ДЭМИЕН
Evgeny Emelyanov–Blackout
Роскошь прихожей ни капли меня не удивила — вполне в духе людей, у которых много денег и немного мозгов. Если я богат, то почему бы не продемонстрировать это как следует? Золотистые и коричневые тона, присутствующие в интерьере, ярко освещались торшерами у стен с многочисленными лампочками. Такое изобилие света сильно било по глазам, отчего приходилось их щурить. В паре шагов была расположена деревянная лестница, тянущаяся вдоль стены на второй этаж. Оттуда шлейфом исходил человеческий запах, к которому понемногу подмешивался запах страха. Настолько пьянящий и возбуждающий, что только сейчас, спустя время, я понял, что свободен. Что нахожусь вне тюремной камеры с железной решеткой. Это должна быть интересная игра и торопить события не стоит. Впереди ещё целая ночь, а у меня множество вопросов и тем для разговоров. Следовательно, не будем более тратить наше драгоценное время и приступим. С каждым моим шагом гасла одна лампочка и усиливался витающий в воздухе страх. Когда половина ступеней осталась позади, весь первый этаж погрузился в чарующую темноту. Позади раздался свист, а следом за ним злобный смех, и я тут же ощутил, что теперь на лестнице стою не один. Внезапное чувство тяжести на правом плече заставило меня повернуть голову в том же направлении. — Ну и что мы тут забыли, Дэмиен? — с насмешкой поинтересовался Като, глядя мне в лицо. Его взгляд был по обыкновению диким, и только мне было известно сумасшествие какого уровня таилось за этой дикостью. С первого дня нашего знакомства мне было любопытно, как такой, как Като, попал в самую обыкновенную тюрьму. Ибо в отличие от остальных себе подобных, оказавшихся среди людей запертым в четырех стенах, он, вместо того, чтобы быть неприметным и находиться в тени, наоборот привлекал всеобщее внимание к своей персоне. Стабильно раз в день ввязывался в драки, не был сдержан в выражениях в адреса надсмотрщиков и заключённых. В общем, бунтовал как мог. Игнорируя тот факт, что как только вышестоящие поймут кто он, его тут же упекут в дыру поглубже той, в которой он находится сейчас. И вот однажды мне пришлось остудить его пыл и с силой раскрыть пареньку глаза. Ведь он явно не понимал насколько остро лезвие, по которому он так смело расхаживает. К счастью для меня, его здравый смысл на тот момент откликнулся и мне даже показалось, что с этого мутанта будет толк. К счастью для самого Като, я решил не перегрызать ему глотку, дабы устранить угрозу. Которой он какое-то время являлся. — Есть одно не большое, но важное дело, — спокойно ответил я, отворачиваясь от него. Недовольно фыркая, Като убрал свою руку и опустился на одну ступень ниже. Преодолев лестницу, я слегка сбавил шаг, глубоко втягивая в себя воздух. Девчонка переместилась, так-как принадлежавший ей запах доносился совершенно с другой стороны. «Шустрая», — подумал я, улыбаясь самому себе. Она может обежать хоть каждый угол, спрятаться в шкафу или под кроватью. Выудить припрятанный телефон и попытаться вызвать полицию. Этим она сделает хуже лишь себе. Ноги с каждым шагом казалось вот-вот провалятся в пол, напоминающий один сплошной ковер. Света вокруг изначально было намного меньше, чем внизу, и каждая вещь, находящаяся здесь, будто бы желала отбросить свою тень на стену или пол, прибавляя тем самым мрачности. Теперь, помимо запаха, до меня отчетливо доходил звук колотящегося сердца, которое видимо чудом до сих пор не пробило грудную клетку бедняжки. Внезапно его ритм резко изменился. Как будто бы на миг оно зашлось, а потом, снова разогнавшись, вернулось к прежнему темпу. Резкий вскрик девчонки немного удивил меня — ведь я её ещё не настиг. Повторный крик прозвучал уже намного четче, перед тем, как её практически выпихнули из комнаты, в которой она пряталась. Упав на четвереньки, она разразилась беззвучным рыданием, не поднимая лица и не предприняв попытки встать. — Здравствуй, Мина. — Подойдя к девушке, я опустился перед ней на корточки, подцепляя пальцами подбородок, заглядывая в заплаканные глаза на покрасневшем лице. Из комнаты немного погодя вышла тёмная фигура, на ходу засучивающая рукава. — А они кусаются, эти люди, — пробубнил вышедший из комнаты мужчина. Бриско был одним из первых, с кем я сразу же нашел общий язык. Первый мой так называемый друг, будучи в неволе. В отличие от Кaто, Бриско любил порядок и контроль во всем. Поэтому развязывающиеся потасовки на территории тюрьмы он предпочитал созерцать, стоя в стороне. Называя при этом подобные сцены истинным воплощением хаоса. Породили который кучка дикарей, поддавшихся на очередную дурацкую провокацию со стороны Като. К слову, эти двое ладили меж собой с огромнейшим трудом. И если у одного хватало мозгов на то, чтобы вовремя отступить, то второй был как граната. Если предохранительное кольцо сорвано, пути назад нет. — Нашу красавицу покусал человек, — с издевкой протянул Като, вышагивая вперед. — Не забудь продезинфицировать укус и сделать прививку от бешенства. Бриско одарил того холодным взглядом, красноречиво давая понять, что он думает о реплике Като. — Хотя можно, конечно, отсечь тебе кисть руки, — не унимался наш задира, продолжая донимать товарища. — Так сказать, чтоб уж наверняка избежать заражения. Я выждал пару секунд, дабы посмотреть, чем все кончится. И по тому, как спокойно себя вел Бриско, я понял, что опасаться нечего. У этого паренька, вопреки его юному возрасту, выдержка была на высшем уровне. А умение игнорировать недалекого «друга» ещё ни разу его не подводило. Теперь я мог полностью переключить своё внимание с молодёжи на удерживаемый мною субъект. Взгляд девушки был устремлён куда-то вдаль, а по щекам не переставая текли слезы. Никаких криков, всхлипов. Ни малейшего намека на сопротивление. На долю секунды я испытал сильное разочарование. Игра, которую я так ждал, не оправдала моих надежд и представлений о ней. Девчонка просто как тряпичная кукла осела на пол у моих ног и хоть бы пискнула. — Мина, радость моя, поговори со мной, — сладостно обратился я, изучая её лицо. Но она продолжала смотреть куда-то сквозь меня, будто бы не слыша. Да что такое с этим человеком?! Выпрямившись, я продолжил рассматривать сидящее на полу тело, ощущая как меня начинает одолевать скука. — Кажется она не настроена на беседы, — с напускным разочарованием сказал Като и поменялся со мной местами. Теперь я стоял и наблюдал с высоты своего роста, а он, будто бы имея дело с ребенком, присел напротив молчаливой девушки. — Ну что, красавица, может все же изменишь свое решение и поговоришь с нами? В этот самый момент что-то блеснуло в руке барышни, и на весь дом раздался звук, напоминающий вой раненого животного. Като, припав на одно колено и сильно ругаясь, держался за ногу. Малышка Мина, воспользовавшись созданной ей же ситуацией, вскочила с пола и ринулась в сторону лестницы. Перехватив девушку у самого спуска, я удерживая беглянку за локоть, с силой отбросил её обратно в середину прохода. Звук долгожданных девичьих криков вызвал у меня новую волну возбуждения и чувство азарта. Приблизившись к оказавшийся снова на полу Мине, я более не церемонясь, схватил её за волосы и начал не спеша накручивать длинные огненно-рыжие локоны на кулак, наблюдая, как искажается от боли бледное лицо. Как она отчаянно пытается высвободиться. Наконец-то она начала сопротивляться. И источаемый ею запах страха снова и снова одурманивал меня, заглушая голос моего человеческого я. Забылась первоначальная цель, ради которой было столько сделано и все ещё предстояло сделать. Разбушевавшийся инстинкт убийцы, в который раз доминируя над разумом, подчинил себе и тело. Когда моя рука уже торчала из грудной клетки Мины, а алая кровь медленно стекала на безупречный ковер, я понимал лишь то, что мне этого мало. А ведь мне следовало после такого промаха как минимум сокрушаться и рвать на себе волосы. Ведь я не сумел совладать с собой и своими порывами. Извлекая конечность из мягкой человеческой плоти, я делал это не спеша. Растягивая удовольствие. Мина перестала рыпаться, и даже крики её смолкли как по щелчку пальцев. Прискорбно оглядев свою испачканную рубашку, я отпустил обмякшее тело и то с глухим стуком приземлилось на ковер. Багровое пятно стремительно разрасталось под телом милой Мины Дэвро, чьи лучащиеся прежде жизнью глаза остекленели, встретив свою смерть.