Жертва

— Подожди, — я отклонил голову, чтобы отдышаться после жадных поцелуев, высасывающих всю душу. Альф хмыкнул, оставил губы в покое и, найдя новую забаву, стал покусывать мочку уха, сжимая руками мое тело до хруста в ребрах. Вчера во время ужина, муж не читал газету, а сверлил меня задумчивым взглядом. Я же чувствовал себя несколько странно: слегка подташнивало, сердце тяжело бухало, руки дрожали. — Альф, вы сказали, что когда я буду готов, то могу рассчитывать на секс с вами? — я запнулся и облизал пересохшие губы. — Я готов. Муж молча взял меня за руку и привел в спальню: — Покажи свою готовность. Я еще раз облизал губы, потрогал, они сильно зудели и будто бы распухли. Приоткрыл рот, коснулся языком подушечки пальца, лизнул, прикусил. Челюсть задрожала, дыхание стало прерывистым. Поднял взгляд на супруга и начал медленно раздеваться. Внизу собиралась мучительная тяжесть, которая резко усилилась, когда расстегнутые брюки скользнули вниз. Я упал на колени, не в силах стоять на ногах, и сжал наливающийся член до боли, чтобы несколько ослабить напряжение. В тот момент я уже не видел супруга, сосредоточившись на ощущениях тела. Когда чужие руки коснулись меня, то на секунду вздрогнул и словно бы протрезвел, но первый горячий поцелуй стер лишние мысли и увлек в пучину желания. Я терся о тело Рангвальда, прижимался все сильнее и сильнее, когда он отстранился, то помню, что чуть не заплакал. Меня перевернули на живот и долго пытали жестокие руки, слишком нежными касаниями, слишком медленным растягиванием. Я желал напора, жесткости. Когда толстый член постучался о ягодицу, взвыл от отчаяния и, протянув руку, ввел в себя, упорно насаживаясь и наслаждаясь болью. Глубокий гортанный стон мужа взволновал настолько, что захотелось повернуться и посмотреть в его красивое лицо, увидеть наслаждение, но крепкая рука прижала голову к подушке, сжимая волосы на затылке. Воздуха не хватало, как ни странно — это понравилось, потому что рефлекторно дернув бедрами, и попытавшись высвободиться, получил еще больше удовольствия. Вспомнил рыжего парня из дома терпимости: — Альф, сильнее! А утром проснулся от жадных поцелуев. — Ты раньше меня не целовал. — Тебе не понравилось? Тогда не буду. — Не смей, очень понравилось.

***

Неделя бессонных ночей выпила мои силы до суха. Я решил сделать перерыв и перестать использовать феромоны. У средства было нескончаемое количество плюсов, но и недостатки присутствовали: испытывая безумное возбуждение и желание так ни разу и не получил оргазма. После того, как Рангвальд сливал свое семя, мы засыпали моментально, но по разным причинам: он — от удовлетворения и расслабления, а я — от усталости. Мышцы и связки болели, поясницу ломило, постоянно чувствовалась тошнота. Вторым минусом оказалась повышенная чувствительность. Невинная просьба к Моане сделать мне массаж головы, пока я валялся в горячей воде, чуть не привела к позору. Пришлось выгнать девушку и долго корчиться в холодной воде от неудовлетворения, которое не получалось достичь посредством рук. В тот день, когда я перестал использовать феромоны, секс был несколько спокойнее, а на утро Рангвальд и вовсе поднялся, даже не бросив взгляда в мою сторону. Три дня передышки сделали мужа раздражительным и вспыльчивым. Но к пятым суткам он успокоился и выгнал меня из своей кровати. Пришлось снова воспользоваться волшебным пузырьком. Нанося каплю жирной субстанции на кожу, я чувствовал себя преступником, обманщиком, предателем. Но через несколько минут чувство вины притупилось, потому что я хотел секса. Вспоминать те дни до сих пор неприятно. Ночь и утро проводил в постельных утехах с перерывом на сон. Днем и вечером ждал возвращения Рангвальда. Не читал, не гулял, не разговаривал с обеспокоенной моим странным поведением Моаной. Я сам себя превратил в раба похоти.

***

В очередной бесполезный день заявился князь Ульфхам. Я отказался выйти к нему, но гость настоял на встрече, вытащив меня из спальни за шкирку. Швырнул на диван в приемной и склонился с озадаченным выражением лица. Его ноздри раздулись, глаза будто остекленели и на скулах заиграли желваки: — Ты что, сукин сын, принимаешь? — Ничего, — пискнул я, когда он приподнял меня над полом, держа за лацканы затрещавшего по швам домашнего пиджака. Он снова кинул меня на диван. Нервно походил из стороны в сторону, пытаясь успокоиться. — Еще раз спрашиваю, что ты принимаешь? — его голос нервно подрагивал. — Позвольте мне кончить, — получив звонкую пощечину, я понял, о чём только что попросил. Чуть не застонал от стыда: мне хотелось, чтобы он ударил меня снова. Ульфхам сжимал и разжимал кулаки, нависая карающим мечом: — Мужа тоже подпаиваешь? — Нет. — И действительно, я же никогда ничего не добавлял в напитки или еду. — Принеси наркотик. — Он закончился, — я соврал и вспомнил, что риара невозможно обмануть. Но по неизвестной причине ложь удалась и прошла незамеченной. — Если ты, гадёныш, — рука Льёта мягко легла на мою шею и начала сжимать ее, — еще раз что-нибудь подобное вытворишь, я лично убью тебя. Когда Ульфхам решил, что я проникся достаточно, он отпустил руку. Лёгкие горели, пока я жадно пытался вдохнуть воздух. — Почему вы всегда за него? — прохрипел, пытаясь сдержать слезы. Льёт уже открыл дверь, собираясь покинуть меня, но обернулся и ответил: — Может потому что я его люблю?