— Ты зачем пришел? — сквозь широкую улыбку прошипела, не унимаясь, Хлоя, следуя за служащей в зал.
И куда она так несётся?!
— Меня пригласили, — просиял в ответ новенькой монетой капрал.
— Мог бы отказать.
— Твоему отцу? — светлые брови вопросительно изогнулись, — И что бы я ему сказал? — молодой человек склонился совсем близко, обдав дыханием ухо и, понизив голос до минимума, произнес: — Простите, сэр, но мы с вашей дочерью расстались?
— Мог бы просто сказать, что занят, — на секунду потеряв дар речи, нашлась девушка. Именно в эту секунду ей удалось поймать собственное сердце, в панике заметавшееся в поисках укрытия, в клети ребер, а в мозгах неоновым светом засияло напоминание: «Мама с папой не знают!»
— Прости, не сообразил, — пожал плечами Джон. — Не каждый же день тебя зовет пообедать герой Революции. Но я могу сейчас перед ним извиниться, все объяснить и уйти.
— Нет! — Хлоя нервно сжала ладони в кулаки, и, почувствовав бодрость от колкости собственных ноготков, разжала пальцы, — Не надо, просто посидим, поужинаем… как ни в чем не бывало… — боже, надо придумать что-то убедительное, но в голову упрямо ничего не приходит.
— Ну, хорошо, — неожиданно согласился Джон, — но потом ты мне все объяснишь.
Девушка кивнула, мысленно внося в планы на будущее еще один пункт. Разумеется, выполнять она его не будет, но зачем это кому-то знать, кроме нее?
С появлением Джона, Хлоя ощущает себя… неоднозначно. Она, словно натянутый нерв, чувствительна к любому слову или проявлению эмоций. Состояние эйфории, что укутывало ее, будто в кокон, буквально десять минут назад, теперь раскаталось в настоящую ковровую дорожку. К эшафоту. Именно так виделось ей происходящее из-за спины прокладывающей дорогу служащей (может у нее и есть правильное название, но в голове ему сейчас не находилось места) все те метры от дверей до столика, устланного белоснежный скатертью, спадающей вниз тяжелыми складками. За столиком, кстати, уже сидели родители, радостно улыбавшиеся дочери и ее спутнику. Девушка вторит им, от всей души надеясь, что не переусердствовала с изображением восторга.
ЧуднО все это. Еще несколько минут назад ей приходилось прикусывать нижнюю губу в совершенно детском жесте, дабы не отдаться во власть воспоминаний, зарождающих улыбку, что вот-вот изогнет губы, а сейчас приходится насильно производить обратные манипуляции. И не то чтобы Хлоя не рада, нет, но ее конвоир не вызывал восторга, более того, он заставлял волнение насквозь пропитываться нервозностью. Девушка сама не понимала, почему чувствует себя преступницей и бессовестной лгунишкой, которую вот-вот поймают с поличным.
Взгляд упал на гигантский аквариум, служащий не только красивым объектом, услаждающим взор посетителей, но и перегородкой с баром.
Ну ничего, в крайнем случае, в нем можно будет утопиться.
— Привет, — на сей раз улыбаясь искренне, она поцеловала родителей и устроилась за столом, пока отец и ее спутник обменивались рукопожатиями, — как день провели?
— Неплохо, немного погуляли, — сообщил Пит, после завершения ритуала приветствия всех собравшихся друг с другом. Юркий официант тут же предоставил дорогого вида папки с меню и так же внезапно исчез, как и появился, — А как твой?
— А мой немного суматошно.
— Еще бы, полковник сегодня весь день был не в духе, — с улыбкой прокомментировал Джон, — весь штаб ходил на цыпочках.
— Гейл — деспотичный начальник? — поинтересовалась Китнисс, хмурясь.
Капрал чуть ехидно улыбнулся, намекая, что миссис Мелларк еще очень мягка в эпитетах.
Брови же Хлои против воли на секунду изумленно изогнулись. Для нее имя из уст матери прозвучало ещё более странно, чем угрозы Хоторна позвонить её родителям, и наябедничать, что она отказывается от госпитализации. И девушка же верила, будто они могут связаться и после, когда ее уже выписали, ровно до приёма. Там-то она стала свидетельницей далеко не братания старых однополчан. Скорее складывалось впечатление, что они с трудом выносили присутствие друг друга, и будь их воля вообще бы не заговорили. Особенно мама. Странно все это, Хлоя всегда считала, что люди, пережившие Революцию на одной стороне и прикрывавшие друг другу спины, не могут бросаться вот такими колючими взглядами и едкими словами. И теперь мама так легко называет его имя…
— А я думала, что вы не настолько знакомы, — вышла девушка на любимое поле с граблями.
В глазах мамы вспыхнуло волнение, и она быстро посмотрела на папу:
— Давайте не будем портить разговорами о войне такой чудесный вечер, — в конце концов нашлась она, заручившись кивком мужа, — ну, так как на работе?
Бам! Прямо как в детстве.
Как-то Хлоя примчалась домой из начальной школы с круглыми глазами, переполненная информацией. Все-таки одно дело ловить на улице взгляды и слышать вскользь оброненные фразы о том, что её родители герои. Да что там, некоторые обитатели их уютного Дистрикта называли маму не иначе, как Сойкой. А тут им чётко и с расстановкой рассказали: кто, зачем, когда и почему.
— Мама, — зачастила она тогда, шлепнувшись на стул на кухне, — а правда, что во время бомбежки Двенадцатого люди пошли…
— Не знаю! — как-то резко вскинулась Китнисс, замерев над кастрюлей с супом на плите, — меня здесь в этот момент не было, — и, заметив вновь открывшийся рот дочери, добавила: — и папы тоже. Иди мой руки, будем обедать.
Хлоя недоуменно смотрела на растерявшуюся мать. Доедая суп, она ещё поприставала с расспросами о том, где же мама была, что происходило и страшно ли было. Потом поделилась тем, что рассказывали одноклассникам их родители и учитель о происходящем в то страшное время. Мама не лукавила, не кривила душой, она просто старалась сменить тему, коротко согласившись, что с книгой ничто не сравнится, и на второе предложила жаркое из кролика. Дочь молча принялась за жаркое, продолжая наблюдать за матерью, которая вела себя как-то странно. Она словно катала в голове какие-то только ей одной ведомые мысли, и замирала, уставившись рассеянным взглядом в одну точку. Для Хлои мама виделась тогда чёрным ящиком эмоций, которые ей, ничего толком не знающей, в общем-то, невозможно было расшифровать.
После возвращения папы из пекарни мама закрылась в своей спальне, и дети её увидели только через день. Все это время с ними возился отец, тихо и спокойно объяснивший, что мама приболела.
С тех пор, Хлоя больше не лезла с расспросами, как бы ни было интересно, как бы учителя не подстрекали расспросить живых свидетелей событий, потому что они — самый достоверный источник. Может, потому что боялась, что и папа так скроется в комнате, может, потому что это был не первый случай со стороны мамы. Изредка она лишь приставала к дядюшке Хеймитчу. К сожалению, несмотря на некоторую постоянную замутненность сознания алкоголем, Эбернети являл собой образец по увиливанию от ответов на неудобные вопросы.
И сейчас Хлоя уже жалела, что, поддавшись атмосфере ресторана и публичности, влезла со своей репликой, потому как, вспыхнувшие эмоции на лице матери говорили лишь об одном: сейчас обязательно последует череда вопросов, которые мама выплеснет, в попытке унять беспокойство. И ничто ее не остановит. Вот только как бы ни ругала в данный момент себя Хлоя за нечаянное любопытство, ей не хотелось рисковать и затрагивать тему работы, Гейла и его поведения. Вообще. Никак. Она, как ребёнок, совершенно по-детски не желала делиться ничем, что могло коснуться её эмоций или того хуже — вывести на чистую воду. А родители — знатные специалисты в складывании информации в единую картину. Вот только трактовали они все частенько иначе.
И в попытке спасти ситуацию и не дать Джону взболтнуть лишнего, она сделала то, что первым пришло на ум:
— Не сказала бы, что мой босс деспот, — как можно более беспечно отозвалась Хлоя, — по мне, сегодня все было как всегда, — неопределенно хмыкнула она и спряталась за открытым меню с самым заинтересованным видом, — и уж точно спокойнее, чем за неделю до приема, — добавила уже из-за своего щита.
И ей хотелось верить, что жар волнения, бушующий внутри от осознания сказанного, не отразился на её щеках и ушах красными пятнами. Надо бы сменить тему, но Хлое почему-то представлялось, что все сказанное ею в данный момент будет выглядеть, как жалкая попытка избежать расспросов и привлечет ещё больше внимания.
— Миссис Мелларк, а вам удалось попасть в Научный Центр? Мистер Мелларк говорил, что вашему сыну…
Дальше Хлоя ничего не слышала. Все заглушил стройный хор в сознании, воспевший: «Аллилуйя!», и она сама с трудом удержалась от того, чтобы не воздеть руки к потолку, восхваляя Джона. О том, с чего вдруг он пришел ей на помощь, она решила подумать позже.
Мама пустилась в рассказ о визите в магазин для увлеченных наукой, отец поддержал, со смехом вспоминая телефонные переговоры-уточнения с младшим отпрыском, а Хлоя старательно слушала. Ее брат и из подручных средств мог соорудить множество заумных, опасных и хитрых приспособлений. По идее, еще большой вопрос, в том ли виде их семейный дом, в каком меньше недели назад его оставили родители, или их ждёт сюрприз неизвестной степени тяжести: от выбитого окна до сокращения строения на этаж, а то и до полного уничтожения. Нет, раньше ничего, кроме стекол, не страдало, но мелкий мог воспринять подобное упущение, как вызов. А уж отсутствие контроля только развязало бы ему руки.
Вскоре к столику принесло спасителя-официанта, и все дружно озадачили его уточняющими вопросами, а впоследствии и своим выбором. В конце концов, он все-таки удалился, коротко и остро кивнув.
В ожидании заказа беседа возобновилась. Стало как-то легче и проще. Родители рассказывали о том, что творит, по слухам, сын, оставшийся сначала один, а теперь под надзором Хеймитча. Они и правда верили, что их бывший ментор ночами не спит, волнуясь за младшего. Да он же скорее всего ещё идеи для экспериментов подкидывает. Что ещё можно ждать от человека, подарившего Раю первый набор химика? Радовало то, что порно братец добывал через каналы, минующие Хеймитча.
Но Хлоя молчала обо всем этом и лишь сожалела, что Рай не смог приехать из-за важного теста в школе. Вообще, она готова говорить о чем угодно, лишь бы не вспомнили о ней и не спросили чего личного.
Но в какой-то момент две пары таких похожих голубых глаз столкнулись буквально на миг. Вот только те, что оторочены сетью морщин — пропитаны серьезностью и вниманием, в отличие от весенней лазури, подчеркнутой графитом подводки, с призрачным туманом испуга. И Хлое показалось, что ее видят насквозь, но она не сдалась, уговаривая взять себя в руки. Папа же не телепат.
***
Весь вечер с вежливой осторожностью Пит впитывал каждое слово, произнесенное за столом, каждый жест, каждый поворот головы дочери и ее спутника. Он пытался понять, настоящие ли отношения у его Чертенка и капрала Уилкса, стараясь отметить буквально все.
И у него появились все основания волноваться. Хотя бы из-за исчезновения дочери с приёма и её ссоры с матерью. И из-за того, что Китнисс ошиблась в своих выводах.
К Джону у него претензий нет: он одаривал вниманием Китнисс, живо участвуя в диалоге с ней, не оставлял без внимания и его, Пита. И во всем этом не было ничего, кроме искренности. А уж на лжи Мелларк собаку съел.
Имелись вопросы к Хлое… Вот Джон, улыбаясь, подтолкнул вилкой фрикадельку к краю тарелки, предлагая ее попробовать. И Пит готов был поклясться, что на секунду глаза дочери удивлённо округлились, она вся напряглась, прежде чем отшутиться:
— Стейком не поделюсь, и не проси, — но дар все-таки приняла.
— Тогда с тебя кусочек десерта, — наблюдая за девушкой, продолжал улыбаться капрал, а его глаза игриво сверкали.
И в ответ, с точки зрения Мелларка, на лице Хлои появилось лишь мимолетное замешательство. Ни смущения от промелькнувшей в воздухе двусмысленности, ни, на худой конец, кокетства по этому же поводу.
Черт побери, к своим годам Пит смог понять заморочки, свойственные жене и научиться с ними жить. И вот сюрприз — к его великой досаде, такая когда-то предсказуемая Хлоя, казалась ему теперь книгой на другом языке. Какие-то слова в ней понятны, о чем-то интуитивно можно было догадаться, но всей картины до нюансов не вырисовывалось. Что творилось с его маленькой девочкой?.. Она меньше полугода живёт вдалеке и вот результат. Совершенно сбивающий с толку. Ни логики её поведения, ни ее мыслей, он не мог распознать, а уж относительно такого сложного и противоречивого понятия, как чувства Хлои, и вовсе находился в полном неведении. Ее состояние не спишешь на нервозность первой встречи — Джон им уже представлен. Может, дочь волновалась из-за инцидента в номере и негодования матери? Так вроде все спокойно проходит, можно и расслабиться. Все не то… Пит скорее сказал бы, что Хлое не совсем комфортно… И это в совокупности с остальными подозрениями укрепляло его в убеждении, что дочь что-то скрывает. Что-то иллюзорно простое, только руку протяни. И ведь напрямую не спросишь: Чертенок просто будет все отрицать, сколько ни прессуй. Уж ему ли не знать.
— Ну, мам, хватит, — недовольно протянула Хлоя, возвращая внимание задумавшегося отца к беседе.
— А что такого? Мы были бы очень рады вашему визиту в январе, — совершенно невозмутимо пояснила Китнисс. — Правда, Пит? — она выразительно сверкнула глазами на мужа, и Мелларк задался вопросом, встала ли его жена на путь интриганства или у него паранойя?
Хлое же захотелось заскулить. И она бы с радостью сделала нечто подобное, будь от этого толк.
— Спасибо за приглашение, я бы с радостью, — рука капрала уверенно легла на кисть девушки, фактически пригвоздив её свои весом, не давая шанса вырваться, задумайся девушка об этом, — но у меня точно не ясны планы даже на конец следующей недели, так что ничего обещать не могу, — он погладил большим пальцем нежную кожу между пальцев руки Хлои, — Ло, это не та песня, про которую ты говорила на прошлой неделе?
Девушка чуть не подпрыгнула на своем стуле от столь неожиданной смены темы. О чем он вообще?
— А… да, — согласилась она быстрее, чем до ее сознания дошли слова и мотив композиции.
— Тогда мы обязательно должны потанцевать. Простите нас…
Отказ был бы не уместен и вечер девушки продолжился на площадке зала, отведенной для музыкантов и желающих потанцевать.
Джон уверенно останавил её перед собой, положив одну руку на талию, а второй все также удерживая ее ледяные пальцы.
— Расслабься, я не упаду на одно колено и не буду просить твоей руки, — насмешливо прошептал капрал Хлое на ухо, ведя её в танце.
— С чего ты взял, что я этого боюсь?
— Ты не хочешь рассказывать родителям, что мы расстались, а это был бы отличный способ навязаться.
От этих слов девушку словно сковало. Почему-то подумалось, что если Уилкс придумал такое, то и осуществить ему никто не помешает.
— Я же сказал: расслабься, — горячая ладонь, желая успокоить, погладила её по пояснице.
Вот только не эти руки ей хотелось сейчас ощущать.
Эти её только нервировали ещё больше.
И все же Хлоя заставила себя продолжить переставлять ноги и улыбаться.
— И почему ты такой добрый? — Уилкс действительно застал её в врасплох своим поведением.
— Мне просто интересно, во что ты влипла.
Хлоя нервно облизнула губы.
— Ни во что, — изображая непринужденность, она наморщила нос, — просто не хотела расстраивать родителей. — в ответ её партнёр лишь выразительно приподнял бровь, и она поспешила дать пояснение: — Они и так с трудом меня с Лекси во Второй отпустили, решат ещё, что мне здесь плохо…
Хлоя настолько увлеклась попытками придумать внятное оправдание всей той неразберихе, творившейся в её голове и в душе, что совершенно упустила, как Джон её поцеловал. Коротко и убедительно. Девушка замерла у него в руках, непроизвольно сравнивая и прислушиваясь к себе. И окончательно убедилась — эмоций в ней никаких не всколыхнулось. Положительных, так точно. То ли дело с Гейлом… от одних воспоминаний пробирало истомой до костей, а внутри все трепетало.
— Ты с ума сошёл? — пытаясь перевести дух от нахлынувшего на неё возмущения, шикнула Хлоя, — Мама с папой же увидят… — она постаралась высмотреть из-за плеча мужчины, чем заняты родители, искренне надеясь, что беседой, а не розжигом факелов. На чистоту, после всех речей мамы в отеле, она и не надеялась, что Джон долго протянет живым, несмотря на то, что его пригласили на обед. Может, именно для этого…
— Зато у них отпадут все вопросы, — Уилкс пристально посмотрел девушке в глаза и склонился ещё ниже.
— Джон, между нами ничего не изменилось, — твёрдо заявила Хлоя, надавливая ему ладонью на грудь.
— А он прав.
— Кто?
— Тот, кто угощает тебя кофе. Ты и правда необыкновенная.
Заявление шокировало, почище удара по голове. Хлое и на ум не приходило, что обмен кофе может выдать их с Гейлом. И сваливать все на любвеобильного баристу можно лишь до тех пор, пока не найдётся хотя бы один свидетель, не обделенный наблюдательностью. И ещё большой вопрос, по незнанию ли Джон не назвал имён.
И девушке не все равно, лишь по одной причине: у неё нет никакого желания, чтобы Гейлу эта огласка вышла боком. И совсем некстати припомнилось, что у них завтра с ним свидание. И плевать, что она фактически напросилась. Ей невероятно хотелось урвать хотя бы эти часы. И поцелуи, которые уж точно не покажутся ей скучными. И…
Хлоя мягко улыбнулась своим воспоминаниям, перемещая ладонь с груди, обтянутой пиджаком, на щеку молодого человека. Погладила бережно, смотря задумчиво, чуть склонив голову.
— Ты чудесный человек, Джон, но увы… — теперь она улыбается несколько виновато, поджав нижнюю губу, — ты встретишь, кого-то более подходящего. И как же ей повезет.
— Но если у тебя возникнут проблемы с твоим… ухажером, ты обязательно дашь знать.
— Разумеется, — не смущаясь, соврала Хлоя, привстав на цыпочки, и дружелюбно чмокнула Уилкса в губы. — Пойдём за стол.
***
— И почему он тебе не нравится? — задает вполне резонный вопрос Китнисс, устраиваясь на постели в номере гостиницы, старательно втирая в руки остатки крема.
— Зато ты, смотрю, сменила гнев на милость, — отбивает Пит, надевая пижамные штаны.
Родители подвезли Хлою до дома на такси и оставили с капралом, отказавшись от её предложения проводить их завтра утром на вокзале. В итоге вечер закончился горячими объятьями и прощаниями. И теперь Пит и Китнисс пытались обсудить весь ужин.
— Я просто подумала, что Ло уже взрослая и надо доверять её решениям и поступкам. Ну хотя бы попытаться… А что тебе не нравится?
Матрас прогнулся под устраивающимся на нем Питом. Размещая протез в углу поудобнее, Пит все гадал, что случится вывали он на голову супруге все свои подозрения? Китнисс точно ввяжется в погоню за мифической тенью, не имея оснований и имен. И неизвестно скольким людям достанется по первое число за то, что они просто подвернулись под руку. И только этого им не хватало. Можно было бы обратиться за помощью к Хоторну, но Мелларк сомневался, что ему есть дело до подчиненной и уж тем более до её личной жизни. Даже в рамках Штаба.
— Он слишком… — выиграв торг с собственной совестью, признаётся Пит, — хороший, добрый, вежливый, понимающий… Не знаю, — нервно жмёт плечами, как дочь всего несколько часов назад, — так не бывает.
— Почему же, ведь ты настоящий, — Китнисс ласково целует мужа в чуть колючую щеку. Гладит ладонью по груди, — давай попробуем довериться выбору нашей девочки. Одна я долго не продержусь.
