* * *
Компания добралась до входа к стене довольно быстро. Там стояла толпа взволнованных муглов, не решающихся войти. Бьякуран тоже входить не торопился: вначале было решено разведать обстановку. — Ты когда-нибудь видел, как нужно правильно держать детей? — Фран висел, скрестив руки на груди, жалуясь на неудобное положение. Каваллоне держал мальчика за лямки на комбинезоне, вид у блондина был весьма виноватый. — Ты уж прости. Я тут герой далеко не положительный. Потерпи немножко. — Похоже, Дино-кун вжился в роль, — отойдя от стены, произнёс Бьякуран. Ничего не оставалось, кроме как начать переговоры. Нападать было слишком опасно для жизни однорогого. — А где Бел-кун? — спросил он у муглов. — У меня за спиной, — удивился Фуута тому, что Бельфегора сразу не заметили. — Отлично. Бел-кун, мне понадобится твоя помощь. — Купо, — принц-потрошитель не горел желанием спасать своего бывшего в будущем кохая. — У меня есть идея. Многого не потребуется. — Бесполезно, — печально произнёс Фуута. — Он не станет ничего делать для Франа. — Что же, тогда мы справимся сами, — оставил затею белокрылый. Спокойным шагом, не пытаясь спрятаться, троица ступила на священную землю. — А вот и спасатели прибыли. — Мальчик в руках Каваллоне был без сознания, что напугало Тсунаёши. Совсем недавно зеленовласый упрекал Гарцующего, а теперь молчал и не двигался. — Дино-сан, что с Франом?! — Не стоит так волноваться, Тсуна. Он всего лишь спит. — Сонная трава? — предположил Бьякуран. — Тогда он, наверно, крепко спит. — Как это отвратительно, Гарцующий Конь, — с надменной улыбкой на лице произнёс Рокудо. — Я не помню, чтобы ты использовал грязные трюки в нашем мире. Всегда был так тошнотворно благороден. Наконец я смог увидеть тебя в другом амплуа — более подходящем для босса мафиозной семьи. — Не стоит упоминать мафию при нынешнем раскладе, Мукуро, — Каваллоне взялся за рукоять своего топора, готовясь к атаке. — Тебе ведь нужен мой кулон? — предотвратил схватку Рокудо. — Я отдам его, только отпусти Франа. — Договорились, — Каваллоне тоже не горел желанием сражаться с друзьями. — Я также хочу спросить, камень из деревни ты украл? — Королева Леви охотится за королевским кулоном. Я случайно нашёл такой же в этой деревне. Мне повезло, — Дино не выражал ни толики беспокойства. Савада был уверен, что вреда ребёнку юноша не причинит, поэтому старался не сделать ничего лишнего, наблюдая за развитием событий. — Теперь отдай мне свой кулон, принцесса. — Да-да, можешь не повторять. Рокудо снял с шеи символ королевской семьи. Иллюзионист пытался найти выход из положения, но пока его ученик находился в заложниках, возможности были весьма ограничены. Если бы мальчик не спал, было бы проще. Потянувшись, неявно разминаясь, Мукуро сделал шаг вперёд. — Стой! — приказал Каваллоне. — Извини, но к тебе доверия нет. Ты и сам мастак в использовании грязных трюков. Отдай кулон Тсуне. Пусть он его принесёт. — Э-э! Я?! — ужаснулся Савада. — Ты ведь не станешь подвергать чью-либо жизнь опасности? — по-доброму улыбнулся Дино. — Но, я… Бьякуран? — Тсуна обратился к белокрылому, так как тот являлся лидером по словам Реборна — если кто и знал, что делать, так это он. Беловласый негромко выругался и произнёс: — Сделай это, Тсунаёши-кун. — Х-хорошо. Поправив ремень на штанах трясущимися от страха руками, Савада подошёл к Мукуро. Иллюзионист отдал сокровище. Оставалось уповать только на удачу. Чёрный маг медленно шёл к Каваллоне, глядя по сторонам, не желая пересекаться взглядом с названным братом. Он уже протягивал кулон, когда кто-то спрыгнул со стены, встав между ними. От неожиданности Дино выронил Франа, которого поймал Бьякуран. — Не знаю, кто ты, но спасибо! — не глядя на спасителя, поблагодарил белокрылый. Блондин с прилизанными гелем волосами промолчал, смотря в сторону, не показывая своего лица. Одет он был в зелёную безрукавку, штаны и перчатки без пальцев. Штаны были подпоясаны красным ремнём. Такого же цвета были сапоги на ногах. — Водка, селёдка, баклажан, — сонно пробубнил под нос однорогий. Он постепенно просыпался от встряски. — А! Что происходит? — заметив, наконец, что лежит на руках у невольного суженого, Фран поспешил спрыгнуть на землю. — С такими навыками, мистер криворукий, — обратился мальчик к Каваллоне, — вам никогда не стать хорошим отцом. — В каком месте я криворукий? — В том самом, откуда растут, — показал язык зеленовласый. — Хватит ребячества, — вздохнул Рокудо. — Так, ситуация переменилась, — улыбнулся Бьякуран. — Дино-кун, будь так любезен, отдай нам украденный камень. Но Каваллоне не слушал белокрылого. Его больше интересовал помешавший его планам мужчина. — Что ты пытаешься сделать? Ты здесь не менее отъявленный головорез. — Я… я знаю тебя, — неожиданно произнёс Тсуна. — Ты Гамма! — Я здесь не для того, чтобы помогать, — пресёк расспросы мужчина. — Я хочу, чтобы всё было честно. — О чём ты? — не унимался Каваллоне. — Просто оставь камень и уходи, — строго наказал Гамма. По его тону было ясно, что произойдёт, если Дино воспротивится. — У нас одно задание. Мы партнёры. — Не в этом мире и не при данных обстоятельствах. Убирайся, не то нам придётся сразиться. Ты знаешь, здесь я сильнее тебя. — Но и ты в курсе, что теперь я буду охотиться и за твоей головой. Она нынче недешёвая. — Дино бросил камень Гамме, уходя восвояси. — Вот уж от кого не ожидал помощи… — начал белокрылый. — Ты меня не слышал? — перебил его блондин. — Я здесь не для этого. Дерись со мной. — Только не говори, что это по сценарию положено, и я и в этом мире тебе не угодил. — Каким бы ни был мир, я всегда буду тебя ненавидеть, — встал в боевую позу Гамма. На обеих руках у него красовались трезубые длинные когти. — Тогда не обессудь, что вновь потерпишь поражение, — пошёл на него в атаку Бьякуран. Битва прошла один на один. Белокрылый не испытывал ни жалости к своему противнику, ни ненависти. Он просто наслаждался схваткой, потому быстро вошёл в транс. Каким бы сильным в этом мире не был Гамма, против Бьякурана в трансе ему выстоять не удалось — всего несколько атак, и мужчина был повержен. — Я… проиграл? — мужчина не был готов к подобному исходу битвы. Он дочитал сценарий только до момента, когда ему представился шанс отомстить. Остальное его не волновало. Он был уверен, что победит. Или хотя бы не так позорно проиграет. — Чего ты ждёшь? Прикончи меня! Доверши дело до конца! — Отдай то, что было украдено, — лениво произнёс белокрылый. Убивать он никого не собирался. — Не хочешь мародёрствовать? — набравшись сил, Гамма встал и передал камень противнику. — Теперь тебя ничего останавливать не должно. — Разве? Как насчёт того, что я не хочу тебя убивать. Я решил оставить тебе жизнь. — Думаешь меня отпустить? — Да, вали на все четыре стороны, — Бьякуран махнул на него рукой. — Никому ты здесь не нужен. — Лжёшь ведь! Так просто отпустишь того, кто пытался тебя убить? — Чего тебе не нравится? Драка закончена. Мы оба живы. Мы вернули утраченное. — С каких пор тебе важно жив я или нет? — не унимался Гамма. — У меня нет ни желания, ни необходимости тебя убивать, — категорично заявил белокрылый. Смерив противника гневным взглядом, Гамма последовал за Дино, покидая Стену Эйдолонов. — Он следует сценарию или просто меня ненавидит? — Одно другому не мешает. — Фран подошёл к Бьякурану, чтобы забрать камень. — Подумайте только, вам судьбой предназначено ненавидеть друг друга. — Что в этом мире, что в том — заклятые враги? — усмехнулся юноша. Зеленовласый забрал сокровище и убежал к дому, потащив за собой Саваду, выбрав его в качестве телохранителя. Он бы выбрал кого другого, но Тсуну утащить было гораздо проще. — Нам тоже стоит идти, — направился к выходу Бьякуран, но Рокудо ему не ответил. — Мукуро-кун? — А? — растерянно произнёс иллюзионист. Он был слишком погружён в свои мысли, чтобы среагировать сразу. Белокрылый никогда раньше не видел такого выражения на лице любимого, оттого сердце забилось быстро-быстро. Бьякуран подошёл к Мукуро, удивлённо глядя на него, провёл ладонью по его щеке, поправляя волосы. Мысли у Рокудо были нерадужными, отчего в глазах отображались давно забытые боль и страх. Юноша не сразу сообразил отвести взгляд, настолько он был взволнован по непонятной самому себе причине. — Нам… — наконец, отвернувшись, начал он, — нужно идти. Шли молча по развалинам деревни. Бьякуран держал любимого за руку, а тот не пытался освободиться. Казалось, отпусти беловласый сейчас его руку, и Мукуро вновь окунётся в поток несвязных чувств принцессы. Шаг за шагом, обдуваемый тёплым ветерком, иллюзионист успокаивался. Отчасти потому, что чувствовал тепло и поддержку Бьякурана, который не стал его домогаться. Фран и Тсуна ждали пару в погребе. Савада места себе не находил, пока мальчик смотрел на открытый сундук и бубнил себе что-то под нос. — О, вы пришли! — обрадовался Тсунаёши. — И года не прошло, — обратил на себя внимание однорогий. — Я бы обратился к учи… ни к кому бы я не обратился, но, поскольку помню, я должен кое-что спросить у Бьякурана. — Спрашивай. — Бабушка сказала, что мне нельзя покидать деревню, пока не исполнится шестнадцать лет. Но я хочу пойти с вами. — Хочешь или по сценарию требуется? — уточнил Мукуро. — Вас не спрашивали, учитель. — Ставлю тебя в неловкое положение? — позволил себе усмешку Рокудо. Он-то знал, что если бы того только сценарий требовал, Фран так бы и сказал. — Продолжай. — С вашего позволения, — язвительным тоном сказал мальчик. — Так вот, можно мне покинуть деревню? — А есть ли смысл мне отвечать? Ты бы сам всё решил, требуется то по сценарию или нет. К тому же ты уже говорил, что тебе тут жарко, скучно и плохо. — Ага, — кивнул Фран, — только в другой последовательности. — Не суть важно, — отмахнулся Бьякуран. — Раз всё решено, можно готовиться к дороге. Багажа у меня нет, а камень я хотел вставить в серьгу. Учитель, вы не проколете мне ухо? — С превеликим удовольствием. Только не думай, что это будет быстро и безболезненно, — коварно улыбнулся Рокудо. За дверью послышалось тихое пошишикивание. — Бел-семпай, так вас не зарубили топором? Какая досада. — Купо, купо, купопо! — возмущался Бельфегор, попутно пытаясь найти что-нибудь достаточно острое, чтобы запустить в кохая. — Будьте паинькой и полезайте в коробочку. — В будущем вы неплохо справлялись с заданиями в паре, — заметил Бьякуран. — Да и здесь вы снова вместе. — Уж не знаю, как в будущем, но здесь мы лучшие друзья. По сценарию мы родились вместе. Лента, что у меня на голове, — указал Фран на бант, — подарок семпая. У Бел-семпая есть лента от меня, но он не может её носить с этим костюмом. — Лента… — белокрылый вспомнил, что пол у персонажей, роль которых они играли, отличался от их. — Значит, Бел-кун — девочка?..* * *
«Отбившись» от Бельфегора, Бьякуран вышел из погреба. Мукуро удалось под шумок уйти незамеченным, поэтому теперь белокрылый задался целью его найти. Выбравшись наружу, юноша устремился по мостовой к реке, откуда слышалась песня, что иллюзионист напевал в деревне Дали и Линдблюме. Внизу находилась небольшая спрятанная в неглубокой пещере пристань, к которой была привязана маленькая деревянная лодочка. В лодке сидел Рокудо, успокаиваемый слабыми волнами, напевающий песню без слов. Увидев Бьякурана, юноша замолчал. — Нет-нет, продолжай петь, — белокрылый замахал перед собой руками, словно говоря, что его здесь нет. — Это ведь наша песня, да? — С каких это пор? — С тех самых, как я её услышал. Как ты нашёл это место? Интуиция? — Не думаю, — задумался Мукуро. — Больше похоже на очередные воспоминания. Но они настолько размытые, что я ничего не понимаю. — Знаешь, я тоже не понимаю, откуда миленькая принцесса, никогда не покидавшая замок, может знать о чём-то подобном. — В любом случае всё это не имеет значения. Этот мир — лишь порождение чьего-то воображения, я уверен. Намеренная ли то ошибка или же создатель сам запутался, меня не волнует. Как только сценарий будет отыгран весь, мир исчезнет вместе с самой историей. — Какие грубые слова ты говоришь, Мукуро-кун. — Какова истина, таковы и мои слова, — иллюзионист поправил прядь, убрав её за ухо, чтобы морской ветер окончательно не спутал волосы. — Надеюсь, я не совершу ошибку, поблагодарив тебя. — Мукуро-кун? — Бьякуран замер от удивления, пытаясь осознать, верно ли расслышал возлюбленного. — Отвратительно чувствовать себя беззащитным. Несмотря на то, что мне приходится путешествовать в твоей компании, всё вполне сносно: ты не распускаешь руки больше, чем я могу стерпеть. — Ну, думаю, здесь не только моя заслуга, — белокрылый не сразу нашёлся, что сказать. Фактически, Рокудо признался, что может терпеть его ухаживания, если они в меру. Теперь оставалось только не переусердствовать. — Кёя-чан следит за дисциплиной, а Тсунаёши-кун не даёт мне окончательно распоясаться, — беловласый юноша запрыгнул в лодку, отчего та ещё сильнее раскачалась. — Меня смущает, что сценарий отображает сущность каждого из нас, — иллюзионист видел, как лодка отвязалась после прыжка Бьякурана, но ничего не предпринял, молча наблюдая, как причал медленно становиться всё дальше и дальше. — Хибари давно проявлял интерес к Саваде, но Савада был слишком глуп, чтобы заметить. Ты не оставлял возможности, чтобы овладеть мной. Вечные соперники: Ямамото и Скуало. Ненавидящий тебя Гамма… — Рокудо замолчал, вслушиваясь и с удивлением глядя на Бьякурана. — Ты не слышишь? Наша песня, — случайно обмолвился Мукуро. — И правда она, — белокрылый глянул вверх. Лодка уже выплыла из пещеры, поэтому можно было разглядеть руины города призывающих. — Как такое может быть? — иллюзионист встал, пытаясь понять, откуда доносится песня, которую, как думал, знать мог только он. Взгляд его пал на Стену Эйдолонов, которую словно поджигало заходящее солнце. — Я… помню… Дыхание перехватило, а образы из воспоминаний так и мелькали перед глазами Рокудо: деревня Мадэйн Сари была охвачена огнём, не существовало места, где можно было бы укрыться. Жуткий красный глаз навис над деревней, словно проклиная её. Штормовой ветер разносил ещё горящие обломки. Только двое живых наблюдали картину разрушения родного дома с лодки, которую грозились превратить в щепки тёмные волны: маленький разноглазый мальчик и мужчина в маске. — Мукуро-кун! — Бьякуран еле успел подхватить теряющего сознание иллюзиониста.* * *
Довольно быстро Рокудо пришёл в себя. В маленькой обеденной комнате его уже ждали Фран и Бьякуран. Белокрылый облегчённо вздохнул, так как до этого места себе не находил. Тсуна спокойно спал в объятиях Кёи — никто не стал их будить из-за произошедшего, — поэтому в комнате находилось всего четверо: Фран, Бел, Мукуро и Бьякуран. Рокудо сел за стол, стараясь не смотреть никому в глаза. — Ты ведь хочешь нам что-то сказать, так, Мукуро-кун? — белокрылый заварил любимому чай и поставил кружку перед ним. Он догадывался, что с воспоминаниями принцессы что-то не так, но не мог предположить что именно. — Что у тебя на душе? — Я не помню своего раннего детства в этом мире. Я как-то не задумывался над этим, так как мне вполне хватает воспоминаний предыдущих реинкарнаций. В замке никто ничего не говорил. Принцесса выросла в Александрии, но попала она туда, когда ей было уже пять лет. — А до этого… она была здесь? — попытался поймать суть Бьякуран. — Наверное. Мне всё ещё сложно припомнить всего, некоторые факты остаются в тумане, но одно я могу сказать точно… Лет десять назад на деревню обрушился ураган невероятной силы. Это всё, что я помню. В тот день принцесса была с… — Рокудо представил, что могло бы скрываться под маской Торикабуто, но ничего приятного фантазия не выдавала, — со своей настоящей матерью на маленькой лодке далеко от деревни. Я всё это вспомнил, когда услышал песню. — Неудивительно, что её никто не знает. — Оказалось, уникальная песня не была столь уникальной, как хотелось Бьякурану. — Не то что бы мне было интересно, но должен спросить: как вы попали в Александрию? — лениво протянул Фран. — Как вы стали принцессой? Почему у вас отсутствует призывающий рог? — Знать бы. Возможно, доктор Шамал в курсе. Что касается Торикабуто, он умер тогда на лодке, — отчего-то Мукуро взгрустнулось. Принцесса чувствовала боль: приёмная мать стала совсем другим человеком, а настоящая давно умерла. Потерять двух матерей было невероятно тяжело. — Я молился каждый день у Стены Эйдолонов. — Так я не один этой глупостью занимался, — слегка воодушевился Фран. — И, учитель… — зеленовласый пытался побороть желание отвести взгляд и совладать с чужими эмоциями, — добро пожаловать домой. — Что здесь, что там, мы повязаны одной красной нитью, — одобряюще улыбнулся Рокудо. — Не знаю, что нам уготовано сценарием, но я пойду до конца. — Как и все мы. Не думай, что я позволю тебе что-либо делать в одиночку, — не желая вызвать гнев у возлюбленного, вместо того, чтобы обнять его, Бьякуран положил руку на плечо. Понимая, насколько тяжело ему было себя сдержать, Мукуро мысленно поблагодарил белокрылого. — Я всё ещё чувствую себя усталым. Завтра нам предстоит отправиться в путь. Почему бы не прилечь? — Можно я лягу рядом? — необдуманно поинтересовался Бьякуран, но тут же исправился, увидев взгляд Рокудо: — На разных кроватях. — Только если расстояние между ними будет не менее двух метров, — согласился Мукуро.* * *
— И всё же не так уж плохо здесь было, — оглядывая напоследок родной дом, тихо пробормотал Фран. У выхода собрались все, кроме Кёи, отказавшегося участвовать в очередном групповом сражении. Настаивать никто не стал, а Тсуна был уверен, что в нужный момент Хибари всё равно придёт. — Купо, — согласился Бельфегор, взяв однорогого товарища за руку. — Вы всегда можете сюда вернуться, — попытался подбодрить один из множества Фуут. — Нет уж, спасибо, — отмахнулся зеленоволосый мальчик, собираясь к выходу, но быстро передумав, увидев незваного гостя. — Что на этот раз? — Бьякуран вопрошающе смотрел на Гамму, вставшего на пути. — Победитель живёт, проигравший умирает. Таковы правила. Так почему ты меня не убил? — Сложный вопрос, — пожал плечами белокрылый. Его не сильно заботила жизнь Гаммы, но ему совсем не хотелось его убивать, как тот настаивал. — Неужели так не нравится, что я оставил тебя в живых? Бьёт по самолюбию? — Я лучше умру как воин, чем буду жить как трус. — Тогда идём со мной. — Бьякуран?! — Тсунаёши всегда было тяжело понять ход мыслей Бьякурана, но в этот раз удивились все. — Что ты задумал? — с подозрением спросил Гамма. — Быть может, тебе удастся что-то понять, если пойдёшь с нами. К тому же ты хорошо дерёшься — лишняя охрана моему Мукуро не повредит. Мы сейчас охотимся на одного человека. — Хорошо, — Гамма был хорошо осведомлён, насколько Бьякуран непредсказуем, потому не стал ломать голову над предложением. Зато выдалась возможность изучить врага, находясь к нему максимально близко. — Вот и отлично! Тогда вперёд, к дереву Иифа! Настроение у беловласого лидера было приподнято ещё с ночи: отношения с Мукуро налаживались, места были живописными и радовали глаз, погода великолепная — словно не королевство спасал, а отдыхал где-то очень далеко за границей, границей своего мира. Воодушевлённый и полный сил, он быстрым шагом вёл команду к священному дереву по тропе, что все уже успели выучить, оттого казалось, что путь не занял много времени. — Ещё осталось немного мглы, — стоя перед корнями Иифа, произнёс Бьякуран. — Но хорошо, что её больше не появляется. Это значит, что Рёхей-кун ещё не здесь. — Что произошло с мглой? — Гамма упустил ту часть, где его заклятый враг и компания сражались с источником мглы. — Мы убили чудовище, что её создавало, — Фран сказал так, словно уничтожать больших страшных монстров — всего лишь повседневная рутина. — Мглы больше нет? — как и остальные присутствующие, кроме Тсуны, Гамма обладал воспоминаниями этого мира. Ему тяжело было представить континент Мглы без этой самой мглы. — Бьякуран, серебристый дракон! — Рокудо кивнул в небо, где прекрасный и сильный зверь парил к стволу дерева. — Это он. На нём Рёхей-кун покинул Бурмецию. Дав команду следовать за ним, Бьякуран стал взбираться по корням и неотличимым от них ветвям. Несмотря на малое количество мглы, монстров, жаждущих крови, совсем не убавилось. Команда спешила, как могла. Белокрылый то и дело помогал Тсуне, путавшемуся в одежде и рискующим свалиться вниз. Всё выше и выше, пока Бьякуран не остановился. — Мы пройдём ствол, если так продолжится. То ли ветви, то ли корни вели слишком далеко от места назначения, ближе к самой вершине. Такой большой крюк мог дорогого стоить. Время — непозволительная роскошь, когда преследуешь противника. — И как мы туда будем добираться? Полетим? — Фран попытался дотянуться до белоснежных крыльев, но Бьякуран ими вовремя взмахнул. — Нам бы добраться до той ветви, — указал юноша на соседнюю тропу. До неё было довольно далеко — просто так не перепрыгнуть. — С такими слабыми крыльями я всех не перенесу. — И в чём проблема? Иди сам, — смерив презрительным взглядом, произнёс Гамма. — Мы должны встретить его все вместе, верно, Тсунаёши-кун? — беловолосый подмигнул Саваде. Тсунаёши беспокоился о Сасагаве больше всех. — Конкретно в этом мире у меня есть свои личные причины встретиться с ним, — поддержал Рокудо. — Что с вами сталось? — брезгливо скривил лицо Гамма. — Ведёте себя как закадычные друзья, являясь врагами на деле. «Сомневающийся — наполовину труп» не слышал? Так раз есть идея, чего ждёшь? — Предпочитаю «Либо по-моему, либо никак». Сомнения здесь не причём. Я лишь стараюсь трезво мыслить. Кстати, я тут вспомнил, что ты неплохо прыгаешь здесь. Так как ты обязан мне жизнью, отплатишь перевозкой Тсунаёши-куна и Франа-куна. А я займусь Мукуро-куном, — не дожидаясь ответа, Бьякуран взял на руки сопротивляющегося Рокудо и взлетел к соседней ветке. Компания успешно продолжила свой путь к стволу. Уже виднелся Рёхей со своим драконом. Боксёр смотрел в сторону моря, будто ожидая кого-то или что-то. И вот команда подобралась совсем близко. Между ними и Сасагавой разверзалась пропасть, которую даже с крыльями Бьякурана было бы довольно трудно преодолеть. — Довольно странно видеть тебя в подобной роли, Сасагава Рёхей, — не имея возможности добраться до противника, Рокудо затеял разговор. — Это ведь ты склонил мою «мать» начать войну… — Войну, которая повергла целый континент Мглы в хаос? — словно по начитанному говорил Рёхей. — Чёрные маги… — неуверенно произнёс Савада, — тоже твоих рук дело? — Тсуна… — при виде опечаленных, но всё ещё полных надежд глаз Тсунаёши, Сасагава крепко сжал руки в кулаки. — Принцесса, так у вас есть такая кровожадная кукла, — стараясь не встречаться с друзьями взглядом, продолжил Рёхей. — У меня нет сил, чтобы делать такие вещи. Я просто дал им маленький рецепт. Начал с бульона мглы, добавил сброженных душ и сварил. Затем вылил истинную чёрную магию в смесительную чашу и нагрел до… — Прекрати! — не выдержал Тсунаёши, не узнавая старшего брата. — Как ты только всё это выучил? — поразился Бьякуран, терпеливо выслушивая необычный рецепт. — Сам в шоке! — Рёхей не стал признаваться в том, что всё остальные реплики он позабыл. Отвернувшись, он постарался незаметно перечитать часть сценария. — Ах да, я же не закончил рассказывать рецепт по созданию бездушных кукол из осадка душ. — Осадка душ? Имеешь в виду мглу? — сам поразился своей догадки белокрылый. — Сначала не хотели слушать, теперь задаёте вопросы? — прекратив прятаться, боксёр зачитывал свои реплики прямо перед группой Бьякурана. — Никогда бы не подумал, что какая-либо необходимость может заставить тебя поступать так жестоко, — Рокудо неодобрительно смотрел на Сасагаву, пытаясь в то же время понять, что с ним стряслось. — Неужели ты ничего не чувствуешь? Забрать жизни стольких… Можешь смело считать, что побил мой рекорд. — Избавь меня от лекций, — во взгляде Рёхея промелькнула злость. Он был вынужден совершать ужасные вещи. Никому неведомо было, как тяжело ему наблюдать за страданиями друзей. Страданиями, причинёнными им же. — Жизни приходят и уходят. Так что тут такого? Говоря о поджигателях войны… как насчёт твоей матери, принцесса? Он говорил, что не почувствует себя по-настоящему живым, пока не будет владеть всем! Она… — Сасагава прикусил губу, не в силах произнести следующую фразу. Но долг требовал. — Она разбила мне сердце своей жадностью. Война по моей вине? Нет-нет. Твоя мать хотела этого! Всё что я сделал, это слегка её подтолкнул. — Врёшь! Я помню, какой ласковой и доброй была королева. Она изменилась с твоим приходом. — Что же, позволь показать тебе всю правду о твоей матери, — Сасагава вновь обратил свой взор к морю. — Итак, спектакль начинается. Акт первый: конец отвратительного желания. Группа Бьякурана также посмотрела на море. Медленно, но верно, флотилия из кораблей с красными парусами приближалась к дереву Иифа. Королева Леви-А-Тан была решительно нацелена на уничтожение человека, давшего ей силу. На кораблях были как обычные солдаты, так и чёрные маги. Куклы уже концентрировали магическую энергию в одно мощное заклинание. — Поверить не могу, — Рокудо был поражён до глубины души. — Твоей матери мало одного континента. Её уродство и тупость действительно впечатляют, — отрицать очевидное было невозможно, потому Рёхей продолжил разглагольствовать: — Всё идёт так, как и было предсказано. — О чём ты? — даже белокрылому совсем не хотелось стать наблюдателем очередной неминуемой кровавой бойни. Тсунаёши, пытался что-то сказать, но все слова застревали в горле. — Представление только начинается. Каждый из вас прекрасно справляется со своей ролью. Мгла больше не может быть создана, но она всё ещё кроется в лесах и пещерах, верно? — И что? — Я могу создавать монстров из мглы с помощью магии. Более того, я могу создавать мглу, — в доказательство своих слов, Сасагава создал очередное чудовище, всего лишь взмахнув рукой. Пока компания была отвлечена битвой с гигантскими выдыхающими мглу мокрицами, в пасти которых мелькали молнии, Рёхей скрылся на драконе. — Значит, двое твоих врагов устроили разборку? Почему бы не оставить их в покое и не прикончить победителя? — Гамма плохо знал, что творится, поэтому не подозревал, насколько неуместно его предложение. — Ставлю на Рёхея.* * *
Сасагава наблюдал за действиями Леви, стоя на летящем драконе. По воле сценария Рёхей был наделён ужасающей силой — он практически был непобедим. И Леви-А-Тан об этом знал. Даже такой идиот знал, что существовал только один путь, который он мог выбрать. Но Леви медлил, поэтому Рёхей был вынужден сделать первый шаг. Он дал приказ серебристому зверю спускаться. Нет, целью должен был стать вовсе не он, а его монстры.* * *
— Гамма в чём-то прав, — рассуждал Бьякуран. — Стоит разделиться, прежде чем ввязываться. — Ты правда думаешь, что при данных обстоятельствах я могу позволить себе ничего не делать? — грозно произнёс Мукуро. — Я обязан спасти этого непроходимого идиота, по иронии зовущегося моей матерью. — Принцессу не смущает, что Леви извлёк из неё эйдолонов и развязал войну? — напомнил Бьякуран, пытаясь вразумить возлюбленного. — Это не причина желать ему смерти. — Да его даже ни капли не волнует, жива его дочь или нет! Ты не должен так переживать из-за него! — Ты не меньший идиот, чем он! Мне всё равно, понимаешь?! — едва не влепив Бьякурану пощёчину, Мукуро резко отвернулся. Глубоко вздохнув, он подошёл к своему ученику. — Ты говорил, что недалеко отсюда заключён эйдолон, правильно? — Ну да, в общем-то, — учитель был слишком разгорячён, потому Фран не спешил попадать ему под горячую руку. — Где? Покажи мне. — Это далеко внизу. Видите место с кучей корней? — однорогий показал куда-то вниз. — Это оно и есть. — Да. Я понял, — не медля более ни секунды, Рокудо побежал к месту заточения эйдолона. — Учитель, не ходите туда один! — каким бы бесчувственным и наглым не пытался казаться Фран, он слишком сильно привязался к Мукуро. Броситься в погоню компании помешали очередные монстры, только что созданные Рёхеем. — Я никогда не желал увидеть таких больших жуков, — заскулил Тсуна, отправляя огненный шар в искрящуюся пасть монстра. — За что мне всё это?! Вниз команда двигалась гораздо быстрее, дополнительно подгоняемая желанием защитить Мукуро, а также взрывами, доносившимися с поля боя. Рокудо всё равно оказался у статуи с камнем запечатанного эйдолона раньше, даже в таком состоянии излучающем мощь. В сердце принцессы поселилась надежда на спасение матери. Эйдолон откликнулся на мольбу, разрушив удерживавшие его чары, но стоило Рокудо получить камень, как он понял, что не сможет спасти Леви с его помощью. — Учитель? — Фран первым добрался до Рокудо, сидящего возле статуи. — Что случилось? Разве вы не можете освободить эйдолона? — Нет, он у меня, — несколько апатично произнёс Мукуро. — Я чувствую, он очень сильный, но… — Левиафан, — увидев камень, Фран всё понял, — легендарный морской змей. — Левиафан? — переспросил Тсуна. — Эйдолон, уничтожающих своих врагов огромной морской волной, — однорогий помог своему учителю встать на ноги.* * *
Тем временем в армии Леви недосчитывались половины чёрных магов. — Королева Леви-А-Тан ещё не готова? — солдат александрийской армии у пушки вопросил у коллеги, повелевающего магами. — Все снаряды были потрачены на последнюю атаку монстров. Следующая атака захлестнёт нас, если мы не отступим! — Не нам принимать решение, — дрожа от ярости и страха, ответил товарищ. — Не покидай свой пост. На главном корабле королева с нетерпением ожидала одной единственной вести. — Чёрные маги закончили свою подготовку, — сообщил один из солдат. — Вот и отлично. Теперь я прикончу этого мерзкого щенка! — Леви достал красный камень и вознёс его к небесам. — Иди, драконий отпрыск! Багамут — король драконов! Море воспылало огнём, из которого вырвался гигантских размеров дракон. Взмыв в небо, он вновь полетел вниз. Ударившись о потухшую воду, он избавился от огня, являя миру свой истинный облик. Рёхея мощь эйдолона ничуть не смутила. Он был несказанно воодушевлён. Ещё никогда в жизни он не испытывал на себе столько экстрима. И это был только его поединок — один на один с древней тварью, о которой слышал в своём мире только сказки. Багамут остановился напротив Сасагавы, готовясь выстрелить из пасти зарядами сильнейшей магии. Рёхей не стал даже защищаться, прикрыв только своего серебряного дракона. Земля, куда попали заряды, превратилась в пепел, в то время как Сасагава отделался всего одной царапиной на лбу. — Я слышал истории, но не думал, что заклинание может быть таким сильным, — присвистнул Гамма. — Теперь мы можем победить, — не смог скрыть радости Рокудо. — Фран, в чём дело? Зеленовласый тревожно оглядывался по сторонам, заставляя Мукуро волноваться. — Бел-семпай в ужасе. — А то? Багамут — сильнейший эйдолон. Он обязательно победит.* * *
— Кровь… — коснувшись лба, стерев алую дорожку, боксёр посмотрел на испачканные кровью пальцы. — Вот это экстремальная сила! Багамут… Ему даже меня удалось задеть… чуть-чуть. Но это конец. Рёхей поднял руки вверх, призывая особые силы. Белые облака превратились в чёрные тучи, из которых на жалких смертных смотрел громадный красный глаз — тот самый, что Рокудо видел в воспоминаниях принцессы. Звуковой волной окутало место происходящих трагичных событий. Чёрные маги упали, остановившись, а люди склонились, зажимая уши руками. Багамут испытывал сильнейшие мучения. И вот звук прекратился. Оправившись от боли в ушах, не вставая, королева Леви-А-Тан подняла свой взор к источнику тени, что мешала солнцу греть её. То был сильнейший эйдолон — король драконов… Открыв свою пасть, он стал разносить в щепки весь флот, начав с корабля Леви. Когда разрушать стало нечего, дракон взмыл в небо и растворился по пути в голубом свете.* * *
Никто не мог понять, почему Багамут атаковал того, кто его вызвал. Безвольно бродя по берегу, среди трупов и обломков, Рокудо нашёл еле живого Леви возле спасательной капсулы. Увы, она не смогла полностью защитить его. Королева еле дышала. Казалось, она готова была умереть в любую секунду. Бьякуран тайно желал королеве погибели всё это время, ведь из-за неё его возлюбленному пришлось немало пережить, но теперь, глядя, как Мукуро плакал над телом приёмной матери, он не мог радоваться. Чувства смешались. Самому хотелось заплакать. — Я слышу… голос дочери… — от ранений и потери крови, Леви-А-Тан перестал видеть. Зато он прекрасно слышал чей-то плач. На душе было пусто и спокойно. — Теперь… я свободен… Свободен от жадности. — Мама? — Меня не… посещало такое чувство… с тех самых пор, когда я видел… как ты играл с отцом… — слова давались офицеру Варии с трудом, но он не желал останавливаться на полуслове. Ему и так не жить. А образы в голове… — Жаль, что всё это чужое… Я довёл… Александрию до руин. Люди… будут счастливее… если на троне будешь… ты… — последние слова были произнесены уже от души королевы. Душа Леви медленно покидала этот мир. Сердце королевы остановилось.* * *
Мукуро, Бьякуран и остальные, кроме Кёи, вернулись в Александрию на капсуле Леви, вместе с телом королевы. Леви был похоронен со всеми полагающимися почестями. На следующий день после похорон принцесса направилась к могиле. Сопровождали её доктор Шамал, Ямамото и Скуало. — Я всегда мечтал погрузить мир во тьму, но никогда не думал, что мне придётся им править. Шамал шёл немного впереди, неся в руках венок из роз. Остановившись у надгробного памятника, он передал венок принцессе. — Жители города прислали его, чтобы положить на могилу. Он сделан из цветов, которые так любила королева. Королева вела себя странно в последнее время, но людям она всё равно очень нравилась, как видишь. Рокудо молча подошёл к могиле, положив перед ней венок. Отойдя на шаг, он гордо посмотрел на надгробие. — Я стану великой королевой, — произнёс он клятву, исходящую из самого сердца. Пусть и не из своего.