Из истории освоения Нейруса. Молодые годы первого Президента.

В селение таргулов отправились на рассвете. И уже к полудню повстречали их вооруженный отряд. Непеон выехал вперед, жестом заставил отряд остановится. -Твоего сына ранил один из куанов! – заговорил воин, возглавлявший отряд, - мы едем, чтобы найти нарушителя договора! -Ну это нетрудно будет сделать, Кватемах, - невозмутимо отозвался вождь и кивнул на Володю, - вот нарушитель. Он не пытался скрыться и, как видишь, едет к нам добровольно. Мальчик поспешно отвернулся, но все равно почувствовал обжигающие взгляды таргулов. -Разворачивайте коней, - коротко распорядился вождь и переглянулся с Синтаном. «Видишь?» - спрашивал этот взгляд о скорости, с которой был собран вооруженный отряд, несмотря на отсутствие вождя. «Вижу» - безмолвно кивнул Синтан, подъехал к Володе. -Хорошо, что ты сразу рассказал о произошедшем, - сказал старейшина мальчику, - доберись эти таргулы до нашего лагеря – добром бы это не кончилось. Володя закусил губу – мысль о том, что из-за его глупой потасовки с мальчишкой-таргулом могла начаться война между племенами – казалась ему дикой, но взрослые, видимо, относились к ней серьезно. В селение таргулов они попали только к вечеру. Женщины, дети и даже воины бросали короткие взгляды на их группу, особенно на Володю, но открыто – любопытства никто не проявлял. Вождь, всех приехавших куанов – Нигорна, Таина, Синтана, Кримина и Киарна – разместил в своем тибу – хоть для этого его семье и пришлось найти себе другой ночлег на эту ночь. Всем, кроме Ивин-ула. С ним вождь поговорил едва приехал. Точнее, он смерил мальчишку долгим пристальным взглядом, затем потребовал: -Рассказывай. И не смей ничего утаить, или сказать хоть слово неправды. Жизнь обоих племен зависит от того, насколько честно ты все расскажешь. Если допустишь хоть малейшую неточность – проклятье ляжет на тебя до конца твоих дней. Ивин-ул побледнел, замялся, затем начал сбивчиво рассказывать. Несколько раз он невольно касался повязки на плече, поправляя ее, болезненно морщился – на вождя это не производило никакого впечатления. Наконец, рассказ его сына был окончен. Непеон некоторое время молчал, потом уточнил: -Так все же это ты схватил нож первым. Зачем? -Он дрался нечестно! -В его руках было оружие? -Нет… - Ивин-ул уставился в землю. -Тогда почему оно появилось в твоих руках? Мальчик долго молчал, и Володе даже стало его жаль. -Как началась драка? Ивин-ул снова замялся, но в итоге рассказал все. Вождь хмуро кивнул: -Конечно ты за все это будешь наказан, - сказал он, - но как – это я решу завтра. Сейчас всем спать. Завтра тяжелый день. При слове «суд» Володя до сих пор представлял многоэтажное здание, людей с темной одежде – здесь все происходило под открытым небом, внутри круга, образованного воинами таргулами. И заняло в общем-то немного времени – солнце едва успело подняться. Володя в очередной раз повторил свой рассказ. Ивин-ул – свой. Старейшины некоторое время совещались. Затем вождь объявил, что сомнений в действиях Нигорна нет никаких – и так как он нарушил договор и пролил кровь, он виновен, но так как нападал не он – то имеет право на суд богов – то есть, если захочет – может отправится на Черную гору. Володя согласился. В ушах у него стучало, упорно казалось, что все это происходит не с ним, но он стоял спокойно, упорно пытаясь взять себя в руки. Вождь, между тем, обратился к сыну: -Ты назвал племя наших друзей трусами, чтобы вынудить Нигорна согласится на драку, ты первым схватился за оружие и заставил его защищаться. Ты поставил наши племена на грань ссоры. Поэтому ты мне больше не сын и не таргул. С этого момента и до тех пор, пока не совершишь поступок, который это исправит. С лица Ивин-ула схлынула вся краска, и Володя вдруг поймал себя на мысли, что вновь ему сочувствует. С ним самим – все ясно – его отведут на Черную гору и если он вернется оттуда живым – все станет на свои места, ну если нет… А вот что делать и куда идти мальчишке восьми лет, если от него отказался его отец и его племя? Впрочем, Володе не дали времени над этим поразмыслить – подвели коней. Он, Синтан, Кримин, вождь таргулов и еще два воина из племени сели верхом. С Таином и Киарном он простился тут же – не навсегда – он собирался вернуться. Они, видимо тоже надеялись его увидеть. Когда выезжали из селения, Володя оглянулся, помахал Таину рукой, задержал взгляд на одинокой фигуре своего бывшего противника – так и застывшего посреди селения, а потом он смотрел только вперед и по сторонам, стараясь запомнить дорогу. Он не был так уж сильно испуган, как можно было ожидать, не пребывал в отчаянье – скорее был просто очень собран, выискивая все обстоятельства, какие только могли помочь ему выжить. Он не расспрашивал о том, сколько человек за все время смогли вернуться с Черной горы, но понял, что речь идет о единицах – сильных, выносливых воинах. Не о мальчишках. Это его не удручало – ну, значит, он и будет первым мальчишкой, который вернется. Где-то в глубине души, конечно, таился страх, и отчаянье – и если бы он дал им волю, то, наверное, просто прорыдал бы всю дорогу – но именно этого делать не стоило. Потому что тогда он ничего не увидел бы и не запомнил из того, что необходимо. К подножию горы добрались только к сумеркам. Верхом. А возвращаться ему придется пешком… На следующий день, опять же верхом, до самого вечера поднимались в гору. Утром третьего дня, оставили лошадей, ибо они не могли больше справляться с крутыми подъемами, пешком продолжили путь наверх. К полудню они были на месте. В огромной пещере. Здесь Володю за щиколотки привязали к небольшим колышкам, вбитым в пол, оставили ему кожаный бурдюк с водой, у входа в пещеру положили нож, над ним сложили большой костер. Когда пламя разгорелось – вождь таргулов безмолвно вышел из пещеры, едва взглянув на Володю, за ним последовал Синтан. А вот Кримин на долю секунды задержался. В его глазах мелькнул страх. Ох напрасно! До сих пор Володя держался очень спокойно. Равнодушно, почти со скукой наблюдал за всем, что делают в пещере таргулы. А теперь… в носу защипало от мгновенно подступивших слез, дыхание перехватило. Он упрямо тряхнул головой: -Со мной все будет в порядке, - хмуро сказал Кримину. Тот кивнул – будто поверил. Будто в это можно было поверить. И, сделав над собой заметное усилие, вышел из пещеры. Володя вздохнул. На минуту прикрыл глаза. Прислушался к удаляющимся от пещеры шагам. Потом сел на колени, внимательно рассматривая костер – он легко мог достать до него рукой… перевел дух и молниеносно выхватил из огня самую крупную головню – обжегся, конечно, но цели достиг – костер развалился, угли рассыпались. Теперь можно было подождать пока они остынут – Володя не стал ждать – быстро смахнул их рукой в сторону, пальцами подцепил за тлеющую рукоятку раскаленный нож, подвинул к себе. Вот теперь действительно было бы лучше подождать. Но мальчик не мог себя заставить это сделать – взял бурдюк с водой, осторожно полил на рукоятку – вода с шипением превращалась в пар, пока рукоятка не остыла, тогда Володя, взяв нож, разрезал веревку на ногах, забрал воду, нож и вышел из пещеры. Солнце еще было высоко. Змеи грелись в его лучах, лениво переползая с места на место. Володя сделал небольшой глоток из бурдюка и, насколько мог быстро зашагал по тропинке. Глядя на змей, он с тревогой думал о том, что переночевать на горе все равно придется и не представлял, как это устроить. Змеи чувствуют человеческое тепло, оно их привлекает – никуда от этого не скрыться… Когда начало смеркаться – Володя почти бежал под гору, зная, что это бессмысленно, и что очень скоро придется остановиться. Очень вовремя он вспомнил все-таки слова Кримина о том, что искать ночлег следует при свете дня. Мальчик замер на месте, осмотрелся – ничего, прошел несколько шагов, снова огляделся. К горлу подступали слезы отчаянья – нелегко было держать себя в руках, когда этого никто не увидит и не оценит, очень хотелось просто сесть на дорогу и расплакаться, а потом – пусть уже наступит рассвет. Но Володя прекрасно понимал, что слезы иссякнут гораздо раньше, чем наступит рассвет, и он окажется в полной темноте, среди шипения ползущих змей. Нет, определенно, еще не время было садиться на землю и плакать... Лучи заходящего солнца отражались от горы, окрашивая ее в нежно-алый свет – Володя был далек от любования красотами – его заботило сейчас совершенно другое – вот он заметил глубокий черный провал – поспешил к нему – так и есть – небольшая пещерка – взрослому в нее ни за что не влезть – а вот он поместился, сел, прижавшись спиной и боком к теплой каменной стене, голова упиралась в потолок – по крайней мере с этих трех сторон ему ничто не грозило… Володя выпил немного воды, решил было не спать – и тут же провалился в тревожный сон. Его разбудил холод. Светало. Мальчик осторожно выбрался из пещеры, стараясь не потревожить, расположившихся у ее входа змей. Очень хотелось есть – но сегодня на еду рассчитывать не приходилось – спуститься бы хоть к вечеру с горы! Сегодня он не пытался бежать – лишь размеренно шагал под гору, стараясь делать поменьше остановок и поменьше пить воды. Уже темнело, когда он зашагал через степь – воды в бурдюке осталось чуть меньше половины – снова пора было подумать о ночлеге – пошатываясь от усталости, Володя собрал хворост, развел костер – огонь освещал небольшое пространство – так что змеи не могли подобраться незаметно, но спать было нельзя – мальчик тщетно боролся со слипающимися глазами – и тут услышал такое, что весь сон прошел – вечернюю тишину прорезал волчий вой. Володя вскочил на ноги, вмиг осознав безысходность ситуации – никакого укрытия на много-много километров вперед нет! Его костер привлечет хищников – как и его запах – если не произойдет чуда – до утра ему не дожить. Никак. Во рту пересохло. Володя сжал в руке нож. «Посмотрим» - с неожиданным для самого себя хладнокровием подумал он и стал напряженно ждать. Самое страшное – он их больше не слышал. Сидел, с напряжением ловя каждый звук и тут же угадывая его происхождение – как учил когда-то Кримин. Отбрасывал в сторону, подползавших близко к костру змей. Наконец, он их услышал. Костер привлек внимание степных волков – и он же их настораживал – рассредоточившись кругом – они наблюдали за добычей. Володя стал спиной к огню, сжимая в руках нож и продолжал слушать. Вот хищники стали сужать свой круг – вот он уже мог видеть их спины, глаза… Звук, который внезапно до него донесся, Володя слышать никак не ожидал – конский топот! В одного из волков вонзилась стрела – на него тут же бросились другие – завязалась кровавая драка. Затем появился всадник – Ивин-ул! -Прыгай! – крикнул он на скаку, и направился к Володе, почти не замедлив хода. Мальчик прыгнул на коня – и они помчались прочь – волки преследовали их, но у Ивин-ула был лук и много стрел – Володя, повернувшись – награждал преследователей стрелами, и волки вскоре отстали. Светало. Ивин-ул шагом направил коня к небольшой речке, рассказывая Володе о том, как оказался у Черной горы. -Той ночью, перед тем, как был совет – я разговаривал с отцом. Он говорил, что я поссорил наши племена, говорил, что если тебя признают невиновным – то недовольны будут наши, а если тебя отправят на смерть – куаны никогда нам этого не простят. Он сказал, что единственный шанс – если ты вернешься с Черной горы, но редко кто возвращался. Я тогда сказал, что мог бы тебе помочь, а отец ответил, что ни один таргул не вправе это делать… И когда утром, он сказал, что я больше не таргул, я понял, что теперь могу тебе помочь… Ну не сразу… - Ивин-ул замолк. Володя вспомнил одинокую фигуру, когда они выезжали из селения таргулов и понял, что «не сразу» - это, наверное, едва ли не к вечеру. -Я не знал, где точно Черная гора, - продолжал Ивин-ул, - но я поехал по вашим следам, а ночью спал в седле. И мой конь убрел к ручью. Поэтому я сбился со следа, пришлось ехать почти до селения, снова искать след… И я не хотел встречаться с отцом. Так что я едва не опоздал, но увидел твой костер и услышал волков. -Да, ты как раз вовремя, - Володя улыбнулся, затем нахмурился, пожал плечами, - Я не хотел тебя ранить, прости. -Ты бы меня не ранил, если бы я не схватил нож, - возразил Ивин-ул, - мне нужно просить прощения. -Ты спас мне жизнь, - отозвался Володя, - это больше, чем попросить прощения. Они направлялись к селению таргулов. И чем ближе они подъезжали – тем менее разговорчивым становился Ивин-ул. Дозорные заметили их издалека. Без всяких вопросов проводили к вождю. И Синтан, и Кримин, и Киарн, и Таин были здесь. И, разумеется, появление Володи восприняли с положенным спокойствием – только Таин нетерпеливо кусал губы и переминался с ноги на ногу – пока отец не посмотрел на него. -Ты вернулся с Черной горы, - сказал Непеон мальчику, - значит, твоя жизнь угодна богам. Ты можешь быть свободен. Володя обнялся с Таином. Киарн и Кримин пожали ему руки – оба улыбались. Вождь Непеон негромко переговорил о чем-то с сыном, и Ивин-ул с облегчением вздохнул. -Ты все это устроил специально, вождь! – в кричавшем воине Володе узнал одного из тех, кто ехал к куанам в вооруженном отряде. Непеон спокойно взглянул на него – и этим он уже выиграл. Потому что каждому известно – повышает голос лишь проигравший. -Я действовал согласно нашим обычаям и законам, - невозмутимо отозвался вождь, - или ты считаешь иначе? -Ты хотел, чтобы твой сын помог этому куану! -Не имеет значения чего я хотел, - возразил Непеон, - я не помогал Нигорну. Я отправил его на Черную гору по решению Совета, а он вернулся живым. Если ты меня спросишь – рад ли я тому, что он вернулся живым, я отвечу – да, рад. Рад ли я, что ему помог мой сын? Да. Именно его поступок стал причиной того, что мы с нашими друзьями куанами оказались на грани ссоры. И я рад, что он сумел это исправить. Я им горжусь. На этом все. У тебя есть что-то еще, Митанрио? Ничего больше у него не было, кроме собственного раздражения и недовольства. Но показывать и то и другое было недостойным воина. Поэтому Митанрио просто ушел. Стало тихо. Володя украдкой взглянул на Ивин-ула – тот, выслушав слова отца стал пунцовым, губы неудержимо стремились растянуться в улыбке, но он им не позволял – так и стоял, замерев, стиснув кулаки, кусая непослушные губы, и низко опустив голову, чтобы спрятать глаза… Вождь не обращал на сына внимания. Вождь посмотрел на Синтана: -Вы можете переночевать. Утром я вас провожу. Синтан благодарно кивнул и отправился к жилищу вождя, Киарн и Кримин похлопали Володю по спине, и повели в тибу, чтобы накормить, а затем расспросить обо всем, что было на Черной горе. А утром они отправились в свой лагерь – совсем скоро племя куанов ждал обратный переход через горы и возвращение в родные леса.