Феникс

      Когда я очнулась и попробовала пошевелить конечностями, у меня получилось это с огромным трудом и дискомфортом. Во-первых, я была крепко и надёжно привязана верёвкой к стулу. Нет, я конечно упоминала, что не против, но… Что-то мне подсказывает, что сделали это не с той целью и не тот человек. А такое меня категорически не устраивает.       Во-вторых, всё тело жутко затекло и малейшее шевеление заставляло скорчить гримасу недовольствия. Голова немного побаливала и кружилась, но это было не смертельно и вполне терпимо, на данный момент есть проблемы и посерьёзней.       Оглядеться у меня не получилось, глаза были завязаны, а в рот вставлен кляп. Садо-мазо, блин! Сомневаюсь, что это так, но всё равно неприятно, да и полная дезориентация — не предел мечтаний. А ещё я есть хочу.       Почему мне в поместье не сиделось? Зачем Шихоин искала? Зачем пила с ней? Вот теперь и влипла я, а ведь моя пятая точка чуяла это всё.       И чу­яла моя зад­ни­ца пра­виль­но! Ой, как пра­виль­но, прям нас­толь­ко, что при­бить её охо­та, да се­бя жал­ко. Всё же она — это часть ме­ня, а се­бя я люб­лю и пред­по­читаю бе­речь. Вот только не уверена, что похитители того же мнения — что беречь меня надо — поэтому всё может кончиться для меня не так уж и радужно. Что не есть гуд. Совсем не есть.       Повертев немного головой, дабы размять шею, пошевелив кистями рук и ступнями — всем чем можно было, короче — я принялась смиренно ждать, пока кто-то, что-то сделает или скажет. Что именно пока не знаю, но хоть что-то. Спасибо, хотя бы беруши не вставили.       — Ой-йо, видимо наша гостья уже очнулась, — проговорил чей-то насмешливый голос. Вот если бы не было у меня во рту кляпа, я бы сказала ему все мои мысли и по поводу «гостьи» и по поводу всего остального тоже бы сказала. Нецензурно, естественно.       — М-м-м!.. — недовольно замычала, сжимая зубами ненавистный кляп. Кто бы знал, как мне сейчас хотелось проматериться! Крепко так, по русскому, по нашему.       — Приношу свои извинения за доставленные неудобства, — а в голосе ни капли раскаяния или сожаления. — Это были вынужденные меры.       Голос перемещается и теперь он исходит снизу, прямо предо мной. Похоже мой похититель, сидит сейчас на корточках рядом со стулом к которому я прикована. Как же хочется взять и поставить его на колени прямо перед этим стулом! А еще лучше посадить и заковать его так же как сейчас закована я, а после еще и побить хорошенько. С Зараки.       — Вы поймите, Хисана-сан, тут дело не в вас и мне искренне жаль, что из-за личных счетов приходится доставлять вам такие неудобства, — жалостливым, но явно притворным голосом продолжал он. — Но, что поделать? Вы — главная слабость, вашего супруга, а у нас с ним, знаете ли старые счёты. Поэтому клятвенно обещаю, что как только убью его, тут же отпущу вас. — оч-ч-чень радужные перспективы. — Если выживете, конечно… — на распевку добавил удаляясь мужчина. Вот гадина! Убила бы, тварюку.       Меня оставили одну. Сколько я так сидела не знаю. Тело окончательно онемело, многострадальная попа начала болеть от сидения, а я жутко хотела есть и пить. В туалет к счастью, пока не хотелось, благо перед уходом от Йоруичи сходила, а то оконфузилась бы. От нечего делать я начала пытаться выплюнуть кусок ткани — кляп — что пусть и не очень, но получалось.       Минут через пятнадцать-двадцать я добилась своего и нормально вздохнула. В принципе, можно было бы покричать, однако думаю это будет бесполезным занятием, учитывая то, что вряд ли вокруг помещения в котором я нахожусь много людей. А те которые есть, наверняка заодно с похитителем, поэтому всё чего я добьюсь криками — того что меня снова заткнут и на этот раз, боюсь получше.       Но молчать я тоже больше не могла, тишина стала давить и нагнетать и так не самую хорошую атмосферу. Итак, какой делаем из этого вывод? Правильно, товарищи, мы будем петь и надеюсь у этого тела хороший голос.       Тут я предстала пред трудным выбором, а что собственно петь? Колыбельные которые я пела Карин и Юзу, вряд ли будут в тему, а что-то еще надо для начала вспомнить. И начала я вспоминать. В итоге вспомнилась песня совершенно не подходящая для этой ситуации, но как-то в мозг въелась, да и красивая она. Будь, что будет решила и начала тихонько напевать, разгоняя надоевшую тишину.

Два дру­га всег­да бы­ли и ду­мали что ос­та­нут­ся друзь­ями Они пос­тро­или свои им­пе­рии ря­дом Они пол­ностью до­веря­ли друг дру­гу, они бы­ли как од­но це­лое за пре­дела­ми жад­ности и гор­дости… Но вско­ре мо­лодую де­вуш­ку, прос­тую ра­быню уви­дел Иб­ра­гим и спро­сил ее имя Она по­дош­ла, се­ла и на­чала пла­кать Она под­ня­ла свои гла­за к не­му И за­пела: Я рож­де­на, что­бы дос­тавлять те­бе удо­воль­ствие Я рож­де­на, что­бы пра­вить! Что­бы стать сво­бод­ной Из­ме­нить судь­бу им­пе­рии Од­нажды она взой­дет на прес­тол Рок­со­лана Она бы­ла вру­чена Су­лей­ма­ну как по­дарок Ра­быня, ка­кой он ни­ког­да еще не ви­дел. И не смот­ря на все об­сто­ятель­ства они влю­бились друг в дру­га и ста­ли жить как муж с же­ной И она из­ме­нила их жизнь, на­певая: Я рож­де­на, что­бы дос­тавлять те­бе удо­воль­ствие Я рож­де­на, что­бы пра­вить! Что­бы стать сво­бод­ной Из­ме­нить судь­бу им­пе­рии Од­нажды она взой­дет на прес­тол Рок­со­лана Глу­бокой ночью В пе­чали и оди­ночес­тве Иб­ра­гим умер Бо­рясь за свою жизнь За­дыха­ясь, он ду­мал: Я был рож­ден что­бы дос­та­вить те­бе удо­воль­ствие Я был рож­ден, что­бы лю­бить.

      Вообще-то, песня историческая, но не совсем верная. Ибрагима убили по приказу Сулеймана, ночью, так как султан когда-то дал клятву, что паша будет живой до тех пор, пока сам он жив. А во сне, человек по-сути умирает, именно поэтому во время убийства своего друга Сулейман спал. И причина смерти Ибрагима заключалась вовсе не в любви к Роксолане, хотя и к смерти его она приложила свои руки.       Не знаю даже почему, но вспомнилась именно эта песня. Красивая, кстати, я её как-то по радио услышала, а потом нашла в интернете.       — Ой-йо, — послышалось справа. Чёрт! Отвлеклась, распелась, понимаете ли и даже не заметила как враг подкрался, стыд позор мне. Видел бы это Урю!       « — Куросаки, ты совсем теряешь навыки. Ха, да с такими успехами, еще немного и ты будешь слабее ребёнка, что уж говорить про шинигами. С такой внимательностью только помирать и можно!»       И вся эта тирада таким язвительно-насмешливым тоном, что прям удушить его охота. Но, вынужденная признать, друг всегда знал как вернуть меня в колею и помочь вновь собраться. Ну, да, мы ведь с ним с пяти лет знакомы вот этот жук и выучил все мои слабости. Так, что-то я отвлеклась от главной проблемы. «Балда!» — отчётливо прозвучало в подсознании голосом Исиды.       — А я и не знал, что птичка то не простая — певчая, — о-о-о… Еще какая певчая, ты просто не представляешь как я умею петь матом! Прям уши в трубочку сворачиваются.       — И скоро вы меня отпустите? — подала голос я, задав волнующий вопрос.       — Как только так сразу, госпожа Хисана, уж не серчайте, но что-то ваш муженёк не торопится вас искать, — интересно, а скоро кинутся на поиски пропавшей меня и как скоро найдут? А то как-то мне не очень удобно, сидеть на стуле несколько дней без еды и воды. — Знаете, раз уж вы такая благоразумная девушка, то грех не снять повязку с ваших милых глаз.       И тут, мешающая ткань наконец-то спала с глаз. Проморгавшись из-за не очень яркого, но всё не привычного света, я взглянула на своего похитителя.       Это был темноволосый мужчина, на вид лет тридцати-тридцати пяти, с улыбкой до ушей. Эм-м-м… Это он, что у Гин-сана улыбку скопировал? Ну, не, меня таким уже не пронять, слишком уж часто видела такое же улыбающиеся лицо капитана третьего отряда. У него кстати это получалось гораздо лучше, жути нагоняло побольше. Вот только в отличии от Гин-сана, этот не щурился, а смотрел на меня своими красными глазищами.       Нет, определённо Ичимару мне импонирует гораздо больше. Он добрый, блондин, с офигеть какими голубыми глазами, да и вообще — я его буквально обожаю. А вот этот, который сейчас склонился надо мною — всего лишь жалкая подделка любителя хурмы.       — А глазки-то какие красивые, — ну спасибо за комплимент. Хотя если бы его мне сделал Бьякуя, мне было бы поприятнее. — Прямо таки птичка Феникс.       — А почему феникс? — спросила я, так как совершенно не поняла почему именно эта птица.       — Знаете, Хисана-сан, Феникс — удивительная птица. Она сгорает до пепла, а после возрождается и так до бесконечности, при том, этой птице приходится всю жизнь гореть в огне. Ярко, красиво, затмевая солнце и она никогда не прекратит гореть, в отличии от звёзд. Они горят красиво, но слишком быстро перегорают. Фениксу же никогда не суждено перегореть — это великолепно не так ли?       Честно? Я практически ничего не поняла из сказанного им. При чём к фениксу — звёзды и я? В чём связь? Ну, ладно, психов не понять.       — Ладно-ладно, не буду перенапрягать информацией такую чудную головку. Когда придёт время — сами всё поймёте, Хисана-сан, — загадочно сказал брюнет удаляясь от меня. А я так и осталась сидеть на стуле и недоумённо смотреть вслед ушедшему мужчине.       И что за чёрт тут творится?