Жертва

— Разобьешь еще раз, выставлю счет твоей семье! — вот с такими ободряющими словами старший лакей вручил мне очередной графин. Но мне было все равно. С уверенным максимализмом юности я теперь презирал всех риаров. Сияние легенды не просто померкло, а почернело. Вы, мой дорогой читатель, наверное, не раз видели упавшее красное наливное яблоко. Вспомните свои чувства: радость, нетерпение, выделение слюны. Вы еще не коснулись этой красоты, но уже мысленно вдыхаете терпкий аромат, ваш язык чувствует знакомый сладкий вкус с легкой кислинкой. Склонившись в благодарственном поклоне к яблоне, поднимаете ее детище, подносите к лицу и видите разбитый, гниющий бок, в котором копошатся белые черви с маленькими черными глазками. Друзья, где же остаются ваши светлые чувства, когда вы негодующе отбрасываете плод и брезгливо пытаетесь вытереть руки от мерзкого и липкого сока? Очередной Хранитель допил свой коньяк, я подошел и наполнил его бокал, всячески стараясь не соприкоснуться одеждой. Я даже затаил дыхание, чтобы не вдыхать смолистый аромат его духов. Впрочем, мое оскорбительное старание не было замечено; кто из дворян хотя бы раз проникался чувствами обслуги? Я ненавидел сидящих за столом, они же просто не видели меня до тех пор, пока бокалы сами наполнялись, блюда менялись, мусор исчезал. Привычка, и ничего более. Способность рассуждать логически не свойственна подросткам, кроме злости в моей душе начала расцветать обида. Как смеет он не замечать меня? Я всё же не простолюдин, а дворянского происхождения. Захотелось снова разбить бутыль. Нет, не разбить, а скорее разлить. Да, вылить на этого лощеного урода. Захотелось так сильно, что рука слегка дрогнула, когда я возвращал бокал на стол. Мужчина повернулся ко мне и смерил с ног до головы ледяными темно-серыми глазами: — Молодой человек, выберите себе, пожалуйста, другой объект поклонения, меня не привлекают сопливые, наглые мальчишки, — и вернулся к разговору со своим соседом. Я растерянно отшатнулся, обвел глазами окружающих, чтобы убедиться в том, что никто не видел и не слышал этих унизительных слов. Князь Ульфхам сидел напротив и был явным свидетелем произошедшего. Он радостно осклабился и, откинувшись на спинку стула, поманил к себе пальчиком. Его бокал был полон, поэтому я сделал шаг назад, решив проигнорировать призыв. В ответ на мое демонстративное неподчинение, он также демонстративно вылил коньяк на пол и снова сделал подзывающий жест. Продвигаясь в обход стола навстречу неприятностям, с удивлением обнаружил, что многие претенденты уже сидели и оживленно общались с Хранителями. Видимо, мрачное настроение сделало меня слепым и глухим, раз я не заметил таких очевидных перемен: процесс выбора шел полным ходом. Некоторые пары даже заняли оконные ниши, чтобы насладиться общением друг с другом. Наконец я приблизился к своему мучителю и откупорил графин. Склонившись над столом, я непредусмотрительно подставил свою задницу под удар, который моментально последовал. Меня, конечно, много раз пороли дома, но этот шлепок был в стократ оскорбительнее. Как маленького напроказившего ребёнка! Или даже, как подавальщицу в низкопробном трактире! — Ваша Светлость! — подскочил камерарий на свою беду. Я уже сжал в руке наполненный бокал и плеснул, как казалось мне, в князя. Арес Дэ Горий схватился за лицо, попавший в глаза алкоголь немилосердно жёг. Громкий, глумливый хохот Ульфхама перекрывал матерную брань пострадавшего. — Промахнулся, малыш! Но я тебе торжественно обещаю, что в нашу первую ночь не совершу такой ошибки и попаду туда, куда хочу. Очень хочу. — Хранитель говорил загадками, решение которых меня отнюдь не интересовало. Намного занимательнее казались мне очередные страшные картины наказания, за причинение физического ущерба. — Ты вечно все превращаешь в какой-то фарс, — к нам подошел Его Величество и недовольно осмотрел всех присутствующих. — Льёт, ты чего прицепился к пацану, он же совершенно не в твоем вкусе? — Почему же, за столько лет мне уже опротивели послушные блондинчики, а этот строптивец вполне заслуживает моего внимания и наказания. Кстати, Стилан, как его наказывать будем? Может просто мне отдадим? Я с мольбой уставился на короля, ожидая его решения. — Ты сделал уже свой выбор, молодой человек? Если нет, то я предлагаю тебе назвать имя князя Ульфхама. Отчаянно замотав головой, я соврал: «Пожалуйста, Ваше Величество, не надо! Я уже выбрал, просто не успел сообщить господину камерарию, так как был занят. Честное слово!» — И кто же этот счастливец? Чтобы меня не поймали на лжи, медлить было нельзя. И я указал на сероглазого Хранителя, который совершенно не обращал внимания на развернувшуюся напротив трагикомедию. — Князь Альф Рангвальд? Хороший выбор, хотя он откажет тебе. Всем отказывает. Но это твое решение. Записано, не так ли, Арэс? — король обернулся к Дэ Горию, который уже оттер лицо от дорогущего напитка и что-то записывал в блокноте. — И когда же ты успел его выбрать? — прошипел отвергнутый и оскорбленный Ульфхам мне в ухо. — Неужели в беседке, когда он разрушил наши сладкие объятья? Я неуверенно кивнул и бочком придвинулся к Стилану Седьмому в поисках хоть какой-нибудь защиты от надоедливого князя. Вы спросите, мой внимательный читатель, почему я не обратился к камерарию, ведь именно его обязанностью было охранять наши тела от домогательств, а сердце от запугивания. Признаюсь честно, боялся, что обиженный за выплеснутый в лицо коньяк, Дэ Горий отомстит. Его Величество понимающе хмыкнул и честно довел меня до дворецкого. Следующие два часа званого ужина я хвостиком бегал за старшим лакеем, помогая убирать со стола и подавать кофе желающим. Слава Богам, что мне удалось ни разу не отлепиться от шустрого слуги, потому что чей-то мрачный взгляд до боли сверлил в спину. Огромные напольные часы пробили четыре раза, сообщая о наступлении утра. Король во всеуслышание объявил об окончании вечера Выбора и попросил всех претендентов подойти к тем Хранителям, с которыми пожелали связать свою жизнь. Я с облегчением остановился около господина Рангвальда и склонил перед ним голову. Простая формальность. Еще чуть-чуть оставалось до вожделенной свободы. Я не хотел никаких прогулок по Сияющему городу, обедов в ресторанах, а лишь всей душой рвался домой, в наш маленький городок, где не происходит никаких историй, заслуживающих внимания; где люди просты и бесхитростны; где моя семья ждет меня. Поэтому я не сразу понял, что сказал сероглазый риар: — Да, я принимаю твой выбор и ввожу тебя в свой род.