперь он чувствует пустоту, хотя наверняка не осознает, чего именно ему не хватает. И все же... Если подумать, то дом, в котором он нашел пристанище - это он сам. Вся эта уборка и мусор, отправленный в печь, скорее всего та печаль и прошлое, с коим он смирился и распрощался. - А огород и сад - его настоящее, - подхватил Сагара, - Разбивая гряды и высаживая культуры, он тем самым приводит в порядок собственные мысли. Он учиться давать жизнь, а не забирать ее. - И его беспокоит лишь то, - догадалась Каору, - Что в случае опасности он не сможет защититься... Но он мог забрать меч у тех бандитов, не думаю, что они стали бы возвращаться за ним! - Он дал обещание,- Мэгуми задумчиво теребила прядь волос, - Скорее всего, причина именно в этом. Оружие это инструмент убийства, и он знает это лучше других. Этот разговор повторялся еще несколько раз, и Каору лишь убеждалась в том, что Кеншин пытается выполнить свое слово не самым верным способом. Здоровый мужчина словно руку себе отрезал, но болезнь нужно было убивать на корню, а не запирать в подсознании. Решение пришло само, а правильное оно или нет, должно было показать время. *** Она замерла, медленно опуская руки - сосредоточившись на дыхании и закрыв глаза. Мир вокруг исчез, и запах цветущих слив заглушил другие запахи, приносимые ветром. Подобно листу, она ожидала порыва, чтобы сорваться в полет - ее шаги были легки, грациозны, будто ступала она по листьям кувшинки, расстелившей лепестки на прозрачной глади пруда. Нежность и робость в каждом вздохе, плавная линия - бокэн очертил круг, и еще... За окном плакало небо. Первая вспышка молнии осветила полутемный зал. Тени заплясали под сводами крыши, порождая причудливую роспись на полу. Грянул гром - и девушка окунулась в поток бури, правившей за пределами стен додзе. Рваные, оборванные в полете, изломанные, ее выпады вовлекали все тело изгибаться подобно тростнику, она была мотыльком, ослепленным слишком ярким светом. Она летела навстречу огню, она звала лететь за ней. Ее танец обещал жизнь. Стены ее дома давали защиту. Его сердце остановилось, чтобы начать биться с новой, удвоенной силой, вырываясь из груди с болью. *** - Кеншин? - конечно, она знала, что он придет. Как и то, что будет наблюдать за ее тренировкой, молчаливой статуей подпирая порог. Она и танцевала то для него, но испортившаяся вконец погода заставила ее оборвать пляску: мужчина вымок до нитки, но и не подумал нарушить ее единение. - Госпожа Каору? - рубашка прилипла к телу, да и замерз он изрядно, стуча зубами. Девушка подтолкнула его ближе к очагу, сама же отправилась за покрывалом - в додзе всегда хранились несколько, на всякий случай. - Чего застыл? - проворчала Каору, - Снимай рубашку! Тебя сейчас отжимать можно! - Угу,- он повиновался, и пока закутывался в сухую, грубоватую ткань покрывала, Каору повесила его одежду на огнем, чтобы быстрее высохла. - Переждем дождь, сейчас нет смысла высовываться на улицу, - она и не думала, что все сложится так удачно. Обычно Кеншин ускользал из поля зрения еще до того, как она успевала освободиться, но капризное лето подкорректировало это упущение, - Вижу, тебе нравится наблюдать за тренировками. Ты ведь не первый раз приходишь в додзе? - Ну, - он немного смутился, словно пойманный на мелком мошенничестве. Впрочем, он осмелился взглянуть на собеседницу, и, не уловив упрека, отвечал достаточно смело, - Я раньше часто тренировался. Это помогает... - ... успокоиться? - со смешком перебила девушка,- А еще говорят, что женщинам и мужчинам сложно найти общий язык. Лучший способ отвлечься от тяжелых мыслей и привести их в порядок - это хорошая тренировка. Так говорил мой отец, и я не могу не согласиться с ним. - Он был мудрым человеком. - Почему сейчас не тренируешься? - Оро? - Что мешает тебе тренироваться сейчас? Время есть, и додзе не так далеко. К тому же, занятия заканчиваются далеко после полудня, так что если тебя смущает публика, ты можешь приходить сюда один. Хотя я уверена, что Яхико не откажется составить тебе компанию. - Но я обещал не сражаться... - А тренировки тут причем? - резонно заметила Каору, ехидно добавив, - И почему люди не могут пообещать чего-то более практичного? Например, не есть. Представляешь, сколько выгоды? А вообще, я тебя не понимаю. Если хорошо подумать, то это ведь не перо делает ошибки на бумаге. - Что госпожа имеет в виду? - Нож может взять в руки любой человек. Но и решать, что с ним делать, тоже предстоит человеку,- пояснила она, - Кто-то обед приготовит, а кто-то пойдет вон на рынок людей обирать. Но это же не нож виноват. С любым оружием так. - Никогда не задавался подобным вопросом. И все же, в этом есть смысл. Большинство людей оправдывается, сваливая свою вину на других. В моем случае было бы глупо сваливать вину за собственные на бессловесный предмет, ведь ответственность за произошедшее лежит только на мне, - похоже, сделав подобный вывод, он снова забрел в некий тупик. Будь он один, застрял бы в нем надолго, но сидящая рядом с ним девушка была начеку. - Тем более,- нравоучительно заметила она, - Виноват, так нечего себя жалеть. Руки-ноги на месте, так вставай и исправляй собственные ошибки. - Мертвых уже не вернуть, - вышло достаточно мрачно. Но не остановило госпожу, ибо она точно знала, что права. - Мертвых не вернуть, - согласилась она, стараясь не заострять внимание именно на этих словах, - Но в мире полно живых, и многим может понадобиться наша помощь. Конечно, всех уберечь никто не в силах, но если каждый постарается сделать все от него зависящее, то и мир станет лучше! Кеншин молчал, сам не замечая, как непроизвольно кивает в такт ее словам. Девушка была убедительна, но главное - искренна, и не поверить ей было сложно. Ведь она давала надежду. *** - Что скажешь? - Санацуки развалился на дощатом полу, с явным удовольствием потягиваясь, - Цукиока, ты меня вообще слушаешь?! - Я скажу, что его уровень мастерства превосходит всех, кого я знаю. Я поспрашивал народ, но похоже он действительно обычный бродяга. Был им, по крайней мере. - Да отстань ты от Кеншина, - отмахнулся Сагара, - Я говорю, что за Мэгуми определенно ухлестывает лавочник с соседней улицы! Этот гад ломает себе ноги нарочно, чтобы она ходила к нему на дом! - Ты в своем уме?! Ему почти девяносто, какие женщины? - Вот и я говорю, седина в бороду, ёкай в ребро! - все-таки хрустнуло, и Сагара болезненно поморщился, потирая руку. - Надеюсь, ты не пойдешь к нему на разборки? Прошлый раз Мэгуми пришлось выдать тебя за сбрендившего алкаша, чтобы ты не угодил в кутузку. - Это было сто лет назад, кто теперь вспомнит? - Сагара фыркнул, прислушиваясь к шуму на улице. Заинтересованно высунул голову в окно, потеснившись - Цукиока тоже хотел посмотреть, что происходит за стенами родных пенатов. Снимаемых, между прочим, в довольно престижном и спокойном квартале Токио. Нарушителем спокойствия оказался невысокий, приметно рыжеволосый мужчина, вежливо интересующийся , где ему можно найти редактора вольной газеты Цунана Цукиока или его друга, бойца Сагара Саноцуке. Так как при этом он явно дотащил опрашиваемой бабке пудовые сумки до самого ее порога, была она сама вежливость. - Енто алкаша и малевальщика? Так вона они, в окно гледять... Кеншин поднял голову и приветственно махнул рукой искомым товарищам. Задание было выполнено, и сейчас прозорливая бабка рассказывала ему историю происхождения столь значительных прозвищ. Рыжик внимал ей с тем усердием, коего она никогда не могла добиться от собственных детей. Шансы достичь просветления росли на глазах. (продолжение следует)