strangeness and charm.

Сегодня у всех четырёх девушек был загруженный день, потому что дел у них было полно: с утра Хольцманн доделала новые бомбы, поэтому большую часть дня они тренировались. Конечно, всё получилось так, как хотелось бы, не с первого раза, из-за чего они и немного затянули с этим делом. А после такой тренировки все настолько устали, что не заметили, как ближе к вечеру Хольцманн ускользнула в свою комнату на втором этаже. Обычно она проводила там не так много времени; чаще всего сидела там, чтобы никто ей не мог мешать продумывать какие-либо детали у оружия. Временами они с Эрин спали там, потому что было слишком поздно идти до дома или у них не было сил. Но сегодня она закрылась в этой комнате по другой причине. Как только Эрин закончила помогать Пэтти мыть машину, она заметила, что Хольц нигде нет. Поэтому она решила спросить у Эбби, вдруг, она видела, пока они с Толан были заняты. Перед тем, как уйти на второй этаж, Хольцманн сказала ей, что будет наверху и чтобы никто не трогал её, даже Эрин. Йейтс сразу же поняла, что что-то случилось, но спрашивать не стала, потому что по Джиллиан было видно, что она не хочет говорить об этом. Поэтому Эбби немного замялась, обращаясь к Гилберт: — Послушай, Эрин, я точно не знаю, из-за чего она ушла куда-то, но... — Так ты знаешь, где она сейчас? — нервно перебила её Эрин, потому что она правда волновалась, что Джиллиан просто так исчезла, а она даже не заметила этого; раньше она никогда не делала так. — Знаю, но она попросила никого не трогать её, — ответила девушка. — Эбби, пожалуйста, — взмолилась Гилберт. — Мне нужно найти её. Вдруг случилось что-то важное, а меня нет рядом? — Влетит же мне потом... — пробубнила себе под нос Йейтс. — Ладно, нельзя вас, влюблённых голубок, разлучать. Она сказала, что будет наверху. Но, если она не захочет разговаривать, то лучше оставь её. — Спасибо, Эбби! — воскликнула Эрин и ринулась к лестнице. Поднявшись на второй этаж, Эрин подошла к комнате Хольцманн и, выдохнув, постучала пару раз в дверь, позвав девушку. Но ей никто не ответил. Тогда она решила постучать ещё раз, однако в ответ снова тишина. Открыв дверь, Гилберт поняла, что в комнате никого и не было. «Куда она могла деться?», — подумала Эрин. Она знала, что Хольц никогда не уходила без неё домой. Значит, она должна быть где-то в здании. Но где? Эрин не на шутку переживала за неё, потому что чёрт знает, что могло придти в голову Хольцманн. «Точно, крыша!», — пронеслось в мыслях Гилберт, и она поторопилась к лестнице. Только Хольцманн убрала телефон в карман комбинезона, она услышала, как позади неё открылась дверь. Она знала, что это Эрин. Только она была такой упрямой, в отличие от Эбби и Пэтти. Сегодня вечером Хольц позвонил незнакомый номер. Если бы она знала, кто звонил, она бы ни за что не взяла трубку. Звонила её мать, с которой они не разговаривали уже почти восемь лет. Ещё с детства у них были плохие отношения, потому что Джиллиан была далеко не той девочкой, которую хотела воспитать её мать. Вместо кукол она предпочитала Лего, машинки и прочее, предпочитала проводить время с отцом в мастерской, делая скворечник, а не играть с другими детьми на площадке. Её матери не нравилось, что Джилл росла «не такой как все», поэтому никогда не понимала её так, как это делал отец, с которым Хольцманн всё же поддерживала связь. Прошло уже много лет с тех пор, как девушка уехала из родительского дома, но ей было просто неприятно вспоминать всё это, когда её жизнь наконец наладилась. — Эбби прокололась, да? — тихо спросила она, не поворачиваясь, когда Гилберт подошла к ней и встала рядом. — Хольц, что случилось? Мы все потеряли тебя, — проигнорировала вопрос Эрин. Джиллиан не хотела говорить об этом с ней, потому что это только её проблемы и ей никак не нравилась та мысль, что она может испортить настроение ещё и Эрин, которая всё принимает близко к сердцу. Но с другой стороны, если Хольцманн ничего не скажет ей, то это только усложнит всё. Поэтому она, поежившись от холода, немного повернула голову в сторону Гилберт, не поднимая на неё взгляд. — Ты вся дрожишь, — заметила Эрин и, расстегнув свою толстовку, заботливо накинула её на плечи девушки, которая благодарно кивнула и укуталась сильнее. — Так..в чём дело? — спросила ещё раз она в надежде, что Хольц скажет хоть что-нибудь. — Мне позвонила моя мать, — выдавила Джиллиан, подняв взгляд на Гилберт, — с которой мы не разговаривали несколько лет. Эрин лишь сочувственно вздохнула и осторожно положила руку на её плечо, наблюдая за реакцией. Девушка лишь положила свою руку на руку Гилберт и слегка сжала. — И что она сказала тебе? — Ничего особенного. Спрашивала, как у меня проходит жизнь и всё такое. Но..она хотела встретиться со мной, — выплюнула Хольцманн, нечаянно сжав руку Эрин сильнее. — Хольц, эм, мне немного больно, — пискнула она, и Джиллиан тут же ослабила хватку. — Черт, прости. — Всё нормально. И что ты сказала ей на это предложение? — Я послала её. Я для неё — возможность заполучить наши деньги и славу. Посмотрите, какая у меня дочка! Я такая хорошая мать, что хочу присудить себе всё, чего она сама добивалась всю свою жизнь! Это же я её вырастила! Благодаря мне она стала такой умной и известной! — начала говорить Хольцманн не своим голосом, явно пребывая в гневе. Теперь Эрин поняла, почему девушка так отреагировала на звонок. Это было действительно свинство. Гилберт не раз видела в фильмах такие ситуации, но всегда надеялась, что такое никогда не произойдет с ней, её друзьями и тем более с Хольц, которая никак не заслуживала такого отношения к себе. Снова вспомнив всё это, Хольцманн стала ходить туда-сюда, убрав с плеча руку Эрин, запустив одну руку в волосы. Она даже не хотела думать, что может случиться дальше. Вдруг мать позвонит ещё и отцу? Что будет тогда? Она потеряет связь с семьей окончательно? Устав смотреть на то, как девушка ходит туда-сюда, Гилберт остановила её и положила руки на плечи, прервав её мысли. — Джилл, послушай меня, — начала она, и Хольц взглянула на неё глазами обиженного щеночка, хотя пару секунд назад она хотела рвать и метать. — Я понимаю, почему ты не хочешь видеться с ней. Но она ведь не может тебя заставить. Даже если она знает, где мы работаем, она не знает, где мы живем. Она не сможет найти тебя, и ты сможешь избежать разговора с ней. Хотя, если она и как-то найдет, то у тебя всегда есть я, — слегка улыбнулась Эрин. — Да, тогда ты сможешь врезать ей, как тому блоггеру, — усмехнулась Хольцманн. — Ну, не так уж и сильно я ему врезала, — пожала плечами Гилберт, скрестив руки на груди из-за холода. — Да ладно, ты была как Рэмбо! — начала заливисто смеяться девушка. — Ой, всё, — закатила глаза Эрин, вздохнув. — Иди сюда, — всё ещё смеясь, сказала Хольц и притянула Гилберт к себе за талию. Эрин всё-таки улыбнулась и крепко обняла Джиллиан за плечи, которая тут же положила голову на её плечо, встав на носочки и сцепив руки за спиной девушки. Гилберт даже нравилась эта маленькая разница в росте, потому что видеть Хольцманн, вставшую на носочки, чтобы дотянуться до высокой полки, было бесценно. Объятия — то, чего сейчас не хватало Хольц, чтобы хоть ненадолго забыть об этом, поэтому они простояли на крыше ещё несколько минут, несмотря на прохладу. Эрин не заботило, что она стояла в одной кофте, потому что Джиллиан грела её даже лучше, чем это делала бы толстовка. — Скажи, что мы сейчас же пойдём домой, закажем пиццу и продолжим наши телячьи нежности, — пробубнила Хольцманн в плечо Гилберт, вызвав её улыбку. — Хоть мне начинает надоедать пицца, но да, всё, что захочешь, — ответила Эрин и легко поцеловала девушку куда-то в волосы.