All beauty fades

25 июня 2003 – Пожалуйста, – Винчестер медленно сел на широкую дубовую скамью, непривычно складывая ладони в молитве. – Мне нужна помощь... Кровь стекала по рукаву его плотной куртки, тяжелыми каплями срываясь на укрытый ковром пол маленькой церкви. Он никогда не был здесь раньше, но этой ночью идти ему больше некуда. Мосты сожжены, в его жизни никого не осталось. Сердце просто забыло остановиться, не дав умереть вместе со всем его миром. Высокие окна заливали зал пронзительным лунным светом, а Дин неслышно шептал что-то, взывая к глухим небесам. Если бы только можно было продать собственную душу, он не пожалел бы и ее, только бы открутить назад стрелки проклятых часов. Но ни ад, ни рай не собирались отвечать ему. – Где же ты, Боже?! – не выдержал он спустя несколько минут, сорвавшись на крик. – Пожалуйста! Когда вдруг заскрипела тяжелая входная дверь, Дин вскочил скорей по привычке, чем опасаясь вошедшего. Кто теперь пришел за ним? Очередной из прихвостней Кроули или кто-то из недобитых головорезов Лилит? Полиция все же взяла след? А может, просто ночной сторож, заметивший сорванный навесной замок, проверяет сохранность церковных реликвий? Кто бы там ни был, Дин надеялся, что он вооружен. Так было бы логичнее всего закончить этот день. Но, столкнувшись взглядом с вошедшим, он потерял дар речи и стиснул пальцами крепкую спинку скамьи, едва удерживаясь на ногах. Не может быть... На пороге церкви стоял Сэм. Весь помятый, с взъерошенными волосами и засохшей кровью на щеке, но живой. – Дин! – Сэм почти подбежал к нему, но Дин не смог пошевелиться. Даже когда руки брата крепко обняли его плечи, он едва смог заставить себя вдохнуть глубже. Он боялся поверить. – Сэмми… – даже произнести вслух это имя было страшно, будто бы призрак мог рассмеяться и раствориться, поглумившись над робкой надеждой. Но брат не исчез: – Я в порядке, а ты? – Как? – что из случившегося было ложью? Выстрел? Прошедшие сутки? Или Дин просто бредил в коматозном мареве, так и не очнувшись после боя? – Я слышал выстрел. Как ты…? – Агент Новак… – дальше Дин не слышал. У двери действительно стоял Кастиэль в своем неизменном светлом плаще. Ему не приснилось. Он прервал Сэма, с силой обняв его: – Рад тебя видеть. Рад, что все хорошо. Впервые за последние сутки было не страшно закрывать глаза. В этом мгновении можно было остаться навечно, слушая теплое, размеренное биение родного сердца. – Ты точно не ранен? – Нет, все в порядке, – Сэм легко улыбнулся, видимо, даже не подозревая, что Дину пришлось пережить. Для него все закончилось. Низкий голос Джеймса осторожно разрезал вязкую тишину: – Не хотел бы прерывать вас, но вашего брата лучше отвезти в больницу. Он пережил шок. – Да не надо, – встрепенулся было Сэм, но Дин кивнул, легко улыбнувшись: – Нужно, Сэмми. Это был тяжелый день. Наверняка снаружи уже стояла дюжина полицейских машин. Дин был благодарен за это спасение, но для себя никаких уступок не ждал. Новак приоткрыл дверь: – Мой коллега Бальтазар отвезет вас. Нам с Дином нужно поговорить. Сэм дождался утвердительного взгляда брата и только после этого, обняв его напоследок, вышел на улицу. Послышался шум отъезжающего автомобиля. Несколько секунд тяжелого зрительного контакта, после которых Дин рухнул на скамью, устав держаться. Ему казалось, будто все силы выкачали, оставив внутри пустоту. Когда Новак подошел ближе, Дин откинул голову назад, стараясь не терять внимательного взгляда голубых глаз: – Когда? – Мы успели в последний момент, – тихо ответил Новак. – По телефону ты слышал мой выстрел. – Снова, – Дин начинал влюбляться в такие выстрелы. Слишком часто они спасали его, слишком точно. – Сэм… – Ничего не знает. Я сказал, что это было похищение ради денег, – успокоил его Новак и добавил, – я обещал, что найду его. И Дин понял, что падает. Нет, он все еще сидел перед Кастиэлем, держась пальцами за дубовую скамью, но он будто только что сорвался в бездну. Все его усилия были тщетны, сколько он не барахтался, не извивался, не пытался, но на помощь пришел только тот, кого он отталкивал всеми силами. – Ты весь в крови, – Новак протянул руку, предлагая подняться. – Пойдем отсюда. – Джимми… – Кастиэль, Дин. Для тебя Кастиэль. Пока они мчались сквозь ночной Берлингтон, Дин мог только мысленно просить не ехать в участок или клинику, потому что усталость просто подкашивала, его потряхивало изнутри, и яркий свет сейчас был бы просто невыносим. Поэтому, когда машина неслышно затормозила перед небольшим домом, Дин не стал задавать лишних вопросов. По сути, ему было все равно. Поднявшись на второй этаж, они вошли в маленькую уютную квартирку, состоявшую из двух просторных комнат и кухни-студии. Именно там Кастиэль усадил Дина, помог стянуть куртку, обнажив пропитанную кровью майку. Ее он просто срезал ножницами. Дин не сопротивлялся. Он практически не следил за действиями Кастиэля, не дрогнул, ни когда рану промывали, ни когда легла повязка, пропитанная дезинфицирующим раствором. – Почему, Кас? Почему ты пришел? Он не мог этого понять. Он отталкивал его снова и снова, то спасая, то ненавидя, но Новак все равно оказывался рядом. – Я обещал, Дин, – тихо ответил Кастиэль. – Помнишь, я сказал, что буду рядом, когда мы сидели в парке? – Я думал, это ложь, – честно признался Дин, вспоминая весенние деньки, когда они еще работали у Бобби. Будто бы это было так давно. – Я никогда не лгал о нас или своих чувствах к тебе. У меня ничего больше не осталось. Винчестер безразлично кивнул. Он должен был протестовать и спорить, но сил на это уже не было. Душу разрывало на части от сознания собственного бессилия. Чувство захлестнуло и застыло, медленно замерзая, превращаясь в презрение к себе. Если бы только был нож, которым можно было срезать эту корку отчаяния и боли, убить в себе это состояние, отбросив все к чертовой матери, и не знать, не помнить, не чувствовать, утонув где-то в других мыслях и ощущениях. – Выпей, – Кастиэль поставил перед Дином стакан воды и положил пару таблеток. – Иначе плечо не даст тебе уснуть. Тот снова кивнул, наблюдая, как Кастиэль устало ослабляет галстук. Если присмотреться, то в легкой тени под глазами и в едва подрагивающих пальцах можно было разглядеть усталость. Интересно, Кас злился? Он был расстроен или раздражен тем, что произошло? – Где Сэм? – Дин помнил, что брат поехал в больницу, но что потом? И Кроули, и Лилит не откажутся открутить голову хотя бы одному Винчестеру. Боль в плече начала расползаться по всему телу, заставляя Дина невольно вздрогнуть от пронзительных волн. Тело искало спасения от всего сегодняшнего кошмара, медленно проваливаясь в опасный сабспейс. – В безопасности. Я учел предыдущие ошибки и обещаю, его никто не найдет. Я об этом позаботился. Благодарность жгла каленым железом, отвращение к себе накатилось удушающим валом. Рана уступила лекарству, перестала отвлекать болью, отпустив сознание в свободное плавание. Но Дин не хотел плыть. Он сдался и теперь тонул, не пытаясь бороться с предосудительными желаниями. Повинуясь им, Дин осторожно коснулся пиджака Кастиэля, робко погладив пальцами строгую ткань. Даже через нее чувствовалось тепло. И Дину, будто замерзшему путнику, хотелось кутаться в это тепло, забыв обо всех ужасах, мчавшихся за ним по пятам последние годы. Стоило Кастиэлю стянуть галстук с шеи, как Дин вдруг поймал его за руки, приложив их так, чтобы шелк лег повязкой ему на глаза: – Позаботься обо мне. Пара секунд тишины, за которые в душе успел расцвести весь спектр чувств, от страха до стыда. Кастиэль должен его оттолкнуть. Как бы ни хотелось укрыться от мира, как бы ни хотелось отдать инициативу в чьи-то руки, ища покоя, Дин почему-то понимал, что эту просьбу выполнить Кас не сможет. Это был бы шаг в пропасть, из которой уже нельзя будет вернуться. Кастиэль не решится. В следующий миг пальцы Каса затянули галстук на пару узлов, и Винчестер оказался в темноте. – Импала? – с пониманием спросил он, на что Дин с горькой усмешкой согласился: – Импала. Произносить это слово будет больно. Но только его Дин вряд ли забудет в самом извращенном экстазе. – На колени. Дин опустился на пол перед Кастиэлем, почувствовав, как от прикосновения прохладного ламината по его телу пробежала дрожь. Он был слеп в повязке, но привычный страх не приходил, уступив место странному возбуждению. Звякнул расстегиваемый ремень, и Дин, повинуясь какому-то внутреннему порыву, подался вперед, уткнувшись носом в ширинку брюк. В душе все вздрогнуло, возмутившись нарушением приказа, но Кас не оттолкнул. Ремень оказался выдернут из шлевок и лег на шею Дина на манер ошейника. Впервые жесткая кожа показалась желанной, будто теперь Кастиэль обнимал его и не отпускал. Дин издал благодарный стон, на всякий случай вцепившись пальцами в черные брюки, чтобы не упасть. Почему-то он был спокоен. Пламя паники и опасений не желало разгораться в груди, едва шевелясь где-то под кожей в предвкушении. Кастиэль усмехнулся, стянув с плеч пиджак и рубашку: – Так не терпится? Расстегни мои брюки. Без рук. Дина ломало от этого бархатного, но впервые такого строгого голоса. Таблетки действовали, но спать почему-то не хотелось, боль же почти утихла под повязкой, отчего в джинсах стало тесно. Воздуха не хватало, хотелось просто отгрызть неподдающуюся пуговицу, но он сдерживался, с невероятным для себя терпением борясь с ней губами и языком. Спустя минуту, тянувшуюся, наверное, годы, он, наконец, справился и легко расстегнул зубами молнию. – Молодец, – Кастиэль погладил Дина по волосам, вызвав этим новый прилив желания. – Руки за спину. Встань. Дин послушно вцепился пальцами в запястье левой руки. Лишаться хоть какой-то подвижности всегда было жутко, но сейчас Дину даже нравилось, а Кас оставлял ему пути к отступлению, не сковывая ничем, кроме его собственной воли. Когда пальцы Кастиэля изучающе-отстраненно прошлись по шее и груди, Дин едва сдержал просящий стон. Джинсы с нижним бельем оказались на полу, и Кас потянул его за импровизированный ошейник, помогая вышагнуть из них. Он отвел Дина в спальню, уверено миновав широкие дверные проемы. В какой-то момент Кастиэль отстранился и толкнул вперед. Встретив коленями податливый край кровати, Дин не удержался, рухнул на флисовое одеяло, но сразу же подобрался, снова выпрямляясь, и сел на пятки. Последние дни все шло отвратительно, поэтому хотя бы сейчас он пытался сделать все правильно. Но Кастиэль будто пропал, он не прикасался, его шагов не было слышно. Дин забеспокоился, что это какая-то злая шутка, но тут как громом среди ясного неба щелкнул выключатель, заливая комнату ярким светом, пробивающимся даже сквозь повязку. Кас хотел видеть? Что ж, он имел на это полное право. Когда через миг его ладони легли на бедра Дина, прокатились по тазовым косточкам, смяли пушистые волосы промежности, не прикоснувшись к члену, Винчестер едва удержал себя от рывка вперед. Он отвел плечи назад, отклоняясь, благодарно давая Касу больше пространства. Эти руки сводили его с ума, уверенно пробегая по самым чувствительным точкам тела, дразня их незначительной лаской, заставляя желать большего. Дину было мало нежности, разгоряченная прикосновениями кожа требовала чего-то острого, болевого, но Кас не спешил давать подобного. Вдруг его рука вцепилась в ошейник, жестко, властно, потянув Дина вперед, нажала большим и указательным пальцами на нижнюю челюсть, заставив открыть рот. Винчестера встряхнуло изнутри от безоговорочного приказа, но не успел он застонать, как Кас легко протолкнул член до самого горла. Дин попытался предугадать, ответить любимыми Касом движениями языком, но тот толкнулся жестче, и снова, вколачивая вязкую слюну в подрагивающее горло. Винчестеру потребовалось несколько секунд, чтобы заставить себя расслабиться, просто принимая член Кастиэля на всю длину, дожидаясь, пока рывки не станут мягче. – Обопрись руками. Дин не знал, радоваться этому или нет. С одной стороны, ему нравилось держать руки за спиной, пока Кастиэль держал его за волосы и трахал его рот, с другой его пугало, зачем теперь понадобилась особенно устойчивая поза. Кастиэль обошел постель, то ли смакуя ситуацию, то ли обдумывая, что делать дальше. Проходя мимо журнального столика, он взял стакан воды и поднес его к губам. Когда он сел на постель позади Винчестера, тот вздрогнул, вызвав у Каса легкую усмешку. Он медленно погладил Дина по лицу, протолкнул пальцы ему в рот. Винчестер старательно принялся облизывать их, по собственному опыту зная, что сейчас лучше постараться. Где-то над желудком вихрем закрутился страх, но Дин внимательно сосредоточился на пальцах Каса, обильно покрывая их влагой. Шумный вздох возвестил, что он делает все правильно, заводя молчаливой похвалой еще больше. Дин хотел больше прикосновений где угодно и как угодно, чувствуя, что в этом он может не ошибиться. Левой ладонью Кастиэль оттянул ягодицу в сторону, и Дин признательно застонал, развел бедра шире. Ему, пожалуй, хотелось, чтобы Кас сейчас перестал быть аккуратным, но не хватало уверенности в собственных силах спустя несколько лет перерыва. Хотя именно грубости и боли он сейчас заслуживал. Начиная эту игру, Дин надеялся их получить как искупление за собственную слабость, за допущенные ошибки, за риск, которому он подверг Сэма. Хотелось чего-то ломающего, чего-то раздирающего душу или кожу, поэтому, когда пальцы Кастиэля толкнулись в его тело, он готов был выть, прося большего. Дин нетерпеливо повел бедрами, ненавязчиво напрашиваясь на наказание. Оно не заставило себя ждать, прилетев увесистым шлепком по ягодице, от которого Винчестера подбросило изнутри. Он хотел и подчиняться Кастиэлю, так легко ведущему в этой постели, и вынудить ударить еще, но благоразумно выбрал первое и замер на месте. Мышцы болезненно сопротивлялись указательному пальцу второй руки, и Дин прогнулся в пояснице, стараясь раскрыться навстречу. Когда Кас вдруг прикоснулся к анусу губами, Винчестер едва не взвыл от сознания чрезмерности заботы о его бесполезной персоне, как вдруг ощутил вливающуюся внутрь воду. Одеяло смялось под пальцами, по телу прокатилась сумасшедшая судорога, выбивая испуганный полустон-полукрик. Дин едва удержал себя на месте, но осознание ситуации добило его окончательно – вода была теплой. Его шаблоны рвались непривычной заботой в клочья, а Кас лишь довольно потрепал его по бедру: – Хорошо. Хочу, чтобы ты принял больше. Дин кивнул и чуть пригнулся плечами к кровати. Пытка была слишком интимной, чтобы к ней привыкнуть, он смущенно дрожал в ожидании. Член предательски сочился смазкой, выдавая новые порции, когда Кас раз за разом разводил его мышцы в стороны и вливал теплую, согретую во рту воду. Дина вело от стыда и осознания заботы, пока он скулил и постанывал, разрываясь в противоречивых ощущениях. – Не пролей, или будешь вылизывать постель за собой. В голове пронеслась мысль, что это могло бы быть не так уж плохо, если только Кас бы смотрел. Спустя секунду Дина передернуло от нее. На что еще он мог согласиться, если даже такое почудилось заманчивым? Тяжелый, точный шлепок прилетел по левому бедру, отчего Дин с трудом не сорвался с места. Второй пришелся по тому же месту, заставив кожу полыхнуть огнем, за ним последовал третий, выбив из Винчестера сдавленный крик. Он тут же сжал зубы, помня привычное требование принимать все молча, но Кас ласково прикоснулся губами к разгоряченной коже, целуя, вознаграждая за искренность. Новый удар любовно пришелся уже по правой ягодице, выравнивая ощущения. Дин мысленно успел восхититься Кастиэлем, его спокойной силой, не позволявшей ударам быть слишком хлесткими, как следующий удар выбил все лишние мысли. Тело вздрогнуло в попытке скрыться в сабспейс, и Дину пришлось напрячься, чтобы удержать воду в себе. Ощущения переворачивали его изнутри, вызывая удовольствие вместо боли, даже острые покалывания после шлепков растекались теплом. Дин не сдерживал голос, вскрикивая каждый раз, когда удар настигал его. Тело бесновалось, металось между покорным расслаблением и необходимым контролем, отчего он буквально проваливался в бездну. Состояние стало рискованным, и пора было бы остановиться, но Дин не хотел. За гранью он наверняка будет способен на все, но рядом с Кастиэлем почему-то шагнуть за нее казалось легко. Кас обещал позаботиться. Винчестер чувствовал это обещание в том, как ненавязчиво, но плотно был затянут ремень на его шее, в том, как методично сыпались удары, лишая желания озираться и предугадывать. Боль окутывала перманентным маревом, вода приятно перекатывалась внутри, давя на простату, доводя Дина до воя и слез от смеси возбуждения и боли. Он давно потерялся в собственном голосе и не чувствовал, как начало саднить горло, а пальцы то сжимались в кулаки, сминая теплый флис, то распрямлялись, скользя по уютному ворсу. – Вставай, – Кастиэль потянул Дина за ошейник, заставив подняться, и отвел в ванную. Здесь даже на полу не чувствовался кафель, укрытый пушистым ковриком. Кас предусмотрительно постелил полотенце на край ванны и усадил на него Дина. Винчестер сжал ягодицы настолько, насколько позволяли ему силы, а Кас лишь засмеялся, наблюдая за его смущением, разгоревшимся румянцем на щеках: – Можешь выпускать. Дин отчаянно замотал головой, вдруг осознав происходящее, ему стыдно было даже подумать о том, что должно было произойти там, за темнотой его повязки, как Кас мягко провел пальцем по его губам: – Я смотрю, Дин. И я жду. Эти слова ворвались в мозг ракетами, расплавив мысли. У Дина сбилось дыхание, он вцепился руками в махровую ткань, чувствуя, как его накрыло смесью стыда и возбуждения, когда вода наконец потекла наружу. По члену пробежала судорога, яйца поджались в скручивающемся в пружину экстазе, но Кас резко пережал основание ствола, не позволив ему кончить: – Мы только начали, Дин. Еще рано, – но в награду провел по головке влажной ладонью, заставив взвыть в голос. Когда после двух таких пыток они вернулись в постель, Винчестер уже плохо понимал, где находится. Мысли проносились быстрыми вспышками в его голове, и каждая забрасывала в совершенно разные водовороты чувств. Едва он успел вернуться к чувству вины и недовольству собой, как зубы Каса сомкнулись на ключице, выбросив его в воспоминания о резкой боли, пронзившей душу при звуке выстрела, раздавшегося в телефоне. А потом Кас приказал встать на четвереньки, перевернув все внутри Дина желанием укутаться в подчинение своему низкому голосу, отсекающему лишнее от его разума. Дин хотел бы слышать его постоянно, но просить он не смел. – Никогда бы не подумал, что услышу твои стоны так громко, – Кас щедро обмазал палец гелем и протолкнул его внутрь, заставив Дина шумно выдохнуть. Он хотел бы застонать, но еще больше он хотел слышать. – Ты звучишь потрясающе. Не хочу, чтобы ты сдерживался. Кас добавил еще палец, огладив простату, вынудив Винчестера послушно заскулить, упираясь руками в постель и чуть подаваясь назад. Следующее движение оказалось чуть жестче, отчего он вскрикнул, сжав одеяло. – Молодец. Как думаешь, сколько ты сможешь принять? Толчки стали быстрее, а Дин мог только ненавидеть себя за неспособность испугаться этих слов. Он должен был хотя бы занервничать, но в голове беззаботно пронеслось «будь что будет». Сегодня у Каса карт-бланш, которым ему стоило пользоваться. – Как насчет трех? Дин был только за. Все, что угодно, пока Кас говорил. Он забывался в этом голосе и просто балансировал на остром пике удовольствия, едва не переходя за грань. Дин кусал губы, болью отодвигая приближающийся оргазм. – Может, четыре? Дин только прогнулся больше, прижимаясь грудью к постели. Кас легко ввел по два пальца каждой руки и медленно потянул в стороны, наконец, выбив из Дина чуть болезненный стон. – Так ждешь, так раскрываешься. Прекрасен. Ты в курсе, какой отсюда чудесный вид? Дин предпочел бы этого не знать. Инстинкт самосохранения орал во всю глотку, требуя прекратить, но он его не слышал. Он просто плыл на сумасшедших ощущениях, не находя в себе сил начать переживать или испугаться. Когда Кас трахал его языком, Дин стонал, не переставая, держась только за мысль, что Кастиэлю нравится его голос, и это было куда лучше, чем сдерживаться, так что он был благодарен за такую возможность. – Ты невероятен. Хочешь больше? – хрипло предложил Кастиэль. Винчестер против собственного разума кивнул головой. Это однажды уже кончилось плохо, но сейчас ему даже хотелось, чтобы что-то пошло не так. Он натворил слишком много, за что прощения уже не выпросить даже у собственной совести, и, если таково было желание Кастиэля, то Дин был готов его выполнить. Но Кас ввел только четыре пальца правой руки, отставив большой в сторону в качестве ограничения, и медленно двинул их вперед, оглаживая Дина изнутри. Чувствительные точки полыхнули, пронзив тело острым током, Дин вцепился зубами в запястье, надеясь болью отогнать накрывающее его удовольствие. Кас не разрешал, а Дин, проиграв везде и всюду, хотел справиться хотя бы с этим. На руках остались глубокие красные следы, а горло саднило от крика. Кас остановился на секунду, позволив Винчестеру набрать воздуха в легкие: – Хорошо. Он снова начал перебирать пальцами, заставляя Дина кричать, надрывая и без того распаленное горло. Кас будет доволен. Кас, которого он не однажды оттолкнул, на которого выливал свои ненависть, отчаянье, разочарование, который, несмотря на это, не ушел – он будет доволен тем, что и как делал Дин. – Потерпи для меня, не кончай, – Кастиэль еще раз обвел все внутри пальцами и прикусил зубами разгоряченную кожу на бедре. Дин заскулил, но кивнул, мысленно ища, за что еще зацепиться. Физическая боль не спасала, он уже прокусил запястье до крови, но Кас продолжал подталкивать его к оргазму, запрещая одновременно, и Дин из последних сил сосредоточился на худших воспоминаниях. На известии о смерти отца, на похищении Сэма, на Демонических боях. Это выкручивало чувством вины, загоняло куда-то в подсознание к собственным комплексам и страхам, срезая с лица все фальшивые маски, обнажая до конца. Кас резко вынул пальцы и заставил Винчестера улечься на спину: – Разведи ноги. Дин эту позу не любил. Слишком уж он был в ней раскрыт, слишком напоказ, будто вывернув душу, но он только вдохнул глубже, медленно повинуясь. – Мало. Я хочу шире. Кас будто знал, в какую сторону его толкать, будто читал мысли. Его тон не терпел возражений, «мало» причиняло больше боли своим разочарованием, чем все удары до этого. Дин стиснул зубы, окунаясь в болезненное удовольствие от этого подчинения, и исправил ошибку, раздвинув ноги нарочито широко, до дрожи в связках. Он искренне жаждал, чтобы Кас наконец-то вошел в него, доказав, что не брезгует, поделившись спасительным теплом. Поэтому, когда член Каса оказался у входа, едва надавливая на растянутые мышцы, Дин нетерпеливо вскинул бедра, готовый принимать. Кастиэль усмехнулся, но все-таки подался вперед. Сполохи закрутились внизу живота и понеслись по телу, заставляя Дина дрожать и вскрикивать каждый раз, когда член Кастиэля проходился по простате. Он буквально чувствовал, как сперма кипела под самым стволом, как пробиралась судорога по яйцам, а оргазм спиральными завихрениями начал стирать ощущение реальности. – Кас… Пожалуйста… – Дину стыдно было просить, но веры в собственные силы уже не осталось. – Я не могу… – Минуту, Дин, – приказал Кастиэль. – Я хочу, чтобы ты продержался ровно минуту. Считай вслух. С этими словами он положил ладони на тыльную сторону бедер Дина и поднял их, раскрывая его еще больше, делая проникновение еще глубже, еще прицельнее. – Считай, Дин. Минута кончится, только когда ты скажешь «ноль». Давай, – Кас ободряюще шлепнул его по заднице, вызвав жалобный стон. Винчестер запрокинул голову назад, хватая воздух ртом, пропустил несколько жестких толчков в себя, и, поняв, что Кастиэль не шутил, насилу выговорил: – Шестьдесят. Минута обещала превратиться в бесконечность. Дин не понимал промежутков и просто считал в такт глубоким движениям Каса, заменяя стоны числами. Он успел дважды отчаяться, уверовав в собственное бессилие, трижды поверить, что это меньшее из того, что он заслужил и столько же раз возненавидеть себя за все совершенные ошибки. Раскаяние звенело в воздухе запахом пота, когда Дин, наконец, добрался до одиннадцати. – Ты сможешь, – уверенно произнес Кас, обхватив член Дина ладонью и начав двигать ей в ритм. – Ты должен. Дин обессилено кивнул, чувствуя, как тело предательски расслабляется, теряя всякое сопротивление, а ощущения становятся еще ярче. Кожа под затянутым галстуком горела от пота, охватывая голову пламенем. – Десять… – Ты восхитителен, Дин. Твоей семье с тобой очень повезло, – пальцы Кастиэля огладили ошейник, но Дин тут же замотал головой на эту похвалу, за что тут же был награжден легкой пощечиной. – Еще одно «нет», и минута начнется заново. Замолчи и принимай. – Девять, – Дин послушно вернулся к счету, а Кас продолжил говорить, выжигая свое мнение в тлеющем сознании Винчестера. «Надежный», «верный»… – Восемь, – острые зубы прошлись по задранной вверх икре, а потом рука Каса легла на повязку на плече Дина, заставив забыть, как дышать. От похвалы, от прощения было больно. Они были незнакомы и заводили еще сильнее, заставляя пульс слышаться все тоньше, все жестче, буквально разрывая вены. – Семь! – пальцы Каса послушно переместились на живот Дина, слегка придавливая простату сверху. «Самоотверженный», «честный», «любимый»… – Шесть, Кас, шесть, – Дин умолял, забыв нужные слова, но стоп-слово он нарочно не произносил, боясь, что вместе с сексом Кас перестанет и говорить. – Еще, Дин, – выжидающе произнес Кастиэль, одним этим разрывая мир в клочья. – Пять, – вышло совсем тихо, но Дин уже боялся слышать собственный голос, будто он мог помешать ему продержаться до конца. – Самый лучший. Давай громче, – с наслаждением произнес Кас, плотнее прижав ладонь к низу живота Винчестера, насаживая комок чувствительных нервов на свой член так, что Дин больше не смог сдерживаться. Он с криком, почти скороговоркой, отсчитал последние «четыре-три-два-один», самостоятельно насаживаясь на Кастиэля быстрыми движениями, и замер, понимая, что творит совершенно непотребное. Кас лишь одобрительно улыбнулся: – Ноль. Дина сорвало с катушек, он рухнул в пропасть, чувствуя, как тело, звеня, сливается в один комок. Он бурно излился в руку Кастиэлю, жадно обхватывая его член твердеющими в экстазе мышцами, будто пытаясь втянуть в себя всю его сперму без остатка. Воздуха не было, в глазах расцвели фейерверки, в ушах разлился ультразвук, и Дин почувствовал, что летит. Когда Дин пришел в себя, все мышцы подрагивали и протяжно ныли. Галстук Кастиэля на глазах был мокрый, слезы стекали по щекам, дыхание стало влажным и прерывистым. И тут Дин понял, что сорвался. Ему бы сейчас бодро улыбнуться, отпустив какую-нибудь пошлую шуточку, но он был разбит, растерзан, без сил даже пошевелиться. Кастиэль щелкнул выключателем, погрузив комнату во тьму, расстегнул ремень, отчего Дин тут же содрогнулся изнутри, почувствовав себя голым. Схватить бы сейчас Каса за руку и остановить, но нет – тело будто распалось на части, лишившись подвижности. Он не смог взять себя в руки, даже когда галстук перестал быть повязкой и оказался отброшен в сторону. Его сотрясало изнутри, а слезы все быстрее лились из глаз. – Прости, Кас, – Дин едва нашел в себе силы, чтобы произнести это, когда Кастиэль едва ощутимо собирал губами мокрые дорожки на его лице. – Это катарсис, Дин. Все хорошо. Все позади. – Я сейчас… Я перестану… – он бесполезно пытался собраться, но Кас просто укрыл его флисовым одеялом, не давая замерзнуть: – Не надо. Ты и так слишком долго держался. Пора отдыхать. Дин хотел бы протестовать, но не мог. Он потянулся рукой к Кастиэлю, и тот поймал ее своей, поднес к губам, медленно обводя дыханием каждый сустав, каждую линию на ладони, и затем переплел свои пальцы с пальцами Дина. Он наклонился, впервые за вечер целуя Винчестера в губы, словно наконец почувствовав на это право. Дин вздрогнул, но приоткрыл рот, позволив языку Каса хозяйничать внутри. В этом прикосновении он черпал ту поддержку, в необходимости которой не смел признаться даже себе, он снова ощущал тонкий цитрусовый аромат и прижимался все сильней, будто пытаясь влиться в Кастиэля каждой клеточкой кожи. Боль в душе медленно пошла на убыль, и Дин боялся отпустить это тепло, что изгоняло страх из его растерзанного сердца. – Я никуда не уйду, – Кастиэль лег рядом, позволяя Винчестеру уложить голову к себе на плечо. – Я буду рядом. И Дин ему верил. Наконец-то чувствуя себя в безопасности, он провалился в сон, а Кастиэль еще долго гладил мокрые русые волосы и о чем-то сосредоточенно думал.