Девятый Вал: Эпизод 2

Дела же в Азурексе начинали приобретать крайне неприятный оборот. Высосав магическую энергию из Аватаров, Ладиал принялся за народ помельче. Первым его «подопытным» был Сэв. Но ввиду уже общей дряхлости и так не юнцом основавшего Братство ранжеров акх’ая Тамплиер не перенес потери, фактически, части собственной души и умер. Это Ладиала не обрадовало, и он, приказав одержимым ранжерам, пока не лишенных сил, положить тело их главы где-нибудь поближе, решил действовать аккуратней. Терять хоть и обезмаженных, но все еще полезных в качестве очень извращенного пресс-папье взятых под контроль магов не входило в его планы. Поэтому он применил одно из лично созданных заклинаний – «пиявку»: ранжеры, которых он контролировал, понемногу теряли свою магию, напитывая хозяина, а не лишались ее сразу. Вайолейт смотрела на медленно умирающее Братство, стиснув зубы. Такая война ей претила. В ее понимании, если и убивать – то глядя в глаза противнику, который сделал все, что мог. Не обращая тех, кто ему дорог, против него. Не подсовывая фальшивые доказательства. Не высасывая, как паразит, магию своего соперника, предварительно прочистив его мозги на предмет служения себе. И ведь Ладиал даже не вспомнит тех, кого прикончил. Вайолейт же помнила каждого, убитого ею. Будучи опытной хищницей, она выслеживала цель – месяцы, недели, дни. Иногда часы. А потом загоняла в угол, проверяя свою жертву на прочность нервов. Никто проверки не прошел. Все равно или поздно кончали одинаково – забившись в угол и крича «Оставь меня в покое!!!» И Вайолейт, сквозь окуляр прицела своей винтовки пересекаясь взглядом с взглядом обезумевшей от страха и паранойи цели, вжимала курок в гнездо, обрывая жизнь несчастного. Выжили после ее атаки лишь двое. Тот марон, который сейчас валяется в камере в тюрьме с полуотросшими головохвостами – рикошет был не слишком удачен – и анфор, ныне служащий Ладиалу под тяжелой, как осмий, волей оборотня. Вайолейт даже запомнила его имя – Элу. Почему она не убила его, когда он ее догнал и попытался поймать? На это почему-то снайперша не находила ответа. Неужели интуиция подсказала ей, что случится вот все это? Элу сказал, что у нее хорошая винтовка. Ну, блин, фыркнула тогда про себя Вай, естественно. Она детали для нее уйму лет собирала и еще уйму ужимала эти детали в нечто удобоваримое. Сониквант предлагал свою помощь, но ассасинка упорно делала все сама. Получилось только с пятой попытки – и то, пожертвовав гасителем инерции. Антиматериальный импульс ее винтовки, к ужасу Женевской и подобным ей конвенциям, отрывал конечности, дробил в мелкое крошево кости и разрывал в фарш внутренние органы, а также отлично отстреливал легкую технику. При достаточно прямых руках и хорошем ветре можно было и фрегат снести. Разумеется, если знать, куда стрелять. Соответственно, отдача была будь здоров. Поэтому Сониквант все же внес свою лепту – смастерил и вживил террианке бионическую руку, которая спокойно выдерживала отдачу спаянной на коленке Wunderwaffe. А еще этот пиромант упомянул, что его друг бы оценил эту саму вафельку. Что ж, на металлоискателях в тюрьме ее взгляд чуть ли не автоматом зацепился за уже практически неузнаваемую за ворохом сборок, пересборок, модификаций и прочих радостей жизни террианскую снайперскую винтовку «Херувим», которую распознала исключительно по характерной мордке дульного тормоза. А она ведь даже на рынок не вышла, не понравилось там кому-то что-то. Интересно, что. Полуторасоткратный прицел, делает аккуратную, хирургическую дырку навылет, ибо стреляет зарядами, больше похожими на сапожные иглы, такую конфигурацию даже нелегально днем с огнем не сыщешь. Женева ликует. Ирония ли в том, что принадлежала она Ларгентуму Фенариусу, который носил позывной "Серафим"? Или в том, что, имея пункт, как ранжер, на "не убий", он превратил некогда абортированный террианами винтарь в металлическое дитя Сатаны? Громкий треск, и рядом образовалась первоначально неопределенного пола и типа махина, вся в черном с длиннющими головохвостами. Вай шарахнулась в сторону от незваного гостя и сердито фыркнула, узнав оного. - Рэйчел, у тебя совсем твои мозги сгнили? Зачем так выскакивать? - Чтобы ты спросила, - съязвил Жнец, воровато оглядываясь. – Что тут за хрень происходит? - Тебе короткую версию или длинную? - Давай короткую, у меня времени в обрез. - Торопливый какой. Ну, Ладиал вылез из своей старушечьей оболочки и оккупировал своим влиянием весь Азурекс. - Неужто прям весь? - Вот прям весь. - Даже Светляков? - Ну, семерых из них. - А оставшиеся? - Фундаменталку отец порезал. Остается где-то только Элексис, но он вряд ли попытает удачу. - И где же Дираэль? - Не знаю. Оставил меня тут и ушел куда-то. - А Ладиал? - Где-то в Академии. Сгрыз Сэва и думает над своим поступком. - Это как это – сгрыз?! - Выел из него энергию, как выел из Светляков. Но сердечко у котика не выдержало. - Ох. - И даже ах. А что ты тут, собственно, делаешь? - Так, транзитом… Вайолейт приподняла одну бровь, испытывающе смотря на непроницаемую маску Жнеца. - Ты пришел помогать ранжерам. Рэйчел замер. - А можно я телепортируюсь, и нашего разговора как бы не было? - Расслабь свои гнилые булки, я не буду тебя сдавать. - Не будешь? – аж приподнял головохвосты Жнец. – Но… я думал, ты всецело за идеи Тертаррилов… - Я пересмотрела некоторые свои приоритеты. И вообще я никогда не любила Ладиала. Ты сам посмотри, какую мерзость он здесь развел! - И я даже знаю, как это исправить. Снайперша с интересом прищурилась. - Ну-ка, зажги. - Твой папаня Фундаменталиху Светлых не прибил. Жива и здравствует. - Что? Но коса… - Просто обрезал. Как и амулет. Я видел след от него у нее на шее – в кожу впился. - Как интересно, - ухмыльнулась Вайолейт. – И, я полагаю, у тебя есть план. - Ишшо какой. И я расскажу его… с одним условием. - Ога? - Скажешь, что выдумала его сама, если тебя спросят. А я среди Тертаррилов еще поползаю… - Жги, сладкий мой, - улыбнулась снайперша. Если повезет, все-таки она с этим Серафимом постреляется. А чтобы все было честно, и ее оппонент не забыл, за какой конец свой «Херувим» держать, она ему его вернет до «стрелки». Ибо тренировочных мишеней будет пруд пруди. *** Ларгентум лежал на полу, сжавшись в комок и не воспринимая творящееся вокруг. Десенакт и Элу так и не пришли в себя, Фаролун с тихим скрипом раскачивался на скамье в своей камере туда-сюда, Алаэнор спала, кое-как сложив себя на своей скамье, Дайвер нервно хихикал, Авак что-то шепотом считал, уже перейдя за шестнадцатый миллион. В груди было больно, невыносимо больно, но сил не оставалось даже на крик. Он проиграл. Он проиграл все, что у него когда-либо было. Все потому что не углядел. Не усмотрел ничего подозрительного. Хотя подозревать всегда было что. Но он не заметил, что все близится к столь страшному финалу. А когда тот наступил, не сумел спасти тех, кто ему дорог. Кто-то покалечен, кто-то уже мертв. Такой он, драть его, вожак. В какофонии самых разнообразных звуков вдруг пропал один из них, причем тот звук, от которого этого ожидать не было возможным. Дайвер мог заглохнуть, Авак мог уснуть, несчастная скамья под Фаролуном могла бы уже сломаться или обрести разум и спихнуть с себя проклятого эльдара, но вот едва слышный гул от энергополя, закрывающего выход из камеры, мог стихнуть только когда на горе свистнул бы лобстер. Или кто там? О, Богиня, даже мысленно разбираться в членистоногих Земли не представлялось возможным без мучительной боли где-то в извилинах. Или этот шум понемногу сводил с ума, или так на него повлия… - Фенариус, ты меня слышишь? Живой? Ларгентум стиснул зубы и тихо зашипел, опираясь на руки. - Сложно… не услышать… - казалось, одними губами проговорил он, щурясь привыкшими к темноте глазами на неясную женскую фигуру, держащую фонарик. Параллелизм? Однажды читал. - У нас мало времени. Подбирай свое филе, тебе надо будет сваливать. - А чего ради? – скривился сталкер. - Если ты перестанешь нести пургу и вести себя, как мешок с… даже не знаю, чем вы, сталкеры, обычно набиты, не охотилась на вас прежде, шанс выжить будет. И очень большой. Хотя бы потому что двое ваших живы. - Жив один. Но он сюда не сунется. - Да, Элексис сюда не сунется. До поры до времени, пока он со своей дочкой и твоей, между прочим, ученицей поднимает Утопленный город и готовит Ладиалу знатных пиздюлей. И ты им там нужен. Расскажешь, что тут творится, поможешь с наступлением. Так что морду кверху и поднялся! - Что... почему я? - Потому что ты тут самый кислый. Закусив губу, Ларгентум снова предпринял попытку опереться на руки и кое-как поднялся на ноги. Собственное тело, опустошенное до практически нуля, казалось чужим, ненужным, голова продолжала трещать. - Допустим, - решил он оставить обдумывание вываленной ему, как снег на голову, информации на попозже. - Как нам выбраться? - «Нам»? Я с тобой не пойду. Ты пойдешь один. - Я? Моей магии больше нет. И хоть бы нож какой с кухни содрать… В руки сунули что-то холодное, из металла и пластика. Пальцы узнали родную винтовку. - Сойдет? - Я не буду спрашивать, откуда ты ее взяла, - переключил Серафим на рефлексе «Херувима» в шоковый режим. Вайолейт усмехнулась и пошла вперед, не без удовольствия отметив, что сталкер довольно резво двинулся за ней. - Все еще надеешься закончить эту войну без крови на твоих руках? - Надеюсь не навредить тем, кого я учил и с кем учился. Снайперша лишь хмыкнула и тоже переключила свой пистолет в шоковый режим. Выйти удалось без проблем. Охранников еще по дороге в тюрьму Вайолейт заблаговременно оглушила и сложила в кучку, попутно присвоив ключ-карту одного из них, дабы было полегче маневрировать в коридорах. Тревожно запищавшие металлоискатели снайперша с огромным удовольствием разбила своим бионическим кулаком и уже веселее поскакала следом. - Я выпущу тебя в лес, - кинула она через плечо. – Добираться до Утопленного города тебе придется пешком. И ради твоей многострадальной Богини, не убейся там нигде – я ж помру со смеху. - Самая страшная смерть. - Кстати, тебе Рэйчел привет передавал. Как и все вот эти новости, которые я тебе рассказала. - Рэйчел может пойти гнить в канаве. Но ладно, в этот раз - в колее. - Да, от него в кои-то веки польза появилась. - А с чего ты мне помогаешь? И вообще нам? Не думай, что я забыл, чьими руками был убит Эль-Кан Крисс’Тализ. - Во-первых, убила его не я, во-вторых, вы теперь всегда будете мне это вспоминать? - Попробуй забудь такое, милая Вайолейт. - Я не могу просто взять и исправиться? - Мне всего лишь интересно, не долгоиграющий ли это твой план. - Что за вредина. Вайолейт вывела Ларгентума к периметру. Двумя выстрелами сняв часовых, она кивнула на барьер. - Мне нужно будет остаться здесь, - сказала она, отступая от сталкера. – Так что придется тебе одному пройти сквозь и бежать, что есть сил. Ладиал учует, что именно ты сбежал. - Ничего, забеги на длинные дистанции всегда давались мне хорошо, - перекинул ремень «Херувима» через шею Серафим. – Не пропаду. - Удачи там. И смотри под ноги. Вайолейт побежала обратно, дабы не быть под подозрением, Ларгентум же направился к воротам. Выждав немного, покуда снайперша успеет отбежать на приличное расстояние, он прошел сквозь барьер между Азурексом и лесом и, только учуяв первые колебания воздуха при нарастающем вое тревоги, побежал. *** Работа над восстановлением спокойной жизни в Амфитрополисе шла полным ходом. Архивариус королевской библиотеки - длинный, сухопарый фаревейл в черно-серых одеяниях по имени Каден’Векс - несколько часов наводил порядок в своих владениях, прежде чем выдать книги, которые нужны были Элексису и Аксонне. Они же занимались отработкой некоторых особо сложных и массовых заклинаний, которые пригодились бы в драке с Ладиалом. Сначала тех, что помнил Элексис, а потом тех, что были найдены в книжищах, выданных им Каденом. Например, нашлось заклинание «выборной» сингулярности, пожиравшей исключительно тех, кого прикажет пожрать заклинатель. Нашелся «плащ из лезвий»: каждый, кто имел хотя бы мысль о нападении на применившего такое заклинание, приветствовал один из астральных ножей лбом. Была улучшенная версия «распятия», которому учил Владимир – теперь огонь не просто жег нежить, но и не давал поднять то, что от нее осталось, вновь. Но самое главное – в одной из книг Кадена обнаружилось нечто, заставившее счастливую анфорку просто расцеловать оторопевшего архивариуса: передача магической силы тем, кто ее лишился из-за проклятия. Правда, за счет силы заклинателя и без возвращения регенерации сил объекта, но это было уже что-то. Реплика, конечно, дело хорошее, только она не закреплялась в памяти, как выученное заклинание. Хоть страница с описанием техники этого заклинания и была сильно попорчена, удалось разобрать, что суть там – некое взаимодействие аур. До полного возвращения магических сил, тем паче с живым проклинателем, было еще далеко, но Ариэн, взглянувший на схему, пообещал что-нибудь придумать. Сам Ариэн пока что занимался делами государственными, приняв облик Аксонны и на пару с Сарой’Аллем решая срочные вопросы. Это даже не обсуждалось – самой Аксонне нужно было тренироваться, а не заниматься политикой, пусть даже и политикой одного города, особенно если она в этом ничего не смыслила. Там необходимо было что-то наладить, там – починить, туда требовались рабочие, туда – солдаты. Ариэн поставил на уши всех министров, где не было министров – назначил новых. Сперва аристократия, стоявшая у управления Амфитрополисом вместе с королевской семьей, не была особо довольна весьма жесткой хваткой новой "королевы", но все же поняла, что без жесткости быстро фаревейлов не поднять. А чем быстрее их поднять, тем быстрее все вернется на круги своя. Изоморф довольно шустро решил вопросы, связанные с восстановлением Амфитрополиса – уже к вечеру посетителей почти не осталось. Был лишь до поры до времени приводивший в божеский вид свою клинику, пристроенную к дворцу, глава той самой клиники Тира’Малль, единственный, на взгляд Ариэна, адекватный фаревейл изо всех, кто попался ему сегодня. Почему он так решил? Потому что Малль начал не с жутко оригинального приветствия новой королевы и чуть ли не облизывания ее ног, а сразу с того, что ему нужно: столько-то врачей, столько-то рабочих, такая-то техника, такие-то препараты. Ариэн внимательно слушал главврача, записывая все в свой блокнот, парящий рядом, когда в тронный зал мимо клевавших носом («Не выспались, шмать», - буркнул рядом Сара’Алль) стражей пробежал гонец. Ариэн поднял руку, прерывая Тиру’Малля, и взглянул на гонца, притормозившего рядом с врачом и отвесившего со всего размаху поклон, да так славно, что чуть не впечатался лицом в пол. - Сначала отдышись, - произнес он голосом Аксонны, глядя на пытающегося что-то сказать сквозь сбившееся дыхание гонца, – и сформулируй все, что хочешь сказать, в полновесные предложения. Раз тебя пропустили у входа, значит, нельзя потерять ни детали. Тира’Малль, будь любезен, подожди немного. Уверена, ты еще многое хочешь сказать, но раз такая срочность у нашего новоприбывшего... - На самом деле, я почти закончил, - уважительно склонил голову Тира. – Осталась пара мелочей, но они не столь уже важны. Тем временем гонец отдышался и выпрямился. - Ваше Величество, - произнес он, глядя на королеву, - выдвинувшийся на обход границ патруль номер четырнадцать наткнулся на неожиданную активность у бывшей Морской заставы. - Какого рода активность? – уточнил Сара’Алль. - Ранжеры, моя королева. Ариэн чуть-чуть приподнял правую бровь. - И что они там делают? - Атакуют вставшего на заставе твердой обороной снайпера, Ваше Величество. Насколько оценили ситуацию наши разведчики, он активировал старые системы защиты. Автоматические орудия, правда, не работают, но застава заблокирована физическими щитами с трех сторон – с запада, с востока и со стороны моря. С юга, откуда ведется атака, снайпер отстреливается – но не боевыми снарядами, а шоковыми. - Что за снайпер? Как выглядит? - Плохо выглядит. Изоморф поджал губы. - Я прошу описать не его состояние, а его внешность. - Ах… да, прошу прощения, Ваше Величество. Насколько могли судить разведчики, это сталкер. - Сталкер и снайпер? - Именно так, моя королева. - Разведчики все еще там? – поднялся на ноги Ариэн. Сара вопросительно взглянул на него. - Да, они ждут ваших распоряжений. - Дай им знать, что мы сейчас прибудем. Пока не появимся, ничего не предпринимать. Тира’Малль, не составишь нам компанию? Нашему снайперу может понадобиться медицинская помощь. - С удовольствием, Ваше Величество. - Встретимся у выхода из дворца. Сара, тебя тоже это касается. - Да, Ваше Величество. Сам же Ариэн направился в тренировочный зал, где Аксонна отрабатывала на щите Элексиса самонаводящиеся файерболы и астралболы. Щит ревенанта был достаточно крепок, чтобы не трескаться под очередями энергосгустков, выпускаемых анфоркой, однако когда дверь зала неожиданно открылась, Элексис на секунду потерял концентрацию и получил одним из файерболов в свое незримое лицо. - Пап! – вскрикнула перепуганная Аксонна, кидаясь к отцу, закрывшему "лицо" руками. – Прости, прости меня! Я случайно! - Ничего, милая… ничего страшного, - медленно убрал руки, снова зажигая огоньки глаз, ревенант. – Сам виноват. Ариэн, тебя учили стучаться? – покосился он на изоморфа, преображающегося в свой излюбленный облик эльдара. - Учили, после экзамена забыл. И я здесь не для того, чтобы размениваться на любезности. Поднимайте свои седалища, нам нужно одну личность от ваших же ранжеров спасать. - Что? – удивилась Аксонна. - Прибежал гонец с Морской заставы, говорит, ранжеры пытаются выкурить с оной снайпера с ярко выраженной сталкерской национальностью. Предлагаю поставить на то, сколько он там один продержится. - Ариэн, ты золото! – крикнула, пробегая мимо, Аксонна. Изоморф ухмыльнулся и, приняв облик одного из фаревейлов-стражей, пошел за ней следом. *** Все равно догнали. И зажали в угол. И травили, как… дичь. Автономный интеллект «Херувима» вежливо, но, чтоб его, ежеминутно напоминал, что для продолжения стрельбы в безопасном, но крайне жадном на аккумулятор режиме требуется этот самый аккумулятор зарядить. Конечно, Ларгентум мог бы поискать розетку, но взбешенный побегом Ладиал продолжал кидать ранжеров на Морскую заставу одного за другим. Он прекрасно знал, что Серафим не посмеет никого из них убить. Сердобольный, да уж. А заряд аккумулятора имеет свойство когда-нибудь да заканчиваться. Ларгентум не знал, сколько сможет продержаться вот так – с одними шоковыми зарядами, которых оставалось всего двести… всего сто пятьдесят… всего сто… всего пятьдесят. Можно использовать и боевые заряды, разумеется! Палить по ногам. Да только кто будет спасать их после этого... Первые десятеро расшибали себе лбы, иногда лица, когда падали, подстреленные шокерами, оземь. Остальные же складировались уже как-то поверх. Это был максимум. Но теперь все было сложней. Во-первых, начинало темнеть, а наколдовать «кошачий глаз» или хотя бы мизерный иллюминат возможности не было. Во-вторых, опять же, садился несчастный аккумулятор. В-третьих, Ладиал начинал терять терпение. Это прямо чувствовалось в воздухе. А это значило, что скоро он пустит в ход первых убитых. Последнее было самым неприятным. Серебряных пуль Ларгентум не имел, а иначе никакую нежить оставить валяться там, внизу, он не мог. Мог замедлить отстрелами конечностей, но не более того. Истинная нежить будет бегать даже без головы, эти фильмы, где зомби можно упокоить выстрелом в голову – такая дрянь. В потемках удалось разобрать еще одного ранжера, и он тут же упал, получив заряд в грудь. За ним нарисовались очертания еще одного, и тут винтовка сухо клацнула пустым затвором, а одержимая маронка продолжала свой путь к незащищенным воротам заставы. - Неужели. На индикаторе выстрелов на стволе «Херувима» безжалостно высвечивался ноль. Ларгентум шумно выдохнул и, вынув аккумулятор, постучал по нему. Ну хотя бы немножко. Пожалуйста. Обычно работало... Снова ничего. Теперь винтовка годилась только на вышибание мозгов прикладом. Или в качестве шампура. Но и то, и другое предполагало летальный исход. Дурацкая мысль пробралась в голову: а кинь ее в кого-нибудь, авось, оглушишь. Внизу послышалось чье-то шипение. Глянув вниз, Ларгентум тут же нырнул обратно – ему в лицо тут же едва не прилетел ледяной кинжал, посланный рукой морталиса. Надо же, а он про них только в прошлый понедельник читал. Читал про нежить, сделанную именно рукой Ладиала и именно из погибших с ним в битве ранжеров. И воин, и маг в одном лице, причем достаточно крепко связанный с некромантом-хозяином, чтобы не пытаться бунтовать, и достаточно умный, чтобы принимать собственные решения. Этот морталис был при жизни Сэвом Куа-Ноном. Шипение морталиса послышалось громче и ближе, и Ларгентум вовремя наклонился, чтобы взобравшийся по стене с помощью когтей Сэв не вцепился этими самыми когтями ему в голову. Акх’ай, явно памятуя своих хищных предков, приземлился на пол на четыре лапы и зарычал, глядя на жертву. - О Богиня, - пробормотал Серафим, аккуратно пятясь вдоль стенки. – Ненавижу некромантию. Нежить, утратившая всякую память о том, кем была при жизни, снова прыгнула. Ларгентум взмахнул «Херувимом» навстречу, ударяя стволом винтовки о грудь морталиса и отшвыривая винтовку вместе с ним, и кинулся вниз по лестнице. Сэва толчок не сильно обескуражил, и он ринулся за убегающей жертвой. Еще прыжок, и морталис и сталкер, борясь, рыча и крича, покатились по лестнице. Ларгентум одной рукой пытался отпихнуть стремящуюся перегрызть ему горло слюнявую пасть, второй же и ногами стремился скинуть с себя сильную и тяжелую тушу, впившуюся в него двухсантиметровыми когтями. - Какая же… ты… мерзкая… тварь!!! – выкрикнул сталкер, титаническим усилием таки отталкивая от себя упорную нежить. Впрочем, ненадолго – Сэв снова сунулся рычащей мордой вперед, только вцепился не в горло, а в плечо, прокусывая усовершенствованный Древним плащ и вместе с ним – плоть, а когтями – в лицо и живот жертвы. – Дрянь! – заорал прошиваемый болью Серафим, ударом ноги наконец отшвыривая от себя нежить. Шипящий Сэв подобрался снова, чтобы прыгнуть на жертву в очередной раз, но с громким щелчком выпущенная неведомо откуда металлическая сеть жадно поглотила морталиса, сжимая его в бешено брыкающийся на полу комок. Ларгентум не стал рассчитывать на удачу и, рукавом отерев кровь, попытался встать, но мощный воздушный толчок уложил его обратно. - А ну лежать! Зад я тебе за вот это вот все надеру позже! – послышался звонкий девичий, дрожащий от волнения и явно напускного гнева голос, а над лицом сталкера нависла бледная зеленоглазая мордашка, обрамленная неровно порезанными светлыми волосами. - Ты как из дурки сбежал?! Самоубийца хренов! А если бы я не успела?! А если бы этот гад тебя растерзал? Ты подумал, что тогда было бы? Ты обещал быть осторожным! Идиот! Фенариус вымученно рассмеялся, стараясь не обращать внимания на боль, прошившую изодранное в очередной раз лицо. - Я тоже скучал, Сонья. Анфорка, все-таки всхлипнув, наклонилась к Серафиму, крепко его обнимая. - А если бы я не успела-а-а-а-а… - провыла она. - Не думай об этом, - выдохнул Ларгентум, прижимая ее к себе. – Не думай, все хорошо будет. Аксонна подалась назад, шмыгая и утирая слезы. - И все равно я тебя за вот это все накажу, - буркнула она, однако с беспокойством осматривая погрызенную руку Серафима, и обернулась к лестнице, крича: - Па! Ариэн! Тира! Я его нашла! Тира, тащи аптечку! И сам тащись! - Все не настолько плохо, Сонья... - Мертвяки, знаешь ли, зубы не чистят. Хочешь модную бионическую руку, как у Вайолейт? Нет, постой, не отвечай! Не хочешь. - Почему же? - Потому что колдовать этой самой рукой не выйдет, - тут же нашлась, упорно пряча взгляд, Аксонна. - Ах, да. Как же я сразу не подумал. - Заткнись. - И, я не ослышался? «Ариэн»? Ты… - Я, все правильно, - образовалась рядом совершенно бесшумно копия самого Серафима с подобранным "Херувимом", вынуждая сталкера аж подскочить на месте. Ариэн развел руками и уселся рядышком, перетекая снова в свой излюбленный эльдарский облик, и поставил рядом коробку с медикаментами. - Меня Тира’Малль вперед послал, - объяснил изоморф, с ухмылкой наблюдая, как Аксонна, ворча на «придурков всяких», сразу вытаскивает фаревейльские серо-зеленые бинты, жгут и перекись водорода. – Они с Элексисом с зомбаками и нежитью разбираются. - Сетемет лучше возьми, - посоветовала анфорка, помогая наставнику все-таки сесть, расстегнуть плащ и приспустить его с плеча. – Сэв скребется довольно страшно. - В этом ты права, - покосился на воющего и извивающегося в сетке морталиса Ариэн и, поднявшись, пошел подбирать сетемет. - Феняй, давай-ка ты будешь со мной болтать, - попросила Аксонна, аккуратно оттягивая кожу у все еще кровоточащей раны, чтобы обработать ее, - и мне не будет так страшно. - Хорошо, поболтаем, - с трудом отвёл все ещё шокированный взгляд от изоморфа Ларгентум. - О чем? - О чем хочешь. Например, как ты, все-таки, свалил из-под носа у Ладиала? - Мне помогла уже упомянутая тобой Вайолейт. - Да ну? - Видимо, у нее своя неприязнь к методам Ладиала, поэтому она помогла мне уйти. - Только тебе? - Боюсь, да. Если за мной одним такую устроили погоню, не знаю, что было бы, будь нас больше. Может, Ладиал сам бы пришел и нас разнес в атомы. Ему больше нет никакой пользы именно от нас. - «Больше»? Ты имеешь в виду… - Да, он нас проклял. Магической силы у меня и у остальных Аватаров больше нет. Как и Аспектов. - Он все-таки это сделал?! Он вас проклял? – ахнула Аксонна. – Ебучий изоморф! Эм, без обид, - улыбнулась она Ариэну. - Да-да, я заслужил, - фыркнул Чейзер, облекший рычащего морталиса в еще одну сеть – для надежности. - Нет, я, конечно, предполагала, что Ладиал может начать пожирать чужую силу – это ж для изоморфов как сладкое! Да и батя мой упоминал, что он может за это приняться. Но чтобы реально начать жрать столько всего! Его там, гада, не разнесло? - Не могу знать, я его после… экзекуции не видел. - Ну ладно. Выдумаем что-нибудь. Обеззаразив рану и туго ее забинтовав, Аксонна сосредоточилась и положила ладонь на лицо Ларгентума. Тот зажмурился от ощущаемого покалывания, и вопросительно посмотрел на анфорку. - Возвращаю долг, - подмигнула Радуга, поднимаясь. Проведя рукой по лицу, поднявшийся следом сталкер понял – она стерла раны, пропаханные лапой морталиса-Сэва. Оставленные Кровавым Вороном шрамы, увы, в сделку не входили. – Ариэн, хорош донимать Сэва, пошли отсюда. Изоморф, шкодливо поджав губы, убрал сетемет за спину. - А я что, а я ничего. - Что тут у вас происходит? – высунулся с лестничной площадки Сара’Алль. - Все в порядке, - улыбнулась Аксонна, едва сдерживая хохот при виде ошарашенного лица забравшего у Ариэна «Херувим» Ларгентума. – Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса. - Я, надеюсь, не пудинг. Можем отправляться? - Разумеется. Патрулю скажи, чтоб сюда не совались – нечем нам пока с одержимыми драться. Отцу скажи, чтоб забрал тебя сразу в Амфитрополис. Пусть ищут ветра в поле. - Вас понял. Фаревейл ушел вниз. Ларгентум же со всем тем же невысказанным вопросом уставился на Аксонну. - Я обязательно себе все расскажу, когда будем подальше отсюда, - подмигнула анфорка, крепко сжимая руку Серафима. – Ариэн?.. - Давай руку. Кивнув, Радуга взяла изоморфа за руку и зажмурилась, а Ариэн начертил заклинание массового портала и забрал их всех в пространственную дыру. Когда в крепость Морской заставы ворвалась нежить, тут уже не было никого. *** В клинике Тиры’Малля плечо Ларгентума оперативно зашили замазали чем-то остро пахнущим и заново перебинтовали, дав гарантию, что все срастется через пару дней. Пока рука отказывалась нормально работать, как и голова, поэтому Аксонна лично схватила своего наставника в свою цепкую хватку и отправила высыпаться в свои покои. Ариэна, который все не переставал шутковать на этот счет, она изловила и засунула в помощники к Кадену’Вексу. Архивариус алчно потер когтистые лапы и уволок некогда Тертаррила в недра своей книжной обители. Впрочем, долго Фенариус не проспал и вышел во дворец. Ему все здесь было интересно – начиная от кладки фундамента и заканчивая жаргонизмами речи стражников, которые, поняв, что их подслушивают, смущались и замолкали, хоть Ларгентум и очень просил их пояснить, как пишется то или иное слово. Фаревейльский он, хоть и весьма слабо, знал, но очень хотел пополнить активный и пассивный словарные запасы. Не добившись ничего от стражников или от служащих, сталкер пошел в библиотеку, местоположение которой точно помнил. Каден’Векс к тому времени избавился от Ариэна, выволок свой неприкосновенный запас на замену безнадежно утерянным, но маловажным книгам и, едва поставив все на место, поначалу грозно воззрился на чужака. Однако когда чужак восхищенно спросил о наличии «Теории телепортационной физики» за три тысячи семнадцатый Пикселийский год под редакцией Лайруса вен Интарена, архивариус расплылся в хищной улыбке и нырнул в лабиринт полок. Уж за чем, а вот за книгой Ларгентум никогда не скучал. Счастливый Каден’Векс натащил целую стопку раритетной литературы вместе с внушительным словарем и даже нашел старые, потускневшие, но все еще рабочие очки, за которые сталкер был готов чуть ли не кланяться. Векс, притащив огромный чайник и стопку каких-то странных, но сладких и съедобных кексов, засел с многообещающим читателем за беседу о веяниях литературы за пропущенный фаревейлами отрезок времени. Многое его удивило, многое расстроило, но однозначно его порадовало, что книги из бумаги по-прежнему любят и не забывают. Где-то на середине разговора о творчестве этерианского поэта Антареса, раз в десять лет радовавшего мир стихами о мире, тленности и непостоянстве жизни, к ним присоединился и Элексис, отчего-то расстроенный и подавленный. - Здравствуйте, Элексис, - приветственно кивнул Ларгентум, проводив взглядом забравшего пустой чайник и ушедшего куда-то в свое логово Кадена. – Что-то случилось? - Ученица твоя и дочь моя, - буркнул ревенант, бухаясь невидимым лбом на сложенные перед собой руки. – Звезды, какая же она упрямая. - Я полагал, вам это не будет в новинку. - В смысле? - Разве упрямство - не ваша семейная черта? - Так-то оно так, но… - Элексис вздохнул. – Но в нашей ситуации упрямство – последнее, что должно вообще препятствовать. Как ты вообще с этим справлялся? Я имею в виду, ты учишь ее вот уже год… ну, строго говоря, но она не то чтобы этому сопротивлялась – все же, знает она куда больше первокурсника. - Как знать. Заставлять мне ее приходилось… ну, от силы первые пару месяцев. Тренировки, литература. А потом уже втянулась. - Тогда почему сейчас она не может втянуться? - Потому что нервничает. Это не очевидно? - Очевидно, но… тренировки нужны. Кто знает, пригодятся те или иные чары в драке против Ладиала? Потому все надо отработать… - Я вас понял, - поднялся Ларгентум. – Пойду поговорю с ней. Каден’Векс спросит – я отошел, книги может забрать. - Хорошо, я скажу. - Кстати, где мне ученицу мою и дочь вашу искать? - У себя в покоях. Ты представляешь, она... откопала пианино! Не знаю, откуда она его взяла, не знаю, как оно не отсырело, если оно было все это время здесь, но она сейчас занята только им, ничего не слышит и не видит. - Вот как?.. – спросил скорее самого себя, чем Элексиса, сталкер и направился обратно в покои. Аксонна, после тренировки так и не сменившая тяжелый ранжерский плащ, действительно сидела у вырезанного из какого-то белого дерева пианино. И звучало оно в самом деле неплохо, вероятно, его тоже не тронули время и влага, как и многое в этом дворце. Впрочем, неплохо оно звучало лишь только тогда, когда у анфорки получалась складная мелодия, которую она играла на память, когда же она ошибалась, то почти болезненно морщилась, тут же старалась исправить. Слушая мелодию, которая казалась смутно знакомой, Ларгентум прислонился к косяку дверей целым плечом и сложил руки на груди, глядя на анфорку. - Ре минор, – наконец, сказал он. - Сохраняй его, не нужно его в фа мажор выводить. Аксонна вздрогнула и приподняла голову, прекращая играть, взглянула на наставника. - Я не вывожу, - вздохнула она, снова опустив глаза на клавиатуру. - Я ноты не помню. Ты что-то хотел? - Хотел проверить, как у тебя дела. - Не очень у меня дела. Оставь меня тут похандрить, ладно? - Не оставлю. Меньше всего на свете тебе нужно именно это. - Я хочу побыть одна. - Отлично, значит, вот я и отыграюсь за все те моменты, когда я просил тебя оставить меня одного, а ты, конечно же, "слушалась". Анфорка потерла лицо рукой. - Ты не отстанешь, не так ли? - Не отстану. - Закрой двери. Пока Ларгентум выполнял ее просьбу, Аксонна закрыла крышку пианино и, встав, вышла из-за него. - Ну что ж, - одернула она рукава плаща, - вот она я. Не за пианино и тебя не выгоняю. Что теперь? - Твой отец попросил меня поговорить с тобой на тему твоего отказа тренироваться, - сказал Ларгентум, снова подперев косяк плечом. – Я объяснил ему, почему ты можешь так сделать, но он прав: если не тренироваться… - …я продую Ладиалу, - проворчала анфорка, уходя на небольшой балкон, откуда открывался вид на весь город. – Спасибо за очередное напоминание. - Не это было моей целью, - покачал головой Серафим, подойдя к Аксонне, которая оперлась о сероватый камень перил локтями, наклонившись, и терла пальцы. Так и не избавилась от этой привычки, а салфеток для очередного миллиона дракончиков под рукой не было. – И я прекрасно понимаю, что тревожит тебя не только это. - Все настолько очевидно? - Нет, но я хорошо тебя знаю. И, нескромно признаюсь, лучше, чем многие другие. Расскажи же, что тебя гложет? Радуга вздохнула и, обернувшись к Фенариусу, прижалась к нему. Тот тепло обнял ее в ответ, поглаживая по макушке. - Будь зайкой, не выпускай меня? – прошептала анфорка, закрывая глаза. - Не выпущу. Так поделишься своими мыслями? - А ты не... а. Я забыла. Поделюсь. Нервничаю я из-за предстоящей... драки. Боюсь, что у меня ничего не получится. Но мне… мне также стыдно. - Отчего же тебе стыдно? - Из-за фаревейлов. Я принесла клятву, что буду править ими, как подобает, буду заботиться о них, как о собственных детях, но… но это только ради их военной силы. Чтобы отбить Азурекс, мой дом. А Амфитрополис… он прекрасен, но домом он мне никогда не станет. Понимаешь? Ларгентум ответил не сразу, обдумывая услышанное. - Я понимаю твое беспокойство. Я сам бы мучился этим вопросом. - И как быть? Я же не могу просто так их бросить, - потерла глаза запястьем Аксонна. – И остаться тут тоже не могу. - Ты говорила на эту тему с Ариэном, с Сарой’Аллем? - Нет пока. - А нужно будет. Может, Ариэн сможет тебя здесь заменить? Мне кажется, он неплохо справляется с этим делом. И потом, он сможет уведомлять тебя, если потребуется именно твое присутствие. - Все равно как-то неловко, что мне нужна от фаревейлов только грубая сила. - Но ты спасла их от участи, уготованной им Ладиалом. А эта участь куда хуже смерти. - Ты действительно так считаешь? - Я считаю, что стоит поговорить с Ариэном и Сарой. И судя по тому, что я слышал от Кадена’Векса, битва за тебя – самое меньшее, чем может отплатить тебе за пробуждение и спасение от лап Ладиала народ фаревейлов. Давай, выше нос и скажи, где вы с Элексом свои тренировки остановили. - Не скажу, - улыбнулась Аксонна, пряча лицо на груди наставника. - Не скажешь? Это почему вдруг? - Потому что хочется хоть немного выспаться. Скоро светать будет, а если я буду, как муха сонная, ничего запомнить не смогу. - Хорошо, убедила. Тогда иди ложись. - А ты со мной ляжешь? - Что? - Ну, я уже так пригрелась у тебя в руках… - Аксонна зевнула, крепче обнимая Ларгентума. – А вылезти будет смерти подобно. Да и тебе нужно отдыхать. Как, кстати, плечо поживает? - Хорошо. Мне сказали лишний раз его не трогать. - Я найду массу других мест для этого, - улыбнулась анфорка, приподнимаясь на цыпочки и прижимаясь лицом к лицу Серафима. А он, с усмешкой прижав к себе уткнувшуюся веснушчатым носом в его щеку анфорку, и не возражал. Ларгентум прислушивался к своим ощущениям. Присутствие Аксонны наполняло его душу привычным теплом. Она доверчиво сопела, понемногу засыпая, в руках Серафима, порой тихо шмыгая кнопкой носа или шурша остатками ромашковой гривы в попытках устроиться поудобней. - Феня, - позвала анфорка, отнявшись и в который раз потирая глаза, - идем спать, а? - Что ж, идем, - согласился Ларгентум, подбирая Аксонну на руки, и понес ее в кровать. – Представляю, как ты за эти пару дней набегалась. - Не больше твоего, - аккуратно и прицельно нажала пальцем на нос сталкера, невольно вздрогнувшего, анфорка, пользуясь тем, что руки у него заняты ею же, и помешать он ей не может. - Зачем ты это делаешь? - Что делаю? - В нос меня тыкаешь. - Просто так. Ты забыл, о чем я тебя попросила? - Не забыл. Мне интересно, насколько далеко ты можешь зайти. В ответ на прищуренный взгляд Аксонны Ларгентум лишь рассмеялся. - Хорошо. Как будет угодно моей королеве. Губы анфорки обжег горячий, нетерпеливый поцелуй, и она, замычав, крепче прижалась к наставнику. Быстро стало жарко, даже очень, сбилось дыхание, и Аксонна засопела, проводя пальцами по спине Ларгентума, который понял намек и стал чередовать короткие, игривые поцелуи, слегка покусывая быстро опухшие от его острых клыков губы Радуги и прижимая к себе плотней. Анфорка ясно ощутила, как часто колотится сердце сталкера, словно приветствуя ее, ее близость к нему, и ее сердце ответило тем же. В голове был странный туман, похожий на эффект стирающей память смеси «Вектора», но в этот раз Аксонна была рада этой мгле, понимая, что больше ей ничего не нужно – только чтобы эти моменты длились вечно. Руки Ларгентума обнимали Аксонну, точно она была величайшей и хрупчайшей драгоценностью мира. Это вновь слегка ошарашило анфорку: эти руки безо всякого магического усиления держали тридцатикилограммовую снайперскую винтовку, как игрушечную, откуда им известна эта нежность? Вновь ее охватило это чувство полнейшего доверия и спокойствия по отношению к наставнику, к другу, к брату по оружию, к тому, с кем они такое множество раз были связаны долгом жизни, что судьба просто махнула на них рукой, к тому, кого она любила гораздо больше, нежели товарища или учителя, к тому, кто полюбил ее так, как любят только сталкеры. Аксонна ощутила, как дыхание Ларгентума снова обожгло кожу – теперь у шеи: - Я не стану заходить дальше, если ты не захочешь. - Что?.. Пришлось вынырнуть из сладкой полудремы и сообразить, что сталкер имеет в виду. Он обнимал Радугу, поглаживая ее талию, и тепло дышал в шею. Даже без своей обычной магической подпитки аура Ларгентума была очень сильная, и аура Аксонны инстинктивно тянулась к ней, как к доминатору. А для ее задумки нужно было сделать наоборот. Девушка сама крепко обняла сталкера, прижимая к себе, и шепнула: - Если тебе известна теория, почему бы и не попрактиковаться? - Я спрашиваю про тебя. - Ну... я... пробовала, когда лет пятнадцать было. С… не буду говорить, с кем, это неважно. Хотя, не буду кривить душой, еще смотрела подобные… видео и… кое-что еще знаю… не смотри на меня так. Голос Аксонны от смущения становился все тише, пока не снизошел до неразборчивого лепета под лукавым прищуром малахитовых глаз; впрочем, лепет, в свою очередь, прервался поцелуем. Разум снова уплыл куда-то очень далеко, а сердце и вовсе затрепыхалось, точно пойманная птица, предчувствуя, что сейчас произойдет. - Расслабься, - шепнули в губы, - я покажу. А ты всегда можешь скопировать, не так ли? - Ты... так нечестно, - выдохнула Аксонна, прикрывая глаза и закусывая и без того болевшую от чужих зубов губу от ощущения огладивших ее талию и бедра рук. – Я тоже поучаствовать должна… - Я посмотрю на твое поведение, - ухмыльнулся Ларгентум, занимаясь застежками плаща анфорки. - Ах ты… Все эпитеты, которыми Аксонна собиралась его назвать, вылетели из головы, когда и дыхание, и новый поцелуй обожгли ключицу; Радуга издала едва слышный писк, обнимая голову сталкера и больше всего на свете желая, чтобы он не останавливался. Ногти скребнули по плечу Серафима, и Аксонна с удивлением обнаружила, что он все еще одет. Надо было срочно это исправлять. А то что она уже практически нагая перед ним лежит, а его без этих проклятых плащей она ни разу не видела? Непорядок. Где же, где же, искала она на ощупь застежки на гладкой ткани, найдя же, чуть не вырвала вместе с замком. Анфорка буквально ощущала улыбку наблюдавшего за ее действиями и в то же время продолжавшего свои неспешные ласки Ларгентума и откровенно досадовала: зачем он ее мучает? Плащ отправился вслед за платьем куда-то в сторону, туда же откинулась рубашка (все же сжалившийся над девушкой сталкер снимал остальное сам), сапоги, штаны и остальное. Аксонна не преминула провести по широкой, бледной, богам только известно сколько не видевшей солнечного света, покрытую узлами мускулов спине своего (в груди гордо заурчало: своего) Феньки ладонями, через плечи выходя на грудь Ларгентума. Впрочем, туда лучше было ей не смотреть. - Так вот как… - прошептала Аксонна, остановившись. Улыбка ее тут же пропала. - Извини, - тихо ответил Ларгентум, не решаясь посмотреть на анфорку. Он знал, что она видит. Весь торс сталкера рассекали длинные, глубокие лиловые шрамы, один хуже другого, но самым страшным был тот, что словно отсекал грудную клетку от живота – уродливый, широкий, разлапистый, настолько темный, что почти черный. Все их, и тот самый оставил Дираэль. Аксонна протянула руку, но коснуться шрама не решилась. – Не самое... приятное зрелище. - Фень… - Радуга даже на какое-то время потеряла дар речи. Она не чувствовала страха или отвращения, скорее, она была просто ошеломлена. Подняв руку, она приподняла лицо сталкера и заглянула ему в глаза: - Ты что, боялся показаться мне таким, какой ты есть? Ларгентум уткнулся лицом в плечо анфорки, вздохнув. - Гордиться тут нечем. - Во имя звёзд, ты такой глупый, – вздохнула, отловив изуродованное лицо сталкера, которое, как она поняла, тоже все пытался спрятать, в ладони, Аксонна и крепко поцеловала его в губы. - Запомни одну простую истину: каким бы ты ни был – хоть внешне, хоть внутренне - ты всегда будешь дорог моему сердцу. Мне все равно хоть на тысячу шрамов, хоть на сто пятьдесят протезов, мне важно, что это ты - неидеальный, вредный, но настоящий. Живой. И мой, - шепнула анфорка, приникая лбом ко лбу любимого. - Поцелуй меня, Фень. Фень послушался, и Аксонна довольно замычала, обнимая жарко целующего ее Ларгентума и все же стараясь не задевать перевязанное плечо. Впрочем, и стараться особенно быть не нужно. Снова вводящие в транс прикосновения, и анфорка снова полуотключилась, подчиняясь любимому мужчине. Заклинание по передаче энергии из старой фаревейльской книги требовало слияния аур, и все стоило сделать правильно. Аура Ларгентума без родной, Аспектной магии, отрезанной проклятием, не могла инициировать обмен или слияние, и Аксонна решила попробовать начать сама. - Ты можешь почувствовать себя странно, - шепнула она, прижавшись щекой к виску чуть насторожившегося сталкера, - но не бойся. Закрыв глаза, она сосредоточилась и потянула нити, из которых была соткана аура Ларгентума, чтобы расслабить ее. Он слегка дернулся, хоть и был предупрежден, и решил сконцентрироваться на своей задаче. Продолжая тянуть нити, Аксонна внезапно ахнула, ощутив прикосновение к своему лону – пока осторожное, ласкающее. Жар усиливался, касания стали более провокационные, а тут еще этот умник принялся играться губами с ее грудью: то прикусит слегка, то потянет, то лизнет, заставляя старающуюся сконцентрироваться Радугу издавать несдержанные стоны и краснеть. Наконец, тугие нити ауры сталкера удалось ослабить, и теперь Серафим изумленно охнул от окутавшего его тепла – аура Аксонны начала подпитывать его собственную, и это потрясающе приятно отзывалось по всему телу. Похожее он ощущал раньше, но через призму уже имевшихся у него сил. Сейчас же это было как спирт натощак… - Ты готова? – проурчал Ларгентум, крепче прижимая к себе свою Сонью. - Да, - выдохнула анфорка, балдеющая от энергообмена ничуть не меньше. В следующую секунду она громко застонала, выгнувшись в спине и царапнув спину любимого: ощущение погружающейся в нее твердой, кажущейся раскаленной плоти было невыносимо приятно; судя по ответному стону Серафима, он тоже наслаждался первым толчком. Впившись в шею тяжело дышащей Аксонны поцелуем, сталкер начал двигаться, пронзая тело стонущей анфорки удовольствием страстным и жарким. Анфорка же не успевала дышать, словно проваливаясь куда-то, и отчаянно впивалась пальцами в спину и плечо яростно целующего ее шею и плечи Ларгентума, но постоянно соскальзывала, оставляя царапины. Энергопоток сбился и прервался, но на это было уже наплевать. Толчки усиливались, учащались, и любовники стонали в унисон, казалось, даже сердцебиение их синхронизировалось, как и дыхание. Распухшие от укусов и оставляющие вкус металла или паслена губы продолжали кусать губы партнера или оставлять на его или ее шее красные или лиловые засосы. Было безумно жарко, несмотря на прохладную ночь. Наверняка своими стонами они перебудили половину замка, подумал Ларгентум, все же откопав искру чистого, не замутненного страстью сознания, но и она погасла, когда мурлыкнувшая Аксонна игриво укусила сталкера за ухо, призывая не отвлекаться. На самом деле по замку не спали только дозорные и лишенный сна как нежить Элексис, зависший в библиотеке. До того же, что происходит в покоях королевы, никому и не было дела. Впрочем, ревенант все же уловил случайный звук сверху, но решил, что ему показалось.