Debt.

Барри раздражен. Очень-очень сильно раздражен. Он битый час не может заснуть, то и дело ворочаясь на постели. Простынь под ним смялась, одеяло уже сбилось в конец пододеяльника, пальцы ног мерзнут, а телу жарко. Спать хочется, но уснуть не получается. Легкая дрема забирает Аллена на несколько минут, после чего тело затекает и требует срочной смены положения. Барри хочется вскочить с кровати и избить ее подушкой, побить подушку, ударить в стену, уйти из чертовой квартиры и найти место, где чертовы раздражение и чувствительность ко всему на свете отпустят его. Но вместо этого Барри старается как можно тише встать с постели, дабы не разбудить чутко спящего рядом Лена, и уходит на кухню. Холодная вода приятно охлаждает вспотевшее тело, смачивает сухое горло, и парень чувствует некое облегчение, устало садясь на диван. Он обреченно смотрит на настенные часы, показывающие полчетвертого утра, и бьется лбом о стол. Что с ним происходит? У всех наркоманов такой эффект после приема насвайя или наркотика в целом? Это вообще нормально? Что не так? Барри хочется кричать и плакать, тихо лежать и спать, пойти поесть или просто прогуляться. Господи, да он сам не знает, чего хочет! Аллен собирается пойти в гостиную и деградировать за просмотром телевизора, но тут через порог кухни переступает сонный Снарт и с вопросом в глазах смотрит на парня. Мужчина хмурится, потому что Барри выглядит уставшим и раздраженным, наверняка его плечо еще болит, а организм не отошел от тех трех дней. Странно и глупо, но стоит Лену только появится в поле зрения Барри, как весь бушующий возмущенный организм садится на поводок: раздражение чуть притупляется, и желание всех убить уходит на второй план. — Так и не удалось уснуть? — хмыкает Снарт и зарывается пальцами в волосы мальчишки. — Я разбудил тебя? — Да, когда заехал локтем мне в челюсть. — Что? — Барри смеется и смотрит на едва улыбающегося мужчину. — Не было такого, я бы почувствовал! — Значит, твой локоть не такой чувствительный, как все остальное, — усмехается Леонард, наблюдая, как Аллен балдеет от легкого массажа головы. — Ты правда ударил меня. — Да врешь ты все, не было такого, — улыбается Барри, потираясь щекой о голый торс Снарта. — Ты просто хочешь заставить меня извиниться. — Не без этого. Барри качает головой и двигается, позволяя Лену сесть рядом. Снарт обнимает мальчишку за плечи и оглаживает острые коленки, когда Аллен нагло складывает ноги на колени мужчины. Лен поглаживает Барри по голове, иногда оставляя легкие поцелуи, пока дремота медленно окутывает тело и сознание Аллена. Спокойствие длится совсем недолго, потому что неожиданное беспокойство сковывает тело парня, и он заметно напрягается. Леонард хмурится и смотрит на такое же хмурое лицо Барри. — Что не так? — спрашивает Снарт. — Я понял, что… Уже несколько ночей у нас ничего не было. То есть несколько ночей пропали даром. Лен пожимает плечами и возобновляет массаж головы мальчишки. — В каком плане тебя это волнует? Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас это исправил, или… — Меня волнует, что все это может затянуться намного дольше, чем сто ночей, — выдыхает Барри и прижимается к теплой груди Снарта плотнее. Снарт насторожено смотрит на Барри и чуть отстраняется, чтобы заглянуть в его тусклые усталые глаза. Аллен медленно моргает, словно вот-вот заснет прямо в таком положении, но они оба знают, что сон не заберет мальчишку еще долгое время. — Ты хочешь сказать, что хочешь уйти? Аллен хмурится и странно смотрит на мужчину. Леонард не знает, чего ждать, но тревога уже красными огнями горит внутри. На самом деле Лен уже думал о том, что Барри захочет уйти, хотя бы из-за чистого страха за свою жизнь. Но он не был готов к тому, что Барри так скоро начнет этот разговор. Барри тяжело вздыхает и качает головой, прижимая холодную влажную ладонь к горячему лбу, пытаясь унять нарастающую головную боль. — Я хочу, чтобы эти сто ночей закончились… — выдыхает Барри и снова прижимает голову к груди Снарта. — Чтобы быть с тобой не как должник, а как… Как… Как не должник. — Как любовник? — Как нечто большее, чем любовник, — смущенно отвечает Аллен, отводя взгляд. — Я хочу быть для тебя человеком, которому ты можешь все рассказать, с которым ты можешь всем поделиться, которому ты можешь доверять. — Барри… Ты хочешь в команду? — удивленно спрашивает Леонард, пытаясь заглянуть в опущенные глаза мальчишки. — Это плохо? — тихо отвечает Барри, неуверенно поднимая взгляд. — Даже если ты не хочешь, чтобы я был в команде, хотя бы просто быть рядом с тобой… Ну… Видеться иногда там или еще чего… Ну. Не знаю! Раздражение окутывает с новой силой, и Барри слишком резко отстраняется от мужчины, вставая с диванчика. Головная боль стреляет в висках, плечо также болезненно пульсирует, и от этого хочется разбить всю посуду в этой чертовой кухне и выкинуть всю мебель с балкона. — Хей, малыш. Успокойся, ты… — Забудь, — рычит Аллен и сжимает волосы. Из-за резкого и грубого ответа Снарт невольно отходит на шаг. — Я в ванную. Барри уходит, оставляя ничего не понимающего и взволнованного Снарта одного на кухне.

***

Барри рычит и срывается почти на всех членов команды Лена, отталкивая и огрызаясь. Его раздражает любой вопрос о его самочувствии, любое слово, адресованное ему, любое касание. Бесит абсолютно все, поэтому Аллен высказывает желание поехать домой и отлежаться там, надеясь, что станет лучше. Леонард не одобряет эту идею и просит остаться в казино, но Барри и там умудряется накричать на него и уйти, хлопнув дверью. Он знает, что Лен не пойдет за ним, но отправит какого-нибудь человека приглядывать, чтобы тот присматривал за мальчишкой. Барри на середине дороги к дому становится ужасно стыдно и больно. Он хочет позвонить Лену и извиниться, но рука так и не дотягивается до телефона, а ноги сами доходят до дома. Грудь неприятно жжет, голова, как и плечо, разрывается болью, и Барри тут же идет к ящику с лекарствами. Зака дома нет, и Аллен очень благодарен за это всем силам за Земле. Все лекарства мозолят глаза, хочется снести чертов ящик и разбить вдребезги молотком. Баночка с обезболивающим находится не сразу, но все же находится. Барри выпивает две таблетки и идет в свою детскую комнату, валится на кровать и закрывает глаза, стараясь уснуть. С тобой все хорошо? Барри получает сообщение от Леонарда в момент, когда сон почти забрал его. Именно сейчас чертовски хочется придушить его. Я блять знаю, что ты приставил человека следить за мной, так что не задавай глупых вопросов Совесть ударяет Барри по голове сразу после того, как сообщение отправилось. Аллен понимает, что Лен волнуется и переживает, и ругает себя за то, что не удосужился нормально ответить. Прости, Лен, я не хотел кричать на тебя. Со мной все хорошо. Я немного вздремну и вернусь. Прости. Отдыхай, Барри. Барри валится на кровать, но все равно не получается даже удобно улечься, поэтому он ругается и берет телефон, набирая родной номер. — Прости меня, — сразу выдыхает он, как только Лен берет трубку спустя два гудка. — Прости, я правда не хотел. Мне очень жаль, что так вышло. — Тише, малыш, — ласковый хриплый голос ласкает его слух, заставляя слабо улыбнуться. — Я все понимаю и не сержусь на тебя. Уснуть не получается? — Совсем, — отвечает Барри. — Ты можешь снова рассказать мне сюжет той книги? — Конечно, — в голосе мужчины слышится слабая улыбка, после чего Барри вслушивается в каждое слово, засыпая.

***

— Барри? Аллен просыпается от знакомого голоса и недовольно смотрит на разбудившего его человека, которого очень хочется прибить подушкой. Зак выглядит удивленным и обеспокоенным. Барри хмурится и садится на постели, потирая глаза кулаками. Глаза показывают восемь часов вечера, а это значит, что Барри проспал около десяти часов. Аллен младший садится рядом с братом и с вопросом в глазах смотрит на него. — Ну что? — стараясь сдержать грубость, спрашивает Барри. — Что ты здесь делаешь? — Вообще-то, это и мой дом тоже. Я имею право быть здесь. Закари хмурится, но стоит одеялу упасть с раненного плеча Барри, как глаза младшего Аллена распахиваются, а челюсть падает чуть ли не до пола. — Господи, ты ранен?! — Если ты еще раз так повысишь голос, я буду не единственный раненым здесь, — шипит старший, поглаживая перебинтованное плечо, словно стараясь прикрыть его. — Это долгая история. — Я никуда не тороплюсь. — Знаешь, когда люди говорят «долгая история» это равносильно «я не хочу тебе это рассказывать». — Барри, а отец и Джо… — Они не должны знать, — тут же перебивает брата старший Аллен, чуть ли не молнии в него бросая. — Никто больше не должен знать. Узнает Айрис — узнает Джо, тогда узнает отец, а там и мать, которой уж точно нельзя волноваться и нервничать. — Это Снарт тебя? — Нет, — качает головой Барри. — Лен старался всеми силами меня защитить и сам чуть не попал в передрягу. — Лен? — с сомнением переспрашивает Закари. — Ох, точно, ты же столько всего не знаешь, — обреченно вздыхает Барри. — Если кратко, то я должен спать с ним сто ночей, чтобы отработать миллион. Барри слышит тяжелый вздох и поворачивается к брату. Зак выглядит уставшим и бледным, а напоминание про проигранный миллион делает только хуже. В раздраженном и вымотанном состоянии Барри его совсем не жаль. Потому что он вляпался во все это из-за Зака. Иногда Аллен даже не знает, что выбрал бы, спокойную жизнь без Лена или нынешнюю. Стоят ли все проведенные вместе со Снартом ночи всех этих испытаний и страданий? Сложный вопрос. — Барри, я… — Ты виноват в этом, — говорит Барри, и эти слова действуют на Зака, как горение заживо. — Но что сделано, то сделано. Главное, что мать в порядке и скоро вернется домой, а из дерьма я как-нибудь выберусь. — Мне так жаль… — Твои «жаль» не помогут мне, — едва сдерживая раздражение, говорит Барри, — а вот твое молчание — вполне. Никто не должен об этом знать, усек? Не дай Бог ты проболтаешься… — Я никому не скажу, — сконфуженно отвечает Зак, сжимаясь под взглядом брата, — обещаю. Барри так и хочется сказать, что Зак обещал сохранить деньги, но вот, что из этого вышло, но вовремя затыкает себя. — Отец скоро приедет, — вместо этого говорит он, сжимая больное плечо. — Он все знает, но думает, что я нужен Снарту как химик. Так что вас ждет долгий разговор. — Он знает… все? — Да. Выкручивайся сам, — фыркает старший Аллен. — Я не намерен защищать тебя. Пора бы уже отвечать за свои поступки.

***

Хартли сдерживает крик, когда его обливают ледяной соленой водой, которая тут же щиплет все раны и синяки от побоев. Запястья стерты в кровь от жестких веревок, держащих его руки над головой так, что приходится стоять на носочках, чтобы не испытывать боли. Вандал гаденько ухмыляется, наблюдая за побитым парнем. — Малыш, — притворно-ласково говорит Сэведж, подходя к Рэтэуэй. — Тебе лучше все рассказать, если хочешь, чтобы это закончилось. — Как ты узнал? — рычит Хартли. — Твой милый друг Барри оказался полезен, — улыбается Вандал, оглаживая щеку физика и надавливая на ссадину. — Мне нужен новый, усовершенствованный наркотик. И если ты хочешь жить, ты мне его создашь. Хартли с чистой ненавистью и злобой смотрит на Вандала и сглатывает вязкую слюну. Теперь, зная, кто изначально создал насвай, Сэведж сможет создать идеальную наркотическую бомбу, а там и до захвата всего мира недалеко. — Я лучше сдохну, чем буду помогать тебе, ублюдок, — выплевывает Хартли. — Не проблема, мой дорогой друг, — ухмыляется Сэведж и стреляет несколько раз в подвешенное на веревке тело.