***
— Хлоя, тебя за смертью посылать, — прокомментировала из гостиной хлопок двери Джоанна. Не дождавшись ответной реакции, она насторожилась, и судя по голосу, звук которого стал громче, поднялась со своего места и направилась к двери: — что-то случилось? Ло, хмурясь, стояла посреди прихожей и озадаченно крутила в руках подарок, внутри которого что-то одиноко постукивало. Ни дать ни взять — ребенок с головоломкой. — Ещё не знаю… — озадаченно протянула девушка, отвлекаясь от внутренней борьбы между гордостью и любопытством. — А где дрова? — удивилась Мейсон. — Там Гейл приехал… — призналась Ло, как будто это оправдывало все на свете. Подняв голову, Хлоя пристально посмотрела на подошедшую тётушку. Мейсон очень многое хотела сказать в ответ, но тут в дверях появилась Китнисс: — Да как он посмел! Ты его прогнала?! — рванув к выходу, требовала ответов женщина. — Его уже папа перехватил, — пресекла порыв матери Ло, — соблюдайте очередность!.. Мама! Но было поздно: Китнисс выскочила на улицу с поразительной расторопностью. В этот момент Хлоя, помчавшаяся следом за мамой, наравне с Джоанной, поймала себя на мысли, что быть членом большой неравнодушной семьи уже не очень-то и хочется…***
Стоило двери закрыться за спиной Хлои, Пит повернулся к Хоторну. Челюсти Мелларка настолько плотно сжаты, что кажется вот-вот раздастся хруст. — До дня, когда позвонил Джон, я задавался вопросом, во что влипла Ло. — Наконец признался Мелларк, нарушив молчание. — Крутил факты так и этак. Гадал, что же произошло? А все оказалось так просто и так одновременно сложно… — К чему ты это? — Врезать бы тебе. — И что останавливает? Я это заслужил. — Этого не хочет Хлоя. — Пит посмотрел на скептического вида Гейла. — К тому же я сомневаюсь, что даже переломанные кости отвадят тебя от нее, а садиться из-за тебя мне не хочется. Уж прости. — Переживу. Чем дальше, тем абсурднее выглядела ситуация в глазах обоих. Они невероятно спокойны. Внешне. Двое мужчин, замерших посреди сугроба, залитого бледно-желтым светом из окон. — Мне это не нравится, — наконец твердо заявил Пит, — и если ты разобьешь моей дочери сердце, я разобью тебе морду. — Этого не будет, — тон в тон ответил Гейл. И это не бравада, и не пустой трёп, и оба это понимали. Пит нахмурился, прикусив изнутри щеку. Глубокий вдох, позволивший выкинуть из головы остатки неприятных мыслей, и короткий выдох. — Зачем ты приехал? — наконец обречённо поинтересовался Мелларк, ведь незваный посетитель не испарится, как ни крути, и все же с ним надо что-то делать. Что-то, не подпадающее под запреты законодательства. — Забрать Хлою, — пожал плечами Хоторн, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся. — И откуда мне знать о твоих благих намерениях? — продолжил наседать Пит. — Мелларк, забудь, я не буду просить у тебя ее руки! — фыркнул в ответ Хоторн. При этом гримаса на его лице выдала огромный спектр эмоций — от недовольства до недоумения. — Ни капельки не убедительно. — Скрестил руки на груди Мелларк, демонстрируя тем самым, что отступать не намерен. — Я люблю Ло, но не собираюсь выплясывать ничего не значащие ритуальные танцы и уж тем более, убеждать в своих чувствах тебя. — Ты надеешься на ее немедленный положительный ответ? — удивился Пит, стараясь сохранить самообладание. Ему стоит действительно большого труда не измениться в лице и не выдать себя, когда имя дочери так легко слетает с губ человека напротив. А Хоторн попытался рассудить: удивление лучше ярости? Наверное, да. — Нет, я не собираюсь стоять у нее над душой. — Прямолинейно заявил он, качая головой. — То есть, оставишь ее в подвешенном состоянии, заставив бегать за тобой? — с сарказмом заметил Пит. — Зайти я тебе не предлагаю, — он кивнул на сияющий окнами дом, — и не потому, что я сам здесь гость. — Она знает, где я буду ждать. — И на миг Гейл криво улыбнулся, рассматривая негостеприимный для него пейзаж: угол поленницы под крышей на тонких опорах и обитель Мейсон, ставшую по неприступности почти крепостью для него. — К тому же Джоанна не простит, если из-за нас станет бездомной. Мелларк в унисон Хоторну хмыкнул. Получилось неожиданно и как-то странно. Вообще все было странно, весь этот разговор и обстоятельства. Сколько воды утекло, сколько шансов осталось за глухой дверью, что увели не той дорогой, и вот все сошлось здесь. И в этот миг… если Пит и планировал дальше продолжить разговор спокойно (ну, хотя бы попытаться), то теперь ему смешали все карты… Ло, округлив глаза, наблюдала, как налетевшая фурией мама выговаривала и выговаривала, тыча пальцем в грудь Гейла, будто норовила отпечатать каждое слово у него в груди, пока Хоторн решительно не перехватил ее запястье. Хлоя ахнула. — Иди ты к черту, Китнисс! На тебе свет клином не сошёлся. И мои желания ничего общего с тобою не имеют. И хрупкое перемирие дало трещину. Удар Пита был короток и меток. Внезапнее снегопада в июле. Сопротивляющуюся Ло Джоанна тут же затолкала обратно в дом. А следом влетела Китнисс. И как выяснилось, не за компрессами или чем-то потяжелее…***
А дальше последовал скандал, счастливым свидетелем которого и стала Джоанна, не устававшая поражаться тому, что у подруги, похоже, очень чувствительный радар на определенных личностей. Как же она жалела, наблюдая за метавшимися друг за другом в гостиной дамами семейства Мелларк, что рядом нет Дика. Он же говорил, что она живет в скучном захолустье! А тут и драка, и споры! Главное, чтобы он не узнал о ее мыслях. Еще возомнит, что она по нему соскучилась и не угомонится же со своими ехидными подколками. Мать и дочь тем временем припомнили друг другу все события последних дней. Обвинили друг друга в безответственности, черствости и бестактности. — А что ты хотела? Чтобы я перед ним красную дорожку развернула?! — не умаляла своего возмущения Китнисс, сделав колею в ковре гостиной еще глубже. — Если бы ты просто промолчала и не лезла, этого бы хватило! — Господи, Хлоя, включи голову! Тебе нет и двадцати. Это сейчас все хорошо, а лет через пятнадцать? Положишь жизнь на уход за стариком?! — Мама, в таком случае, посмотри на ситуацию с другой стороны: мне на голову может упасть кирпич, и остаток жизни Гейл положит на уход за мной! И тут Мейсон не выдержала. — Дамы! Дамы! Эй! — для убедительности Джоанна щёлкнула пальцами, пытаясь привлечь к себе внимание. — Я, конечно, могу распрощаться с титулом «гостеприимной хозяйки года», но не могли бы вы обе заткнуться? Повисшая тишина, пронизанная удивлением, стала лучшей ей наградой. — Ло, иди к себе! И не забудь, — Мейсон поднялась и кинула обернувшейся девушке в руки небольшую коробочку с корявыми бантом, в какой-то момент спора оказавшуюся на диване. От одной мысли о том, насколько старательно его завязывал Гейл своими огромными ручищами, внутри у Джоанны, как будто пузырьки шампанского начинали весело подниматься. Но смеяться было нельзя, и Мейсон со всем имеющимся у нее усердием давила в себе хохот. — Как будто она послушается, — не унималась Китнисс. Но все звучало как-то бессильно. — Китнисс, отстань от девочки. Она же влюблена и не слышит тебя. — Джоанна устало плюхнулись на диван рядом с подругой. — Нет, я не гарантирую, что через неделю она одумается и будет любить котиков, может, это у нее на всю жизнь, но не лезь… Ты этим только настраиваешь Ло против себя. — Господи, это могла быть любая, да кто угодно, но он выбрал мою девочку! — запричитала Китнисс. Подобно тетереву на току, она не замечала ничего вокруг и носилась по комнате. В конце концов ее что-то привлекло у окна, и она остановилась. — Ты хочешь сказать, что будь на месте Хлои любая другая, то ты бы чувствовала себя спокойно? — Совершенно! — выпалила Китнисс, резко развернувшись. Всем своим видом она демонстрировала, что пади на Хоторна хоть подозрение в педофилии, ей было бы плевать, лишь бы не коснулось ее близких. — О, подруга, да ты эгоистка! — насмешливо фыркнула Джоанна, развалившись на диване и внимательно наблюдая за женщиной. — Ничего подобного! — вскипела Китнисс. — Из-за своих отношений с Гейлом и неприязни к нему, ты срываешься на дочери, даже не пытаясь понять, что ей надо. — Джоанна, ей девятнадцать, скоро вся эта блажь и гормональный всплеск выветрятся из головы… Придет новое увлечение, тот же Джон… Хлоя запросто могла бы со временем его полюбить. — Со временем можно убедить себя полюбить и прокаженного, — ровным безэмоциональным голосом произнесла Мейсон. — Не передёргивай, — потребовала Китнисс, — вот только к моменту, когда все кончится, Ло может непоправимо дров наломать и останется в итоге одна… — А ты с таким подходом дочь потеряешь! — не удержавшись, рявкнула Мейсон. — Нельзя делать семейной традицией навязывание пары. — Если ты о нас с Питом, то мы счастливы! — Не всем так везёт! А Хлоя не дура, и позволь ей уже принимать решения самой. И если Хоторн блажь, то она сама скоро это поймет. Вот только ты принять боишься, что это не так… Ответом становится блаженное молчание, и Джоанна встаёт со своего места. — Китнисс, ещё раз повторяю: не лезь туда, куда тебя не просят, — приблизившись к подруге, снова уговаривает она. — Ты не понимаешь, она мой ребенок… — Хлоя уже не ребёнок. Смирись и просто будь рядом. — Тебе не понять, у тебя нет детей. — Да, я не в твоей касте, но это не делает меня менее здравомыслящей! Так что послушай моего совета: возьми себя в руки! Китнисс, нахмурившись, прикусила нижнюю губу и посмотрела в окно, куда-то далеко-далеко. В прошлое. В их доме и семье всегда все было правильно и на своих местах. Так спокойнее. Сначала Китнисс сдерживала себя, а потом вошло в привычку все контролировать. Даже кошмары, являющиеся словно на работу. А потом они прошли, но не благодаря идеям, почерпнутым извне. А ещё порядок отпугивал и прочих демонов прошлого, не позволял им вмешаться в ход жизни, внести смуту в сознание, подменяя хорошее плохим. Так повелось с момента беременности Хлоей, тогда страх возвращения Игр и прошлой жизни стал более осязаемым и не таким иррациональным. Не столько из-за хрупкой обстановки в стране, сколько из-за того, что стало за кого бояться. И с тех пор заведенные правила и ритуалы всех устраивали. И вот Ло выросла и прекратила вписываться в эту картину мира. Из хоть и непоседливой, но доброй и доверяющей родителям девочки, она выросла в скрытную особу. Мало того, что она впервые в жизни обзавелась ТАКОЙ тайной, — представляя детали которой, Китнисс кидало от жеманного «фи» и брезгливого передёргивания плечами, до ярости и желания убивать, — так дочь ещё в штыки воспринимала попытки вразумить ее. — Ну вот в кого она такая? — тяжело вздохнула Китнисс. — Обожаю этот риторический вопрос родителей.***
Оказавшись у лестницы, ведущей на второй этаж, Ло, недолго думая, сдернула пальто с вешалки, сунула ноги в сапоги и направилась к входной двери. Она понимала, что родители волнуются и все делают из любви, но ни один из них за все эти дни не поинтересовался у неё, чего, собственно, хочет именно она. Начистоту, Хлоя и сама до сих пор была в смятении, так что пора было все брать в свои руки. К своему изумлению, завернув за угол, она увидела отца, одиноко сидящего на качелях (когда-то тетушка Джоанна повесила эти две дощечки на длинных цепочках, чтобы названным племянникам было где веселиться в ее совершенно не приспособленном для детей доме), и ничего из того, что уже нарисовало ее расшатанное воображение. А оно в красках изобразило, до чего могут дойти сцепившиеся в драке мужчины. — Где Гейл?.. — спросила девушка, оглядываясь вокруг себя и стараясь высмотреть мужскую фигуру среди стройных стволов. — Он сказал, что ты знаешь. — Переведя взгляд с неба на нее, сообщил папа. Вид у него был, как у человека, ставшего обладателем информации, которая с радостью была бы забыта. Ло медленно опустилась на соседние качели, оказавшись с отцом плечом к плечу. В разлившейся тишине несколько снежинок упали с колючих сосновых лап. — Мне нравится мой выбор, — наконец-то тихо призналась Хлоя, прекратив изучать собственные ноги, на миг покосившись на отца. Мир не перевернулся, и небо не упало на землю. Они так и сидели вдвоем: дочка и папа. Пит радовался, что Хлоя не кидалась острыми укорами и не демонстрировала глубокую обиду. Теперь от нее фонило умиротворением и влюбленностью. Ло так и продолжала упираться ступнями в заледенелую землю и раскачиваться, насколько получалось выпрямить ноги, и изучала снег. И как будто боялась смотреть ему в глаза. Неужели стыдилась? Или наоборот, просто гадала, как поставить его перед фактом? И все равно в обоюдном молчании, которое укутывало подобно умиротворяющему покрывалу, было больше искренности и понимания, чем во всех словах, сгоряча брошенных за последние дни. — И не важно, что я скажу? — наконец-то прервал молчание Пит. — Да, — уверенно и не задумываясь ответила Ло, вскинувшись, — я его люблю. И хо… Короткий смешок родителя, больше похожий на фырканье, заставил девушку остановиться на полуслове. — Слишком много информации. — Ты не сердишься? — Ло во все глаза смотрела на отца, пытаясь овладеть телепатией. — Так Гейл прошел проверку? — Чертенок, ты за кого меня принимаешь? — демонстративно нахмурил брови Пит. А затем, не удержавшись, улыбнулся. — За самого лучшего папу в мире! — улыбнулась Ло в ответ. — Но я все равно оставляю за собой право вмешаться, если решу, что так надо. — Я сама тебя позову. Ты же знаешь… — Хлоя потянулась вместе с качелями к отцу, чтобы обнять его. Коробочка в ее руках опять тихонько громыхнула. — Может откроешь? — через секунду после объятий предложил Пит. Хлоя недолго смотрит на упаковку и решительно принимается воевать замерзшими пальцами с упаковкой. В плену тонкого банта и коробочки оказался обычный стакан из кофейни, в которой Гейл покупал каждое утро напитки. Девушке даже почудился тот самый аромат, смешавшийся с запахом приемной. На картонном бортике с логотипом заведения было написано «что-то хорошее» Под недоумевающим взглядом папы Ло открыла крышку. Пальцы чуть подрагивали. Почему-то она ждала, что там будет кольцо. И, судя по удивленному взгляду отца, когда она достала плоский металлический презент, он тоже. — Ключ? — проговорил Пит, словно без его слов предмет мог принять любую другую форму. — Это что-то из серии ключ от сердца? Боже, что за приторные бредни? У Хоторна совсем размягчение мозгов? Неужели уже возраст маразма? И только по улыбке, осветившей лицо дочери, мужчина понял, что все не так просто. Ло во все глаза смотрела на увесистый ключ в своей ладони. Папа не прав. Это не просто кусок металла с гипотетическими намеками и лирикой. Здесь все прямолинейно и конкретно. Она точно помнила, где его видела и радовалась, что ее глупые речи были услышаны. А потом все события вечера воспоминаниями навалились одним махом, стараясь придавить к земле. Как она саму себя подбадривала, убеждая, что все будет хорошо, что говорила, что чувствовала. И поведение родителей… И весь радостный запал испарился, подобно воздуху, выпущенному из шарика. И мечты, и порывы улетели вдаль с неприятным звуком. — Чертёнок? — Пит склонился к моментально понурившейся дочери. — Что-то не так? — Все не так! — вскинулась Ло и открыла ладонь, демонстрируя свое сокровище. — Папа зачем, если все недовольны? Ключ лениво блеснул латунным боком, будто присоединяясь к ее вопросу. Мелларк с минуту, потирая костяшки пальцев правой руки, наблюдал за дочерью: красные горячечные пятна на щеках, упрямо поджатая губа. Маленький ребенок, что пытается сделать счастливым всех. Разорваться, желая обхватить необъятный мир. Вот только рук всего две, а людей, которыми их надо удержать, гораздо больше. — Чертенок… — Пит склонился вперёд, уткнувшись локтями в колени, — ты никогда не сможешь угодить всем. Кому-то обязательно будет плохо по той же причине, по которой тебе хорошо. — Он поднялся, тяжело опираясь ладонями в бедра. — Так что делай, как считаешь нужным, а маму я возьму на себя. Ло потерянно кивнула в спину отцу, чуть прихрамывающему в рыхлом снегу, и закрыла глаза. Качнула качели. Раз, еще один. С сосновых лап слетели снежинки, упали девушке за ворот пальто и растаяли, холодя кожу. Ничего, ей полезно охладить свой пыл. Тишина стояла оглушающая, и лишь издали доносились пронзительные сигналы Экспресса. Хлоя старательно делала вид, что все в порядке, гордо вздергивала подбородок и смотрела в бисер первых звезд. Душа не рассыпается на кусочки, не разлетается на молекулы. Всё в порядке, всё правда в порядке. Вот только почему она убеждена, что от платформы Седьмого поезд забирает с собой все ее мечты, желания и радости, с которыми ей так хотелось унестись далеко-далеко? И оставляет очередным витком в качестве расписки, ведущие к воротам черные следы ног на снегу, старательно присыпанные снегом.