strangeness and charm.

Эрин не могла поверить в это. Ладно, она ещё могла пережить то, что её выгнали из университета, когда увидели видео с её криками «Я только что видела привидение! Настоящее привидение! Я верю в них, потому что только что увидела его!». Но сейчас, когда как минимум на двух новостных каналах её буквально облили грязью, она не смогла выдержать этого. Это было слишком для неё. Ей хватило тех постоянных унижений в школе, которые лились на неё и Эбби ежедневно. Они вчетвером поймали свое первое привидение и спасли столько людей, но никто не хотел верить им. Особенно ей, бывшему преподавателю в институте. «То, что наш университет будут ассоциировать с мисс Гилберт, нанесет огромный ущерб нашей репутации», — сказал этот гнусный очкарик на телевидении. «Заниматься ерундой, а не наукой, лишь для нескольких минут славы — вот, что интересует мисс Гилберт», — утверждал несчастный старикан из её университета, которому она несколько лет потакала, чтобы не потерять работу. Всего две фразы заставили Эрин выбежать из здания и направиться домой, сказав девочкам только «Увидимся завтра, извините». Эбби с Пэтти пытались внушить ей, что не нужно слушать то, что говорят про неё, потому что их не понимали так же, как и её. Однако про них пока никто не сказал ничего плохого. Так же, как и о Хольцманн, которая с сожалением смотрела, как Эрин бежит по лестнице и, кажется, смахивает слёзы с ресниц. Пару раз Эбби заикалась о их школьных годах и о том, насколько Гилберт переживала по тому поводу, что её постоянно называли привидевочкой. Поэтому Хольц тут же накинула на себя кожанку и побежала за девушкой. — Хольцманн, ты-то куда? — крикнула Эбби, и Джиллиан повернулась. — Догадайся с трех раз, — закатила глаза она. — Откуда ты знаешь, где она живет? — вопросительно подняла бровь Йейтс, и Хольц лишь довольно ухмыльнулась. — Не хочу ничего знать. Присмотри за ней, я очень прошу тебя, — сказала ей Эбби, когда Джиллиан уже подбегала к лестнице. Девушка кивнула, приставив два пальца к виску, сделала «салют» и поспешила к выходу. Как только Эрин добралась до дома, она трясущимися руками вставила ключи и открыла дверь. Зайдя в квартиру, девушка захлопнула дверь и, рухнув на пол, облокотилась спиной о неё. Она устала от всего. Она не выдержала. Она сорвалась. Она заплакала. Гилберт словно вернулась в то время, когда была посмешищем. Что уж говорить, её и сейчас выставили посмешищем. Однако в ту пору Эрин была ещё школьницей и у неё была Эбби, которая старалась всегда поддерживать подругу так же, как и она её, потому что им обеим приходилось несладко. А теперь она, будучи взрослой девушкой, сидит плачет одна в своей квартире из-за того, что весь город принимает её за сумасшедшую, а рядом нет никого. Где же Хольцманн? Неужели она просто продолжила работать над новым оружием или есть пиццу? Эрин поняла, что сейчас она и правда осталась одна, раз Джиллиан даже не сказала ничего ей, когда Гилберт уходила. Хольц знала, что Эрин просто была обязана быть дома, поэтому она бежала из-за всех сил, чтобы поскорее добраться до неё. Она просто надеялась, что Гилберт не наделает каких-нибудь глупостей. Хольцманн могла не знать половину Нью-Йорка, но дорогу до дома Эрин она знала наизусть. И сейчас она как никогда радовалась, что девушка жила не так далеко от того китайского ресторанчика, в здании которого была их лаборатория, поэтому Джиллиан добежала до дома достаточно быстро. Поднявшись на нужный этаж и немного отдышавшись, Хольц подошла к двери и услышала негромкий плач. Прошло мало времени с момента, как Эрин пришла домой, поэтому она не ещё не успела успокоиться. — Только не это, — прошептала девушка и тут же позвонила в дверь, из-за чего Гилберт вздрогнула. — Эрин, открой, это Хольц. Наспех вытерев слезы, она тихо поднялась на ноги и посмотрела в глазок, чтобы убедиться, что это правда она пришла. Теперь Гилберт просто не знала, что ей делать. С одной стороны она хотела открыть дверь, но с другой стороны ей было страшно. Эрин даже не знала, из-за чего ей было страшно. — Я знаю, что ты дома, — сказала Хольцманн и позвонила ещё раз, но так и не дождалась ответа и уже подумала, что с девушкой что-то случилось. — Эрин, черт возьми, я сейчас выбью дверь, если ты не откроешь. Я ходила на бокс в колледже, если ты не знала, — повысила голос Джилл, и Гилберт наконец-то открыла дверь, хоть и сделала это очень неуверенно. — Правда ходила? — подняла заплаканные глаза девушка, шмыгнув носом, и Хольцманн зашла в квартиру. — Нет, но это был единственный способ заставить тебя открыть мне, — закрыла дверь Джиллиан и притянула Эрин к себе, крепко обняв её. И только сейчас Гилберт смогла расслабиться хоть немного, потому что рядом с ней была Хольц, которая явно пришла для того, чтобы поддержать её. Поэтому Эрин прильнула к ней, уткнувшись лбом в её плечо и легко обвив талию девушки руками. Наверно, она бы простояла в объятиях Джиллиан ещё вечность, потому что она не хотела отпускать её. — Ты не обязана была приходить, — еле слышно сказала она. — Если бы я не пришла, ты бы затопила квартиру слезами, — ответила Хольцманн, и Гилберт попыталась вырваться, не оценив шутки, но руки Джилл не позволили ей. — Это все книга виновата. Я бы не пошла к Эбби, и ничего не случилось бы. Не было бы книги, не было бы никаких погонь за призраками, никаких проблем. — Не было бы нас, — тихо добавила Хольц, и Эрин немного отстранилась, чтобы взглянуть на неё. — Хольц, черт, я не это хотела сказать, — начала оправдываться девушка, поняв, что она вообще сказала. — Я знаю, что ты не имела такого в виду, — она бережно вытерла большим пальцем слезу на щеке Гилберт. — Эрин, послушай меня. Никогда не верь тому, что говорят по телевидению. Особенно, когда говорят про тебя. Люди постоянно будут говорить про тебя гадости, но ты не должна верить этому. Кто из этих придурков знает, какая ты на самом деле? Кто из них знает, что ты замечательная? — сказала Хольц, опустив взгляд и слегка покраснев, и на губах Эрин появилась еле заметная улыбка. — Я очень сомневаюсь, что они догадываются, сколько жизней ты спасла вчера. Зато все мы знаем, что ты далеко не такая, как о тебе говорят, — закончила она и взглянула на девушку; в её взгляде можно было заметить нотки сочувствия, обожания, какой-то теплоты, которая словно заставляла успокоиться. Может, Хольцманн и не умела говорить таких воодушевляющих речей, но она определённо могла действовать на людей только одним взглядом. Особенно на Эрин, которая даже забыла, из-за чего плакала несколько минут назад. Убрав руки с талии Хольц, Гилберт вытерла ещё немного мокрые щеки, выдохнув с облегчением. Благодаря Хольцманн она и правда успокоилась. — А теперь предлагаю заказать пиццу, выключить все телефоны и телевизоры и подумать, как ты будешь надирать зад этому старому мудаку, — сказала Джилл, несильно сжав плечи девушки. — Профессору Филмору? — не поняла Гилберт. — Не знаю, как его зовут, поэтому пусть будет старый мудак, — фыркнула Хольцманн и стала снимать кожанку с ботинками. Уже через полчаса девушки лежали на кровати Эрин и ели пиццу, пока Гилберт эмоционально рассказывала о всех тех разах, когда этот профессор бесил её. Хольцманн же с охотой слушала её, часто кивая и смеясь из-за гримас подруги. Да, может, у Эрин выдался не самый лучший день, может, многие и считали её сумасшедшей, но сейчас она знала, что, что бы ни случилось, у нее всегда есть верные друзья, которые поддержат её. И главное — у неё есть Хольц.