***
Яркое, но уже не такое жаркое солнце дарило уютное тепло, лаская своими лучами лицо сосредоточенной эльфийки, читающей какой-то древний фолиант в коричневом кожаном переплёте – свою любимую книгу. Эариэль находила невероятно интересным чтивом легенды о любви Берена и Лютиэн Тинувиэль, предсказания провидцев и стихи самых великих мастеров речи. Звонкие трели птиц перемежались с криками чаек, кружащих над морем, а конское ржание было особенно слышно в этот вечер. «Как сильно нужно любить, чтобы пойти против всего мира!» — подумала Эариэль, вчитываясь в строки снова и снова, совсем не замечая, как за тонкой занавеской, отделявшей койки в палатах врачевания друг от друга, притаился эльфийский принц, не имеющий возможности отвести от неё свой взор. Трандуил смотрел на неё в немом восхищении и с одним-единственным желанием, чтобы этот миг длился вечно, а юная эллет не замечала его и дальше, но этого не случилось. В одно мгновение Эариэль устремила взгляд на него, будто почувствовала чужое присутствие в помещении, и выронила книгу из рук, тихонько вскрикнув. Принц отшатнулся от занавеси, но вовремя спохватился и поспешил поднять фолиант, подцепив его длинными пальцами и протянув принцессе. — Простите меня, моя леди, — виновато протянул Трандуил, следя за тем, как Эариэль протягивает к нему руку и забирает книгу, случайно касаясь его ладони. Они оба вздрогнули и долго смотрели друг другу в глаза, застыв каждый в своей позе. Ни один из них не мог представить, сколько времени прошло, но солнце уже успело спуститься к горизонту, и теперь его лучи золотили светлые волосы принца и утопали в смоляных кудрях принцессы. Они падали на лицо эльфа, делая его более молодым и прекрасным, и Эариэль казалось, что Трандуилу следовало родиться рыжеволосым лесным эльфом, наследуя солнечный дар. Они были похожи на статуи: каменные изваяния, вытесанные самым великим мастером Средиземья. Закатные блики заставили эльфов очнуться и сбросить оцепенение, и оба вздрогнули, возвращаясь в реальность. Эариэль притянула книгу к груди, беспокойно взирая на эльфа, а принц тем временем искал оправдание своему поступку, но так и не смог найти. Он был уверен, что эллет прогонит его, но вопреки его терзаниям, она указала рукой на место перед собой и подобрала ноги ближе к груди. Трандуил осторожно, стараясь не делать резких движений, присел на указанное место и вгляделся в лик принцессы. Очерченные скулы, прямые брови, добрые глаза и мягкая полуулыбка алых губ умиляли любого, кто смотрел на линдонскую принцессу. Они вновь замолчали, терзаемые мыслями и чувствами, как приятными, так и нет. Эариэль всматривалась в виднеющийся за окном пейзаж, покусывая нижнюю губу и думая о том, что присутствие принца уже не так напрягало и смущало её, как это было раньше. Она уже не чувствовала того, что в её личное пространство кто-то вмешивался; теперь Трандуил просто вплетался в окружающую обстановку, принося с собой запах лесных цветов и шорох крон деревьев. На первый взгляд могло показаться, что эллет влюбилась в эльфа, но это было не так: ей просто стало чуть теплее в его обществе, нежели раньше. Трандуил же с каждым днём привязывался к Эариэль всё сильнее. Он считал её лучом солнца, проникшим сквозь кроны деревьев в чертоги его отца и согревшим его душу. Теперь его сердце терзалось в муках о благополучии принцессы, которое теперь было под угрозой. — Что вы делали в лесу, госпожа? — спросил он, пытаясь скрыть боль в голосе от вида её встревоженного лица, когда он нашёл её на той поляне в окружении орочьих трупов и раненных эльфов. Эариэль посмотрела на него туманным взором, будто только сейчас заметила его присутствие, и покачала головой. — Вы и сами прекрасно знаете, мой принц. — Голос её был тих и печален. Она, вероятно, вспоминала сейчас лица своих друзей, которые подверглись угрозе смерти. Трандуил кивнул, не отрывая взгляда от её лица, с которого вдруг исчезли все эмоции. — Миледи, вы не хотели бы составить мне компанию в конной прогулке? — выждав немного, спросил принц, стараясь уловить малейшие изменения мимики эллет. Она вскинула голову, и Трандуил увидел то, чего больше никогда не захочет видеть в чьих либо глазах, а уж тем более в её. — Я не хочу давать ложных надежд, мой принц, — мягко проговорила Эариэль. — Я не испытываю к тебе тех же чувств, что и ты ко мне. — Лёгкий переход на «ты» и жестокие слова создавали невероятную гамму чувств в груди эльфа, взгляд которого наполнился болью и страданием. — Это не любовь, Трандуил, — заметила принцесса, — ты лишь обманываешь себя и своё сердце. — Тогда почему мне больно от твоих слов? — сдерживая дрожь в голосе, задал вопрос Трандуил, всматриваясь в ничего не выражающие глаза в поисках подтверждения жестоких слов эллет или же их опровержения. Но он видел лишь решительность и твёрдость мыслей Эариэль. — Эльфы любят лишь раз, и любовь эта будет такой сильной, что не почувствовать её ты не сможешь, — прошептала она, робко касаясь ладони эльфа. — Ты поймёшь, когда Валар пошлют тебе навстречу эльфийку, способную принести в твоё светлое сердце частицу счастья. — Она сжала пальцы на его ладони и заглянула в глаза так, что Трандуилу показалось, будто его душа открыта перед ней. Он хотел задать ещё огромное количество вопросов, но появление ещё одного обитателя палат врачевания отвлекло его. — Духир! — С громким визгом Эариэль бросилась к появившемуся в арочном проёме эльфу и повисла у него на шее, повергнув тем самым стражника в замешательство. Трандуил удивлённо взирал на смеющуюся эллет и смущённого донельзя стража. Ему было не под силу понять такую привязанность к слуге, которую Эариэль проявила ещё там, на окроплённой эльфийской и орочьей кровью поляне. — Моя леди, прошу вас, дайте вздохнуть! — сдавленно проговорил эльф, мягко отстраняя от себя принцессу. Она лишь звонко рассмеялась, заставляя принца задохнуться изумлением, а страж закатил глаза, слушая привычный перезвон. В следующую секунду раздались два звука, объяснившие окутавшую пространство тишину: оглушительный хлопок пощёчины и удивлённый вздох Трандуила. Духир замер, поражённо всматриваясь в покрасневшую ладонь принцессы, застывшую в нескольких сантиметрах от его лица. — Это за то, что хотел оставить меня одну, — сердито проговорила Эариэль, разворачиваясь и приземляясь на кровать. Накинув одеяло на ноги и взяв в руки книгу, она продолжила читать, не обращая внимания на изумлённого принца и вмиг понявшего всё стража. — Простите за эту сцену, ваше высочество, — обратился Духир к Трандуилу, — так госпожа показывает свою привязанность к друзьям. — Трандуил только кивнул, втайне сожалея о том, что ему она так не радуется. — Владыка позволил тебе покинуть лазарет, Эариэль, — сказал стражник и, склонив на миг голову, покинул комнату. Принцесса никак не отреагировала на фразу эльфа и подняла голову только тогда, когда почувствовала прикосновение тёплых пальцев Трандуила. Встретившись с ним взглядом, она сплела свои пальцы с его и произнесла тихим, дрожащим голосом: — Я могу быть тебе верным другом, если ты пожелаешь. На это принц смог только кивнуть, обрекая себя на сердечные муки и душевные терзания.Часть 3
8 января 2017 г. в 11:45
— Я ничего не желаю слышать! Ты ослушалась меня, и вот последствия! — раздавался в палатах врачевания грозный голос короля, беспокойно мерившего шагами комнату, в которой находилась его дочь. Эариэль пришла в себя несколько дней назад и сразу же, не слушая запреты целителей, отправилась на поиски Духира и Пенадара, желая справиться об их здравии. Как только она увидела обоих эльфов живыми и уже спокойно сидящими на кроватях, сердце её запело, а мрак сошёл с лица, возвращая лику ясность и светлость. Хоть прошло не так много времени, но капитаны уже были готовы вернуться в строй, о чём сочли немедленно сообщить принцессе.
— Я лишь выполняла свой долг наследницы, — тихо проговорила Эариэль, неотрывно смотря на свои белые пальцы, которые уже начали возвращать своё живое тепло. Эрейнион яростно сверкнул глазами в сторону дочери.
— А если бы тебя убили?! — воскликнул он, прикрывая глаза ладонью, чтобы отогнать ужасающую картину мира, где нет его единственной дочери.
— Меня не убили, — твёрдым голосом заявила эллет, поднимая решительный взгляд синих глаз на застывшего в немом удивлении отца. — У меня к тебе встречный вопрос, ada, — начала она. — Почему ты не сказал мне, что Саурон осмелел настолько, что орки готовятся нанести сокрушительный удар по эльфийским государствам?! Я должна была это знать! — вскричала Эариэль, порываясь встать с кровати, но заботливые руки не позволили ей покинуть постель.
— Ты всё равно не смогла бы ничего сделать, Эариэль, только напрасно изводила бы себя мыслями о предстоящей войне, — спокойно сказал Элронд, присаживаясь на край кровати и обнимая её за хрупкие плечи. — Твой отец не хотел омрачать твою жизнь.
— Но это бы всё равно случилось! — крикнула Эариэль, а на глаза навернулись слёзы. — Рано или поздно ada пришлось бы покинуть меня, отправляясь на войну! — По щекам потекли слёзы, а синие глаза потускнели, становясь почти серыми от печали, съедающей изнутри. Элронд только сильнее прижал дрожащую девушку к себе и обеспокоено посмотрел на Эрейниона. Оба прекрасно понимали, что эльфийка права. Вдруг Эариэль почувствовала тёплые руки на своих ладонях и открыла глаза, поднимая их на присевшего напротив отца.
— Прости меня, — проговорил он, поглаживая пальцы дочери. — Я должен был увидеть, что ты повзрослела и понимаешь больше, чем когда-либо.
Эариэль улыбнулась сквозь слёзы и кинулась в объятия отца, обвивая руками его шею. Эрейнион с грустной улыбкой притянул дочь ближе к себе и с трудом поднял взор на Элронда, тихо наблюдавшего за происходящим.
— Я лишь боюсь потерять тебя, милая, — зашептал король, путая пальцы в смоляных кудрях дочери. — Боюсь, что однажды отряд, в который ты вновь проберёшься тайком, — все трое эльфов издали смешки, — подвергнется слишком мощной атаке врага, и ты уже не сможешь отделаться несколькими царапинами и кровоточащим виском. — Под конец фразы голос эльфа был едва различим от нахлынувшей на него боли от осознания того, что однажды его малышка могла не вернуться. Эариэль лишь крепче прижалась к отцу и потёрлась лбом о его грудь, стараясь избавить сознание эльфа от мрачных мыслей.
— Господин Гил-Галад, — заговорил подошедший страж, обращаясь к королю. — Король Орофер желает видеть вас, — сказав это, эльф застыл немой статуей в ожидании решения короля. Гил-Галад лишь нервно передёрнул плечами и поспешил за стражником, напоследок поцеловав дочь в лоб. Так в палате остались только Элронд и Эариэль, и черёд разговора перешёл к ним.
— Твой отец прав, — начал Элронд, поднимая взгляд на девушку, — ты могла погибнуть, будь тот нож отравлен, а твои друзья оказались на волосок от смерти. Что уж говорить о настроении Эрейниона.
— Я только хотела доказать всем, что достойна занять место отца, когда придёт время, — печально прошептала принцесса. — Хотела, чтобы он гордился мною, как мог бы гордиться сыном, не родись я…
— Эариэль, не тебе о таком судить! — воскликнул поражённый до глубины душу Элронд. — У твоего отца лишь одно обстоятельство, сдерживающее его боль и страдания по ушедшей возлюбленной. Этим обстоятельством являешься ты. Ты единственный луч света в непроглядной тьме, поселившейся в душе короля. Без тебя он давно бы угас, как звёзды в предрассветный час. — Элронд видел, как из ярких глаз эллет вновь потекли слёзы, а губы задрожали. Она смотрела на него так, будто он предсказывал ей долгую и добрую жизнь без тени страданий и боли. Но это изначально было невозможно: Эариэль с первого дня жизни познала боль утраты, когда её мать, истощённая духом, покинула этот мир, отправляясь в лучший.
— Nana отдала жизнь за меня, и теперь я должна оправдать её ожидания, — глотая слёзы и пытаясь придать голосу твёрдость, прошептала она, опуская глаза в пол. — Она не хотела бы, чтобы я оставила отца одного. Думаю, мне стоит пересмотреть своё отношение к его запретам, — чуть веселее добавила она. — Но сидеть во дворце за вышивкой или чтением я тоже не буду!
Элронд засмеялся, и его смех подхватила эллет. Им всегда было уютно в обществе друг друга: владыка обучал её географии, правилам красноречия и даже иногда позволял себе учить её держать в руках меч. Полуэльфу казалось, что Эариэль необходимо уметь постоять за себя, а не только надеяться на то, что стража сможет её защитить.