* * *
Город заполнили чудовища тумана, созданные Рёхеем — те самые, с которыми Бьякуран сражался на дереве Иифа. Жители спасались, кто как мог, прячась по домам, рискуя быть погребёнными заживо. Но там хотя бы был шанс выжить. У билетной кассы один монстр атаковал девушку, не успевшую укрыться, но ей повезло: на её защиту встали сами капитан рыцарей Плуто и генерал армии Александрии. — Уходи скорее, пока можешь. Мы здесь разберёмся, — оскалившись в улыбке, приготовил меч к атаке Скуало. — Всё будет в порядке. Мы защитим этот город и его жителей, — мягко улыбнулся Такеши, кивнув спасённой девушке. Быстро закончив со своей работой у кассы, пара побежала дальше, где и столкнулась с горожанами, выбежавшими из горящих домов прямо на растерзание монстров. Казалось, что чудовищ становилось только больше, сколько бы их не уничтожали. Они нападали со всех сторон, даже сверху, прыгая с крыш. Мечники прекрасно справлялись, но их силы не были бесконечны. — Ты в порядке? — стоя спина к спине с любимым, поинтересовался Такеши, пользуясь небольшой заминкой. — Дурак, ты здесь единственный ранен! — Это всего лишь царапина, — рассмеялся рыцарь. — Похоже, перерыв окончен, — произнёс он, указывая на очередную ползучую тварь. — Врой! Мерзавцы! Так сильно жаждете смерти?! — Расправившись с очередной волной, Скуало прислонился к уцелевшей стене одного из съедаемых пламенем домов. — Чёрт, им нет конца… Будет разумнее вернуться в замок, — капитан Варии не видел смысла жертвовать собой. Необходимо было обдумать стратегию ведения боя. — Мы не можем вернуться! — возразил Такеши. — Нам необходимо вначале помочь жителям, — искренне веря в свои силы, сказал бейсболист. — Не беспокойся, я защищу тебя! — разгорячённый боем, юноша пребывал в режиме киллера, потому позволил себе приподнять лицо Скуало за подбородок, уверенно глядя в серые глаза любимого, ответившего на его чувства. Суперби собирался возразить, но не успел — тёплые губы Ямамото накрыли его поцелуем, который не продлился долго из-за очередной партии монстров. — Ну всё… Теперь я точно зол, паршивцы! — выкрикнул Скуало. Такеши был не менее зол, потому в битве вошёл в транс, сметая всех монстров, осмелившихся встать на пути.* * *
— Этот звук… — Мукуро прислушался. — Музыка? Мелодия не была жуткой, скорее красивой, но от неё по коже пробегали мурашки, а на сердце становилось невероятно тяжело. Рокудо попытался определить, откуда она издаётся, следуя за ней, словно музыка манила его, отчаянно звала. Звук доносился сверху, потому принцесса побежала вверх по лестнице. Всё выше и выше, пока не стал выбор между башнями замка. Ничуть не сомневаясь, Рокудо выбрал левую. Винтовая лестница взмывала высоко вверх, но Мукуро продолжал подыматься, не ведая усталости. Он настолько был зачарован мелодией, что даже не слышал, как позади него, с лязгом перекрывая путь назад, перекрещивали мечи статуи, стоящие в нишах друг напротив друга. Звук скрещенных мечей, безусловно, леденил душу, потому во благо, что он был не услышан. Стоило Мукуро взобраться на самый верх, как перед ним, под действием волшебной силы, выстроилась ещё одна башня в центре замка и лестница к ней, ведущая ближе к острию хрустального меча — символа Александрии. Вместе с новой башней замок приобрёл новый вид. — Что я здесь делаю? — выйдя из забвения, спросил Рокудо, обращаясь неизвестно к кому. Иллюзиониста охватил страх, но он не поддался панике. Всё же ему очень хотелось, чтобы рядом оказался Бьякуран. Мукуро ещё не определился со своими чувствами к нему, но его присутствие во время путешествия всегда приободряло. Теперь же юноша едва ли не готов был предаться унынию. — Он мне не нужен, — попытался Рокудо заверить сам себя. — Я справлюсь сам.* * *
Корабль Верде приближался к Александрии, но так как он был недоработан из-за проклятия создателя, двигался он ужасно медленно, да к тому же его трясло самым страшным образом. — Мне кажется, или эта колымага вот-вот развалится? — угрюмо спросил Хаято. — Не жалуйся, а то сейчас пешком пойдёшь, — поправив очки, пообещал учёный. — А если он и вправду развалится? — поинтересовался Бьякуран, глядя, как какая-то деталь отвалилась от корабля и полетела к земле. — До Александрии уж как-нибудь продержится. — Очень успокаивает, — на всякий случай скрестил пальцы белокрылый. — Меня сейчас стошнит, свесившись через перила, произнёс Тсуна. — Это из-за тряски, — вставил своё слово Гамма, попросту уставший всё время молчать. — Пойди внутрь и отдохни. Старайся находиться в середине корабля — там меньше укачивает. — Спасибо… — прикрыв рот рукой и согнувшись, поблагодарил Савада и побрёл в каюту, но остановился, поравнявшись с однорогим. — Эм… Фран? — Что? — Что-то светилось, — Тсунаёши не сводил глаз с груди мальчика, но там не было ничего необычного. — Извращенец. — Да нет же! — попытался оправдаться Савада, но так и не успел начать речь, упав после очередного скачка корабля. В этот момент легендарные кристаллы, подаренные принцессой Рокудо, вновь засветились ярким светом. — Учитель? — озаряясь по сторонам, вопросил мальчик. — Мукуро-кун? — заслышав имя любимого, мгновенно отозвался Бьякуран. — Фран-кун, что происходит? — Мне показалось, я слышал голос учителя, — озадаченно произнёс мальчик. Словно желая помешать разговору, корабль вновь сильно тряхнуло. — Господи, да что не так с этим кораблём?! — едва удержав равновесие, повысил голос Бьякуран. — Этот свет… — зашептал зачарованный Фран. — Что если это знак, — стал он медленно пробираться на нос корабля, ступая на самый край. — Что ты делаешь? — всерьёз беспокоясь за ребёнка, белокрылый уже собирался лезть за ним. — Это пророк… Это возмездие Александра! — крикнул мальчик, неожиданно прыгая вниз. Никто не успел ничего сделать… Страха не было. Прикрыв глаза, Фран полностью отдался на попечение судьбы, следуя мелодичному зову. Корабль был как раз над новой центральной башней замка, и чем ближе мальчик приближался к ней, тем ярче становилось свечение, как от его камней, так и от тех, что были внизу, у Рокудо. Легендарные кристаллы притягивало друг другу, но в тоже время их сила замедлила падение зеленоглазого ребёнка, не давая разбиться. Зависнув в воздухе прямо перед принцессой, он ошарашено смотрел на свет, так же как и Мукуро. Их чувства были непередаваемы. Магия камней медленно опускала мальчика на твёрдую поверхность башни. — Фран? — ничего не понимая, спросил Рокудо, как только свечение внезапно прекратилось. — Как… Почему ты здесь? — Я услышал ваш голос на воздушном корабле, — как ни в чём не бывало, протянул Фран. — Странно, но я тоже почувствовал твоё приближение, когда меня охватил свет, — задумался Мукуро. Внезапно кристаллы вновь засветились, но уже не так ярко, призывая своих владельцев к чему-то. — Это свет судьбы, — неожиданно произнёс мальчик. — Это свет судьбы пророка, — продолжил он, — вызванный силами четырёх жемчужин. Он появляется, когда святой эйдолон зовёт призывающего. Учитель, мы должны совершить ритуал. — Кровавый? — ожидая подвоха от ученика, поинтересовался Рокудо. — Я серьёзно, а вы… — с укором посмотрел на принцессу Фран. — Ничего подобного. Для начала мы должны взяться за руки, — мальчик вытянул руки вперёд, поэтому, чтобы оказаться с ним наравне, Мукуро пришлось встать на колени. — Вот так? — Да, — кивнул на удивление серьёзный Фран. — Теперь молитесь всем сердцем… Если оно, конечно, у вас есть. — Не выдержал напряжения? — усмехнулся Рокудо, получив улыбку ученика в ответ. Начав ритуал, произнеся первые слова, Мукуро понял, что знал необходимое заклинание. Голоса учителя и ученика звучали в унисон: «О, святой хранитель, услышь наши мольбы. Тьма снова сгустилась над нами. О, святой хранитель, услышь наши мольбы. Укажи нам путь из тьмы к свету». С каждой фразой пару охватывал необычный свет, принимающий самые разнообразные причудливые формы, пока на мгновение не вспыхнул ярко-ярко светло-голубым цветом и не возвысился столпом к небесам. Как только он исчез, над городом появились четыре белоснежных крыла, укрывших целый замок, защищая его от врага. Багамут не замедлил атаковать, но не смог опалить ни единого пера. Раскрывшиеся крылья явили взору сильнейшего эйдолона — Александра, выглядящего гигантским големом, что был выше самого хрустального шпиля замка. Багамут по сравнению с ним казался мелкой мошкой. Получив от короля драконов удар огненным шаром, Александр, широко расправив крылья — собрался атаковать в ответ. Белоснежное оперение ненадолго засветилось, собирая энергию, которой выстрелило в тот же миг тысячью голубых шаровых молний, что преследовали свою жертву, оставляя за собой светящийся след. Багамут отчаянно пытался спастись, взмывая к облакам, но святые снаряды достигли его, уничтожая оболочку, удерживающую эйдолон в мире людей.* * *
— Так вот он какой, экстремальный Александр, — не менее поражённый увиденным, произнёс Рёхей, неподвижно стоящий на площади, среди суматошно бегающих жителей. Он знал, что легендарный защитник должен был появиться, но никак не ожидал, что он будет таким. — Вот бы тебя в мой боксёрский клуб, — блаженно прошептал Сасагава, тут же опомнившись: — Твои силы превосходят даже Багамута… Александр, я ждал тебя. Я вызвал для тебя «волшебную карету». Уверен, она тебе понравится, — вознеся руки к небу, произносил заученные фразы Рёхей. — «Неуязвимый», твой черёд! Ты мой, Александр! Повинуясь словам боксёра, из-за тёмных туч в небе появился огромный красный глаз, который когда-то уничтожил деревню призывающих. Чувствуя угрозу, священный голем накрыл своими белоснежными крыльями замок. Глаз стал приближаться, частично открывая взору из-за туч необычный корабль, явно не из этого мира. Он был не просто воздушным, а космическим. Управлял им вовсе не Рёхей, как тот полагал. На корабле был другой капитан — взрослый Реборн. На нём не было обычной шляпы с жёлтой лентой и делового костюма. Чёрные доспехи и плащ с высоким воротом покрывали тело. В груди его была дыра, которую заполнял сияющий красный камень. — Ты слишком далеко зашёл, Рёхей, — сложно было сказать, играет мужчина свою роль или же живёт ей, но его слова звучали слишком естественно. — Я подарил тебе свободу действий на Гайе только по одной причине. — Подойдя к блоку управления у красной линзы, что и создавала с земли образ устрашающего глаза, мужчина недовольно произнёс: — Теперь, когда ты сбился с пути, я не потерплю твоих выходок. Ты и не представляешь, кому ты не подчинился, — резким движением руки, Реборн поправил плащ. — Скоро ты поймёшь. Ты тоже, Бьякуран… Вобрав в свои руки магические силы, мужчина поместил их в линзу, что засветилась ярким кровавым светом. Реборн не собирался помогать Рёхею завладеть сильнейшим эйдолоном, он вознамерился его уничтожить раз и навсегда, тем самым преподнести непослушному юнцу урок.* * *
— Фью… — тяжело выдохнул регент Верде, стоя в холле замка Александрии. — Ничего себе путешествие. — Эй ты, жук навозный, — Гамма явно был не в духе, — нас могли убить! — Гамма прав, — поддержал товарища Гокудера. — Нам не стоило подлетать так близко на воздушном корабле. — Ну, нам нужно было как-то попасть сюда, — начал оправдываться учёный. — Ладно, ребята, — поспешил успокоить всех Бьякуран. — Никто из нас не пострадал — это самое важное. — Я больше никогда не полечу на воздушном корабле, — всё ещё трясся от пережитого страха Тсунаёши. — Никогда… — Слабак, — презрительно фыркнул оглоп Верде. — Хватит уже! — прервал назревающий конфликт белокрылый, не позволяя Хаято вступиться за Десятого, а Гамме подлить масла в огонь. — Нужно найти Мукуро-куна. — И Франа, — напомнил Тсуна. — Они наверняка вместе, — отмахнулся Бьякуран. Первым делом партия направилась в покои принцессы, но не нашла там никого. Стукнув себя по лбу, белокрылый обозвал себя идиотом, причитая, что его возлюбленный уже королева. Правда, в королевских покоях Рокудо также обнаружен не был. — С чего ты взял, что искать нужно внутри замка? — наблюдая, как его злейшего врага губит сердце, поинтересовался Гамма. Бьякуран с интересом посмотрел на него. — Тот свет, что был на крыше башни, скорее всего, и был тот, кого ты ищешь. — Точно! Спасибо! — улыбнувшись, хлопнул друга — врагом белокрылый Гамму не считал — по плечу. Не теряя времени, Бьякуран поспешил исследовать башни, выбрав волей судьбы ту самую, по которой поднимался Мукуро. Путь наверх ничто не преграждало. — Ого, что это? — удивился Хаято, увидев башню, которой точно не было, когда он посещал город в последний раз. — Похоже, это она и есть, тайна замка Александрии… — поделился своими знаниями Верде. — Значит, Мукуро и Фран там? — поправив шляпу, спросил Тсуна. — Возможно. Не узнаем, пока не проверим, — сообщил учёный, собираясь ступить на лестницу, но Бьякуран успел первее, не позволив пройти. — Что ты делаешь? — Нет смысла идти всем вместе. Дальше я пойду один, — преисполненный решимости, заявил белокрылый. — Почему? Я тоже хочу пойти с тобой. Я тоже хочу помочь им, — возразил Савада. — Рёхей может разрушить замок в любую минуту, — напомнил Бьякуран о разрушительной силе, которой обладал их противник. — Уходите, пока можете. Давай, Тсунаёши-кун, не беспокойся обо мне. В нашем мире ты неоднократно делал подобное ради тех, кто тебе дорог. Мукуро-кун для меня важнее всего. — Парень, меня тошнит от тебя, — поморщился Гамма. — Я сваливаю отсюда, — «вежливо» попрощался он, уходя. — Десятый, он прав, — преклонил колено перед магом Гокудера. Затем посмотрел на Бьякурана: — Не смей сражаться с торфяной башкой один! Это не только твоя война. Найдёшь Мукуро, сразу уходи. — Хорошо, — кивнул белокрылый, с улыбкой провожая своих товарищей. Тсунаёши едва не вписался в стенку, всё время оборачиваясь, дабы посмотреть на беловласого друга. Как только все ушли, Бьякуран поспешил наверх, но не прошёл и половину пути, как замок затрясло. — Что за?! Белоснежные крылья Александра, что укутывали замок, почернели, а затем стали медленно сгорать, обращаясь в прах. Сквозь образовавшиеся дыры были видны кольцевые волны, посылаемые таинственным кораблём. Сложно было сказать, что это за оружие такое, так как наносило вред оно только эйдолону — Александр разрушался на глазах, а вместе с ним легендарные кристаллы приносили боль своим призывающим. Мукуро и Франа отбросило друг от друга небольшой взрывной волной. Разрушение Александра повлияло и на таинственную конструкцию замка, что покрылась трещинами, рискуя развалиться на части в любую секунду. Обломки самого эйдолона рушили замок. Находящемуся на краю башни, упавшему на колени от тряски Рокудо уже не было спасения: башня раскололась, унося иллюзиониста с собой, к земле, всегда готовой принять очередную оборвавшуюся жизнь. Принцессе совсем не хотелось умирать. Страх завладел сердцем, леденя душу, но уже поздно было что-либо предпринимать. Сквозь пыль Рокудо не сразу разглядел фигуру безумца, перепрыгнувшего образовавшуюся пропасть к нему, на тот обломок, что уже летел к земле. Это был Бьякуран, протянувший руку любимому. Под бурю эмоций, испытываемых в тот час, Мукуро кинулся ему в объятья, дрожа всем телом, прижимаясь к запачканному похитителю его сердца. Обломок башни полетел к земле, в то время как пара осталась висеть на верёвке, которую успел приспособить Бьякуран. Немного выше на той же верёвке висел и Фран. Кое-как спустившись к левой башне, обессиленный Мукуро сел на серый каменный пол, опустив голову, скрывая лицо под длинными волосами, а Бьякуран, преклонив перед ним колено, пытался заглянуть в глаза. Фран молча стоял рядом. — Мукуро-кун, прости. Я не знаю, почему не был с тобой откровенен. Должно быть, слишком привык, что ты мне всё равно не доверяешь, — криво улыбнувшись, Бьякуран отвёл взгляд в сторону. Рокудо набрался сил и встал, помотав головой. — Да, верно… Нужно уходить. Ещё успеем поговорить. Снаружи замка уже ждал корабль Верде, готовый взлететь. Тсунаёши с ужасом смотрел на символы, появляющиеся в небе там, где на них смотрел зловещий красный глаз. Символы постепенно создали магический круг, из которого вырвался разрушительной мощи поток, уничтоживший остатки эйдолона, замка и часть города. Если бы не воздушный корабль, компанию Бьякурана ждала бы весьма печальная участь.* * *
Страшная кровопролитная ночь закончилась. После нападения Александрия представляла собой жалкое зрелище. Регент Верде оказался весьма милостив, позволив королеве Рокудо и её компаньонам поселиться у него. В Линдблюме полным ходом шла реконструкция, залатывая напоминания о недавней войне. Верде начал строительство третьего корабля, способного летать без мглы. В помощь ему вызвалось много инженеров из промышленного района. Жизнь шла своим чередом. Бьякуран проснулся в гостевой комнате замка. Никого больше с ним не было. Он отчаянно пытался вспомнить, что произошло. Всё тело ломило. Воспоминания были весьма обрывистыми из-за потраченных сил и множества событий. Перед глазами встал образ напуганного Мукуро. Бьякурану тогда показалось, что возлюбленный был рад его видеть вовсе не потому, что он олицетворял собой спасение. — Бьякуран-сан! — в комнату вошёл Ирие, приветливо улыбнувшись другу. — Как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросил он, добавив: — Вы проспали несколько дней… — Вроде нормально, — пожал плечами белокрылый. Несколько дней?.. Память постепенно начинала проясняться. Защищая любимого от обломков, Бьякуран был ранен, но Рокудо его подлатал. Восстановить силы мог помочь только сон. — Где Мукуро-кун? — Знать бы. Я его не видел, но могу предположить, что у телескопа. Больше здесь всё равно интересных мест нет. — Точно! — не дав Шоичи произнести ни слова больше, Бьякуран выбежал из комнаты. — Ох уж, эта любовь…* * *
Тем временем на пристани Линдблюма два солдата пытались определить, что за розовое существо в тине прибило к берегу. — Нда… Что бы это ни было, думаю, оно мертво, — предположил один. — Эй, ты! Ты должен быть на посту, — сзади подошёл третий в отличной одежде. — Капитан!? П-прошу прощения, сэр, но мы нашли кое-что странное на берегу. — Отойдите, — приказал капитан. — Я был морским волком, я знаю о морских созданиях кое-что, — гордо заявил он, подходя к телу. Секунду подумав, вскоре заявил, повернувшись спиной к «чудищу морскому»: — Оно мертво. Немедленно сообщите об этом исследователю, — отдал приказ мужчина, и солдат как ветром сдуло. — Чёрт меня подери, а они стали быстрее шевелиться! Наконец-то меня стали здесь уважать, — довольно улыбнулся, повернувшись вновь к существу. К его удивлению оно уже стояло на ногах, глядя на военного недобрыми серыми глазами из-под тины морской. В руках у него засверкали верные тонфа. — За то, что посмел разбудить меня, я загрызу тебя до смерти. Капитан в мгновение ока обогнал своих подчинённых.* * *
Было подозрительно тихо. Бьякуран успел засомневаться в верности его пути, не услышав знакомую песню. Значит, Рокудо сейчас вовсе не так плохо, либо он совсем предался отчаянию. Какое же облегчение белокрылый испытал, когда увидел любимого, смотрящего вдаль, стоя у ограды возле телескопа. На вид он был вполне здоровым. — Ну-ка, кто здесь у нас? — Мукуро искоса глянул на Бьякурана и продолжил разглядывать пейзаж. — Нам через столько пришлось пройти. Даже не представлял, что способен на такое. Но мы все в порядке, правда? — белокрылый ждал, что ответит Рокудо, но из-за этого молчание только затянулось. — Мукуро-кун, скажи что-нибудь. — Наконец, иллюзионист соизволил обернуться, но лишь для того, чтобы отрицательно помотать головой. — О, отлично… Ты так рад меня видеть, что даже не знаешь, что сказать. Я не знал, что ты так сильно меня любишь, — хитро улыбнулся Бьякуран. И вновь нависла тишина. Мукуро не разозлился, не стал опровергать, не стукнул его для острастки. Ничего. — Хорошо, что я такого сделал? — сдался Бьякуран. Рокудо виновато опустил взгляд, так ничего и не сказав. Белокрылый пытался понять любимого, предполагал, что тот слишком устал, слишком много всего пережил. Ему просто необходимо было развеяться. — Эй, помнишь обещание, которое мы дали до фестиваля? Ты всё ещё должен мне одно свидание. Давай пойдём! — Рокудо мельком сочувствующе взглянул в глаза Бьякурану, но тут же отвернулся, преисполненный гордости. — Похоже, тебе есть о чём сейчас подумать, — опустил голову белокрылый. Он и без того всегда давил на возлюбленного, прекрасно понимая при этом, что всего должно быть в меру. Настала пора принять факт, что иногда стоит отступить. — Прости за беспокойство. До встречи. И без того не радужное настроение скатилось ещё ниже. Чтобы у Мукуро не осталось сил даже огрызнуться… Всё это было очень плохо, но и винить Бьякуран его не мог, только себя за то, что не осмелился остаться рядом, позволил Рёхею уничтожить Александрию. Пусть даже всё произошло по чьему-то заранее придуманному сценарию. — О, вы уже? — окликнул белокрылого Ирие, ждущий у лестницы. — Думал, дольше задержитесь. — Тоже так думал, — тихо ответил Бьякуран. — Извини, что убежал. Ты ведь мне вовсе не о Мукуро-куне пришёл сказать, верно, Шо-чан? — постарался он улыбнуться, но улыбка вышла весьма печальной. Шоичи пытался не обращать внимания на состояние друга, ведь у них не было времени предаваться унынию. Пришлось оставить всё как есть. — Я должен был вам сообщить, что Верде хочет поговорить с вами. — По-моему, это и без того очевидно. — Моё дело передать. Свою задачу я выполнил. Ещё свидимся, — Ирие было неловко, но он желал хоть как-то подбодрить друга, и он не нашёл ничего умнее, кроме как похлопать Бьякурана по плечу на прощание. — Я что, выгляжу настолько жалким? — нервно рассмеялся белокрылый и покачал головой. Глубоко вздохнув, приводя мысли в порядок, отправился в зал регента. Там его уже ждали остальные члены команды. — Скучали по мне? — Нет, — сходу ответил Гамма. — Как себя чувствуешь? — дотронулся до рукава Бьякурана Тсуна. Он был всерьёз обеспокоен состоянием друга. Савада часто навещал его, помогая Рокудо, практически не отходящему от кровати, ухаживать за ним. — Вроде, ничего, — солгал белокрылый. Его вовсе не здоровье беспокоило, а молчание Мукуро. — Теперь, когда ты здесь, мы можем приступить, — начал Верде, сидящий на троне, подле которого стоял министр Джаннини. — После анализа нападения на Александрию, мы обнаружили некоторые интересные факты. Думаю, вы все должны о них узнать. — Но принцессы всё ещё нет, — словно на уроке, поднял руку Ямамото. — Мукуро-кун у телескопа наверху, — безжизненно сообщил Бьякуран, больше на автомате, нежели осознанно. — Я пойду позову его, — вызвался Фран, которому было до смерти скучно выслушивать взрослых. — Постой! — Бьякуран хотел остановить однорогого мальчишку, но не успел. Мукуро и без того было тяжело, а тут ещё и эта язва жизнь травить будет. — Ладно, приступим, — не стал ждать учёный. — Для начала поделитесь своими мыслями. — …Город в руинах, — после непродолжительного молчания, начал Гокудера. — Многих ни в чём неповинных людей не стало в живых. — Я могу себе представить, — нехотя произнёс Верде. — Её Величество, наверное, в большом душевном кризисе, — Джаннини прекрасно помнил свои чувства, когда Леви напал на Линдблюм. Страшно было передать ощущения, испытываемые, когда друзей и простых жителей города засасывало в бездну, как рушились дома, лишая крова детей и ставших вмиг одиноких матерей. — Я никогда не видел такой трагедии, — признал Ямамото. — Мы ничего не смогли сделать. Мы бились до последнего, но всё было бесполезно. Скуало и я приготовились отдать свои жизни. Я не знаю, что с ним случилось… — с болью в голосе закончил Такеши. — Мы потратили много времени и средств на восстановление Линдблюма, — рассказал немного о ситуации в своей стране Джаннини. — Но нашим жителям потребуется гораздо больше времени, чтобы свыкнуться с их потерями. Тем, кто выжил, предстоит долгая и суровая дорога. — Бурмеция, Клейра, Линдблюм, а теперь и Александрия… Торфяная Бошка покорил все четыре нации. Чего он добивается? — Кто знает? — Бьякурана больше не интересовали причины. Его также не волновало, что Сасагава мог действовать не по своей воле. Ничто не имело значения, кроме того, что его Мукуро сейчас страдает! Этого белокрылый простить не мог. — Давайте просто разберёмся с ним! — Это не так просто, — отрезвил неприятного товарища Гамма. — Рёхей сильнее всех нас. Как ты собираешься сражаться с ним? — Рёхей действительно полон загадок, — согласился Верде. — Я всё ещё не могу поверить в то, что видел, когда мы эвакуировались из Александрии. — Что? Что ты видел? — недовольно спросил Бьякуран. — Я видел его на своём украденном корабле, — совершенно будничным тоном сообщил учёный, — первом, способным летать без мглы. С ним ещё на борту были чёрные маги. Это были не те старые чёрные маги. Эти нормально разговаривали. — Нет! — ахнул Тсунаёши. — Не может быть… — согласился Бьякуран. Примо при всём желании не мог перейти на сторону Рёхея. Не таким он был человеком даже в этом мире. — Ты в этом уверен? — Это абсолютно точно. — Как?! — запаниковал Тсуна. Одно дело сражаться с бездушными куклами в облике Джотто, а другое — с самим Примо, обладающим собственным сознанием. — Почему они со старшим братом?.. — А что насчёт корабля? Рёхей-кун совсем не похож на вора, — сам являясь вором, поинтересовался Бьякуран. Верде пришлось поведать правду о «похищении» корабля. Супруга учёного обладала весьма капризным нравом, потому, когда супруг переступил порог дозволенного, она просто-напросто сбежала на собственном корабле, наслав на прощание проклятие на мужа. — Так на самом деле твоя жена разозлилась на тебя и превратила в оглопа. — Печально, правда? — Но как Рёхей завладел её воздушным кораблём? — казалось, единственным, кто рассуждал трезво и беспристрастно, был Гамма. — Я и сам бы хотел знать, покачал головой Верде. Он при всём желании не смог бы завладеть им силой, если я ещё не совсем позабыл свою жену… В любом случае, я как-то должен вернуть её и корабль! — Какой стыд, как правитель мог до такого докатиться… — Гокудера посмотрел в сторону Десятого, уверенный, что тот его поддержит, но Савада был слишком поглощён мыслями о Примо. Отвлекать от важных мыслей Хаято не стал. — Но мы не можем игнорировать эту ситуацию. Торфяную башку нужно остановить! — Определённо! Мы должны объяснить ему, что он переигрывает, пока не поздно! — выдал Ямамото, вызвав у присутствующих противоречивые чувства. Вроде как напомнил, что всё происходящее не столь реально, как кажется, но в тоже время такое простое отношение к трагедии злило. Никому и в голову не приходило, насколько бейсболист серьёзен. — Это легче сказать, чем сделать, — лишь вздохнул Бьякуран. — Мы не знаем где он. У нас даже нет корабля, чтобы искать его. — Он прав. Номер два всё ещё неисправен. И я сомневаюсь, что смогу следить за постройкой нового корабля в таком виде, — посмотрел на оглоповские лапки Верде. — Если бы я снова стал человеком… — учёный поёжился в, так и не ставшем удобным, теле. — Джаннини, быть может, можно что-нибудь сделать? — Я разговаривал с доктором Шамалом по этому поводу, — кивнул министр, — и просил его присоединиться к нам. Он должен быть здесь с минуты на минуту. — Это здорово! Уверен, что доктор Шамал нам поможет! — воодушевился Такеши, в то время как остальные приуныли. Верде — не женщина. Ни по сценарию, ни вообще никак. — Простите за опоздание, — словно по расписанию явился Шамал. — Прошу меня извинить, что пришлось вас вызвать в таком спешном порядке, доктор, — поспешил поприветствовать долгожданного гостя Джаннини. — Огромное спасибо, что смогли уделить немного своего драгоценного времени и почтить нас своим визитом. — Много чести, — тихо фыркнул в сторону Хаято, за что получил затрещину. — Прошу вас, министр, не нужно формальностей, — доктор в нетерпении потирал руки, желая поскорее расправиться с мерзопакостным делом и приступить к ублажению лучших красоток Линдблюма, которых обязался предоставить министр. — Я слышал, что произошло в Александрии. Рад вас всех видеть. Хм? — осмотрелся он, пытаясь выискать тех, кто по сценарию ему особенно интересен. — Где принцесса? Франа тоже не хватает. С ними всё в порядке? — Не волнуйся, Шамал-кун, с ними всё нормально. Фран-кун только что пошёл за принцессой. — Ох, понятно. Уф, гора с плеч, — доктор не успел завершить исследование, за которое кое-кто обещал ему голову оторвать. Сроки не поджимали, но при отсутствии объекта время не имело уже никакого значения. — Что же, доктор Шамал, я интересовался… — начал Верде, но был бесцеремонно прерван вошедшим без стука Франом. — Эй, ребята, — мальчик окликнул присутствующих. Он стоял у входа, едва ли ни шаркая ножкой. — Что такое? — почувствовал неладное Бьякуран. — Ты не столь красноречив, как обычно, — заметил Шамал. — Учитель, он… — Что? Что случилось?! — Бьякуран готов был в ту же секунду сорваться с места и броситься на выручку. — …Мне кажется, — Фран посмотрел на него, как на ненормально, притом прекрасно понимая белокрылого, — он потерял дар речи. Он больше не может говорить. — Что?! — забыв предыдущие думы, воскликнули все хором. — Пойдёмте со мной. Он в комнате для гостей, — мальчик потянул белокрылого за руку. — Подожди! Постой! — попытался взять себя в руки Бьякуран, не желая совершать ошибки впопыхах. — Шамал-кун? — с надеждой обратился он к доктору, тот молча кивнул. — Я тоже иду, — как верный рыцарь, Ямамото чувствовал ответственность за новоявленную королеву, лишившуюся своего королевства. — Давайте отложим эту встречу, — предложил Верде, не видя смысла продолжать. — Бьякуран, сообщи мне потом, когда будет больше известно о его состоянии.* * *
Бьякуран бежал со всех ног, будто бы скорость его прибытия на что-то влияла. От него не отставал Ямамото, громко лязгая доспехами, пугая всех встречных в замке людей. А вот Шамал особо никуда не торопился, чем очень злил Бьякурана, готового взять доктора в охапку и предоставить принцессе в пользование, лишь бы возлюбленный вновь обрёл свой чудесный голос. — Он сидит на своей кровати, — показал направление Фран, когда все прибыли на место. Белокрылый ждал за дверью, дабы убедиться, что Шамал всё-таки дойдёт сам. Ворвавшись в комнату, едва не снеся вазу с пышными благоухающими цветами на стойке, Бьякуран замер перед безмолвным любимым. — …Мукуро-кун? Увидев Бьякурана, Рокудо встал, пытаясь жестом показать, что разговор не удастся, что тот зря пришёл. — Угораздило же тебя, — доктор сел напротив своего пациента. Мукуро наклонил голову вниз, не желая ни с кем встретиться взглядом, а Бьякуран преклонил колено, пытаясь разглядеть лицо Рокудо. — Принцесса, что случилось? — Ямамото ожидал, что Рокудо чудесным образом ответит, но реальность была жестока. — Это какая-то дурацкая шутка, — едва не задрожал Бьякуран, так и не разглядев глаз любимого. — Шамал-кун, можно что-нибудь сделать? — Ничего. Ничего уже не сделаешь, — серьёзно ответил доктор, глядя на Рокудо, севшего обратно на кровать. — Что значит ничего?! Должно быть хоть что-то! — чуть ли ни взревев, Бьякуран накинулся на Шамала, схватив того за грудки. — А что ты сделаешь? Принцесса потеряла дар речи после всего, что пришлось пережить: смерть матери, уничтожение любимого королевства. Это причинило слишком много боли. — Так что?! Нет никакой надежды? — Надеюсь, это только временно, — убрав с помятой одежды чужие руки, медленно подбирающиеся к горлу, пояснил Шамал. — Но могут пройти месяцы, даже годы, прежде чем он снова сможет говорить… пока не справится со своим горем. — Значит, всё, что мы можем делать, это ждать? — спросил за Бьякурана Такеши. — Боюсь, что так. Это не просто заболевание. Вы должны следить за его покоем. Вот всё, что можно сделать. — Какой же я идиот, — Бьякуран был готов по одному вырывать перья с крыльев, коря себя в том, что сразу не догадался о причине, по которой Рокудо ему не отвечал. — Прошу, пожалуйста, прости меня… — стоя на коленях, молил он. — Я присмотрю за учителем, — Фран взобрался на кровать и обнял Рокудо, глядя сверху на кающегося Бьякурана. — Я тоже останусь. А ты? — положив руку в железной перчатке на плечо белокрылого, поинтересовался Ямамото. — Я не могу… — С чего вдруг? — опешил однорогий. — Что ты собираешься делать? — заинтересованно спросил Такеши. — Найти Рёхея и выбить из его головы всю эту чушь, — сам не свой от злости, пообещал Бьякуран. — Шамал-кун, мне нужен корабль, чтобы найти его. Скажи мне, как вернуть Верде-куну его первоначальный облик. Это единственный выход. — Сейчас-сейчас, успокойся, — доктор совсем не рвался вновь попасть под горячую руку влюблённого по уши. — Пойдём посмотрим регента. Оставив Ямамото за старшего, пара покинула гостевую комнату. — Интересно, сколько всего вы бы сказали, если бы вам было дано говорить? — протянул Фран, устраиваясь на коленях учителя поудобнее, с хитрой улыбкой глядя в глаза. Он-то знал, что виной молчанию — сценарий. Мукуро даже в теле принцессы не был подвержен переживаниям настолько, чтобы дар речи потерять.