Аватар Войны. Книга первая: голубой огонь.

След твари вскоре ушёл с дороги, направившись напрямую через холмы. Словно наездникам было некогда следовать всем изгибам грунтовки. И эта прямолинейность курса давала варкастеру надежду, даже когда отпечатки широких лап уже нельзя было рассмотреть на голых камнях даже через визор. Именно благодаря прибору, позволявшему пронзить взглядом и ночной мрак, и ливший стеной дождь, чародей рассчитывал заметить стоянку похитителей принцессы. Молнии озаряли округу вспышками холодного света, а басовитые раскаты грома заглушали звук шагов. И это буйство стихии придавало Николе новых сил, особенно когда он почувствовал бодрящий запах озона в воздухе, просочившегося через фильтры маски. Пришедший вместе с бурей ледяной северный ветер прогнал остатки гнетущей духоты, позволив впервые за долгие недели выживания в этом мире снова дышать полной грудью и действовать, не изнывая от жары и не обливаясь потом. Даже боль в ране отступила. И когда уже под утро среди холмов показалась сперва одинокая мачта с вороньим гнездом наблюдателя, а затем и вытянутая стальная туша воздушного корабля, колдун без колебаний двинулся к ней. В этот волчий час дежурные наверняка клевали носом, и под прикрытием непогоды он не теряя времени на маскировку подбежал к самому борту этого железного великана, притянутого к земле десятками гудящих под напором ветра тросов. Всё же местные воздухоплаватели были опытнее своих сигнарских коллег и не рисковали летать в непогоду, предпочитая пережидать бурую на твёрдой земле, укрывшись между холмов от штормового ветра. Стремясь как можно скорее найти принцессу, Никола не стал тратить время на поиск входа. Подойдя к застеклённой рубке, он сотворил заклятье призрачности и проник на мостик воздушного корабля. Помещение было достаточно просторным, если не считать низких потолков, и в этот момент там находился всего один вахтенный. Оставаясь незамеченным, чародей приблизился к несчастному со спины. Как только действие чар прекратится, и он сможет снова взаимодействовать с материальным миром, вахтенного ждёт сюрприз. Секунды тянулись одна за другой, и время действия чар стремительно заканчивалось. Но вместо ожидаемого твёрдого пола под ногами, варкастер внезапно почувствовал ледяное прикосновение. И, к своему ужасу, обнаружил ленту темноты, что змеёй опутала правую руку. А следом за первой полосой начали появляться и другие. Холод разбежался по всему телу, проникая через доспехи и поддоспешник. Струящаяся темнота окутала его с головы до ног, извиваясь и переплетаясь подобно щупальцам гигантского спрута. Сотканные из абсолютной черноты, ленты опутывали колдуна вуалью тьмы, за которой таяли очертания мостика воздушного корабля. И даже его яростный вопль не смог пробиться в реальность, которая теперь только удалялась. С каждой секундой Никола всё глубже проваливался в тонкий мир, несмотря на отчаянные попытки вырваться. Лишённые энергии доспехи стали обузой, сковывая движения. На активацию главной силовой установки и раскрутку ротора арканодинамической турбины не оставалось времени, а резервный аккумулятор слишком слаб для подобных битв. В отчаянной попытке вырваться варкастер направил всю оставшуюся энергию на защитное поле, в надежде отбросить лапы тьмы, тянущие его в бездну. Ослепительно полыхнувший на миг энергетический кокон разметал клубящуюся тьму, расчистив поле зрения. Но хватка скрутившихся жгутами чёрных лент не ослабла. А всё новые и новые полосы черноты лизали возникшую на их пути преграду, заставляя обычно невидимый барьер тускло мерцать под их натиском. Стараясь как можно скорее вывести защитное поле на максимальную мощность, чародей в то же время изо всех сил тянулся к оружию. Но какая бы тварь не напала на него, она крепко опутала доспехи, практически обездвижив его. Так что дотянуться до оружия было чертовски сложно. А достать — практически невозможно. Впрочем, одно оружие уже было в руке варкастера. Сверкнул разрядник, высвобождая остававшиеся в конденсаторе и фокусировочной камере крохи энергии. Но искусственная молния не впечатлила врага, не принадлежащего к материальному миру. Лишь одна полоса тьмы ненадолго отпрянула, чтобы затем снова вцепиться в руку, которую он успел лишь немного сместить, и... Напавшая тварь соизволила появиться. Никола ожидал увидеть кого угодно. Любую мерзость, которую только можно вообразить. Он достаточно наслушался от коллег по Ковену о созданиях, обитавших за гранью привычной реальности. Инферналах. Некоторые из них отдалённо походили на людей, но большинство были пострашнее любых кошмаров. Хотя сложно говорить о конкретной форме создания, не принадлежащего материальной вселенной. Часть инферналов была разумна, поэтому находились безумцы, что сами призывали подобных существ из тонкого мира и даже заключали с ними сделки. И хотя так называемый инфернализм карался смертью во всех королевствах, время от времени появлялся желающий заполучить могущественного слугу, недремлющего стража или воспользоваться услугами идеального убийцы. Даже несмотря на то, что ценой такого контракта была его собственная душа. Но вместо потустороннего чудища Никола увидел маленькую девочку лет семи в простом платье из небелёного льна. Если бы не чёрные ленты, что брали начало в её волосах, чародей в жизни бы не подумал, что из него может пытаться вынуть душу ребёнок. Но по мрачному выражению маленького личика и скрюченным подобно когтям хищной птицы бледным пальцам варкастер смог догадаться, что девочке он не нравится. — Ты опозорил наш род! — необычайно знакомым голосом на чистейшем хадорском заявило это существо. Слова прозвучали будто в голове колдуна. — Как я теперь буду в глаза людям смотреть? — Ба… бабушка? — изумлённо спросил колдун, прекращая сопротивление. Что чуть не погубило его. Зависшая перед ним девочка сжала кулаки, и чародея обдало волной холода, пробившейся даже сквозь тепловую завесу защитного поля. Доспех заскрежетал под напором стягивающихся лент тьмы, перемалывавших выпавшие на его поверхность ледяные кристаллы. — Мало того, что воровал у мёртвых, — продолжил бабушкин голос в голове, — так ещё и осквернил храм! Другого места не нашёл для казни? Кем бы ни была эта тварь, она умудрилась залезть к нему в голову. На колдуна накатила волна ярости. Как смеет это порождение бездны марать его детские воспоминания? Осквернять светлую память предков... Гневно заорав во всё горло, Никола левой рукой дотянулся до рукояти боевого ножа у левого бедра, при этом всеми силами стараясь не дать твари вывернуть ему плечо. Но вытащить из ножен уже не смог. Понимая, что силы подходят к концу, варкастер пошёл на отчаянный шаг, переводя защитное поле в режим высокочастотной модуляции. Призванный сбивать корки намерзающего льда и гасить открытое пламя, он позволил ослабить хватку щупалец тьмы за счёт стремительных импульсов, буквально выталкивающих из внутреннего объёма поля посторонние предметы. Путы ослабли всего на миг. Но этого хватило чародею чтобы произнести арканную формулу боевого заклинания и направить его на опутывавшие левую руку ленты черноты. Вспыхнули рунические круги сложившихся чар, и воздушный клинок разорвал щупальца твари, позволив одним движением выхватить оружие и быстро резануть по чёрным верёвкам пут. Отточенное лезвие меканического клинка рассекло тёмные полосы не встретив никакого сопротивления, словно они были созданы из дыма. Девочка перед ним вскрикнула, будто обожглась. — Ты нарушил древний договор! — высоким детским голосом продекламировала она, выпуская новые ленты из волос. — Ты принёс в наш мир магию! За это ты останешься здесь навсегда! Этот удар был сильнее всех предыдущих. Перегруженное защитное сверкнуло в последний раз, уступая под яростным напором тьмы. Но даже этой крохотной передышки хватило варкастеру, чтобы сплетя заклятье телекинеза, дёрнуть тварь к себе и нанести удар удерживаемым обратным хватом меканическим клинком, напоённым его магической энергией. Кончик лезвия боевого ножа без сопротивления вошёл в левую глазницу порождения тонкого мира. Полосы тьмы распались облачками дыма. Варкастер успел заметить, как на лице отшатнувшейся твари появилось выражение удивления, переходящее в ужас. Никола оказался выброшен обратно так стремительно, что едва удержался на ногах. Только чудом он успел пригнуться, иначе бы его голова навсегда застряла в каком-нибудь свисавшем с потолка трубопроводе или приборе. И когда его кованные сапоги с лязгом коснулись стального пола, его радости не было предела. Как не было предела удивлению вахтенного, который, обернувшись, оказался с ним нос к носу. Несчастный даже не понял, что именно его убило. Лезвие с лёгкостью прошло сквозь сталь шлема и кость, когда варкастер с испугу всадил боевой нож ему в голову почти по самую рукоятку. Даже не успел перехватить оружие поудобнее. Просто среагировал на движение, решив, что та потусторонняя тварь увязалась следом. Подхватив обмякшее тело, с тихим шипением прожигаемое порождённой клинком кислотой, колдун положил его на пол в углу, чтобы не поднимать лишнего шума раньше времени. И, прислонившись к стене, тяжело опустился рядом, унимая готовое выскочить из груди сердце. Хрипло дыша, Никола снял шлем с закреплённым визором, уронив их на колени, и стянул с лица внезапно ставшую такой тугой и душной маску, чтобы полной грудью вздохнуть холодный и влажный воздух штормовой ночи и вытереть высыпавший пот. И сам поразился тому, как сильно дрожали его руки. За долгие годы обучения и службы ему довелось повидать всякого. Но никогда он не глядел в лицо смерти так близко. Даже когда доводилось взглянуть в бездну за гранью реальности, он не мог подумать, что кто-то будет наблюдать за ним с той стороны. И попытается утащить с собой во тьму. Внезапное нападение инфернала чуть не прикончило его, а ведь он считал, что в тонком мире он в полной безопасности, скользя по краю вдоль границы измерений, незаметный для подобных созданий, обитавших гораздо глубже. В этом мире всё было иначе. Теперь он на собственной шкуре ощутил, почему некромантия под запретом. Ведь даже казалось бы безобидное заклинание призрачности таило в себе смертельную угрозу. Дыхательные упражнения не помогали. А в залитых тенями углах освещённого всего одной лампой мостика воздушного корабля то и дело мерещилось шевеление сотканных из черноты лент. Что наводило на совсем мрачные мысли, ведь если ночная тьма станет опаснее яркого солнечного света, то он не протянет и пары дней. И тогда пустить пулю в голову действительно станет самым логичным и безболезненным решением. Чувствуя, что если и дальше будет просто сидеть и жалеть себя, то действительно сведёт счёты с жизнью, варкастер принялся шарить по своим подсумкам, ища маленькую вещицу, о которой он уже и думать забыл. Но всё же вспомнил после пережитых потрясений. И когда колдун выудил дрожащими руками из набедренного кармана маленький оберег, счастью не было предела. А ведь он раньше даже подумать не мог, что испытает столько радости от одного взгляда на менофикс. Их семья всегда считалась если не безбожниками, то как минимум людьми неверующими. Да и у самого Николы были весьма сложные отношения с высшими силами, поскольку отец причислял себя к последователям Морроу, а мать придерживалась старой веры в Менота. И в вопросах религии их объединяло только презрительное отношение к самому институту церкви, который в равной степени извратил и Закон Создателя, и Ученье Света. Но сколь бы ни были властолюбивы и корыстны жрецы и священники, их пороки не умаляли величия богов, которым возносили свои молитвы миллионы человек со всего света. Теперь же настал и его черёд обратиться за помощью к высшим силам. Потому что больше рассчитывать было не на кого. И хотя его родной мир, где влияние божественной воли для многих было очевиднее, нежели влияние лун на приливы, остался где-то далеко, он всё равно надеялся, что всеведущий и всемогущий Менот не оставит его один на один с порождениями тьмы, от хищного взора которых защищал души верующих. — Нет бога превыше Менота, — начал он шептать те немногие слова молитв из Канона Истинного Закона, какие ещё мог вспомнить. — Нет труда, неисполнимого во имя Менота. Нет боли, что нельзя стерпеть во имя Менота. Нет страха, который нельзя побороть с верой в Менота. Нет слова, кроме слова Менота. К несчастью, на большее его не хватило. И чтобы не коверкать священные тексты из-за своего невежества, он трижды повторил эту простую, пусть и неполную молитву, которая была на первой странице книги Канона Истинного Закона. Которую он когда-то выучил, чтобы единственный раз сходить с матерью в храм на службу. Хотя он был ещё совсем ребёнком, и тогда заунывное бухтение священника, как и гудение церковного хора, показались ему до невозможного скучными. Но сейчас он искренне сожалел о том, что не может целиком прочитать даже эту молитву. Но и этого оказалось достаточно, чтобы унять бешено колотившееся сердце. Слова, впервые произнесённые тысячи лет назад, помогли побороть иррациональный страх. И даже тени больше не шевелились в углах. — Господи, я не был самым верным из твоих последователей. И никогда не был праведником. Я много грешил. Не соблюдал посты. Не ходил на службы в церковь. Не давал подаяний, — шёпотом обратился к Создателю потерянный в чужом мире колдун. — Я шёл дорогой запретных знаний и колдовства. Я делал много дурного во имя своей родины и своего народа. Но я всегда следовал Твоим заветам, защищая людей от порождений тьмы и создавая оружие, способное сразить нечестивых отродий. Так не оставь же меня в этот трудный час, Менот — создатель человека, податель Истинного Закона. Дай мне силы вытерпеть все те испытания, что Ты послал мне. Помоги найти путь из этого мира. Не позволь сгинуть в битве с тварями бездны, что скользят вдоль самой грани на этой проклятой земле. О большем я просить не смею. Аккуратно поцеловав менофикс и приложив его ко лбу, варкастер ещё три раза повторил молитву, после чего спрятал символ веры обратно. По канону его нужно было носить на шее, но он сам не был уверен, что достоин подобного украшения. Хотя мать причастила его к вере ещё во младенчестве. Но ведь от того, что амулет будет в кармане, он же не станет работать хуже? Иначе бы Никола так долго не протянул в этом мире. Немного успокоившись и придя в себя, снова одев шлем и маску, чародей поднялся, опираясь на стену, и отправился на поиски принцессы. Времени до рассвета оставалось совсем немного, и нужно было поторапливаться, чтобы успеть до подъёма. "Дирижабль" действительно оказался огромным, но коридоры и переходы на нём были ещё уже, чем на бороздивших местные моря пароходах. Так что варкастер был вынужден передвигаться исключительно боком, набросив на себя чары оккультации только чтобы не греметь, цепляясь доспехами за стены и выступы. Пришлось даже вытащить топор из-за пояса и нести в руке. Потому что иначе он здесь вообще не мог протиснуться. Хотя от топора в такой тесноте проку не было. При всём желании не замахнёшься, в лучшем случае слегка ткнув лезвием или обухом. Всё равно в таких условиях можно было эффективно пользоваться только боевым ножом. После столкновения с инферналом чародей зарёкся применять заклятье призрачности кроме самых безвыходных ситуаций. А если поднять тревогу раньше времени, проламывая переборки магией, он в лучшем случае найдёт остывающий труп принцессы. Облегчало поиски то, что все помещения и основные узлы воздушного корабля были вытянуты вдоль киля. Так что идя от носа до кормы, методично вскрывая все двери подряд касанием кожа, кислотный след которого на глазах обращал металл в ржавчину, колдун смог прочесать его целиком в приемлемые сроки. Но ни в отдельных каютах, ни в кубриках экипажа, ни в трюме ему не удалось найти ни Азулу, ни агентов тайной полиции, ни того ездового монстра. Попадавшиеся ему дежурные и полуночники быстро отправлялись к праотцам. Спящим людям в каютах и кубриках повезло больше, всё равно варкастер не смог бы отличить простого матроса от капитана. А устраивать допрос всем подряд с его знанием местного языка было глупо. Следы принцессы обнаружились только в трюме. Там варкастер нашёл остатки длинной шерсти той здоровенной ездовой твари. Которая определённо была здесь, и провела достаточно много времени, чтобы успеть так наследить. Там же колдун обнаружил необычные боеприпасы, которые он сначала принял за артиллерийские снаряды. Потому что при взгляде на эти продолговатые полуметровые штуки в форме дыни с одинаковыми кольцами возле вершин это была единственная приходящая на ум аналогия. Правда, такое исполнение вызывало немало вопросов, но размер колец вроде как совпадал с диаметром стоящей на носу корабля трубы. Может это такие экзотические ракеты? Менитские фанатики мастерили подобные игрушки кустарно, пытаясь с их помощью компенсировать своё катастрофическое отставание в ствольной артиллерии. Потому что технологий и ресурсов для производства нормальных пушек у них не было. Прочесав весь немалый корабль и не найдя Азулы, переполняемый усталостью и злобой варкастер двинулся в сторону офицерских кают. Потому что ему уже пришлось убить слишком много людей, чуть-чуть не сгинув в бездне, чтобы обнаружить, что он опоздал. Уж капитан корабля должен знать, куда направились пассажиры с пленницей. Иначе как бы он подобрал их после бури? О том, что похитители могли заранее договориться о другом маршруте отхода, Никола старался не думать. Ведь зачем тогда они возвращались сюда? Самая большая каюта, богато обставленная, с увешанными знамёнами, примитивными картинами, панно с чёрно-красным орнаментом и картами стенами и большим столом, заваленным свитками, пустовала, поэтому капитана пришлось искать чуть ли не наобум. В итоге пришлось довольствоваться только тем, что выбранный для допроса мужик точно был офицером. Протиснувшись в каюту и прикрыв за собой дверь, варкастер сбросил чары невидимости. А потом резко сдёрнул жертву с тюфяка на полу, заменявшего кровать. Проснувшийся от удара мужик вылупился на него округлившимися глазами. Но закричать не успел, поскольку колдун схватил его за горло раньше. Подняв пленника с пола и приставив к стене, Никола продемонстрировал ему боевой нож, озарившийся зеленоватым сиянием рун на клинке. А когда сникший собеседник в полной мере впечатлился грозным видом оружия, задал один единственный вопрос: — Где Азула? Но ответом ему стал несвязный лепет, где с трудом были различимы только некоторые слова. Только по активному мотанию головой и руками можно было понять, что принцессы здесь нет. — Где Азула? — повторил вопрос чародей, для ускорения мыслительного процесса ударив пленника о глухо загудевшую стену ещё раз. — Говори, пока я не переломал тебе все кости! Ответ он получил ещё короче и бессвязней. При этом мужик всё время показывал рукой куда-то в стену. Пленник определённо знал, куда увезли принцессу, да только чародей не мог понять его лепет. — А ну пошли! — рыкнул Никола возвращая нож в ножны, беря пленного за горло и отрывая от пола, чтобы не шумел. Подобрав оставленный у стены топор и кое-как протиснувшись в коридор, колдун отправился в ту самую большую каюту, где на стене висела карта. Если пленник не может доходчиво сказать, куда увезли Азулу, то пусть покажет. И хотя смена места допроса сопровождалась излишним шумом, варкастеру было уже плевать. А вот отсутствие освещения оказалось загвоздкой. Если он при помощи визора видел всё как днём, то его собеседник просто не мог разглядеть карты и ответить на поставленный вопрос. Возиться с лампами не было ни времени, ни желания. А потому, усадив пленника на пол, чтоб не сбежал, варкастер достал из подсумка зажигалку и поджёг первый попавшийся под руку свиток из кучи на столе. Бумага горела хорошо и ярко, но уж очень быстро, поэтому пришлось запастись целой кучей свитков, чтобы не прерывать допрос беготнёй за новыми факелами. — Где Азула? — повторил он свой вопрос, поднимая пленного с пола и ставя перед картой. — Показывай, куда её повезли! Мужик какое-то время бегал по карте глазами, словно школьник с не выученным уроком. После чего ткнул пальцем в одну из точек, расположенную в глубине острова. — Азула там? — на всякий случай уточнил варкастер, зажигая от почти сгоревших листов бумаги новые свитки, бросая остатки их предшественников догорать на полу. Мужик что есть мочи закивал, снова повторив много раз сказанную до этого фразу: "Квай Го". Что это значило, Никола понятия не имел. Может быть, название города? — А где мы на этой карте? — спросил колдун, вспомнив о том, что для прокладки курса необходимо знать не только куда идти, но и откуда. А сам он после бурных событий последних дней уже понятия не имел о собственном местоположении. Судя по растерянному взгляду собеседника, тот не понял вопроса. — Мы где? Дирижабль! — переформулировал задачу вспомнивший местный термин чародей, развернув его обратно к карте. Наконец сообразив, что от него хотят, мужик ткнул пальцем в новую точку среди схематично изображённых холмов на северо-восток от предполагаемого местоположения принцессы. По крайней мере, если север на этой карте находился сверху, а не где-либо ещё. Хотя Азула рисовала карту мира именно так, что давало хоть какое-то основание для гипотезы о схожести основных принципов картографирования местности у столь далёких друг от друга цивилизаций. Размеренный ход мыслей оказался прерван тревожным возгласом со стороны двери. Похоже, кто-то решил подняться раньше времени. И заметив, что замки на всех дверях проржавели до состояния трухи на полу, бросился будить капитана. Стоило этому паникёру только объявиться в дверях капитанской каюты, как он тут же оказался брошен телекинезом в строну варкастера, который выронил горящие бумаги и рубанул несчастного по горлу широким взмахом боевого ножа, оборвав панический вопль. Повалившийся на пол вояка захрипел, пытаясь зажать руками расползающуюся под действием кислоты рану, но почти сразу затих. А чтобы не вытирать клинок дважды, чародей нанёс допрошенному пленнику прямой удар в сердце, даруя быструю и почти безболезненную смерть. Заполучить в распоряжение настоящий воздушный корабль было очень заманчивой идеей. Но Никола понимал, что не сможет управлять ни машиной, ни командой. Которая вполне может совершить диверсию и отправить его в свободный полёт с высоты, на которой летают только птицы. Поэтому, не тратя ни секунды на сожаление, он подхватил топор, произнёс слова силы, пробудившие наложенные на оружие чары, и с размаха рубанул по внешней стене каюты. Зачарованное лезвие вспороло мягкий металл тонкой обшивки словно бумагу. Ещё пара взмахов, и проход был готов. Выскочив под уже редеющий дождь выдохшейся бури, колдун быстро добежал до склона холма напротив. После чего вновь повернулся к принайтованному к земле воздушному кораблю. Оставшиеся внутри вояки могли предупредить тюремщиков принцессы о том, кто идёт по их следу. Воздушный корабль был слишком быстрым, и его с командой нужно было задержать. Окутав себя чарами стальной плоти на случай непредвиденных обстоятельств, он снова воспользовался заклятьем облитерации, чтобы гарантированно вывести машину из строя. Направив сокрушительный магический удар в область трюма, Никола рассчитывал вызвать детонацию боеприпасов. Просто чтобы быть уверенным, что в указанной точке его не будет ждать засада. Однако получившийся взрыв оказался значительно мощнее, чем он предполагал. Взвившийся огненный вихрь расколол стальную тушу воздушного корабля пополам, а прокатившаяся по округе ударная волна чуть не сбила варкастера с ног. От удара спасло только действие заклятья, отклонившего в сторону смертоносные осколки. Выжить у находившихся на борту не было ни единого шанса, так что чародей поспешно зашагал прочь от вмиг окутавшегося белым дымом пожарища. Впереди был не самый близкий путь, а усталость и голод уже давали о себе знать. Нужно было найти место для привала, перекусить, дождаться рассвета, по точке восхода взять азимут и хоть несколько часов поспать перед новым маршем. И надеяться, что за это время с принцессой ничего не случится.