Жертва

— Господин Адан, к вам пришли, вы примете или нет? — Моана постучалась в ванную, где я совершал утренний моцион. — Да, проведи в гостиную, сейчас буду! — быстро прополоскал зубы и метнулся в гардеробную. Ну, наконец-то, пришли мои родные. А кто еще мог бы навестить меня, если за всю свою жизнь я не удосужился завести знакомства и прожил в очень ограниченном кругу людей. Скорее всего, тетя не выдержала неизвестности или получила моё письмо и приехала в столицу. Приложить столько усилий по правильному воспитанию и бросить на произвол судьбы своего питомца она не могла, я в это верил, хотя мучительные сомнения порой выгрызали себе право на жизнь. Перед дверьми в приемные покои остановился, дрожащими руками выправил манжеты и открыл дверь, всячески стараясь вернуть на место губы, разъехавшиеся до ушей от счастья. — Доброе утро, малыш! — Ульфхам принял из рук служанки чашечку кофе и повернулся ко мне. — Я тоже очень рад тебя видеть. Улыбка медленно сползла с лица, именно этого риара меньше всего хотелось видеть. Но в высших кругах всегда царствовали строгие правила этикета. Начитанность, красота, грация, спортивные достижения теряли в глазах общества всякую привлекательность, если обладатель вышеперечисленных достоинств был не в состоянии держать эмоции в узде, вежливо расшаркиваться с врагами, сохранять лицо при неудачах и поражениях. Но при этом, любой человек мог быть подвергнут общественному осмеянию, если не умел мстить, сплетничая за спиной, поливая грязью в приватном разговоре, плетя интриги, ставя подножки. В дикой природе выживал сильнейшей, в аристократическом обществе - хитрейший. — Доброе утро, Ваша Светлость! Чем обязан вашему визиту? — я жестом предложил гостю сесть и занял место напротив. Не нарушая сложнейших правил этикета, только так смог выразить свое негативное отношение к гостю. — Ты считаешь меня своим врагом? Может передумаешь? — Ульфхам пересел по правую руку от меня. — Силёнок-то не хватит, бороться со мной. Не хотелось превращать нашу встречу в детские «догонялки», поэтому стерпел неприятное соседство. Риар долго молчал, взбалтывая кофейную гущу и наблюдая, как она оседает. Пользуясь моментом, удалось внимательнее приглядеться к нему: усталое, осунувшееся лицо сегодня не было ехидным, жестоким, насмешливым. Удивленно отметил, что князь очень похож на темного эльфа — мифического персонажа, о существовании которого ученые мужи до сих пор спорят. Я даже вспомнил, как взбудоражилась общественность семь или восемь лет назад, когда углекопы, вырубая новую шахту, нашли пещеру с наскальным изображением эльфа. Этот портрет многократно печатался различными журналами, но теперь я видел не плоскую картинку, а живую копию: идеально собранные в низкий хвост черные волосы, тяжелые веки, несколько удлиненная форма глаз, тонкий длинный нос, широкий рот и четко очерченный, волевой подбородок. — Нравлюсь? — так увлекся разглядыванием, что не заметил, как внимание гостя перешло на мою персону. — Мой супруг красивее, — честно ответил я. — Ну и хорошо! Адан, хотелось бы с тобой серьезно поговорить, поэтому — хватит зажиматься, расслабься и попробуй раскрыться. Не изображай напуганного ежа. Ты читал уложение о риардэнах? — Да, читал. — Хм, значит показалось, — Ульфхам задумчиво постучал пальцем по губам. — Как прошли три месяца? — Все было прекрасно, Ваша Светлость, — откровенничать с ним определенно не стоило. — Вены резал себе тоже от прекрасной жизни? — ядовитый сарказм неприятно полоснул по нервам. — Послушайте, — я возмущенно вскочил на ноги и указал рукой на дверь. Мало меня тётя гоняла, так быстро сдался и показал свою слабость. — Уходите, пожалуйста, я вас не приглашал и не собираюсь этого делать в дальнейшем. Освобождаю вас от обязательств дружки, ваша помощь мне не нужна. Последние слова практически уже выкрикнул в лицо поднявшегося гостя. Он толкнул меня обратно в кресло и навис, уперев руки в мои плечи. — Прекращай истерить. Сиди спокойно и слушай. Мне наплевать, от чего ты там меня освобождаешь. У меня есть долг и я его выполню. А князю Рангвальду нужен сильный, уверенный в себе риарли, а не сопливый мамочкин сынок вроде тебя. — Каждое слово падало увесистым камнем и давило ростки сопротивления. — Ты меня слышишь? Дождавшись ответного кивка, он вернулся в свое кресло: — На данный момент, я не понимаю причину, по которой ты не можешь найти общий язык с Рангвальдом. Тебя учили, готовили, воспитывали, но ты поступаешь, как идиот, возомнивший себя бессмертным. Твой супруг сейчас голоден и опасен. А ты каждый раз выводишь его из себя. Неужели трудно ответить на ласку, улыбнуться, проявить инициативу, а не лежать бревном, изображая из себя жертву, которой так и хочется из сострадания свернуть шею? — Это мой муж сообщил вам, что я лежу бревном? — Сам догадался. Так, — Ульфхам опять начал теребить свою губу. — За три месяца твой организм уже перенастроился. Подозреваю, что в ближайшие дни Рангвальд обязательно попьет твоей крови… — Он пил уже! В Храме, вы же видели сами, — вспомнился болезненный ритуал первого укуса. — Тогда он просто яд вгонял, — отмахнулся князь, — да из бокала пригубил. — Ваша Светлость, а зачем мне яд вгоняли, только чтобы я ваше обаяние выдержать мог? — Чтоб не сдохнуть, — мужчина усмехнулся каким-то своим мыслям. — Ты хоть раз кровавку здесь пил? Нет. Не удивлен, что твои раны за пару-тройку суток заживают бесследно? Не обратил внимания? Совсем ты еще мелкий и глупый. Я посмотрел на свою руку, и действительно, шрама не было. — Когда Рангвальд решит вскрыть твое горлышко, вот тогда, малыш, изобрази из себя бревно. Не вздумай рыпаться, сопротивляться и главное — не трогай руками мужа, он тебе их просто сломает. Когда риар пьет кровь, он подобен хищнику, который свою добычу вряд ли отпустит не тронутой или отдаст кому-либо. В такие моменты любой риар агрессивен, помни об этом. Будешь мешать, огребешь по полной. — Вы специально пришли меня запугать еще сильнее? Помогаете другу? — Я пришел предупредить, чтобы ты мог жить подольше и полегче. И да, всегда помогаю друзьям, если надо. Тебе помощь нужна? — я молча покачал головой. — Тогда, до встречи! Ульфхам ушел, оставив после себя недопитый кофе и ощущение недосказанности. Возникло робкое желание догнать и остановить, но я грубо отмел эту глупость: с этим риаром говорить по душам было опасно. — Моана, мне письма были? — Господин Адан, я вам сразу же принесу, если будут, — девушка несколько преувеличенно надулась. — Я же знаю, что вы ждете.

***

Вечером, ожидая мужа в постели, пытался понять, что имел в виду Ульфхам, когда говорил об ответной ласке и инициативе: погладить по голове, обнять, чмокнуть в щечку? В памяти всплыла случайно увиденная в глубоком детстве картина, когда лакей задрал юбки горничной. Помню, я тогда решил, что мужчина наказывает подругу, так как она всхлипывала, а ее лицо было страдальчески искажено. Теперь-то знал, что это было. И не видел особой разницы: Рангвальд меня имеет, я реву. Все как у всех, наверное. — Как прошла встреча? — супруг бесшумно выступил из темноты. — Познавательно, Альф, правда, на будущее я бы хотел отказаться от этих встреч, — я откинулся на подушки, медленно расстегивая пижамную рубаху. — Мне неприятно общество вашего адъютанта. — Хм, мне нравится, продолжай, — риар сел рядом и расслабил пояс халата. — Что продолжать? — я недоуменно дернул плечом и снял сорочку полностью. — Жаловаться на вашего друга? О-о-ох! Сдернув меня с подушек, Рангвальд навалился всем телом и припал с жалящими поцелуями к моей груди. Я покорно замер, отвернув голову. «Не лежи бревном!» — медленно положил руку на голову супруга и со всей дури дернул за волосы, когда острые зубы сжали сосок. — «Убьет!» Ночь прошла очень бурно. На третьем заходе я практически потерял сознание. А очнувшись под утро, обнаружил, что муж не ушел к себе, а заснул рядом.