***
Пробуждение было ужасным. Голова раскалывалась, затёкшие руки, связанные за спиной на уровне лопаток, разве что судорогой не сводило. Не говоря уже про кучу мелких ссадин и ушибов, которыми колдуна наградили пока он был в отключке. Варкастер пошевелился и понял, что на верёвки похитители не поскупились. И даже сапоги стащить не постеснялись. Но всё это были мелочи. Главное - он был жив. Треклятый яд на лезвии оказался не смертельным, а со всем остальным он справится. Открыв глаза, Никола обнаружил себя в маленькой железной клетке, куда его непонятно как умудрились затолкать. Судя по мерному покачиванию пола, его то ли ещё не отпустил яд, то ли он находился на корабле. Тусклый свет одинокого фонаря немного разгонял темноту в помещении, тесно набитом каким-то барахлом. В трюме его заперли, что ли? Здесь было не так жарко, но от сырости дышать невозможно. Никола почувствовал, что весь в испарине с ног до головы, будто его запихнули в баню. Попытки пошевелиться показали, что связали его на совесть, так что и разогнуться не получится, не то что колдовать. Положение было хоть волком вой. Попасть в плен для варкастера — настоящий позор. Тем более в таком виде. И раз уж его не убили сразу, готовиться нужно было к самому худшему. Вряд ли его везли на званый ужин. Нужно было срочно выбираться из этой вонючей клетки, небрежно прокованные прутья которой успели врезаться в бок. Но решиться на это было проще чем сделать. В результате долгих попыток освободиться он смог лишь более-менее уверенно прижаться одной из верёвок к ребру прута клетки и начать активно тереть в надежде перерезать. Пенька поддавалась плохо, но упорства ему было не занимать. Даже несмотря на боль в суставах, которые проклятые тюремщики разве что не вывернули. Через несколько часов, то и дело прерываясь на отдых, варкастеру удалось порвать ослабленную верёвку. Правда воспользоваться плодами этой победы оказалось нелегко, поскольку размотать путы не поднимаясь с пола казалось невозможным. А клетка была слишком маленькой, чтобы в ней можно было хотя бы развернуться. Пришлось изворачиваться, извиваясь и прыгая рёбрами по стальным прутьям. И в результате всех этих мучений удалось освободить только кисти рук. Кто бы его не паковал, своё дело он знал. Колдун, как оказалось, был связан как минимум пятью разными верёвками, не считая кляпа во рту. Победив одну из них он мог свободно шевелить пальцами, но запястья были стянуты так, что повторить фокус с ослаблением верёвки не вышло. Как и разорвать путы, не вывернув руки в процессе. Хуже всего было то, что он не мог колдовать. И хотя теперь он мог хоть куда-то направить чары, но что с того толку, если не прошептать слова силы. Дело было швах, и всё, что мог делать Никола — перебирать в памяти заклятья из своего магического арсенала. И ждать тюремщиков в надежде, что они не вознамерились утопить его в море или уморить голодом. Ведь всё это можно было сделать гораздо ближе к берегу. Однако ожидание затягивалось. Потеряв счёт времени, колдун мог только злобно жевать кляп, всё сильнее утверждаясь в мысли, что превратит эту лохань в корабль-призрак, если уроды хотя бы поцарапают его хронометр. Оставит их души страдать в мире живых всю следующую вечность, скитаясь по морям на позабытом богами остове, гонимом течениями и штормами, но всё равно остающимся на плаву силой наложенного проклятья. И хотя он не знал, как именно это сделать, но был готов как минимум попытаться. Тем неожиданнее стал приглушённый грохот засова за дверью. Тюремщики явно боялись пленника, поскольку явились втроём. При этом все были вооружены до зубов. Помимо всевозможных колюще-режущих орудий членовредительства и фонарей, они припёрли небольшой котёл с подозрительно выглядящим варевом. Плошку с которым и сунули ему в клетку. Такое чувство, будто они пришли кормить дикого зверя. Вот только зверям обычно не связывают лапы и кляп не вставляют. Судя по негромким перешёптываниям надсмотрщиков, они сами не знали, что делать дальше. Но, в конце концов, договорились до того, что один из них освободил варкастера от кляпа. Это был шанс. Однако воспользоваться им сразу не вышло. Тюремщики старательно пихали ему в рот ложку за ложкой жутко переперчёного варева. В итоге ему пришлось сделать вид, что он поперхнулся. И только когда ему дали отплеваться, он смог извернуться, чтобы направить ладонь на одного из тюремщиков, произнеся слова заклятья доминации.***
— Мать твою, Чу, аккуратнее! — Да не лезь ты под руку. Я что, на няньку похож, чтобы кормить с ложечки этого урода? — Хватит кочевряжиться. Мы его еле-еле упаковали, — подал голос Оу. — Если он сдохнет, подавившись супом, кэп нас всех на ремни порежет. — А сам этот верзила пожрать не может? — Может. А ещё может оторвать ваши тупые бошки, — напомнил остальным один из участников последнего похода. — Хотя не, не успеет. Потому что я сам вас раньше прикончу, носорожьи шарики! Заткните пасти и кормите добычу, котёл ещё полный. — А морда у него не треснет столько жрать? — Хозяин Огня обещал золота по весу этого урода. Лучше откормим — больше получим. — Я думаю, щенку Озая нужен монстр в броне, а не пустая броня и монстр без брони, — недовольно пробурчал Чу, орудуя ложкой в чане. — Чего? — настороженно спросил Фей. — А вдруг он потом в броню не влезет? Плакали тогда наши денежки. — Заткнись уже и за руками смотри! — прикрикнул Оу, отвесив горе-няньке увесистый подзатыльник, когда пленник всё же поперхнулся. — Куда ты ложку пихаешь? Задохнётся. Дайте ему отплеваться. — Может ещё по спине постучать? — огрызнулся Чу. В этот момент пленник извернулся в клетке и начал что-то бубнить себе под нос. Оу тут же напрягся, заметив странный блеск вокруг скрученных рук верзилы. Словно в воздухе зажглись маленькие голубые иероглифы. Пираты как один отскочили от клетки, схватившись за оружие. А этот урод злобно взглянул на Фея. — Чего это он? — испуганно спросил Чу. — Неужели... Но договорить не успел, потому что Фей внезапно набросился на него, ударив ножом в спину. — Ты что творишь, падла! — заорал Оу, но было уже поздно. Кок рухнул на пол с ножом в сердце. А его убийца резко развернулся, взглянув на пирата немигающим взором сиявших голубым глаз, в которых не было видно ни зрачков, ни радужки. Только незнакомый иероглиф сверкал на лбу головореза, который не колеблясь кинулся на брата по оружию. Схватка получилась столь же короткой, сколь и яростной. Оу сумел одолеть этого любителя ножей, отбив брошенный в него клинок, парировав первый выпад и полоснув по брюху ответным ударом. Но даже с вывалившимися на палубу кишками одержимый не собирался прекращать бой, пока не получил палашом по голове. Лезвие раскроило череп до середины лба, и мертвец тут же обмяк, безвольно повалившись под ноги победителя. — Да что ты за тварь? — испуганно спросил пират, отступая прочь от монстра в клетке, который снова что-то бубнил себе под нос. Но прежде, чем Оу успел скрыться, тело взбунтовалось против него. В один миг он превратился в безвольного зрителя, который словно со стороны наблюдал, как приближается клетка пленника. И как его собственная рука просовывает внутрь палаш, на лезвии которого плясали голубоватые отблески его глаз. Меч аккуратно разрезал путы, удерживавшие чудовище. Молясь всем духам на свете, каких только знал, ошалевший от ужаса пират пытался вырваться из этого кошмара, но ничего не помогало. Он был даже не марионеткой в руках чудовища. Он словно лишился собственной воли, послушно отдав врагу оружие, которым тот срезал остатки верёвок, разминая руки и ноги. А затем отойдя назад смотрел, как этот монстр зажёг в воздухе новые круги голубоватых иероглифов, после чего внезапно превратился в тень, пройдя сквозь прутья клетки так, словно был сделан из чёрного дыма, которым оказался окутан. И этот злобный дух завис над безвольной жертвой, после чего дымка так же неожиданно исчезла, оставив пирата один на один с нависшим над ним верзилой, который внимательно изучал его пристальным взглядом холодных как лёд голубых глаз. И хотя его здоровенная, уродливая морда была перекошена от гнева, он не произнёс ни слова, когда схватил Оу за горло и одним движением свернул шею.***
Нет чести в том, чтобы убивать беспомощных. Но сейчас было не до благородства. Доминация была сложным заклятьем, и сплести его с первого раза не получилось. По чистой случайности тюремщики оказались недостаточно прозорливы, чтобы сразу убить его. Или вырубить. Или заткнуть рот. А когда один из этих идиотов подставился, подавить его волю и взять контроль над телом оказалось на удивление легко. Приказ "убей" он исполнил со всем мастерством и прилежанием. А его товарищ принялся бороться со следствием, а не причиной. Пока эти уроды убивали друг друга, колдун успел извернуться так, чтобы набросить петлю заклятья на победителя. Потому что чары были слишком сложны и позволяли контролировать только одно разумное существо. Никола никогда раньше не использовал его, даже имея соответствующий допуск. В отличие от коллег из Канцелярии Тайного Приказа, ему просто не нужны были подобные инструменты. В бою от подобных фокусов мало толку, а в лаборатории и подавно. Но привычка не разбрасываться полученными знаниями возникла не на пустом месте. Тем более, что в ожидании принцессы у него была уйма времени на то, чтобы доработать свой магический арсенал под условия нового мира. И это был тот самый случай, когда припасённый на чёрный день трюк спас ему жизнь. Тюремщик сам освободил его от пут. А затем стоял, как баран на заклание, пока ему не свернули шею. Чародею было немного жаль этого идиота, но он не мог позволить себе роскоши оставлять свидетелей. Потому что заклятье доминации относилось к запретному искусству чёрной магии. И было гораздо опаснее призрачности, которая чуть не убила принцессу. Вполне вероятно, что быстрая смерть стала большей наградой для врага, чем безумие, или жалкое существование безвольного овоща. Или чего похуже. К счастью, на шум драки никто так и не прибежал, и Никола смог более-менее привести себя в порядок. По крайней мере прикрыть срам и разжиться трофейным тесаком. Чтобы раньше времени не привлечь к себе внимание лишним шумом, он снова накинул на себя чары оккультации. А заклинание призрачности сэкономило время, позволив добраться до цели по кратчайшему пути, минуя лабиринт лестниц и переходов внутри корабля. Потому что он знал, где лежат его оружие и доспехи. Чувствовал отклик меканических систем, с которыми был связан, и которые питались его магической энергией. Варкастер призрачной тенью рванулся вперёд и вверх, перемахнув две палубы и ворвавшись в просторное помещение, заваленное не меньшим количеством барахла, чем трюм. Пришлось даже сгруппироваться, чтобы не застрять в нём при возвращении из тонкого плана бытия. Надо сказать, что в этом помещении лежали явно не дешёвые вещи. Некоторые даже сверкали золотом и самоцветами в свете ламп. Всё же воры догадывались, какое сокровище попало в их грязные лапы, и оттащили его в сокровищницу. При этом не забыв спрятать от посторонних глаз в угол и накрыть покрывалом. Отбросив ткань, он обнаружил своё оружие и доспехи почти в том же виде, в каком оставил их в пещере. Разве что царапин на краске прибавилось. И сапоги тоже были здесь, что порадовало варкастера. Ведь приглянись они какому идиоту, найти замену подходящего размера у этих доходяг было бы чертовски сложно. Шлем с маской тоже были здесь, поэтому колдуну оставалось только поскорее облачиться в броню, чтобы объяснить похитителям всю глубину их роковой ошибки. Но обнаруженные внутри поддоспешника камни стали полной неожиданностью. И какому только идиоту могло взбрести в голову набивать доспехи булыжниками для того, чтобы те сохраняли вертикальное положение? Освобождая от них доспех, Никола ещё раз убедился в недоразвитости аборигенов, которым категорически нельзя было давать в руки сложную технику. Иначе бы эти макаки всё испортили из-за своей непроходимой тупости. Право слово, на фоне своих подданных принцесса оказалась невероятно умной, образованной и просвещённой девушкой. Без исподнего броня сидела не очень удобно. Да и оставшийся после камней песок жутко раздражал. Однако все системы работали, оружие и снаряжение были на месте, и даже по подсумкам никто не лазил. Поэтому варкастер решил не убивать экипаж корабля. По крайней мере весь и сразу. Ему же ещё нужно было вернуться к принцессе. При помощи призрачности выскочив на палубу, колдун только благодаря своевременно применённому телекинезу успел остановиться на корме этого утлого судёнышка. Размером не больше шлюпа, эта деревянная лохань под тёмно-бордовыми косыми парусами, из-за множества рёбер похожих на рыбьи плавники, могла вызвать только презрительную ухмылку. Либо Азула ему наврала про стальные корабли, либо курьерскую службу здесь выполняли такие корыта, но на транспорт для перевозки опасного пленника оно не тянуло совсем. Он-то надеялся как минимум на фрегат. Обогнув кормовую надстройку, варкастер вышел к ходовому мостику, где возле штурвала стоял рулевой, а у компаса — штурман. Внизу на палубе копошились матросы, занятые рутиной. Никто из них не заметил приближения красноватой тени. Даже когда он сбросил чары невидимости, заменив их на заклятье силы, никто не обратил на него внимание. Пришлось похлопать штурмана по плечу, чтобы тот развернулся. Когда этот мужик средних лет в широкополой шляпе всё же соизволил обернуться, что-то недовольно ворча под нос, от удивления у него чуть глаза из орбит не выскочили. Но он не успел произнести ни звука, прежде чем у него на горле сомкнулись пальцы варкастера, который с лёгкостью поднял его в воздух левой рукой. Заметив движение, рулевой обернулся к нему. И тут же получил удар по лицу, отправивший его прямиком за борт. На палубе поднялся шум и крики, а матросня похваталась за оружие, следуя брошенному кличу. Проводить разъяснительную работу среди этих идиотов не было ни малейшего желания, а потому Никола перевёл разрядник в режим цепной молнии и нанёс удар по ближайшему неудачнику. Даже при работе от резервного аккумулятора мощности с избытком хватило, чтобы убить. Устройство сработало как на лабораторном стенде, и три ломаные голубоватые дуги сверкнули над палубой, отправляя ещё троих дураков к праотцам. Эффект от демонстрации силы превзошёл все ожидания. Оставшиеся в живых матросы тут же побросали оружие и брякнулись на колени, поклонившись и выставив вперёд руки, словно ожидая наручников. — Лечь на обратный курс, — приказал слегка посиневшему в железной хватке штурману чародей. — Плывём обратно. Не заметив понимания, он как следует тряхнул моряка, после чего впечатал спиной в надстройку. Несильно, чисто для улучшения взаимопонимания. И ещё раз громко и по слогам приказал: — Плывём обратно. Мужик как мог закивал, и тут же схватился за штурвал. — А ну за работу! — крикнул матросам Никола, но те только ниже склонились. — Подымай своё ублюдочное стадо, пока я не зажарил ещё какого-нибудь барана. — приказал штурману варкастер, для наглядности показав сжатый кулак с пляшущими по нему искровыми разрядами. Сжавшийся от страха мужик тут же разразился длинной гневной тирадой. И матросы постепенно начали шевелиться, возвращаясь на свои места, покуда он что есть силы крутил штурвал. Вскоре освобождённые от одежды трупы отправились за борт, и вся команда облепила рангоут, перекладывая паруса. А склонившийся над компасом колдун внимательно следил, чтобы его не обманули. Но стоило ему только положить руку на стойку прибора, как магнитная стрелка просто взбесилась. Никола никогда не думал, что его доспех может создавать такие сильные наводки, и был вынужден поспешно отойти прочь, чтобы не сломать компас окончательно. Так что проверять курс он мог только по солнцу, и то с точностью плюс-минус два локтя. Идти против ветра пришлось галсами, так что на быстрое возвращение рассчитывать не приходилось. К тому же сочетание качки и отвратной баланды вызывало всё более отчётливые рвотные позывы. Ещё раз наорав на команду и загнав самую проворную макаку с подзорной трубой на вершину мачты, чтобы наблюдал за горизонтом, варкастер отправился на корму блевать. Но даже извергнув содержимое желудка за борт, он не смог отделаться от мысли о том, какими неправильными были эти моряки, раз не удосужились смастерить на мачте воронье гнездо для вперёдсмотрящего. Который как раз сейчас нечленораздельно орал, указывая в открытое море. Колдун навёл визор в том направлении и увидел верхушку мачты с развевающимся красным флагом. Чем дольше он за ней наблюдал, тем отчётливее она поднималась над горизонтом. Корабль явно шёл в их сторону, хоть и был ещё далеко. На робкий вопрос штурмана, жестами предложившего отвернуть и уйти с курса, варкастер ответил отказом. Он и так потерял невесть сколько времени на этот морской вояж, и не желал его затягивать. Но мужик не унимался, продолжая что-то ему активно затирать. — Да чего ты дёргаешься? — спросил Никола, решив всё же разобраться в причине столь неожиданной смелости собеседника. Но из ещё более длинной и невнятной тирады он более-менее сумел понять только "воен" "бах" "прат". Из чего смог сделать неутешительный вывод — он находился на борту пиратского судна, и встреча в военным кораблём обещала закончится весьма плачевно. Как именно его угораздило так вляпаться, варкастер понятия не имел. Везло же ему на асоциальных элементов. То опальная принцесса в розыске, то бандитские разборки, а теперь ещё и морские разбойники. И судя по тому, как они задёргались, у них даже каперской грамоты не было. — Сейчас я ваш капитан, бог и самый страшный кошмар! — грозно произнёс чародей, пресекая дальнейшие разглагольствования. — Держать курс! Иначе я всем руки переломаю и выброшу на корм рыбам! Никола снова накинул чары оккультации, сделав себя невидимым для возможных наблюдателей. Чем вызвал весьма бурную реакцию у команды. Пришлось даже отвесить пару тумаков, чтобы восстановить порядок. А то эти придурки было решили, что раз пассажира не видно, то и приказы выполнять не нужно. Шедший им наперехват корабль уже внушал уважение хотя бы своим размером. Да на такую баржу можно было грузить даже не сотни — тысячи тонн. Да и в целом это порождение инженерной мысли аборигенов выглядело гораздо логичней и продуманней, нежели утлое судёнышко пиратов. По крайней мере вынести наблюдательный пост на вершину башни перед дымовой трубой они догадались. И хотя этот корабль был цельнометаллическим, его принадлежность к боевому флоту вызывала сомнения, поскольку в его высоких бортах не было видно ни одного орудийного порта. Когда над башней парохода замахали цветными флажками, штурман снова начал шуметь, вопрошая по поводу полученного сигнала. — Выполняйте, — крикнул варкастер, выходя на палубу и прикидывая расстояние до приближающегося корабля. Матросы снова засуетились, убирая паруса. Как и следовало ожидать, им приказали лечь в дрейф. Наверняка дальше последует отправка досмотровой команды, проверка документов и прочая рутина. А когда выяснится правда, пиратов развесят на реях, а их корабль с призовой командой отправится в ближайший порт. Подобная перспектива совершенно не устраивала варкастера. Захватить военный корабль в одиночку у него может быть и получится, но при всём желании он не смог бы ни управлять им, ни контролировать такую большую команду. Поэтому, дождавшись когда пароход подойдёт поближе, он активировал заклятье призрачности и спрыгнул за борт. Пробежавшись по воде, он проскочил сквозь стальной борт и угольную яму, выскочив в узкий коридор. Местная планировка не была рассчитана на габариты колдуна в доспехах, и он с трудом впихнулся в имеющийся объём, чтобы не застрять в стене при возвращении. Протиснуться через дверь он мог только боком на полусогнутых. Так что пришлось вновь и вновь выскакивать за границу материального мира, чтобы перемещаться в этом лабиринте. Спустившись ниже ватерлинии и дойдя до противоположного борта, он без особых затей нанёс ближайшему шпангоуту сокрушительный удар заклятьем облитерации. Мощный взрыв сломал стальное ребро корабля и разорвал обшивку, выгнув переборки соседних отсеков. А в образовавшуюся пробоину тут же безудержным потоком хлынула вода. А чародей уже нёсся дальше к корме, по дороге нанося всё новые и новые магические удары, круша переборки и внутренние механизмы. Как оказалось, на борту действительно было оружие, спрятанное под палубой. Хотя все эти баллисты и катапульты были более похожи на кустарные поделия фанатиков из Протектората Менота, чем на нормальную артиллерию. Жители пустынь крайнего юга тоже были весьма изобретательны, особенно когда нужно было кого-то взорвать. И в виду скудности ресурсов их региона, мастерили подобные боевые машины из подручных материалов, порой буквально из камней и палок. А местные тратили на них столько металла, что хватило бы на несколько тяжёлых пушек. Грохот взрывов привлёк внимание многочисленной команды. В поднявшейся с тревожным звоном колокола кутерьме варкстер стал натыкаться на людей. Но даже в те краткие мгновения, когда он возвращался в реальность, чтобы перевести дух и собраться с силами для нового удара и нового рывка, никто не замечал его. Матросы были слишком заняты тем, чтобы задраивать двери и люки, отчаянно борясь за свой корабль. Больше всего людей ему попалось в машинном отделении. Тут одних кочегаров было с полсотни. И здесь он натолкнулся на подобие сопротивления. Но укус холода быстро положил конец этим начинаниям. А после того как через развороченный облитерацией борт корабля хлынула вода, экипажу и вовсе стало не до него. Взмыв на главную палубу и разметав мечущихся матросов, Никола отыскал взглядом пиратскую калошу. Этим макакам хватило мозгов снова поднять паруса и отвернуть подальше от тонущего корабля, который мог затянуть их с собой на дно. С короткого разбега спрыгнув с высокого борта начинающего крениться судна в море, Никола в полёте сотворил заклятье призрачности. Пробежавшись по воде и подбросив себя телекинезом, он едва успел зацепиться за борт уходящего шлюпа. Как раз вовремя, потому что тонкий план бытия вытолкнул незваного гостя. Секунда промедления, и тяжёлые доспехи моментально утащили бы его на дно. ***** — Шевелись, крысиное племя! — надсаживал горло капитан. — Валим отсюда, пока тварь не вернулась! Когда эта образина в доспехах сперва превратилась в размытое пятно, а потом и вовсе исчезла, сиганув за борт, у всей команды будто камень с души упал. Потому что у них появилась надежда, что чудище от них отстанет. Нападение в одиночку на боевой корабль флота Огня, который вполне мог разогнать небольшую эскадру Царства Земли или весь флот племён Воды, а при необходимости превратить прибрежные поселения в пылающие руины — чистейшей воды безумие. Но когда стальной корпус начал содрогаться от взрывов, а на палубе поднялась паника, даже самому недалёкому в их ватаге стало ясно, что патрульным конец. И что за тварь они погрузили на борт. Матросы и без понуканий рвали жилы, разворачивая корабль по ветру. Но даже когда паруса поймали ветер, корабль набирал ход слишком медленно. На вояк, оказавшихся запертыми на собственном корабле с монстром, всем было плевать. Своя шкура дороже. Стальной корпус тонущего корабля вспучило от мощного взрыва в районе трубы, и капитан заметил красноватую тень, что пронеслась над водой и хищной птицей бросилась на их корабль. А в следующую секунду стальная ручиша уже вцепилась в край борта. И быстрее, чем он успел скинуть безбилетника, монстр взлетел над палубой, перемахнув через фальшборт. И с грохотом опустился на крышу надстройки, которую чуть не проломил. — Старший курс! — проревело чудище громоподобным басом. Не заметив требуемой реакции, великан гаркнул что-то ещё громче, показав сжатый кулак, вокруг которого засверкали вращающиеся круги сверкающих голубых иероглифов. А когда команда в ужасе отпрянула прочь, он махнул рукой в сторону оставшегося за кормой корабля, который уже заваливался на бок, метнув голубоватый шарик в обнажившееся днище. Стальную обшивку разорвало чудовищным взрывом в месте попадания, обнажив внутренности гибнущего судна. В образовавшееся отверстие хлынула вода, и здоровенный боевой корабль затонул у них на глазах. — На что уставились, смертники? — заорал капитан, вытирая выступившую испарину рукавом. — Живо за работу, иначе будете кормить рыб вместе с вояками! Матросы тут же кинулись по местам, а вожак занял место за штурвалом, возвращая корабль на прежний курс. О спасении тонущих военных не было речи. Потому что старый пират нутром чувствовал, что если не вернёт монстра туда, откуда они его взяли, то им всем не жить.