Жертва

Потолочные балки бывают разными не только по декору, но и по функциональности. Один вариант — это основа для крыши, второй — элемент интерьера. Некоторые аристократы частенько требуют установить эту деталь, дабы создать в доме сельский уют и показать модную нынче в определенных кругах близость к народу. Самое смешное, что они же дружно морщат носы и гневно зовут прислугу, если любимая болонка Люсинда вдруг с испугу нагадила на половик, увидев скалящуюся со стены морду медведя. Третий вариант использования потолочной балки требует дополнительных деталей, типа веревки и стула. Веревки в моем номере не было, поэтому я лениво перевел взгляд на окно. На открытой створке сидел нахохлившийся воробей и любопытствующе заглядывал в комнату. Заметив, что привлек внимание, он выругался и улетел по своим несомненно важным делам. — Ваша светлость, вы проснулись? — слуга подергал дверную ручку, затем легонько постучался. Лениво встал, открыл дверь и снова упал в кровать. — Представляете, хозяин рассказал, что вчера вечером какой-то сумасшедший аристократ выкупил весь этаж, пришлось всех гостей переселять, а вот вас согласился не трогать. Совсем люди счёта деньгам не знают, — лакей притащил с собой сменную одежду, таз с водой и полотенце. — А вы чего не переодевались даже? Эх, разве ж выспишься в одежде: тут давит, там трет — одно беспокойство. Вы умывайтесь, а я пойду насчет завтрака распоряжусь. Я-то уж было решил, что ночной незнакомец мне всего лишь приснился. Захотелось удостовериться самому в реальности произошедшего, поэтому я подскочил и начал искать хоть какие-нибудь следы: окно открыто, черный длинный волос на подушке, который не мог быть моим. Я даже вырвал один и сверил цвета, которые оказались почти одинаковы, но мой волосок ощутимо тоньше, да и покороче. Продолжив искать, я обнаружил еще одну улику — вся простыня в ногах была измазана чем-то черным. Мои замшевые туфли тут не елозили. Я наклонился и вдохнул носом: вакса, точно! — Ваша Светлость? — вернувшийся лакей немного растерялся, увидев, как я обнюхиваю постель, но тут же взял себя в руки. — Позвольте забрать вашу грязную одежду! Я быстро переоделся и спустился вниз. Хозяин трактира самолично накрыл мой стол: — Господин что-то еще желает? — Скажите, сударь, я слышал, что неизвестный выкупил ночью весь этаж? Он еще здесь? — стараясь не выдать волнение, я говорил столь надменным тоном, что самому себе захотелось дать подзатыльник. — Нет, уехал утром еще до рассвета. А что-то случилось, пропало может? — шепотом спросил мужчина, испуганно оглядываясь, кабы кто не услышал. Терять репутацию уютного и безопасного заведения было не желательно. — Как он выглядел? — Ой, да я и не помню. Странно, всех помню, а этого нет, — хозяин задумчиво почесал голову, но что-то дельное сообщить не смог. Быстро перекусив, приказал трогаться в столицу. Конечно же, я подозревал, что знаю ночного гостя лично, но идея провести расследование захватила меня целиком и гнала домой. Вы, мой уважаемый читатель, несомненно взрослый и умеющий думать. И ваше недоверие к моему легкомыслию весьма справедливо. Согласитесь, что человек, который узнал, что не нужен своей семье, должен страдать намного сильнее и дольше. Автор этих строк не заканчивал академий риторики и философии, поэтому не может быть уверенным, что вы поймете его мысль: я не забыл, я не простил, я не отпустил. Я просто не хотел думать о причинах и следствиях. А чтобы не думать об одном, выбрал другую тему, способную поглотить разум и занять свободное время.

***

— Его Светлость ушли утром! — испуганно пролепетала Моана, когда я залетел в дом и столкнулся с ней на лестнице. — Он дома ночевал? Или ездил куда-то? — я деловито проверил постель, но горничная уже поменяла белье и следов супруга здесь не было. — Он вечером куда-то уезжал, но когда вернулся, не знаю, Ваша Светлость. Я когда проснулась, господин уже дома был, — девушка растерянно бегала за мной и только охнула, когда я ворвался в спальню супруга и начал ползать по кровати. Волос не было и тут. Сел на кровати и обвел комнату взглядом. Ничего не приходило в голову. — Ваша Светлость, неужели вы думаете… Я вам помогу, хотя считаю, что зря вы так. Совершенно не понял, о чем говорила Моана, но когда она выбежала из комнаты, направился в ванную, искать расческу, которая также оказалась чиста и невинна. — Вот! — горничная вернулась и бросила на пол какие-то одежды. — Можете сами проверить, посмотреть, понюхать. Он после Воссоединения, вообще никого сюда не приводил, хотя мог бы. Мне было совершенно не до непонятных возмущений служанки, потому что на спинке рубашки нашел длинный, плотный черный волос. Размахивая находкой я пропрыгал в гардеробную. Высокие, черные сапоги, идеально вычищенные и восхитительно пахнущие гуталином. Я обнял их, жадно вдыхая волшебный аромат победы, и тихо рассмеялся.

***

Вечером Рангвальд вернулся в сопровождении своего секретаря и они сразу же заперлись в кабинете. Я прошел мимо кабинета в библиотеку, взял книгу, вернулся к себе. Понял, что книга не та, вернулся в библиотеку. Опять какая-то ерунда, вернулся в библиотеку. На двадцатом круге Моана поймала меня и насильно усадила в кресло: — Я постою в коридоре, когда они выйдут, скажу вам. А вы знаете, что у госпожи Халлы есть двое детей и она очень любит своего супруга? Личная жизнь этой женщины не попадала в сферу моих интересов, поэтому я просто махнул рукой и вышел подышать свежим воздухом на террасу. — Адан, вы вернулись так скоро, что-то случилось? — князь бесшумно подошел и присел на балюстраду. Я повернулся к нему и смутился от пристального взгляда серых глаз. Своим вопросом Рангвальд великодушно предложил притвориться, что не было позорных минут слабости. Пожалев мою гордость, он сделал очередной шаг к пьедесталу почета. — Ничего не случилось. Спасибо, — выдохнул я, рассматривая его крепкие руки, которые могут дарить как сильную боль, так и щемящую нежность. Выше поднять глаза я постеснялся. — Вижу, что вы были огорчены. Кто-то обидел, оскорбил? — слишком спокойный тон, я не видел, но знал, что его взгляд заледенел. Стало очень тепло на душе, от его волнения, заботы, от того, что он позволил самому все рассказать, что посчитаю нужным, а не рвать душу. — Я решил не оставаться в доме Дэ Олий, чтобы не подвергать свою семью остракизму. — Еще раз! Внятнее! Жутко боясь оскорбить, я кое-как попытался объяснить ему провинциальные взгляды на жизнь. Рангвальду не понравилось услышанное, но и новостью не оказалось. Поэтому он заметно успокоился.

***

— Альф! — так как ночью муж решил проигнорировать меня, я сам пришел к нему в спальную. — Можно с вами лечь? — Вернитесь к себе, Адан! — он даже не повернулся; я в нерешительности замер, потом снял халат и сделал шаг к кровати. — Я. Сказал. Вернуться. К себе. Жесткий голос приковал ноги к полу, гнев Рангвальда был направлен именно на меня. Ошибиться тут было не возможно. Подобрал упавший халат и медленно натянул на себя: — Я просто хотел… — Адан! — наконец-то я увидел его лицо — он приподнялся, обернулся и скривил губы в улыбке. — Я устал. Думаю, что вы тоже. Вернитесь к себе и спите. Какой я всё же был неразумный эгоист: мой муж всю прошлую ночь провел в дороге, утешал меня, потом днём работал. Конечно же, сейчас он просто хотел отдохнуть.