Каменные драконы

Глубокие фиолетовые зрачки поглощали ее без остатка. Ее отражение по-прежнему было прекрасным, хотя кожу начинали предательски обвивать мелкие змейки морщинок. Запястья, уголки глаз и губ. Еще не скоро она постареет, но ее красота начинала медленно увядать. Королева со вздохом уронила голову на руки, не в силах больше смотреть в зеркало. Серебряные локоны рассыпались по туалетному столику, щекотали нос, лезли в рот. В последнее время ее бесило все, даже собственные волосы. Дни слились в непрерывную пытку невкусной странной едой, слабостью, тошнотой, перепадами настроения. Ночью же она металась по кровати, а память подкидывала ей старые страхи, перемешивая, искажая, делая реальными. Этой ночью ей приснился шатер. Алый, взятый с боя ланнистеровский шатер и давний разговор с карликом, впоследствии ставшим ее мужем. Она только что выставила вон Джейме Ланнистера, его опутанное веревками тело бросили на спину Визериона, а брат, ставший тюремщиком, отвез на Стену. И вернулся к военному совету, язвительный, умный, невозможный. Дени тогда не выдержала и, выгнав всех из шатра, задала своему деснице хорошую трепку. — Я сыта по горло рассказами о Ланнистерах! Зачем ты мне на совете? — Вы всегда доверяли мне, Ваше величество. Я предан вам, как и раньше. Я позволил себе грубые слова, защищая брата, потому что он единственный, кто остался из моих родных. Всю свою жизнь я обладал лишь одним защитником — Джейме. Я не мог его предать, я должен был попытаться! Теперь же у меня не осталось братьев. Я не претендую на Кастерли, я не претендую ни на что. Дейенерис, вы честны и справедливы, поверьте, вы лучшая королева, которая надобна этому исстрадавшемуся миру. Если вы более мне не доверяете — прогоните. Я поклянусь никогда не злоумышлять против вас, да по совести — никогда и не смогу уже. Последнее он произнес в сторону и приглушенно, надеясь, что она не расслышит. Напрасно. Несколько стуков сердца отделили его слова от ее ответа. — Мы были на «ты», Тирион, — ответила Королева наконец и увидела огромное облегчение, написанное на его лице. — Я нужен тебе, — ответил он. Королева пристально посмотрела на карлика и медленно наклонила голову, соглашаясь. Много позже была присяга Сансы, размолвка с Эйегоном, его помолвка, Долина, Дорн, Простор… Тирион тогда сказал «я нужен тебе» и был прав. Она могла посчитать по пальцам одной руки все случаи, когда ее муж был не прав. И он был ей нужен все эти годы, но особенно и совсем иначе — сейчас. Тирион не стал для нее прекраснее, но это было не нужно. Ее красоты могло хватить на них обоих, и еще бы осталось. Дейенерис была по-прежнему молода, но далеко не так же наивна. Ее вестеросская авантюра вообще, похоже, увенчалась успехом только благодаря ему. Тирион пришел в тот момент, когда Дени перестала надеяться на счастье. Он всегда подмечал узкие места в любых планах, но ей виделось, что это не было осмысленным шагом — скорее, безумным порывом. Без расчета, наметок или плана. Их первая ночь была сплошным сумбуром. Временами ей казалось, что Тирион забыл, что положено делать с женщинами. Она и сама давно не была с мужчиной, и дело было вовсе не в том, сколько месяцев назад она делила постель с Джоном. Джон и Дени были скорее братом и сестрой, нежели мужем и женой, правителями. Он возмужал на ее глазах, но не повзрослел, на что женщина очень надеялась всегда. В сыне Рейгара был по-прежнему жив страх отвержения, глубоко вросший страх бастарда, неведомо как появившегося на свет, на что-то претендующего. Джон так и не смог убить в себе мальчика, как когда-то советовал ему мейстер Эйемон. Он советовался с ней и выслушивал Дени, и в их постели было всегда слишком много разговоров. Не меньше, чем слез и попыток простить друг другу. Она не могла понести дитя, а он так боялся за нее, за любую близость… Словно Дейенерис была любимой игрушкой брата, взятой на время его отсутствия, и вот Джон уже слышал шаги по лестнице и в ужасе вспоминал, где взял ее, чтобы скрыть следы. Он был смелым военачальником и прекрасным тактиком, ему лишь не хватало уверенности в себе, но все, что касалось войны, Дозора, черных братьев, государства — он выносил с честью. И при этом Джон был глубоко несчастлив. Рожденный под сенью восстания, убившего его отца и мать, он не верил более в свое личное счастье, отрицая самую его возможность. Может быть, именно поэтому Дейенерис так и не полюбила его как мужчину. Она была матерью драконов, она готова была стать матерью всем живому, но всегда в глубине души ждала, что кто-то разделит ее тяготы. Женщина должна была плакать на плече мужчины, а он успокаивать, а не наоборот. Растопить лед этого сердца ей было не дано. Тирион же был пламень. Отвергнутый обществом лордов, демонизируемый простонародьем, «бастард в глазах отца», он тем не менее пользовался всем, чем мог. Его гибкий мозг непрерывно работал над разными сложными задачами. Ей нравилось наблюдать, как хмурились его брови. Жаль, сам муж не мог заметить, каким одухотворенным становится его лицо в момент глубокой напряженной работы мысли. Отстаивая свое, он был свиреп как вепрь. Щедр, справедлив, заботлив. Беременность начала сказываться на ней внезапно: она вдруг стала уставать. Тирион приставил к ней пажа, который ходил за ней повсюду с небольшим складным креслицем, и Королева нехотя признала, что это было блестящей идеей. Она нашла мужа не сразу — он стоял у помоста, где уже завтра должны были сидеть зрители. Рядом с ним она увидела близнецов его брата и подумала, что так, вероятно, выглядели в юности его брат и сестра. Дженна и Герольд — так их зовут, неожиданно вспомнила девушка. Герольд рвался в общую схватку, но отец его не отпустил, Дженна же была недовольна невозможностью участвовать с самого начала. Еще пара лет — и дяде придется высоко запрокидывать голову, чтобы увидеть лица племянников. Уже сейчас они были выше Тириона и перегоняли Дени. Королева подошла, опустилась на стул, услышав обрывок разговора: — Разумеется, в первую очередь — они же лорды, — отвечал Тирион чем-то очень возмущенной девушке. — Тогда почему Селвин не будет выбирать, с кем биться в начале? — выпалила Дженна. — Отец — лорд, мама — леди, а Дредфорт наш замок. — Да, девочка, но есть лорды выше рангом…— устало отвечал ее муж. Дейенерис решила вмешаться. — Дженна, — начала Королева из-за спины Тириона, — это очень большой турнир. Сначала имеют право выбора великие лорды и их наследники, потом только их знаменосцы и прочие вассалы, в зависимости от их значимости. Север велик, но гораздо меньше Простора или Штормовых земель, если говорить о людях. Дредфорт тоже не самый крупный форпост Севера: у вас совсем небольшой гарнизон, да и расположен в безлюдной местности. Тирион благодарно улыбнулся ей, а Дженна сердито топнула ногой. Герольд примирительно похлопал ее по плечу и сказал ободряюще: — Не так важно, каким он выедет на поле, Джен, — девушка взглянула на брата и надулась, теряя последнего сторонника, тот же, обняв ее за плечи, прижал к своей груди и продолжил, — Селвин хороший боец, он покажет себя, даже не сомневайся. — Гери, вот вечно ты! — она ткнула брата кулачком в область сердца. Герольд усмехнулся в ответ, прижав ее крепче на мгновение. — А ты не вечно? — оба улыбались — одинаковые прекрасные дети, уже почти подростки. Один излом бровей, один цвет глаз, улыбка, волосы. Близнецы были гораздо больше похожи на Бриенну, нежели на Джейме, но именно это удивительное сходство делало их рядом прекрасными. Они дополняли друг друга. А если у нее и вправду близнецы… Грусть неожиданно сжала ее сердце. Это было так по-смешному нелепо. Когда-то она мечтала вернуться в Вестерос, обрести здесь дом и семью. Узнав, что у нее есть два брата и сестра — пусть не знающие об этом, но живые, — она обрадовалась. Осторожно, чтобы не спугнуть Тириона, она расспрашивала о близнецах, предвкушая встречу. У нее никогда не было сестры, и хоть, по рассказам, Серсея была прекрасной и беспощадной, Дени была уверена, что они нашли бы общий язык. В конце концов, и красоты, и ненависти к врагам в ней самой тоже было с избытком. А уж мстить человеку, убившему ее ребенка, было необходимостью. Однако она не застала свою сестру. Лишь ее брата-близнеца, так и не узнав, насколько они были похожи. Джейме сразу же ее очаровал. А следом за очарованием пришла, словно ушат холодной воды, ярость, ненависть, злость. Как этот едкий мерзкий тип посмел лишить ее сестры, о которой она мечтала всю жизнь?! Сейчас, много лет спустя, Дени уже не понимала природы той вспышки, заставившей ее гнать Джейме на Стену. Может быть, это была обратная сторона любви? Но нет, его сарказм, его наплевательское отношение, бравада, дутое рыцарство сразу сделали их врагами. С Тирионом было иначе. Она размышляла, наблюдая, как близнецы после перепалки, завершившейся взаимными тычками под ребра, чинно взялись за руки и отбыли в сторону костров на кромке лагеря. Тирион смотрел на них долгим немигающим взглядом, словно пытался запомнить эту картинку. Солнце низко садилось в той стороне, высвечивая контуры фигур близнецов. Дени кашлянула, привлекая внимание. — Я задумался, прости, — он взял жену за руку так бережно, словно касался хрупкого цветка. Потом тронул внутреннюю сторону запястья, скользнул пальцами по ладони. Дени мурлыкнула в ответ. Он не всегда находил, как ее успокоить словами, а вот прикосновения срабатывали прекрасно. Почти всегда. — О чем, мой муж? — ответила Дени, опускаясь на свой стульчик. Она стояла слишком долго, и поясница начинала ныть, хотя ей было еще не с чего. Жестом она отогнала пажа, чтобы он не подслушивал. Так, сидя на стуле с прямой спиной, словно на троне, Королева смотрела на своего мужа снизу вверх, любуясь. Это было странно, но Дени находила в его лице что-то красивое. Линия роста волос, скулы… даже шрам были для нее полны очарования, свойственного крепким старым вещам или любимой одежде. Если так можно было думать о человеке, поправила она себя по привычке. Она не представляла своей жизни и правления без этого человека, а с некоторых пор еще и по причинам слишком личным. На Тирионе держалось все, как бы она ни думала в запале, как бы ни ругалась в сердцах. — Они напоминают Джейме и Серсею, — наконец произнес Тирион, глядя на Дени сконфуженно. Определенно, он не хотел этого разговора. — Я помню их такими юными, одинаковыми. Она кивнула, побуждая его продолжать. Тирион выглядел напряженно, словно хотел сказать что-то важное, но боялся ее реакции. Он сделал паузу, а потом, решившись, начал: — Я завидовал им. Они договаривали фразы, одинаково думали, переодевались в одежду друг друга, дурачили всем головы. Они были ловкими, я никогда не мог их догнать даже бегом, они были отчаянно сумасшедшими — то ныряли в волны с самой макушки Утеса, то скакали на лошадях, то прятались так, что найти не могли по нескольку дней. Но самое главное, — в голосе прорвалась тоска, — их было двое. Всегда двое. Во всем. Им уже не был нужен никто. Сердце Дени сжалось, на глазах выступили слезы. Она протянула руку к Тириону, их пальцы переплелись. Он судорожно вздохнул, а потом вдруг продолжил прерывающимся голосом: — Я знаю, что жалок. Один твой брат погиб на Трезубце, а другой мучал всю жизнь, да и какая у тебя была жизнь. Я же рос в роскоши, у меня было все, что я бы хотел… — … кроме любви, — Дени произнесла это закрыв глаза, потому что это было и про нее. — Твоя мама умерла, подарив тебе жизнь. Твой отец был жестким человеком. Сестра — самовлюбленной стервой, брат — … — Нет, прошу, — он остановил ее, прижав указательный палец к ее губам. — Джейме — единственный родич, что остался у меня из тех, кто действительно любил. Защищал. Берег. — Не всегда, — ответила Дени со вздохом. — Что ты хочешь сказать? — Я знаю про твою жену, Тирион, — она подняла глаза на него. Он был ошарашен, но стремился сохранить лицо. — Первую жену. Я знаю про Тишу. — Ты… Он закрыл лицо руками, отвернулся. Дейенерис уже пожалела о том, что призналась. Нельзя быть королем и не иметь доброй сотни недобрых сплетен о себе в народе. Она обязана была знать, что из этого правда, а что нет. Проверить, уточнить. Дени знала о Тирионе больше, чем он предполагал, и давно хотела об этом сообщить. Ей хотелось, чтобы любимый мужчина знал о ней все. — Кто? — наконец произнес он низким мрачным голосом, не повернув головы. — Джейме, — ответила она спокойно. — Он не посмел мне отказать, когда я привела свои аргументы. Поверь, твой брат не хотел, чтобы я знала, но был вынужден рассказать. — Как? — он отнял руки от лица. — Это было несложно, — Дени улыбнулась, снова захватывая его кисть. Рука дрожала. — Я поклялась, что никогда не использую это против тебя. И скрепила самым надежным обещанием. — Это было преступление, — тихо продолжил он. — Я никогда себя не прощу. Я… искал ее. Потом… когда… — Когда стал королем, да, разумеется, — Дени владела собой прекрасно, хотя и хотела едким словом срезать мужа. — Бастарды, как и первая любовь, гибельное и тягостное дело. — Бастарды? — пораженно обернувшись к ней, спросил Тирион, впервые посмотрев в глаза Королевы. Она спокойно выдержала взгляд, ответив легкой улыбкой. — Разумеется. Твой отец сделал все, чтобы отцовство можно было бы опровергнуть, но ты же Таргариен, — она смотрела напряженно. — Ты не пробовал искать среди драконьих всадников? — Я не думал об этом… в таком ключе, — он снова отвернулся, но руку не забрал. Дени прижалась губами к костяшкам пальцев и произнесла: — Я искала. Проверяла. Арианна помогала мне втайне от Эйегона. Из тех, кто уже нашел дракона, мы не нашли твоих детей. Мать я не искала. — Ее след потерялся, — глухо ответил он. — Не твоя вина. — А чья? Это была моя жена. После всего. что я сделал, я должен был утопиться. — Не твоя вина. Я так не думаю, — повторила Дени. — Иначе бы я и узнавать не стала. Она притянула его за руку, вынудив подойти, и поцеловала легким касанием между челюстью и шеей. Тирион вздохнул, осторожно опуская голову, и соединил их губы. — И все же, — сказал он после паузы, — Как ты узнала это у Джейме? — Я поклялась, что не причиню вреда тому, кого люблю.