Жертва

Яркий утренний свет на выходе из гостиницы полоснул по глазам. Я прислонился к косяку и растерянно похлопал по карманам. Денег нет. Вещей нет. Знакомых нет. Более дотошная инвентаризация имущества и возможностей не имела смысла. Тошнота подкатила к горлу, желудок неприлично громко возмутился, не получив вовремя положенную кашу. — Молодой господин, подождите! — оставил меня знакомый звонкий голос уже на выходе из гостиницы. Я радостно обернулся и увидел горничную баронессы, которая быстрым шагом пересекала холл. Они еще здесь! Не уехали! — Молодой господин, какое счастье, что вы пришли сюда, а то я прямо не знала, как выполнить поручение госпожи баронессы. В королевский дворец идти вас искать страшно самой. — Я тоже рад тебя видеть, а то местный распорядитель что-то напутал и сказал, будто вы уже уехали. Пойдем в номер, — на душе полегчало, и сжавшееся было сердце подпрыгнуло, как пружинка. — Но все действительно уехали, моя госпожа просто попросила найти вас и передать вот эту шкатулку. Все еще не веря своим ушам, принял в руки деревянный ларец и открыл его. Там лежал новенький молитвенник, абсолютно идентичный подаренному на последний день рождения. — Я могу идти, ваша милость? — Куда? — Так у меня еще дела в городе. Надо забрать подшивку журналов за последний год для господина барона, еще у портного… — Иди, — отмахнулся я от девушки, предчувствуя надвигающуюся панику. Мелькнула позорная мысль попросить денег на дорогу до дома, но я не готов был к такому унижению. Несколько раз глубоко вздохнул, стараясь протолкнуть ком в горле, и вышел на улицу. Пройдя чуть по улице, зашел в огромный зеленый парк с множеством скамеек, беседок, где заботливые мамаши выгуливали своих детей и собачек. Весёлые детские голоса раздражали. Найдя относительно тихое и малолюдное местечко, я сел на лавочку и снова открыл шкатулку, будто бы надеялся, что вместо молитвенника найду нечто другое. Но он никуда не исчез, а лежал и подмигивал солнечными бликами на золотом тиснении. Не доставая книгу, я открыл страницу наугад и ткнул пальцем не глядя: «А те, кто духом пал и от бессилия не бьется за победу, Должны идти за сильными, и не сходить с протоптанного следа. Но коли и на это силы нет, умри и пребывай в забвении, Лишь для живых душой и телом Хранители писали это наставление». Захлопнул книгу и раздражительно бросил тетушкину передачку на землю. Но странное звяканье побудило поднять и снова раскрыть ящичек. Вынув книгу, я увидел лежавшие на дне письмо и кошелек, который и издал обнадеживающий звон. Дрожащими руками я разорвал конверт: «Мой милый Адан, я уже знаю, что ты нашел своего Хранителя, королевское оповещение дошло до нас утром. К сожалению, мы были вынуждены уехать и попасть на твое торжественное воссоединение не сможем, так как произошли некоторые неприятности дома. Мальчик мой, я очень хочу обнять тебя и рассказать многое, что давно умалчивалось, но времени нет и карета ждет. Поэтому напишу только о самом важном на данный момент: я много страшного и неприятного услышала на давешнем балу об отношениях риара и риардэна. Подробностей описывать не буду, в надежде, что тебя эти страхи не коснутся. Но решила оставить некоторую сумму денег на всякий случай. Если вдруг все будет настолько плохо, что ты решишь уйти от Хранителя, то ни в коем случае не возвращайся домой. Тебя найдут здесь и вернут обратно. И, Адан, никому и никогда не говори, что это я передала тебе деньги, иначе король посчитает нас предателями и все мы будем казнены за содействие твоему побегу. Лучше напиши ответ, из которого я узнаю происходящее и попытаюсь помочь в случае необходимости. Целую и крепко обнимаю тебя, мой мальчик. Уничтожь, пожалуйста, это письмо, не подводи меня. Искренне переживающая за тебя, тетя Лия. P.S. Негодный мальчишка, я все знаю про молитвенник, растерзанный собаками! Поэтому передаю тебе новый, чтобы ты всегда смог найти утешение и ободрение в священных текстах». В кошельке я обнаружил невиданное до сих пор богатство — десять золотых! Это две тысячи поездок на извозчике отсюда до королевского дворца! Въедливый читатель резонно поинтересуется, почему автор этой книги измерил цену денег в услугах извозчика, но позвольте признаться: сегодня утром я впервые расплатился самостоятельно. Прежде ни одного медяка не попадало мне в руки, так как, по мнению тетушки, деньги могли отравить алчностью неокрепшую, еще только формирующуюся детскую душу. Всегда и за все платили только взрослые. Нерешительно вернулся в гостиницу: — Можно снять номер? Сколько это будет стоить? — Все зависит от номера, Ваша Милость. Если попроще, то полторы серебрушки в день, есть комнаты и подороже.        — Мне подходит за полторы. Возьму номер на неделю, — Я протянул золотой с некоторым сомнением, будто боялся, что строгий метрдотель начнет интересоваться источником моего внезапного обогащения. Но тот быстро заполнил формуляр, спросив имя, и выдал ключ и сдачу. Гостиничный номер был небольшим, но вполне уютным: широкая, застеленная белоснежным бельем кровать; небольшой секретер у окна и чайный столик, стоящий меж двух широких кресел. Также я нашел маленькую гардеробную, через которую можно было попасть в душевую, где быстро освежился и вернулся в комнату. Выпив воды из графина и полюбовавшись через окно на внутренний двор, я нырнул в кровать и заснул, вдыхая аромат тетушкиных духов, пропитавших ее письмо. Три дня я безвылазно провел в гостинице: синяк на скуле и страх перед неизвестностью удерживали от необдуманных поступков. С утра я вставал, принимал душ, завтракал овсянкой и садился читать молитвенник. Пришлось попросить принести в номер бумагу и чернила, чтобы привычно записывать непонятные фразеологизмы и синтагмы. Затем обедал жиденьким куриным бульоном и возвращался к чтению. Вечером, как только часы отбивали девять ударов, ложился спать. Мой костюм, выстиранный и выглаженный одиноко висел в шкафу. Я же предпочитал пользоваться гостиничным халатом, лишь бы не одевать одежды, вызывающие неприятные воспоминания о Хранителях. И опять же, мой неугомонный и любопытный читатель заметит, что нормальный молодой парень с деньгами на руках наверняка пожелает покутить на широкую ногу, а не просидеть взаперти, уткнувшись носом в священные писания. Позвольте оправдаться: я был всего лишь домашним мальчиком, так называемым «маменькиным сынком». Приученный к определенному жесткому распорядку дня, страшился самовольного нарушения, которое было связано в мозгу с неминуемым наказанием. Мечтая о подвигах, интересных событиях и новых встречах, в реальности я трусил и предпочитал уединение. И еще одно веское объяснение моему бездействию в те дни — я никогда и ничего не решал до того дня сам. Меня одевали, кормили, наказывали, учили, но никогда не спрашивали мнения, не предлагали выбор. Конечно, как и у каждого подростка — бывали спонтанные проявления непокорности, но все это банально объяснялось гормональными всплесками.

***

Утро очередного дня началось с того, что дверь, ведущая в мой номер отворилась и на пороге появились двое неизвестных мне мужчин, угрожающего вида. Я спешно запахнул халат и поднялся с кресла, в котором, уютно устроившись, читал книгу. — Вы наверное ошиблись номером? — на мой вежливый вопрос незнакомцы неопределенно кивнули и подошли ближе. В руках одного из них я увидел охотничий нож, направленный в мою сторону. — Вякнешь, прирежу! — сказал вооруженный грабитель, пока его друг сноровисто вязал мне руки и затыкал рот импровизированным кляпом из полотенца. «Откуда они узнали про деньги? Неужели горничная рассказала?» — подумал я, не раз читавший старинные приключенческие романы. Правда, на секунду мелькнуло удивление, что персонажи из старых книг не перевелись в нашем мире. В детстве мы иногда играли с братом в грабителя и Хранителя. Роль плохого парня всегда доставалась мне. Я нападал с диким воплем: «Кошелек или жизнь?», после чего Эркин ловко отбирал палку, имитирующую кинжал, связывал меня и выпытывал местонахождение разбойничьего логова, где в обязательном порядке хранились ценности и ждали героя-спасителя красивые принцессы. Удар по голове был вполне ожидаем и я с некоторым смирением потерял сознание, не мешая злоумышленникам лишать меня средств к существованию.