Run from one's live

Ruelle — Deep End Gary Jules — Mad World День недели «воскресенье» назван в честь воскресения Иисуса на третий день после распятия. Согласно иудейскому и христианскому календарю, основанному на Библии, воскресенье считается первым днём недели, следующим за «днём седьмым», субботой (Исх.20:10). В Римской империи первый христианский император Константин в 321 г. назначил воскресенье первым днём недели и днём отдыха и поклонения. В христианских странах воскресный день считается праздником — днём, когда верующие обычно посещают церковь. Во многих христианских конфессиях в этот день христианам нельзя работать или же работа считается нежелательной. В некоторых консервативных христианских семьях в воскресенье считается грехом работать самому или делать что-либо, требующее чьей-то иной работы. Саймон просыпается неожиданно. Он не помнит, когда именно уснул. В офисе уже во всю кипит жизнь, суетятся работники, сбитые с толку ночным инцидентом, не обращая внимания на него. Странно, что шум офиса совсем не нарушил сон Самди. Он даже не знает, как долго он проспал и который сейчас час. Сонхвы нигде нет, и это пугает. Кисок проходит по офису, надеясь найти младшего, вероятно, тот уже давно проснулся и принялся за работу. Судя по всему, сегодня подняли весь штат, несмотря на официальный выходной. Последнее преступление произошло прямо под носом полиции, и теперь разгневанное начальство проводит внеплановые проверки, боясь поверить в то, что убийство произошло по вине одного из сотрудников. Сонхвы нигде нет, и Саймон не на шутку нервничает. Он пытается расспрашивать попавшихся под руку коллег, но те шарахаются от него, уверяя, что ничего не знают и не видели. Больше всего Саймон боится, что навсегда потерял младшего. Саймон пытается дозвониться, но абонент недоступен, и механический голос уже в который раз просит позвонить позже, несколько сообщений так же не находят отклика. Самди садится за свой рабочий стол, нервно ударяя рукой по чистой поверхности столешницы. Он не сразу замечает, что пропали все бумаги, касающиеся дела маньяка. Всё, что напоминало о произошедших убийствах, все улики и зацепки. Саймон ещё раз проверяет стол и ящики, осматривает стол Сонхвы. Ни-че-го. Словно этой недели и не было, словно всё это был только затянувшийся сон, так похожий на серую действительность. Не было никакого гениального маньяка, водившего за нос весь офис полиции и его лучших детективов, как и не было никакого Сонхвы. Саймон беспомощно выходит из офиса, на пустынную улицу, серые тучи снова затянули небо, одинокие капли ударяются о потрескавшийся асфальт. Кажется, один из ночных кошмаров начинает оживать. Кисок смотрит на окна бара через дорогу, там горит свет, и, кажется, есть посетители. Он перебегает дорогу, не опасаясь редких машин, и открывает тяжёлую дубовую дверь. Бар только открылся, и работники неспешно расставляют по местам стулья, протирают бокалы и доводят всё до идеального состояния. Всего несколько человек успели прийти. Девушка художница, она по традиции завтракает здесь и делает живые наброски повседневной жизни; пожилая пара, сидят вместе рука об руку, ожидая свой утренний кофе; отец с маленьким сыном, мальчик по слогам читает книгу о рыцаре и драконе. Бар живёт своей тихой и размеренной жизнью, не обращая внимание на дождливую погоду и суетливых прохожих. На фоне играет тихий вальс Joe Hisaishi — Heart Aflutter, больше известный как «Карусель жизни» из известного и любимого всеми аниме-фильма «Ходячий замок». Девушка официантка приносит кофе по-венски, Саймону всё равно, он даже не хочет кофе — заказал, чтобы не обидеть официантку. Девушка порывается как-то подбодрить и развеселить, но Самди совсем не обращает на неё внимание. Он ещё долго сидит за столиком, смотря на улицу, постепенно заполняющуюся всё усиливающимся дождём так, что офиса полиции напротив почти не видно, а быстрые ручьи поглотили асфальт, заполняя каждую трещинку и водостоки. Над входной дверью раздаётся звонок. И кто-то торопливо проходит внутрь, ругаясь на погоду и отряхиваясь от капель. Саймон не обращает внимания, пока перед ним на соседнем стуле не появляется Джебом. — Что всегда перед нами, а мы его не видим? Это будущее, — Джей весь мокрый и растрёпанный, а с лица не сползает виноватая улыбка. — Ты пришёл добить? — Я пришел помочь. Кисок смотрит на Джея прищуриваясь, не доверяет. Джей выглядит слишком спокойно и решительно. — Может Сонхва что-то знает? Ты был у него дома, хотя не думаю, что он там появится. Не просто так он собрал все документы и свалил. — Ты хочешь сказать, что всё это устроил Сонхва? — Кисок собирается выгнать Джея. Где-то в глубине сознания он понимает, что тот хочет помочь, но сейчас Джебом бесит, бесит своими подозрениями. — Не бесись. Не знаю, что между вами происходит, но он точно как-то причастен к делу маньяка, нравится тебе это или нет. — Он не убийца. — Я этого не говорил. Джей встаёт, собираясь уходить. Оборачивается на прощание, улыбается, хлопает Самди по плечу, пытается хоть как-то выразить свою поддержку. Саймон отдёргивает его руку, немного грубо, отодвигается в сторону, словно и не был давним другом Джея. — Внутренняя красота человека сильно преувеличена, как патологоанатом говорю. Ты правда уверен, что знаешь всё о Сонхве? — Джей уходит, оставляя Саймона наедине со своими мыслями. А Кисок не уверен. Более того на все 100% уверен, что не знает о нём почти ничего. Глупо было думать, что у Сонхвы нет и не будет от него секретов. Ли вообще не особо распространяется про себя. Но Кисок безгранично доверяет младшему, поэтому слова Джея бьют больнее. Саймон хочет найти Сонхву во что бы то ни стало. Поэтому ищет слова песни из последней записки. Сама записка пропала, но память стереть не так просто, несмотря на повышенный уровень алкоголя и мысли занятые только Сонхвой в эту ночь. Самди довольно быстро находит нужную песню, ещё раз читает текст. «Грей» — это слово было выделено. Это имя? Если имя, то чьё? Маньяка или жертвы? Он уже мёртв или его можно спасти? Саймон не знает ответов, как и не знает, кто такой Грей. Он решает снова обратиться за помощью информатора. Зион никогда не делает ничего просто так, но сейчас Самди готов отдать ему что угодно. 13:13 Самди: «Мне нужна твоя помощь» Сообщение уходит, оставляя Саймона умирать от ожидания. Дождь немного утихает. В баре он просидел почти пол дня, чудом его не выгнали, он так и не выпил свой кофе, а посетители его шарахаются и обходят стороной. Официантка смотрит с нескрываемым сожалением и больше не донимает дурацкими вопросами. Он выходит из бара, оставляя щедрые чаевые и устраивается под козырьком так, что бы холодные капли не доставали до него. В офис идти не хочется. Он курит, забивает неприятный запах табака мятной жвачкой. Ещё раз смотрит на экран телефона, тот молчит в ответ, безбожно слепя слишком ярким экраном. Кисок беззвучно смеется, прикрывает ладонью глаза. 13:46 Самди: «Срочно» 13:48 Самди: «У Сонхвы проблемы» Хэсоль отвечает, но не сразу. Это непривычно. Возможно, у него какие-то проблемы, что само по себе маловероятно. У Хэсоля не только есть ответ на любой вопрос, но и всегда припасён выход из любой ситуации. 13:48 Zion.T: «Давай поговорим в вашем офисе.» 13:49 Самди: «Разве это не опасно для тебя?» 13:51 Zion.T: «Сегодня предстоит крупная игра.» ****** The Neighborhood — W.D.Y.W.F.M? The Neighborhood — HOW Саймон бежит в офис, там его почти сразу ловят, расспрашивая о Ли. Удивительно, как быстро распространилась информация, а главное, как все узнали о случившемся? Самди не знает, что ответить. В офисе бродят странные слухи, а главное совершенно бредовые и необоснованные. Кто-то считает, что Сонхва — герой-спаситель, и сейчас ловит неуловимого убийцу, рискуя своей жизнью, кто-то считает, что Сонхва — великолепный актёр, и именно он подстроил череду этих зверских убийц. Обидно, что среди его коллег сейчас есть и журналисты. Не смотря на то, что им по всем гласным и негласным правилам запрещено сюда входить и, тем более, допрашивать ведущего детектива. Они все требуют ответов, и в любом случае эта история уже давно будоражит умы простых жителей и теперь, после исчезновения детектива, точно не пройдёт бесследно. Саймон психует, и отказывается отвечать на настойчивые вопросы, что-то кричит, отрицает все догадки. — Я имею права, я журналист! — Убирайтесь! — Я тебя сфотографировал! — Я детектив! Тебе не уйти теперь так просто, жди проблем. И получше запомни меня. С А Й М О Н. Запомни, тебе ещё понадобится… — Мы должны оставить эмоции и сосредоточиться на мелочах, — отдалённо знакомый голос гипнотизирует, заставляя немного успокоиться, — Ты меня слушаешь? Совсем рядом с Кисоком стоит Хэсоль, тот простым движением руки ограждает Самди от навязчивой толпы. Даже голоса несколько стихают и становятся спокойнее. Зион миролюбиво улыбается, смотрит строго, от его улыбки многие просто отворачиваются, прячут взгляд и затихают. Зион берёт Самди под руку и уводит с видом, не терпящим возражений, и никто не перечит ему, про себя, конечно, возмущаясь и требуя справедливости. Хэсоль ведёт Саймона не куда-нибудь, а именно в кабинет шефа. На удивление Зион отлично ориентируется в офисе, хотя наверняка впервые здесь. Кисок лишь нервно озирается. Шеф оказывается на месте, выглядит слишком злым, и смотрит на Саймона с недовольством, будто тот пришёл с повинной. И Самди готов признаться в чём угодно, только скажи ему. — Zion.T, — Хэсоль любезно протягивает руку капитану, а Саймон нервно сглатывает, в их профессии не положено пользоваться услугами информатора, и от реакции шефа сейчас зависит сможет ли Самди продолжить расследование. На кону жизнь Сонхвы, и старший ни в коем случае не соглашается верить в то, что тот может быть убийцей. — CUSH, приятно вас здесь видеть, — шеф так же протягивает руку, и улыбается, пристально глядя в глаза Зиона. Хэсоль действительно играет в большую игру. Теперь на кону не только жизнь Сонхвы, но и самого Хэсоля. Куш известен среди информаторов как один из лучших мастеров своего дела, его профиль — разоблачения различного рода преступлений, совершенных должностными лицами, начиная от мелких и более крупных взяток или нарушений в полиции, и заканчивая передачей властям или заинтересованным лицам информацию о серьезных политиках и государственных служащих. Куш знает всё обо всех. Ни для кого не секрет, что тот, если захочет, может легко столкнуть корону с головы монарха, сменить власть, возвысить или уничтожить, при этом оставаясь в тени, никем нераскрытый и неузнанный. «Кто?», «что?», «когда?» или «где?» — у него есть ответы на любые вопросы, и получить его помощь все равно, что выиграть лотерею: круто и практически невозможно одновременно. Куш представляется, и Самди хочется выругаться. Он столько лет работает под руководством одного из наиболее разыскиваемых информаторов. — Я знаю, зачем вы пришли, вы ведь пришли спасти в первую очередь себя? — Куш посмеивается, заставляя улыбку Зиона на секунду дрогнуть. — Только отчасти, — равнодушно отзывается Хэсоль. И добавляет тем же отстраненным тоном, — Саймон попросил моей помощи, я не смог отказать. — Обдумайте ещё раз своё решение, — Куш выглядит непоколебимо, Самди всегда не сомневался в своём шефе, но сейчас он больше похож на одного из супер злодеев из старых американских комиксов, чем на добропорядочного и привычного всем шефа полиции. — Джона Доу не существует и никогда не было. Вы же это всегда прекрасно знали, почему же ни разу не вмешались? — Зион видимо решает идти до конца. Кисок глубоко вдыхает и виновато улыбается. — Джон Доу — это не что иное, как устаревший юридический термин, использовавшийся в ситуации, когда настоящий истец неизвестен или анонимен. — Истец*, — не соглашается Саймон, акцентируя внимание на этом слове. Сложившаяся ситуация его бесит. Кажется, его везде обвели вокруг пальца, и такое щемящее чувство, что всё это время он ходил, жил, что-то делал с закрытыми глазами и теперь, когда чёрную повязку наконец сняли, невыносимо больно, словно свет прожигает ослабшую сетчатку. — Скорее Доу считает себя обиженным и требует справедливости, — как что-то само собой разумеющееся добавляет Куш. — Вот, мне нужно имя этого человека, — Саймон кладёт на стол лист, с выписанными нужными строками из песни, и неровно подчеркивает GRAY. Куш и Хэсоль переглядываются. Во взгляде первого читается нескрываемый интерес и чувство превосходства, во взгляде же второго нескрываемое удивление, привычная маска безмятежности на мгновение сходит с лица Зиона. Они ещё пару раз так же переглядываются, не решаясь ничего сказать. В итоге Зион предупреждает, что не может так просто передать Саймону информацию. Куш смеётся, обещает не вмешиваться, сохранить секрет и оставить их всех в живых. Сейчас его переполняет чувство эйфории и какой-то животной радости. Хэсоль нервничает. — Этот человек опаснее, чем ты можешь себе представлять, — Хэсоль предупреждает. — Он даже в какой-то степени опаснее нас обоих, — заключает Куш, указывая на себя и Зиона, отчего у Саймона пробегают мурашки по телу. — Я не могу так просто отдать контакты собственного босса, хотя и бывшего. Он уже давно отошёл от дел и живёт своей жизнью, но всё ещё считается весомой и даже решающей фигурой среди всех информаторов. Немногие знают его настоящее лицо. — Поймать его — это не только выигрышная шахматная партия, но и Роял-Флеш**. — Итак, эндшпиль! *** — Зион произносит слишком торжественно и даже театрально изображает поклон, — Вы позволяете мне покинуть офис полиции, всё равно мне здесь больше делать нечего, а я, в знак благодарности и моего уважения к вам и вашей работе, сообщаю имя. Куш благосклонно кивает и даже открывает, предусмотрительно запертую на ключ, дверь перед Хэсолем. — Всегда готовься к худшему, и тогда тебя будет удовлетворять любой результат, — Зион скрывается за дверью, на прощание желая удачи. Как только дверь за Хэсолем закрывается, шеф с непоколебимым видом достаёт все папки с копиями материалов пропавшего дела из своего сейфа. Видимо, не зря они всю неделю писали отчёты. — Я не знаю виновен Сонхва или нет, но несмотря ни на что, ты должен отыскать его и все пропавшие улики до понедельника. Сегодня выходной, и в случае невиновности Ли, скажем, что он уезжал из города или что-то еще. Ты же понимаешь, что дело не должно выйти из-под контроля? — Да, понимаю, — Самди покорно наклоняет голову, пряча глаза. — Мне всё равно в каких вы отношениях, но преступник должен быть наказан — это твоя работа. — Да, шеф. — его последняя надежда — это найти Грэя во что бы то не стало. ****** Всё остальное время Кисок сидит у Джебома. Тот не выгоняет, хотя выглядит совершенно точно обиженным. Саймон продолжает про себя считать время, который раз сбиваясь. Джебом, как назло, всё время молчит, старается игнорировать затравленный взгляд старшего. — Держи, — говорит он, протягивая Самди стаканчик с крепким кофе, — Немного наркотиков для бодрости. Кисок готов буквально взвыть от благодарности. Он уже, считай, почти час сидит здесь. Картонный стаканчик греет замёрзшие руки. В какой-то момент он забывает, чем они, собственно, занимаются. Забывает, что Сонхва — единственный подозреваемый по делу о жестоком маньяке. Локо вваливается в кабинет совершенно неожиданно, на какую-то долю секунды Кисоку кажется, что это снова Сонхва. Хёку мимолётно улыбается, бросает на стол какие-то папки, объясняет что-то Джею, советуется. Хороший, добрый Локо. Джей о чём-то задумывается. Через какое-то время Джебом тянет на себя одну из папок, будто знает, что там есть что-то важное и ценное, долго листает, показывает Хёку. Закрыв папку кладёт её на место, они опять долго переглядываются, совершенно игнорируя Саймона. В итоге, Джебом что-то решает, пихает Локо, подталкивая того к разговору, они оба смотрят на Кисока и молчат. — Хён, — Локо начинает осторожно, — я сейчас был дома у Сонхвы-хёна. — И утром тоже там был, — перебивает Джей. — И утром, — не отрицает Локо, опять смотрит на Джебома, ища в его глазах поддержки. — В общем, его нет дома. Его девушка тоже не знает, где он, мы виделись с ней утром, — Хёку запинается при упоминании девушки и снова с опаской косится на Джебома, — Всё как мы и предполагали. Мы тут собрали информацию, в жизни Сонхвы нет ничего, за что можно было бы уцепиться. Самый простой человек, из тех, чьи могилы остаются безымянными. — Вы оба считаете, что это Сонхва убийца? — в последнее время Саймон, кажется, часто говорит не то, что собирался. Он собирался поблагодарить ребят за помощь, а теперь чуть ли не огрызается и затравленно вжимается в диван. В комнате тишина. Локо отводит взгляд, а Джебом знает, что говорить что-то бессмысленно. Тишину разрезает звук входящего сообщения. Саймон нервно отдёргивает руку, роняет телефон, не скрывает страха. Тот звонко ударяется об холодный кафель. Экран трескается. Джей ловко поднимает телефон, смотрит на сообщение, молча передаёт старшему. 18:00 Zion.T «Грей — Ли Сонхва, остальное ты знаешь. Больше я не могу ничем помочь. Прости» Прости. Всё, что говорит Хэсоль. Как он мог молчать о том, что давно знаком с Ли. Как он мог молчать о том, что Сонхва — это Грей. Кисок молчит, потому что на большее нет сил. Кисок молчит, потому что слова ничто не изменят. Кисок за эти дни устал так, как никогда еще, и теперь желает себе либо забыть всё, что произошло, и прийти в чувство, либо скоропостижно сдохнуть. — Мне нужно поговорить с Чжиын, — Саймон встаёт, даже не взглянув на Локо и Джея, идёт прямо на выход, большими шагами пересекая комнату. — Она должна что-то знать, знать, где искать Сонхву. Саймон почти бежит к выходу, ловит такси, кричит на водителя, обещает денег, но тот не может ехать ещё быстрее: и так нарушает все возможны правила и чудом не разбивает машину, избегая аварий. Дорога до дома Сонхвы кажется слишком длинной. Слишком. Кисок быстро расплачивается с таксистом, отдавая тому почти все свои деньги из кошелька, оставляя лишь на дорогу обратно. Бежит к двери, несколько раз ошибается квартирой, звонит в чужие двери, добирается до нужного этажа, только там останавливается, переводя дыхание. Впервые глубоко вдыхает, смотрит на нужную дверь, звонит. Дверь заперта. Ему никто не откроет. Он звонит ещё и ещё. Пять минут, десять, двадцать. Время медленно ползёт мимо, без сожаления оставляя Самди наедине с его проблемой. Его проблема — это Сонхва. Кисок пытается припомнить, когда именно Ли стал его проблемой, в какой момент, но не получается, по-видимому, точкой невозврата можно считать их первую встречу. Кисок пытается припомнить, как выглядела его жизнь без младшего и как сильно тот успел всё изменить в привычном укладе, долго думает о том, что не готов без боя отдать Сонхву, не готов, что бы младший так просто исчез, пусть тот теперь Грей, пусть хоть у него найдутся тысячи секретов, лишь бы о них знал он, Кисок. Саймон молча гипнотизирует дверь, а потом решается. Вскрывает дверь нехитрыми движениями отмычки, по долгу службы найденной в кармане. Дверь долго сопротивляется, но всё же впускает, скрипом приветствуя детектива. Кисоку кажется, что он делает что-то плохое, он замирает на пороге, не сразу входит, оглядывается. «Словно вор» — проносится в голове. Саймон долго осматривается, ищет подсказку. В квартире холодно и темно. Тёмные шторы плотно закрыты. Одеяло на кровати ровно застелено и не помято. На кухне совершенно чистый стол и ничего, напоминающего о жизни хозяев. Только сегодня утром Локо разговаривал с Джиын, только вчера здесь был Сонхва. Его взгляд падает на резную раму с фото. На фото красивая старинная церковь. Величественные витражи приковывают взор, а резной крест благоволит с трепетом смотреть в небо. Саймон вспоминает, что уже видел церковь на фотографиях. На тех фото, что совсем недавно показывала ему Чжиын, каждый раз появляется Сонхва, на разных этапах его жизни. Кисоку кажется, что он нашёл ключ к разгадке. Каждый раз младший возвращается в эту церковь, как в укромное логово, это только его место, его тайна, его вселенная. ****** Саймон возвращается в офис, зовёт Локо, просит помощи. Они ищут нужную церковь, одну из сотни. У Кисока дрожат руки, а Хёку быстро составляет список и выбирает подходящие. Джей суетится вокруг детективов, но совсем не мешает, тоже внимательно смотрит на мелькающие фотографии, ищет нужную и находит. — Вот, смотрите, — Джей указывает на совсем маленькую черно-белую фотографию. Нужный адрес находится без проблем. Кисока отделяет от Сонхвы 120 км и 2 часа. *Истец — лицо, которое обратилось в суд за защитой своего нарушенного или оспариваемого права, или охраняемого законом интереса. ** Роял-Флеш — самая выигрышная комбинация в покере. Она состоит из пяти карт одной масти, от десятки до туза. Все масти равны в покере. *** Эндшпиль (от нем. Endspiel — «конец игры») — заключительная часть шахматной партии.