Уроды-2: Hassliebe

Гордей был противоположностью Жени. Наверное, поэтому они и подружились: Женька всегда выбирал тех, кто уравновесил бы его. Базанов был слишком живым, слишком восприимчивым для всего нового, он умел растормошить окружающих его людей, увлечь, уговорить на что угодно. С ним было хорошо, так как и другом Гордей тоже был образцовым. А еще он очень серьезно относился к учебе, и Женя с первых дней нашел в нем прекрасного партнера по совместным занятиям. Гордей никогда не отказывался послушать новый для него материал или поучаствовать в обсуждении спорных моментов. Для Женьки он был просто подарком. Конечно, откровенничать пока что Женя не решался, полагая, что даже самый хороший человек может иметь плохую сторону, и выяснять, есть ли такая сторона у Гордея, не спешил. Он очень боялся разочароваться. Грустных прозрений было в его жизни слишком много, а от добра добра не ищут. Так Женя решил и на том успокоился. Базанова тоже вроде как все устраивало – в чужую душу он не лез, не интересовался происхождением шрамов. И не оставлял попыток социализировать своего замкнутого друга: ведь какой кайф все время проводить в своей раковине, когда вокруг столько интересного? Женю же это интересное немного пугало, но отказать Гордею в чем-либо было достаточно сложно. Поэтому, оказавшись перед дверьми «Рая», он не сильно удивился: Базанов ходил за ним по пятам несколько дней - не мытьем, так катаньем уговаривая на авантюру с походом в клуб. Женька, до конца не убежденный, попытался использовать свою последнюю попытку отбрыкаться, но это ему не удалось. После роковых слов «пошли», Гордей с удивительной поспешностью – видимо, чтобы нерешительный друг не передумал, - втащил его в помещение клуба. «Рай» с первых же секунд оглушил юношу, заставил покачнуться. Впрочем, Женя тут же почувствовал на своей спине руки Базанова: - Не-ет, мы уже здесь! – произнес Гордей, склонившись к Женькиному уху, не давая позорно попятиться. – Теперь только вперед, - парень горящими глазами осмотрел пространство вокруг и закончил: - Жека, за нами Москва! Женя выдавил слабое подобие улыбки - все-таки подобные места были совсем не для него. Не любил он скоплений полутрезвого народа. Всеобщее веселье почему-то давило на Женьку и заставляло задуматься о собственной неполноценности. Он просто не знал, куда себя деть – развлекаться именно так он не привык. В одиночестве, с книгой, в тишине – это было более привычным. И приемлемым. Стоя же среди разноцветных огней стробоскопов и таких же разноцветно одетых людей, юноша с грустью вспоминал уютную террасу на крыше, крепкий чай и ночной город. Как все это было теперь далеко. Воспоминания захлестнули Женю, и стало одиноко. Гордей, увидев переменившееся лицо Женьки, снова приблизился к нему: - Ну, нет, ты чего? – он заглянул в глаза друга. - Извини, - покачал головой юноша. - Просто я растерялся. - Ты же не собираешься уйти? – в голосе Гордея слышалось столько сомнений, что Жене стало его жаль. - Нет. Не знаю с чего начать - не бывал раньше в подобных местах. Базанов вздохнул с облегчением: - Значит, пришло время тебе все тут показать! «Рай» - чумовой клуб. Несколько залов, есть караоке-зона, а вон там, - Гордей указал рукой направление, - бар. И мы начнем именно оттуда. С этими словами, не слушая никаких возражений, он потащил юношу к длинной стойке, за которой сновали сразу несколько барменов. * Кусочек писался под песню Melanie Martinez – Carousel Перевод можно почитать здесь: http://www.amalgama-lab.com/songs/m/melanie_martinez/carousel.html Только ребята взобрались на высокие стулья, к ним тут же подошел один из барменов. - Что будете заказывать? – поприветствовав Гордея и Женьку, спросил он. Женя скользнул глазами по меню на стене бара, но названия блюд и напитков ни о чем ему не говорили. И, если честно, юноше ничего и не хотелось – он чувствовал себя очень неловко здесь, на свету, под вопросительно-вежливым взглядом постороннего человека. Захотелось провалиться под землю из-за собственной дремучести. Пока же он сидел и раздумывал, что ответить, не ударив лицом в грязь, Гордей поинтересовался: - А что популярно у вас из коктейлей? - Алкогольных? – уточнил бармен. - Естественно, - широко улыбнулся Базанов, положив руку Жене на плечо. - Сегодня чаще всего заказывают «Наглую обезьяну» и «Бархатную кувалду». Вчера хитом был «Руль велосипеда». - Мне «обезьяну», - быстро сориентировался Гордей. Женя вздохнул: названия коктейлей его впечатлили и насторожили. Юноша решил выбрать, на его взгляд, наиболее безопасный: - Мне то же самое, - проговорил он и тут же уточнил: – Одну «обезьяну», пожалуйста. Интересоваться составом было стыдно, так что пришлось сделать лицо знающего, чего он хочет, человека. - Отличный выбор, - вежливо улыбнулся бармен. - Что-нибудь еще? – на этот раз вопрос был адресован только Гордею. - Нет, - ответил Базанов. Бармен кивнул и стал ловко смешивать ингредиенты, заставив ребят замолчать на некоторое время и наблюдать за его работой. Когда напитки в хайболах*** были выставлены перед друзьями, Гордей подтянул ближайший к себе. - Значит, план такой, - стал излагать Базанов, отхлебнув перед этим, - сейчас мы выпиваем это и идем искать свободный столик. Немного пообвыкнемся, а потом потанцуем. Его тон не терпел возражений, но у Жени было иное мнение. - Что? Нет! – юноша в ужасе посмотрел в сторону танцпола. – Я не пойду. Он, конечно, согласился сопровождать друга и был готов к возможным алкогольным возлияниям, но танцевать… Это даже представить было страшно. Гордей усмехнулся: - Ты пей, - он отсалютовал своим стаканом и красноречиво посмотрел на Женьку. – Потом решим. Юноша поежился: - Это ничего не изменит, - пробубнил он. - Возможно, но ты так напряжен, что на тебя смотреть больно. Мы зачем пришли сюда? – Базанов склонил голову к плечу. Женя не стал отвечать на явно риторический вопрос и пригубил свою «обезьяну». Коктейль оказался слишком крепким. Жар хлынул через горло в область желудка, и юноша невольно охнул. Рядом с ним тут же возник бармен: - Добавить апельсинового сока? Это немного разбавит градус. Женька перевел дыхание и проговорил: - Да, если можно, - он облизал горящие губы и положил ладонь на прохладную поверхность барной стойки. - Только не сильно разбавляйте! – вставил Гордей и обратился к Жене, когда бармен удалился: - Ты еще молока себе закажи. Ну что такое? Это же клуб! Юноша виновато пожал плечами: - Очень крепко. Он сильно сомневался, что осилит объем хайбола без каких-либо последствий для своей координации. - А мне нормально, - Гордей сделал еще глоток, словно бы проверяя на практике свою правоту. - Так вот… - начал он, но договорить не успел. К ним подошли двое ребят, оказавшихся одногруппниками Базанова. - Го-ор! – громко воскликнул один из них. - Какие люди! Отрываетесь? – на этих словах он приветливо улыбнулся Женьке. - Да вот только пришли, осматриваемся, - ответил Гордей, соскакивая со стула и пожимая приятелям руки. - Давайте к нам. Мы тут столик забили, - говоривший парень махнул куда-то вглубь зала. Базанов повернулся к Жене. - Пойдем? – спросил он. Увидев, с какой силой Женька сжал свой стакан, Гордей засомневался. Было ужасно неудобно. Юноша и раньше не чувствовал себя уверенно, а теперь, когда его звали в «свой» круг, и подавно. Но Женя видел, как обрадовался друзьям Гордей. Видел, как искренне он хотел, чтобы Женька пошел. Отказаться было невозможно, потому юноша только кивнул, соскакивая со своего места. Ребята, громко разговаривая, пошли вперед. Гордей, немного отстав от них, коснулся Жениной руки: - Если не хочешь, мы можем остаться около бара, - сказал он. – Я не обижусь. Правда. - Все нормально, - заверил его Женя. – Идем, - он сделал несколько глотков для храбрости. – Мы же отдыхать пришли. Лицо Гордея осветила широкая улыбка. - Чувак, они классные! Я тебя сейчас со всеми познакомлю! «Этого-то я и боюсь», - подумал Женя, выдавив из себя ответную улыбку. Однако его опасения оказались напрасными: друзья Гордея оказались действительно классными. Они легко приняли Женю в свою компанию. Юноша, несмотря на всеобщие усилия, все равно продолжал чувствовать себя не в своей тарелке. Все здесь было для него слишком: слишком много цвета, света, людей, внимания. Выпивка сделала Женьку немного более раскованным, но не смогла заставить до конца расслабиться. Хотя и были моменты, когда он забывался, включаясь во всеобщее веселье – вот тогда было легко. Где-то после третьего коктейля, названия которого Женька не запомнил, Базанов совершил невозможное и вытащил его на танцпол. Юноша даже немного завис, попав туда, ошалело глядя вверх, на огромный переливающийся шар. Танцпол ощущался сердцем клуба – музыка звучала громче, народ вокруг двигался активнее и извивался, отплясывая в едином ритме. Женя чувствовал окружающую его эйфорию, и она вливалась в него звуками ударных, заставляя совершать дикие поступки. Например, танцевать. Хотя назвать танцем его неумелые движения можно было с большой натяжкой. Сначала Женька стеснялся - казалось, что все наблюдают за ним. Однако это быстро прошло, и через некоторое время юноша танцевал, забыв обо всем вокруг. Он повторял чьи-то движения, придумывал свои и был, по всей видимости, неимоверно крут. Женя смеялся. Стробоскопы слепили. Мир кружился. Гордей показывал руки с выставленными вверх большими пальцами. Женьку это веселило еще больше, и друг его полностью поддерживал. Все было просто великолепно, и, наверное, так бы и продолжалось, если бы распаленный юноша не натолкнулся на какого-то парня, танцующего рядом. Они с силой налетели друг на друга, оттоптав ноги, и незнакомец ругнулся: - Бля, осторожнее нельзя? – с этими словами он развернулся к Жене. Раскрасневшийся Женька взглянул на него, готовый принести справедливые извинения, но увидел, как у парня вытягивается от удивления лицо. Не нужно было быть супердогадливым, чтобы понять, куда тот смотрит. На щеку. Женя невольно приподнял руку, прикрывая ладонью шрам. И от мерцающего искрами веселья не осталось и следа. Словно холодной водой окатили. Рядом мгновенно нарисовался Гордей: - Проблемы? – спросил он у незнакомца, притискиваясь к Жене плечом. Парень перевел взгляд на Базанова, а потом снова посмотрел на Женьку. - Эм, нет. Никаких проблем. Прости, чувак. Извини, я не знал… Юноша не стал дослушивать и, развернувшись, ринулся с танцпола. Он шел быстрым шагом, не разбирая пути, сталкиваясь с людьми, бормоча что-то невразумительное. Зачем ему надо было идти сюда? Выставлять себя напоказ, нарываться на чей-нибудь сочувствующий взгляд или пренебрежение. Знал же, что ничего хорошего не получится. Не с его-то рожей. Некого было винить в собственной глупости. Он мог отказать своему другу или уговорить того на что-то не столь шумное и стремное. Женя согласился и теперь в полной мере пожинал плоды своей безрассудности. Его догнал Гордей: - Жек, Жек, - Базанов пытался ухватить Женьку за плечо, но тот выворачивался, - ты куда? - Подальше отсюда, - бросил юноша, позабыв все свои обещания: сейчас ему было не до того. Базанов не отставал от своего друга. - Я тебя в таком состоянии никуда не отпущу. Слышишь? - Слышу, - Женя остановился, только когда миновал толпу танцующих людей; он глубоко вздохнул: – Гордей, прости, но я, наверное, пойду. - Я чего-то не услышал? Что тебе сказал этот козел? – Базанов мотнул головой, показывая направление, откуда они только что пришли. – Забей, - друг ободряюще улыбнулся, хотя вышло не очень-то убедительно, - мало ли уродов? - Вот именно, - ответил Женя, глядя в глаза Гордея. – Уродов мало, поэтому на них и обращают внимание. Они, знаешь ли, как-то не вписываются в вот это вот все. Так что я пойду. - Ты не урод. Женька попытался уйти, не слушая возражений, но Гордей ухватил его за рукав и потащил в сторону столика, где сидели его друзья. - Давай ты хотя бы успокоишься, а потом мы вместе уйдем, куда захочешь. Лады? Юноша издал негромкий стон и посмотрел на переливающийся разными цветами потолок. - Лады, - внезапно смирился он, позволяя увлечь себя. Если раньше Женя сомневался насчет выпивки, то прямо сейчас ему хотелось заказать себе что-нибудь покрепче. До столика они не дошли. Женька, ведомый другом, совсем не разбирал дороги. Поэтому когда он влетел на полном ходу в кого-то, то чуть не шлепнулся на пол, испытав противное чувство дежавю. И так как на этот раз он точно был виноват, юноша торопливо проговорил: - Извините, я не хотел… - все слова застряли в горле, стоило Жене поднять голову и взглянуть на человека, застывшего перед ним. Максим Глонский так смотрел на него, что если бы его глаза могли метать молнии, Женьку поразило бы на этом самом месте и даже лужицы бы не осталось. - Ой, - только и смог выдавить из себя юноша, выдергивая руку из ладони Гордея и отступая на шаг назад. * Кусок писался под 3OH!3 – I Know How To Say Перевод можно почитать тут: http://www.amalgama-lab.com/songs/3/3oh3/i_know_how_to_say.html ** Коктейль «Наглая обезьяна» включает в себя белый ром, водку и апельсиновый сок. Сверху может быть добавлено несколько кубиков льда и украшено долькой лимона или лайма. *** Хайбол – высокий стакан правильной цилиндрической формы, используемый для простых смесей на основе высокоградусных напитков и содовой. Такси приехало быстро. Когда Макс с Олегом спустились вниз, машина уже стояла около подъезда. Минаев пытался что-то рассказывать своему любовнику, но тот был явно не настроен на общение, поэтому Кельт тоже замолчал. Гробовая тишина не помешала ему предвкушать мгновение встречи Максима со своим бывшим. Олег злорадствовал. Еще бы, Женечке все всегда сходило с рук, а в дураках оставался именно он – Кельт. Теперь же справедливость просто обязана была восторжествовать. Минаев собирался сполна насладиться предстоящими событиями, заняв лучшее место в зрительном зале. То, что эти события случатся так, как ему мечтается, у Олега сомнений не было. Он не мог удержаться от улыбки. Смотрел на мелькающие за окном дома, покусывал подушечку большого пальца и видел в свете фонарей отражение своего любовника. Кельта радовал градус бешенства Максима – насупленные брови, желваки на скулах, крепко сжатые губы. Кому-кому, а Глонскому злость была невероятно к лицу. Он словно расцветал и начинал источать «темную ауру». Правда, теперь нужно было самому быть предельно осторожным, чтобы не попасть под раздачу. «Не стой под стрелой, не рискуй головой», - улыбка все-таки тронула губы Олега. Именно в этот момент Макс решил посмотреть на него. - Рад, что тебе весело. Кельт махнул рукой: - Нервное, - пояснил он свое поведение, и Максим снова отвернулся. «Не плакать же», - добавил про себя Олег. «Рай» приветливо поманил их вывеской, когда машина мягко притормозила около входа. Не оборачиваясь, Макс направился прямиком к дверям клуба, оставив Олега расплачиваться за такси. Максим был на таком взводе, что ему казалось – стоит слегка задеть, и он сорвется. Олег показал видео с сотового; Глонский сглотнул горечь и сдержался. С большим трудом сдержался - было очень сложно мыслить здраво теперь, когда Максим укрепился в своих подозрениях. Белянский, если бы был рядом, наверное, посоветовал больше доверять людям, проявить чудеса терпения и понимания. Но Максим не мог. Как можно доверять, глядя на такое?! Словно в кошмарном сне… Хотел бы Макс оказаться там, чтобы проснуться и испытать облегчение. Женя покрасился в черный цвет. Что это, дань моде или пожелание его друга? Впрочем, без разницы. В любом случае, ему не шло. Совершенно не шло. Абсолютно. И если бы юноша все еще жил с Глонским, тот ни за что не допустил бы такого безобразия. Если бы. Если бы… Если бы! Пепельный цвет был частью того образа, который любил Максим, которым он дорожил. Светлые, мягкие, родные волосы, в которые так приятно зарываться пальцами, ерошить, глядя, как они после смешно электризуются. Покуситься на это… Макс просто не находил слов. Перемена в Женькином облике поразила его. Если раньше юноша воспринимался безусловно близким, то сейчас очевидно - новый имидж делал их чужими друг другу. Как будто встретил похожего на любимого человека незнакомца – не подойти, не обнять. Максим не представлял, что с этим можно сделать, однако просто бездействовать не мог. Да и не хотел. Не умел. Поэтому он стоял сейчас в «Раю» и осматривался. Столько народа. Выходной день. Такое впечатление, что добрая половина молодых людей города разом решила отдохнуть именно в этом клубе. - Черт бы вас всех побрал, - ругнулся Макс. Он внимательно всматривался в толпу и не видел Женьки. Юноши нигде не было, и Глонский испытал слабую надежду, что тот отказался от хреновой затеи посетить сие злачное место, отправившись к себе в общежитие. Максим развернулся, сделал несколько шагов, еще раз развернулся и посмотрел в сторону танцпола. Разглядеть что-либо в непрерывном мельтешении людей и сверкании огней было непростой задачей, но Макс не собирался отступать. Он хотел быть уверенным. Ведь если Женька где-то здесь, Максим найдет его, даже если для этого придется обойти все помещения клуба. Включая туалеты и ВИП-зону на втором этаже. Чем черт не шутит: Женя умел влипать в разного рода неприятности. Быть может, именно сейчас ему требовалась помощь. Решив, что, потолкавшись на танцполе, он быстрее найдет парня, Макс направился в ту сторону. Однако не успел он пройти и пары шагов, как в него кто-то врезался. - Извините, я не хотел… Глонский собирался послать неудачника, имевшего несчастье «прилететь» в его живот, но увидел сначала черноволосую макушку, а потом уж и взгляд серых глаз, в котором отразилось сначала узнавание, потом растерянность и, наконец, испуг. - Ой, - произнес Женя, отступая назад. И выдернул руку из лап своего дружка. - Как мило, - Макс оскалился. Сейчас испытанные ранее надежды и опасения показались ему насмешкой. Женька молчал. Он просто смотрел на Глонского, и это вызывало в мужчине волну раздражения: «Даже не пытается оправдаться!» Парень, с которым был Женя и в котором Максим признал Гордея, обернулся. Увидев мужчину рядом с Женькой, он вернулся на несколько шагов назад и встал рядом. - Жека? – вопросительно произнес Базанов, глядя Максу прямо в глаза. - Все х-хорошо, - слегка запинаясь, ответил юноша, разрывая зрительный контакт с Глонским. Максим чуть не протянул руку, чтобы повернуть Женьку снова в свою сторону. Даже в разноцветном освещении клуба он заметил все до мелочей в человеке, по которому успел просто адски соскучиться: раскрасневшиеся щеки, рвано вздымающуюся грудь, ключицы в расстегнутом вороте темной рубашки. Хотелось шагнуть вперед, сгрести в охапку и утащить своё подальше отсюда. Потом засунуть в душ и отмывать, оттирать от чужих запахов и взглядов, оставляя на молочно-бледной коже яркие печати, подтверждающие принадлежность Глонскому. Образы возможного невозможного, с такой ясностью возникшие в затуманенном мозгу Макса, разрушил голос Гордея: - А я вот думаю, что все-таки не хорошо. Дядь, что тебе надо, а? - произнес парень с вызовом. Кажется, у Макса дернулся левый глаз. Едва взглянув на бывшего любовника, Женя схватил друга за руку: - Гордей, все нормально. Это мой знакомый. Глонский издал нервный смешок: - Да. Знакомый. Так что свалил бы ты в туман, мальчик, - Макс передернул плечами, будто разминая их. - Желательно побыстрее. Гордей вздернул подбородок: - А то что? - А то бо-бо будет, - снизошел до объяснения Максим. Внутри него все кипело. И, судя по всему, Гордей разделял его чувства. - Да что ты? – Базанов неприятно улыбнулся. – А я вот… Договорить ему не дал Женя: - Гордей, - юноша сжал руку друга и попросил: - Оставь нас, пожалуйста. Я разберусь и подойду. - Он разберется, - наверное, можно было подумать, что Глонскому весело, если бы не выражение его темных глаз - как у опасной рептилии, готовой сожрать досадную помеху на своем пути. Гордей внимательно посмотрел на Женьку и уточнил: - Уверен? - Да, - юноша кивнул, бросив быстрый взгляд на Максима. - Зови, если что, - Гордей развернулся к Максу: - Я слежу за вами. - Исчезни, - процедил мужчина. Его терпение и так было на исходе. Ведь одно то, что Женька добровольно касался этого своего… друга, сводило Максима с ума. Кулаки так и чесались от желания съездить по чьей-нибудь самодовольной морде. Когда главный раздражитель, наконец, удалился, мужчина приблизился к Жене и схватил его за запястье, подтащив к себе. - Ты как себя ведешь? – прошипел он, кипя от негодования и совершенно детской обиды на весь свет. - А в чем дело? – Женька запрокинул голову, чтобы посмотреть в лицо Глонскому. Тот помедлил долю секунды и выдал: - Да ни в чем. Юноша слабо улыбнулся: - Я вот тоже так считаю. Возможно, он хотел что-то добавить, но Макс опередил его: - О, ну конечно: я мешаю тебе наслаждаться свободой? - рука Жени дрогнула, и мужчина почувствовал, как пульс под его пальцами застучал на порядок быстрее. - Максим, что ты хочешь от меня услышать? – он пытался выглядеть спокойным. А Глонский видел, как горят его щеки. Он покачал головой: - Да ничего особенного, просто интересуюсь: узнал, что ты без меня? – получилось едко. - Вот прямо тут и сейчас, а? Я всего этого тебя лишал – кучки имбецилов. Возрази мне. - Я что, в клуб не могу сходить? – Женя прищурился, словно старался рассмотреть лицо Глонского получше. Что там рассматривать? - Сходить-то можешь, но … - Максим проглотил неприличное слово, - ведешь себя, как… - нет, он не произнес этого. Но Женя завелся: - Как кто? Ты уж договори. Не стесняйся, продолжай оскорблять меня. - Я еще даже не начал, - процедил Макс, чувствуя, что разговор уходит куда-то не туда. Ведь не выяснять же отношения хотел. Нет. - То есть в планах имеется? – Женька усмехнулся и потер свободной рукой бровь. - Максим, я не твоя жена. - О, вот ты и сказал. Кто-то задел Глонского, и тот раздраженно дернулся, но тут же перехватил руку Жени, не желая выпускать его. На самом деле Максу казалось, что стоит разомкнуть пальцы вокруг запястья и тонкая фигурка юноши растает, превратившись в разноцветную дымку искусственного тумана. - Я не твоя собственность. Ты не можешь мне предъявлять претензии, - Женька сверлил Глонского блестящими глазами. - Если кроме оскорблений у тебя ко мне ничего нет, то я, пожалуй, пойду к своим друзьям. Максим гневно посмотрел в сторону ребят, которые, судя по всему, были готовы броситься на помощь Женьке. - И давно они тебе друзья? Со мной ты был куда более сдержанным на новые знакомства, – и без перехода заявил: - Ты еще скажи, что танцевал. - Ты еще скажи, что танцевал, - это было произнесено с такой долей яда, что Женя опешил, позабыв все свои недавние возражения против танцпола. - А в чем дело? Сюда именно для этого и приходят. - То есть ты решил быть, как все, - Глонский явно вкладывал в свои слова гораздо больше смысла, чем могло показаться. И Женьку так и подмывало сказать ему гадость. - Да. Давно мечтал, - юноше было больно видеть непонимание Максима. Больно было ощущать слишком явные негодование и ненависть. Он не мог никак этого изменить, не бросившись при этом на шею бывшему любовнику, и каждым своим ответом лишь еще больше усугублял ситуацию. Словно за язык тянули. Надо было еще после первой фразы Глонского уйти и не разговаривать с ним. Знал же, что Максим в гневе слышит только себя. Знал и остался. Сердце так часто стучало. Несмотря на грубость мужчины, Женя очень соскучился по нему, и каждая минута рядом… Он вздохнул. Макс слишком сильно стиснул его руку. - Пусти, - попросил юноша, пытаясь освободиться. – Меня ждут. - Ты нарасхват. - Максим, давай не будем ссориться. - А давай будем! – с преувеличенной радостью предложил Глонский, притягивая Женьку совсем близко к себе. Нос Жени уловил запах меда с пряной горечью и сигаретным дымом. Юноша невольно качнулся вперед. И без того огромные зрачки мужчины дрогнули. В глазах застыло смутное сомнение, вылившееся в едва слышный грудной звук. Вокруг было слишком шумно, и Женя уловил его вибрацией около своего сердца. Где-то позади них поднялся Гордей. Наверное, со стороны они выглядели очень воинственно. Рядом с Максимом неизвестно откуда материализовался рослый парень с эмблемой клуба на рукаве. - Ребят, нам всем не нужны проблемы, - произнес он. Момент, если он был, а не привиделся юноше, был безвозвратно упущен. Макс смерил парня взглядом, отпустил Женькину руку и без объяснений отошел. Женя смотрел ему вслед и чувствовал себя одиноким и раздавленным. И злость медленно поднималась в нем, вскипая огненной пеной, душа своим жаром. Он сжал пальцы той руки, которой касался Глонский, в кулак. Максим, не оборачиваясь, направился в сторону бара. Ему казалось, что он сейчас задохнется. Сердце кувалдой билось о ребра. Во рту пересохло. Олег, опершийся локтями о стойку, встретил его слегка раздосадованным взглядом. - Замечательное представление, - тем не менее, прокомментировал он. – Я бы поаплодировал, но, пожалуй, еще не время. Максим решил на эту реплику не отвечать. - Что-нибудь покрепче, - бросил он бармену. - Напиться не лучший выход, - тут же влез Кельт. Глонский зыркнул на него: - А что лучший? – спросил зло. - Наблюдать, как он веселится со своими дружками? – Максим опрокинул в себя шот с шутером**, щелкнул пальцами: - Еще! - Лучший – показать, что тебе насрать, - поделился Олег своими гениальными мыслями. Макс развернулся к нему, посмотрел долгим взглядом. За это время Кельт успел показать Глонскому несколько своих лучших гримас и острый язык. В буквальном смысле острый. - Знаешь, в чем провальность твоего предложения? – насмотревшись на шутовство любовника, спросил Максим. - В чем? – отозвался тот без особого интереса. - В том, что мне не насрать, - еще один шутер отправился в увлекательное путешествие по пищеварительной системе Глонского. Олег вздохнул и махнул бармену. - Это я уже понял, - бросил он Максиму и сделал свой заказ: - Мне то же самое, что и этому алкашу, - Кельт показал на своего спутника. – Не хочу, чтобы было весело только тебе, - пояснил он в ответ на ядовитый взгляд Макса. - Ага, - согласился Глонский, и они чокнулись шотами. * Последние два кусочка писались под 3OH!3 – I can't do it alone Перевода не нашла. Напоминаю, что мое восприятие музыки – интуитивно. А еще последний кусь совпал с музыкой, обозванной в ВК: Эхо тысячи вокзалов – минус. И Пицца – Лифт минус. Вот такая разная музыка. Выбирайте сами. ** Шутер - коктейли объёмом 40-60 мл, пьются в один глоток, "залпом", отсюда их название ("выстрел"). Крепость может быть разной.