***
За два дня до встречи с войсками Дурин провёл последний, двенадцатый прощальный ужин. По желанию короля, Эариэль облачилась в бархатное платье тёмно-фиолетового оттенка. На её голове, охватывая волосы, покоился дорогой подарок гномьего короля: митриловый венец, исполненный искуснейшим кузнецом Мории – им самим. Принцесса не посмела отказаться от подарка самого короля, ведь это мог быть шаг на пути к примирению враждующих рас. Этель собрала волосы принцессы в замысловатое сплетение из кос так, что ни одна прядь не спадала на её овальное лицо. Сама же служанка надела платье изумрудного оттенка, которое она сшила сама. Её волосы были уложены в высокую причёску, состоявшую из многочисленных кос и завитков, складывающихся в незатейливый узор. Их появление в тронном зале заметили все. Король поприветствовал обеих эльфиек. Этель завоевала доверие и уважение гномов своим умением врачевать. А Эариэль славилась добротой и внимательностью ко всем, кто обращался к ней. Подруга поспешила вглубь зала, пытаясь отыскать Фрис и Фуллу, которые оказались такими же талантливыми швеями, какой была сама эллет. Принцесса же остановилась возле одной из колонн и с интересом стала осматривать зал. В этот раз тронный зал владыки Мории был украшен в нежных, но глубоких тонах. Пол устилали сочно-зелёные, весенние листья, сплетённые в причудливые узоры. А колонны… Колонны овивали самые разнообразные цветы — скорее всего, гномы спускались в долины, чтобы набрать таких разнообразных бутонов. Эариэль повернулась лицом к колонне, у которой стояла, и распознала в закрытых, почти увядших бутонах луноцветы. Белые с фиолетовой вставкой цветы могли жить лишь в лунном свете, почему и казались увядшими и потерявшими свою былую красоту. Принцесса горько вздохнула, проводя кончиками пальцев по нежным, как шёлк, лепесткам. — Итиллоты цветут лишь при лунном свете, — вторил мыслям голос Трандуила. Они провели вместе столько времени, что внезапные появления лесного принца больше не пугали, не причиняли беспокойства. Они стали частью друг друга, изучили привычки, повадки, манеры и даже могли общаться без слов, но та нить, что связывала их, сплеталась из разных чувств: Трандуил плёл её из влюблённости и восхищения, а Эариэль — из дружбы и доверия. Они оба дарили друг другу лучшие моменты, на которые только были способны, но они также несли различный смысл. — Это слишком нежные цветы для гномьего царства. — Эариэль улыбнулась и резко обернулась к музыкантам, места которых теперь принадлежали эльфам. Всё в том же составе — Эарохтар, Этель и братья-близнецы лесные эльфы — они готовились сыграть всю то же произведение, что восхищало гномов и разрывало душу принцессы в клочья. За то время, что они провели в подгорном королевстве, эллет и Пенадар обучили Трандуила этому танцу и даже смогли приспособить его для особо храбрых гномов, решившихся приобщиться к эльфийской культуре. Именно поэтому площадку для танцев в середине зала теперь занимали не только эльфы Линдона, но и их лесные собратья и гномы. Подол платья вновь взлетал над полом при каждом прыжке, а длинные широкие рукава развивались при каждом движении. Все эльфы отмечали, что в тот вечер принцесса танцевала так, как не танцевала ещё никогда. Её движения были пропитаны болью, страхом и отчаянием. Она чего-то боялась. Боялась так сильно, что не могла совладать с собственным телом. Именно поэтому заботливый Пенадар не отходил от своей госпожи не на шаг. В этот прощальный вечер принцесса позволила себе присоединиться к танцу гномов. Этот танец исполнялся под бой барабанов и был наполнен резкими, отрывистыми движениями, которые дались лишь Этель, Эарохтару и самой принцессе. Именно они сейчас и танцевали вместе в горным народом, воздавая им честь и благодаря за приют и хранение тайны их местонахождения. Дурину, как и остальным гномам, невероятно льстило то, что эльфийская принцесса выучила их танец, некоторые песни и проявляла интерес к их обычаям и традициям. Эариэль пропустила момент трапезы, пока готовилась к ужину, но это не так сильно волновало её: последние несколько дней она вовсе не могла ни есть, ни пить. Но если без еды она и могла обойтись, то жажду приходилось утолять. Именно поэтому она сейчас и покинула танцующих, присоединивших к также отделившемуся от всех Эарохтару. — Моя леди чем-то обеспокоена, — заключил эльф, стоило принцессе сесть возле него за столом. Эариэль только вздохнула, потянувшись к кубку. Но в ту же секунду её руку перехватили длинные пальцы воина, останавливая. — Это крепчайший гномий эль, миледи. Вам не следует это пить. Эльфийка благодарно улыбнулась внимательному эльфу и приняла из его рук другой кубок. Сделав глоток, принцесса смогла оценить поистине великолепный букет гномьего вина. Оно было лёгким и практически на ударяло в голову, что несомненно делало его ещё более приятным. — Гномы озлоблены, а эльфы подавлены, — хмуро произнёс Эарохтар, делая глоток из своего кубка, а после добавил, опережая вопрос: — Горному народу неуютно в нашем обществе, и за всё это время такое отношение сохранилось у большинства их представителей. А эльфы. Вы и сами знаете, как на нас влияют узкие проходы, затхлый воздух и отсутствие солнечного и лунного света. Мы не сможем воевать, миледи, если пробудем здесь ещё хоть немного. — Я прекрасно понимаю это. — Вмиг осушив кубок, эллет поднялась. — Мы выступаем через два дня, если ничего не изменится. — О да, вы, как никто другой, понимаете это, миледи, — задумчиво прошептал воин, всматриваясь в спину принцессы.***
Лёгкая льняная рубаха, тёмно-синие бриджи из плотной ткани. Доспехи были выкованы из лёгкой, но прочной стали, что позволяло Эариэль не беспокоиться о том, что их тяжесть будет мешать в бою. Стальные латы закрывали грудину, плечи и спину, кожаные наручи на запястьях, чтобы сберечь руки при стрельбе. Поверх доспехов был надет синий камзол с вышитым гербом дома Финголфина на груди. Двенадцать звёзд были вышиты серебряными нитями. Чёрные сапоги прикрывали голень принцессы, служа также местом хранения оружия: внутри обоих сапог были сделаны ремешки, удерживающие небольшие метательные кинжалы. За спиной её покоился ярко-синий плащ, слегка придавленный колчаном со стрелами с белым оперением и луком. На поясе были закреплены ножны, в которых ждал своего часа верный меч, выкованный её отцом. Эариэль оглядывала себя в зеркале, пытаясь отыскать те детские черты, что ещё некоторое время назад были отчётливо видны. Но сейчас она видела повзрослевшую девушку, готовую пойти на войну. Уже эта мысль должна наводить на размышления о том, что принцесса вовсе не готова к этому. Раздавшийся стук в дверь отвлёк её внимание. — Пенадар сообщил, что войска встретились и благополучно переправились через перевал, — оповестила Этель, проходя в комнату. Служанка принцессы была облачена в абсолютно такое же одеяние, отличавшееся лишь отсутствием металлического доспеха, но при этом на Этель был кожаный корсет со стальными пластинами в нём, так что хоть небольшая защита присутствовала. Эллет сама отказалась от военного доспеха, заявив, что вступит в бой только в самой крайнем случае, когда её участие будет необходимым. Эариэль кивнула, последний раз окинула взглядом покои, в которых жила всё это время, и, взяв карту со стола, покинула комнату, не дожидаясь своей подруги. Она знала, что у Этель осталось незавершённое дело и что она догонит её. Идя по коридорам, принцесса боролась с предчувствием, что никогда больше она не пройдёт по ним таким, какие они сейчас. Больше никогда она не увидит живущих в этих копях гномов. Именно поэтому она старалась запомнить каждую мелочь, что связывала её с этим местом. Перед уходом на войну Дурин вручил ей бесценный, по меркам гномов, подарок: он подарил ей корону из митрила с вытесанными в ней узорами и драгоценными камнями, сплетёнными в тончайшую сеточку, оплетающую её волосы. Это был воистину королевский дар. Такая щедрость несвойственна гномам, но доброта и сопереживание принцессы растопили лёд в груди короля, чего, к сожалению, нельзя было сказать о большей части его подданных. Принцесса покидала это место с тоской и горечью в сердце, но ясным умом и светлым разумом. Она знала, что её решение уже повлекло за собой последствия и повлечёт ещё большие, если она отступит сейчас. Этель нагнала её уже у самых Восточных Врат, где выстроился небольшой эльфийский отряд. Две сотни воинов, готовых идти за своими командирами. Эариэль и Трандуил продумали свой план, стараясь свести вероятность ошибки к минимуму. Ведь если Трандуил, по замыслу своего отца, должен был присоединиться к нему позже, то Эариэль и думать не могла о соединении с основной массой войск, пока они не придумали одну деталь: она отдаст командование Пенадару, а сама займёт место рядового солдата. Так она не будет в центре внимания, а значит шансы остаться незамеченной будут более высоки. — Не волнуйся, всё будет хорошо, — уверенный голос эльфа не смог успокоить тревогу в сердце принцессы, поэтому она лишь скупо улыбнулась и в последний раз обернулась к горам. Занесённые снегом верхушки и поросшие первой зеленью склоны сверкали в лучах рассветного солнца. Сделав глубокий вдох, Эариэль отвернулась и направилась вниз по долине, приравниваясь к шагу Пенадара. Три года провели эльфы в царстве гномов. Три года они ждали, пока войска их правителей соберут достаточно сил для ведения войны. Три года сплотили воинов Линдона и Эрин Гален. Теперь они готовы были биться бок о бок. Они готовы были вступить в войну.