Teenage dirtbag

Его нет ни на одной карте мира, его номер не значится ни в одном телефонном справочнике. Чимин потерян для общества, потерян для себя. Вспоротая грудная клетка со свистом втягивает смог большого города, гортань пульсирует мутноватой темной жижей; Чимин закашливается и мажет губы красным. Он слоняется по мегаполису до самого вечера, останавливаясь напротив одной из тысячи зеркальных витрин: из отражения на него смотрит кто-то чужой, слишком худой и бледный, черные провалы глазниц занимают половину осунувшегося лица, без единой капли крови на нем. Чимин опускает взгляд на руки - с кончиков пальцев капает вязкая, как кисель, грязно-бардовая жидкость; в развороченной клетке ребер бьется _еще бьется_ рваная мышца, некогда зовущаяся сердце. Там, под ней, где-то на лоскутах кожи, его имя. Имя, подарившее великое счастье, а после забравшее всё. Чонгук не оставил ни единой подсказки о том, как выжить без него, как не дать ранам загнить, где искать смысл. Они никогда не думали о том, что одна нелепая случайность может развести две души по разным мирам. Чимин поднимает глаза, когда ветер, трепавший пальто, кусающий, словно обходит его стороной: за спиной любимое, как и полгода назад, лицо - улыбается, положив подбородок на макушку, обвивая талию теплыми руками - будто и не уходил никогда. Огромные бело-серые крылья, словно кокон, укрывают их обоих, перышками лаская щеки Чимина. Нестерпимо жжет в носу и горле, но, наверное, все слезы он уже выплакал. - Прости, что так долго, Минни, - мягкий шепот, Чимин ощущает горячее дыхание на коже. - Только вчера получил. - Чонгук улыбается, чуть взмахнув крыльями и обнимает крепче. - Теперь все будет хорошо, обещаю. Я всегда буду рядом. Чимин вжимается спиной в грудь Чонгука сильнее, чувствуя, как срастаются ребра.