Девятый Вал: Эпизод 2

Все утро следующего дня Аксонна посвятила обучению полету. Хоть она и могла прекрасно страховать себя сама, Ларгентум наказал ей следить за силой маха и ускорением, нежели за тем, что будет, если она упадет. Этим занимался он сам, стоя на балконе королевских покоев - вовремя зачаровывал воздух под начинавшей терять высоту анфоркой, и воздух, как батут, мягко подбрасывал ее вверх. Сталкер не без гордости наблюдал за тем, как быстро она учится, за несколько минут осваивая то, что у него самого заняло три-четыре дня, за полчаса – то, чему он посвятил месяц. Уже к полудню Аксонна летала не хуже наставника – к тому же, быстрей. Падать она перестала за два часа до того совсем, и дальше уже тренировала скорость. Ларгентум советовал ей делать передышки, ибо нетренированные и перетруженные крылья обещали незабываемые ощущения владельцу, которые не уходили даже при уборке крыльев в астральный карман, но счастливая от ощущения полета Радуга пообещала сделать перерыв только после того, как сделает «круг почета» над Амфитрополисом, и тут же полетела его делать. - Не помешаю? – постучал по уже открытой для проветривания двери Элексис. - Нет, вовсе нет, - обернулся так и следящий за парящей в небе Аксонной Ларгентум. – Совята учатся летать. - Орлята, наверное, - усмехнулся ревенант, закрыв дверь и поравнявшись с Серафимом, и взглянул в небо в поисках дочери. - Я все правильно сказал. Элексис хмыкнул. - Вспоминаю свои первые полеты. У Алаэнор учился, как, скорее всего, и ты. - Это так. И, она рассказывала. Так что я не удивлен тому, как Сонья быстро все схватывает. На лету, так скажем. Ревенант зафыркал, упер руки в боки. - А Али рассказывала, что я по окончанию своего первого раза со всей скорости вхреначился в кабинет Сэва? - Нет, - склонил голову Ларгентум. - Это сам Сэв как-то рассказал... да упокоит его душу Богиня. - Да уж. Еще один повод оторвать Ладиалу все, что можно отор... Элексис не закончил, вдруг замер. Насторожился и Ларгентум, также ощутивший мощнейшую встряску астрального полотна мироздания, захлопала крыльями, остановившись на месте, и Аксонна. И все трое обратили взгляд на юг – там, где был Азурекс. Воздух задрожал от нарастающего гула, и оглушительный голос, произнесший слова на языке Древних, наполнил местность, заставляя мир вокруг трепетать. Эхо еще долго звенело астральными нитями, словно струнами гитары, и Элексис с Ларгентумом тут же переглянулись. Выругавшись в голос, Аксонна закусила губу и ринулась обратно ко дворцу. - Какого хрена?! – крикнула она, подлетая и растворяя свои крылья после приземления на перила. – Это что было? - Тебе вкратце или долго? – подхватил руку дочери, дабы та не навернулась, соскальзывая на пол, Элексис. - Это даже не забавно! Ревенант покосился на поднявшего бровь Ларгентума. - Ладиал вызывает тебя на поединок Аша-Ти. - Аша-что? – нахмурилась Аксонна. – И я ему что, чтоб меня вызывать, какая-то шлю... - Это очень старая магия, древняя, - пояснил Элексис. - Аша-Ти когда-то придумал Сиадевастарон Тертаррил. Как ты знаешь, он был Тертаррилом, но не был Темным Аватаром, и это был его способ обрести силу. Связать того, чью силу он собирается поглотить, с собой нерушимыми узами, названными Аша-Ти, "душекрадами", и вынудить его биться с собой в смертельной дуэли, в результате которой неизменно побеждал - силой ли, хитростью ли - и вливал в себя силу побежденного. Но чтобы Ладиал пользовался трудами Сиадевастарона?.. - Это очень даже логично со стороны Ладиала, - пожал плечами Ларгентум. - Сначала поглотить силы семи Светлых Аватаров, Аспекты к рукам прибрать, а тебя с Фундаменталом, ускользнувшую из его рук, призвать "душекрадами". А что до степени чистоты методов... - А папа? - Мой Аспект остался в Азурексе, - вздохнул Элексис. - Ладиал прекрасно знает, что я без него - как сапожник без сапог. Здесь Аша-Ти смехотворно излишня. - Подожди-ка. Ты сказал, Сиадевастарон не был Темным Аватаром. И что вообще никто больше не использовал Аша-Ти. Так какого же лысого Ладиал вообще может ее использовать? - Видно, он сумел подкорректировать Аша-Ти таким образом, чтобы это работало и на него. Или Аша-Ти изначально не имела подобных ограничений. По сути, неизвестно, потому как настолько грязное колдовство, опять же, никто из нас никогда не применял. Такую дрянь даже Илунар не смеет трогать! И ладно желание, о таком изначально вообще знать надо! Как делается, что требуется... Аксонна закусила губу, лихорадочно соображая. - Я знаю, кто может знать, - ухмыльнулась она и послала руку вперед, раскрывая дверь королевских покоев настежь телекинетическим толчком. - АРИЭН!!! – рявкнула анфорка, широким шагом направляясь в тронный зал. – Мать твою и отца твою, где ты есть?! Изоморф же, ищущий полезные заклинания в библиотеке, от грозного окрика чуть не выронил ценнейший фолиант, отчего заработал свирепый взгляд Каден’Векса. Аккуратно положив книгу на стол, он высунулся из библиотеки. - В чем я виноват в этот раз? Схватив заойкавшего, точно провинившийся школьник, Чейзера за шкирку, Аксонна прижала его к стене, чтобы ее глаза были на одном уровне с глазами эльдарской формы оборотня. - Две вещи: как выпутаться из Аша-Ти и как убить изоморфа? И не говори, что ты что-либо из этого не знаешь. Я знаю, что ты знаешь. Ариэн медленно расплылся в хищной улыбке, приподнимая читаемую им огромную черную книжищу. - Я знаю, что ничего не знаю, моя дорогая. И молись, чтобы Ладиал тоже это знал. *** По совету Ариэна, помимо родного ранжерского плаща Аксонна все же надела хотя бы часть брони – грудно-спинной панцирь и наручи. Остальное она надевать категорически отказалась - нужно было сохранять необходимую подвижность, что в полном доспехе было весьма затруднительно. Фаревейлам-воителям Радуга сказала честно: кто хочет, пусть идет со мной, заставлять я не хочу и не буду. Воины вызвались все – и облаченные в тяжелую броню, держащие полуторные мечи и алебарды мужчины, и женщины в легкой броне, частью ориентированные на быстрый бой, частью – на поддержку с помощью магии. Добровольцами вышли почти все врачи Тира’Малля, в том числе и он сам, а также, неожиданно, Каден’Векс. Сара’Алль шел безо всяких просьб, это же касалось Ариэна, Элексиса и Ларгентума. Связались также с Рэйчелом, который обещал присоединиться уже внутри. Телепортироваться собранным отрядом решили за километр-два от периметра Азурекса – чтобы Ладиал не заподозрил ничего раньше времени. А там, проведя перекличку, двинулись пешком. Аксонна наказала всем фаревейлам без исключения не убивать одержимых ранжеров, даже если те будут пытаться делать именно это. Кроме того был назначен четкий план, разделение на группы А и Б. Группа А состояла преимущественно из тяжелых воинов, и ее задача была в отвлечении внимания, в ней шли Элексис и Сара’Алль. Задачей группы Б, состоявшей из фаревейлок-магичек, же было проникновение в тюрьму и освобождение остальных Аватаров, и с ними шли Каден’Векс и Тира’Малль с парой врачей на случай, если кому-нибудь понадобится медицинская помощь. Аксонна же была вне группы, как и Ариэн с Ларгентумом. Задачей Радуги было найти Ладиала, изоморф же собирался принять ее облик и послужить ложной целью, а Серафим взял на себя задачу разведки и прикрытия с крыш. Они подошли к периметру. Аксонна подняла руку, согнутую в локте и сжатую в кулак, и процессия остановилась. Подманив к себе Ариэна, анфорка тихо что-то сказала ему. Изоморф кивнул и, жестом подозвав к себе нескольких фаревейлок в легкой броне, увел их куда-то в сторону. «Куда они пошли?» - спросил восстановивший свой телепатический канал Ларгентум. «Снимать часовых, - отозвалась Аксонна, внимательно смотря на две неясные фигуры на стене периметра. – И снимать тихо, иначе поднимут тревогу». «Разумно, Сонья. Но это не единственная причина, по которой я с тобой связался». «И что же ты еще хочешь?» «Ты меня беспокоишь. Мне не нужно даже сосредотачиваться, чтобы почувствовать твою ярость». «Этот ублюдок годами обманывал ранжеров, подставлял, сливал планы Тертаррилам, захватил наших друзей, наш дом. Как-то глупо быть этим довольным, знаешь?» «Знаю. И хорошо тебя понимаю. Но…» Аксонна стиснула зубы. «Двадцать семь». «Что – «двадцать семь»?» «Я насчитала на тебе двадцать семь шрамов. И это только спереди. Включая… тот. И я поняла, что… не могу позволить тебе заработать еще. Потому что я не знаю – и ты не знаешь, и никто не знает, какой из них не успеет зажить. Какая рана будет смертельной. Поэтому я должна… ДОЛЖНА прекратить это. Хотя бы в отношении Ладиала. Ты, Элу, Дайвер... вы столько защищали меня, столько прикрывали. В этот раз защитить вас обязана я. И я защищу». Она вскинула голову – фигурки часовых попадали куда-то вниз, и знакомая длинноухая фигура показала большой палец. Анфорка кивнула и сделала знак Саре’Аллю и Элексису. Те уже просигналили остальным, и отряды неслышно скользнули к воротам. «Просто поверь мне, хорошо? – взглянула исподлобья Аксонна, встретившись взглядом с все же пристально смотрящим на нее Ларгентумом. – Я не подведу ни ранжеров, ни тебя». «Я знаю, что не подведешь. Просто будь осторожна». «Прям как ты был?» Силуэт Аксонны растворился в тенях, и Ларгентум, затянув ремень «Херувима» потуже, пошел искать наилучшую для себя позицию. *** Грандиозная драка началась уже через час, когда основательно «ширнувшийся» чужой магией Ладиал таки сообразил, что происходит в его, как он уже думал, владениях. Взятые ненасытным оборотнем под контроль ранжеры высыпали из домов, как горох, уже почти лишенные магии, но вооруженные чем только можно, начиная лазерными винтовками и заканчивая кухонными ножами. Повылазили из свои нор и морталисы. Помня приказ Аксонны, отряды старались оглушить ранжеров или хотя бы поранить, но не убить, морталисов же резали с особой ненавистью. Труп он и есть труп, ранжер, которому он принадлежит, уже мертв и будет даже рад, если его обезволенное тело вырвут из лап аморальной изоморфской дряни и упокоят наконец. Пожалуй, оставались нетронутыми скверной Аватара Отчаяния только дети в местном детсаду и в начальной школе, коих Ладиал, не посчитав полезными, попросту забыл. Некоторые фаревейлки, взяв инициативу на себя, направились в школу и детский сад, дабы оглушить охранников, и взяли малышей под свою защиту. Вломиться в тюрьму же оказалось делом легким. Оглушив немногих охранников, которые были здесь, скорее, декорации ради – пленники были заточены в тюрьме собственного разума – отряд заклинателей под предводительством Кадена’Векса проник на нижние этажи. Тут их подстерегала другая беда – иллюминаты не могли прогнать сгущавшуюся внизу тьму, и та облекала вторженцев, липкая и густая, как нефть, не позволяя ни видеть, ни слышать, ни даже дышать. Это было Отчаяние, захватившее разумы плененных Аватаров и питавшееся их бессилием. Кто-то закричал, не в силах выносить этого давления. Каден’Векс, не терявший самообладания, рявкнул приказ и, нашарив во тьме чью-то руку, потянул к себе. Обладатель руки сначала попытался со страху вырваться, но еще один окрик – и заклинатель успокоился и сам начал искать кого-нибудь. Итого вытянуть удалось шестерых – остальные так и потерялись где-то в когтях Аватара Отчаяния. Векс взмахивал рукой, стараясь развеять тьму всеми известными ему заклинаниями, дающими свет, и чуть ли не на ощупь находил дорогу. Наконец заклинатели вывалились из киселя безнадежности в небольшую камеру, где хотя бы можно было дышать без помех. Выпрямившись, Каден огляделся. Вот они. Целы, невредимы. Но даже уже не за барьерами, без охраны – ничто из этого не нужно было сломленным, запертым в темнице собственного Отчаяния Аватарам. - За дело, - кивнул Векс заклинателям. Сам же он подошел к лежащей на полу ничком Алаэнор. Она не двигалась и почти не дышала, но была в сознании. Фаревейл сел рядом и перевернул этерианку на спину, после чего аккуратно снял с нее шлем. - Ала, - позвал он, внимательно глядя в пустые, ничего не видящие глаза Скульптора, и похлопал ее по щекам. – Ала! Просыпайся! Алаэнор хлопнула веками и выдохнула, фокусируя свой взгляд. - Каден?.. – едва слышно спросила она. – Но… как?.. - Это долгая история, милая моя, - усмехнулся Векс, крепко сжимая одну из рук этерианки. – Сейчас тебе нужно собраться и подняться. Мы выгоним Ладиала. - Я… дай мне минуту. Алаэнор с трудом села и, подняв голову, посмотрела на клубящуюся у выхода тьму. - Какая же дрянь, - сощурилась она от боли и взяла протянутый ей Каденом шлем. – Кто из нашей компании участвует в атаке? - Сара и Тира. Также нам помогает Ариэн Че… - ЧТО?! – взвизгнул разбуженный двумя заклинателями Дайвер. – Кел-Аньет?! - Тандем Эннобили вынул из него зерно скверны. Так что да, - пожал плечами Векс. Марон тихо захныкал, сжимаясь в комок. - Яиба-а-а-а-ал… стоп. Где Ками?! – вскинул он голову так резко, что позвонки хрустнули. – Где Джай, Рат и Бризз?! Если этот урод что-то с ними сделал, я ему яйца вырву и заставлю схавать!!! - В очередь, - хрипло отозвался и Фаролун, которому помогали подняться два рослых фаревейла – эльдара не держали ноги. - Ава-а-а-ак, - позвал Дайвер, выходя из своей камеры и пошатываясь, - у тебя Златоцвет забрали? - Ага, - глухо ответил больше похожий на половую тряпку сталкер, рядом с которым сидела молоденькая фаревейлка, помогавшая хотя бы привалиться к стене. – А тебе зачем? - Мяты хотел попросить… башка раскалывается. - Мы обезмажены, забыл? Нет гарантии, что Златоцвет меня послушался бы. - Да блять, - захныкал Торнадо, утыкаясь лбом в стену. – Ну ладно, хрен с ним…слушай, пусечка, - глянул он на Кадена, - что там с Элу и Десом? Они как вообще, живы? - При всем моем уважении, Аватар, - вскинул брови фаревейл, присевший рядом с безвольным телом Элу, - «пусечкой» называйте кого угодно, но не меня, вам в прародители годящегося. А эти двое живы. Только под контролем Ладиала. - Все равно ты пуся. Нам помогаешь, расколдовываешь… - Это бесполезно, - потер онемевшую от долгого лежания на холодном полу щеку Авак. – Он так и будет вас называть. Векс нахмурился и снова наклонился над Элу. Сознание анфора было банальнейше выключено и отодвинуто на периферию в так называемом астралитиками куполе неприятия – защитной как бы оболочке, не позволяющей захваченной воле самостоятельно выбраться на прежнее место, где сейчас сидело чужое. Армагеддон видел и ощущал все, что делало его тело, все, что происходило вокруг, но, словно бабочка в банке, бился о стенки купола неприятия, будучи не в силах ничего сделать. Каден запустил незримую руку в сознание Элу, и тот довольно сильно брыкнулся, ощущая очередное вторжение в свой разум. Сложно было сказать, реакция была эта родного сознания или Ладиала, почувствовавшего, что его игрушку хотят забрать, но именно часть сознания изоморфа яростно кинулась защищать свою добычу. Фаревейл, однако, был к этому готов и, едва Ладиал сделал попытку выбросить непрошеного гостя на мороз, изолировал часть чужеродного сознания в том же куполе неприятия, в который оборотень запер Элу. Паразит оказался в ловушке, и Каден не замедлил, не скрывая мстительной улыбки, разнести кусок сознания Ладиала в мириады того, из чего бы сознание Аватара Отчаяния ни состояло. Освободить же сознание Элу из купола неприятия было уже легче, и уже через минуту Элу, тяжело дыша, скорчился на полу своей камеры, не в силах унять дрожь от холода, которого никогда прежде не испытывал, и осознания, что над его разумом надругался один плохой планетянин (Дайвер, не сдержавший грязных ругательств после объяснения Каденом своих действий, выразился более цветасто). - Нам нельзя медлить, - сказал Векс, поднимаясь на ноги после «побудки» и бедного Десенакта, заоравшего дурным голосом после возвращения своего тела в свое же расположение. – Поорешь потом, фон Морт. Буран испуганно уставился на фаревейла, но послушно, хоть и кое-как, встал, опираясь на плечо Дайвера. - Где ваше оружие? Дары? – взглянул архивариус на Алаэнор. - У нас все, что могло стрелять, рубить, резать и совершать прочие действия, которые могли расцениваться, как сопротивление, отобрали сразу, - пожала плечами этерианка. - Милая моя, я ценю твое красноречие, но я бы предпочел обыкновенное и без изяществ «не знаю». - Не знаю. Дайвер и Элу заухмылялись, Каден же закатил глаза и направился было ко тьме, клубящейся в коридоре, как та стала отступать. Заклинатели тут же ощерились огненным и астральным оружием и боевыми посохами, как и Векс. Однако туман Отчаяния исчез бесследно, а из коридора вышли Вайолейт и Рэйчел. - Ты? – округлил глаза Дайвер. - Я, единственный и неповторимый, - фыркнул Жнец. – Там наверху ваша помощь нужна. Каден, - взглянул он на Векса, - я встретил Ариэна, у них все плохо. Бегите помогите им. Вайолейт? – отошел он в сторону, пропуская Кадена и заклинателей в прочищенный коридор. Ассасинка свистнула, подзывая вытянутого из чар синеволосого паренька с огромным свертком, и стала кидать из него Аватарам их снаряжение. Фаролун поймал свой колчан со стрелами и Луллиаром, отмахнувшись от заклинателя-целителя, Десенакт – косу Эйретел, Алаэнор вооружилась своим старым добрым Альфаджири, Авак чуть ли не обнялся со своим Златоцветом, хоть и не проигнорировал перчатки, подаренные Древним, Дайвер радостно сцапал свой щит и небольшой клинок. - А твоей алебарды я не нашла, - развела руками Вайолейт на вопросительный взгляд Элу, когда остальные отправились на выход. – Кто-то умыкнул. - Это не беда, я найду что-нибудь, - зачем-то взлохматил и без того похожую на воронье гнездо гриву пиромант. - И, - кашлянул он, - я рад тебя видеть. Вот. Вайолейт улыбнулась и, поправив на плече ремень своей винтовки, отправилась вперед. *** Отряд разваливался. Четырнадцать воителей-фаревейлов и две заклинательницы погибли, и Ариэн приказывал дезинтегрировать тела, несмотря на жалость и желание достойно похоронить павших – пусть Ладиала и не было рядом, отравлявшая сам воздух сила Аватара Отчаяния поднимала свежеубитых, как марионеток на веревочках, и соратник, которому не повезло увидеть новый рассвет, с бешеным рыком нападал на тех, с кем только что бился бок о бок. К драке присоединились освобожденные Аватары, и дело пошло немного веселей. Оружие, подаренное Древним, лихо резало и рубило нежить, а на остальных ранжеров хватало мощной затрещины Алаэнор, кубарем закатывающей своих оппонентов по углам, как шары в бильярде. Фаролуну очень скоро перестало хватать стрел, но Луллиар был достаточно увесист, чтобы уложить кого угодно. Авак и Дайвер сообща расшвыривали нападающих ударами рук и ног, щита и Златоцвета. Десенакт же кидался в самую гущу именно нежити, рубя ее своей косой с каким-то капустным, жутким хрустом. Ларгентум, давший о себе знать товарищам, отстреливался шоковыми и дезинтегрирующими зарядами сверху, найдя себе идеальное место на колокольне местного храма, Элу же раздобыл себе электрохлыст и раздавал им щелчки налево и направо, утихомиривая собратьев и нечисть. Ариэн, отделившись от костяка группы, проторял путь вперед, к Академии, где ясно чувствовал черное, холодное пятно Ладиала. Стараясь отринуть от себя стремящуюся проникнуть в его разум тьму, он раздирал ткань мироздания, прыгая в порталы сам, отшвыривал кидающихся на него ранжеров в порталы, стягивал сингулярностями и воздушными кольцами, вмораживал в ледяные стены и связывал вырывающимися из земли лозами. Но Тертаррил продолжал свои попытки вбиться в разум бывшего раба, и, когда Ариэн сумел все же добраться до дверей Академии и толчком распахнуть их, все же смог захватить сознание молодого изоморфа снова в свои когти. Аксонна почувствовала этот отзвук в астральной паутине и плотно сжала губы, поняв его смысл. Смерти фаревейлов больно дергали ее за какой-то из краев ее сознания, потеря Ариэна же была просто тупым ударом по мозгу. Анфорка, держа на себе маскировку тела и экранирование ауры, медленно кралась по крышам и рассчитывала напасть на Ладиала внезапно, чтобы хоть чуточку снизить его шансы. И вроде бы получалось – Тертаррил никак не реагировал на ее приближение. Однако когда она оказалась совсем близко, в кабинете Сэва, где изоморф стоял в его облике, когда замахнулась астральным кинжалом, намереваясь всадить его в спину оборотню, из нее, как из лужи, вырвалась когтистая лапа, крепко хватая ее за запястье. - Привет, дорогуша, - ухмыльнулся басом изоморф, перетекая лицом к застывшей от ужаса Аксонне. Удар. Следующее, что осознала Аксонна – она лежит на холодной, мокрой земле, идет дождь, но в остальном все – тьма. Густая, непроглядная, почти ощущаемая. Шелест дождя напоминал чей-то настойчивый шепот, то тут, то там блестело что-то пронзительно-красное. - Маленькая глупая колдунья, - рассмеялся голосом Файксара сумрак, черными волнами облизывающий ноги и плечи пытавшейся подняться Аксонны. – Года не прошло, а уже возомнила себя Фундаменталом. Щупальца теней стиснули вскрикнувшую Аксонну, затягивая ее в вязкий, тугой кокон. Она попыталась откинуть тьму от себя щитом, наколдовать иллюминаты, но была слишком слаба – тьма все равно напирала, а иллюминаты, точно светлячки, с жалобным писком погибали в несущих погибель и муку объятиях ночи. - Каково это, - шептал ей голос Ларгентума, пока Ладиал скользил вокруг бьющейся в тисках темноты Аксонны как еще одна тень – такая же бесформенная и неоднородная, как и прочие, но выделяющаяся среди них узкими красными глазами и ясно очерченной аурой, - понимать, что тебя загнали в угол? Каково осознавать, что своей опрометчивостью ты погубила всех, кого ты когда-либо знала, всех, кто доверился тебе? Всех, кого ты любила, кто любил тебя? - Заткнись, демон! – закричала во все горло Аксонна, разрывая липкие пальцы теней, стремящиеся сомкнуться на ее шее. – Еще ничего не кончено! - О, ты так считаешь? – усмехнулся Ладиал. – Ну что ж, сама посмотри. Тьма отступила, и Аксонна упала на руки, с облегчением вдыхая прохладный воздух. Стиснув зубы, анфорка подняла голову. Она и Файксар стояли на небольшом пятачке выжженной земли, свободном от бездвижных тел, разбросанных тут и там. Все вокруг было разрушено, сожжено, заморожено, облито, разорвано, кровь самых разных цветов заливала землю, заливала трупы. Вороны слетались на пиршество и выбирали себе блюдо. Вот, крупная птица впилась серыми, шершавыми лапами в еще нетронутое разложением лицо Ками, мертвой, проткнутой тремя астральными копьями, разодрала когтями мягкую голубую кожу, и наклонилась, клювом вырвала кусок плоти с распаханной до зубов, до желтоватой челюсти щеки и рывками начала заглатывать. - Это… это невозможно, - прошептала Аксонна одними губами. Тошнота прикатила к горлу, голову мотнуло, и она упала на колени, оглядываясь. Недвижная Алаэнор с изломанным телом, с оторванными руками. Авак, пришпиленный к дереву сломанным у навершия Златоцветом, как бабочка булавкой. Повешенный на лиане, совершенно белый Дайвер. Разорванный напополам Десенакт... В лавине трупов она разглядела дергающуюся рыжеватую макушку и, подползя, протянула дрожащую руку к еще живому Элу. У него был сломан позвоночник, в спину был вонзено четыре кинжала. Она не могла ему помочь. Но он был еще жив. Дышал хрипло, булькая пробитым легким. Окровавленное, изуродованное, некогда родное и милое сердцу лицо анфора исказилось в гримасе ненависти, когда Аксонна с трудом приподняла его. - Ты… ты… нас… убила! – исторгся из глубин его искалеченного тела страшный вопль, и анфорка в ужасе отдернула руку. - Нет! Нет, нет, нет! – закричала она, чувствуя горячую влагу на щеках. – Это не... Элу! ЭЛУ!!! - Это уже случилось, - прошептал лже-Файксар, наслаждаясь отчаянием жертвы. - НЕ-Е-Е-ЕТ!!! – взвыла анфорка, вцепляясь ногтями себе в лицо. Изоморф присел рядом и ласково приобнял рыдающую девушку. - Уж так случилось, - отнял от ее руки от залитого слезами лица. – И ничего теперь не поделать. Осталась только ты, - приподнял когтем лицо Аксонны Ладиал, закрадываясь красными глазами в ее зеленые. Она не могла двигаться, не могла ничего сказать. Боль, дикая боль разрывала ее, и когти изоморфа, поддевавшие ее ребра, казалось бы, не были этому причиной. Ее губы шевельнулись сами собой. Убей меня. - Ты этого хочешь? - улыбнулся, стискивая когти сильнее, Ладиал, перетекая в обличие Дираэля. Убей меня! Надежды нет. Ты победил. Я привела их всех к их гибели… я… я подвела их. Я убила их. - Ты убила их, - поймал эхо ее всхлипов Ладиал, глядящий на нее во все не свои красно-черные страшные глаза. - Ты подвела их, и ты это знаешь. Знаю. А что я знаю, вдруг аукнулось внутри. Что я знаю? Что я сделала? Как это получилось? Аксонна с трудом склонила голову, глядя на свои руки, втянула воздух носом. А что я в действительности знаю? Я знаю смерть. Я приносила ее. Из меня пытались сделать ее орудие, и я исполняла эту роль даже после того, как, как я думала, я отказалась от нее. Это - смерть? Аксонна еще раз посмотрела на горы трупов. На искаженные, искривленные в последнем штрихе агонии тела. На замершего у ее колен, с навечно остекленевшим взглядом, Элу. Она снова протянула руку, провела по мягкой гриве его волос и скорчилась, утыкаясь в них носом. И вдруг резко выпрямилась. Она знала смерть. Она знала запах смерти - горький, с привкусом ржавого железа. Она знала запах Элу - костер, гретый металл, его любимая паприка. Но это все не пахло ничем. Абсолютно! Лишь сырость наполняла ноздри, дождь, грязь и мокрая трава. Она знала смерть и она знала Элу. А Ладиал совершенно не знал ее. Ай Ариэн, ай да сукин сын! - Мразь, - коротко рыкнула Аксонна и перекатилась в сторону, уворачиваясь от хлыста Ладиала. – Шарлатан проклятый! Взмахнув рукой, она буквально вспорола ногтями ткань неправильной, поддельной реальности, тем самым развеяв фальшивый мир, и грохнулась на колени на землю в реальном – там, где еще кипела битва, шумел настоящий дождь. И эта битва не была проиграна! Бросок веера астральных кинжалов в оборотня, пинок, огненный шквал в лицо. Рычащий Ладиал отбивал каждое заклинание и кидался на Аксонну вновь и вновь в попытке поймать ее, но она раз за разом уворачивалась от его когтей и швыряла одно заклинание за другим в ответ. Насытившийся чужой магии изоморф не гнушался лезть и к ментальной защите мерзкой девчонки и кидать в нее откровенно грязные заклятия - "Лапу Цербера", "Метку Смерти". Каковы же были его удивление и злоба, когда анфорка, абсолютно больше не реагирующая на атаки на разум, отбивала ту или иную гадость и тут же, мгновенно, копируя все до последней детали, зашвыривала в него те же самые заклятия. Ладиал не был столь изворотлив, как Аксонна, а потому он все же попадал под собственное "лекарство". Хоть и было ему все равно, потому как он мгновенно регенерировал, азарт и ярость девчонки начинали пробуждать... страх?!. Она была напряжена, она была в ярости и совершенно не уставала, и Ладиал даже отчасти радовался этому. Давненько он ни с кем не дрался. Шипящая от напряжения Аксонна взмахнула белоснежными крыльями, взмывая вверх, и, расчертив широкий, сложный рисунок, который сорвать не удалось, обрушила на голову оборотня "звездный шторм". Слепящие столпы белого пламени вбивали изоморфа в землю, жгли его, дробили мнимые кости, рвали фальшивые органы. Впрочем, недолго - Ладиал все же смог швырнуть в Аксонну накаленный астральный кинжал, пробивая ее бок. Анфорка закричала, прервала концентрацию на "шторме" и грохнулась оземь, разбивая кинжал. Аксонна едва успела вскинуть руку со щитом, дабы обрушенная на ее голову алебарда Элу не расколола ей череп. Зло стиснув зубы, она швырнула в Ладиала, принявшего облик ее брата, толстенную молнию. Та с громким треском разбилась об успевший восстановиться барьер изоморфа, не причинив ему вреда, но оборотень все же отшатнулся, что позволило анфорке, напрягшись, откинуть его от себя щитом. Ладиал закинул алебарду на плечи и, двинувшись пока по кругу, с ухмылкой стал перетекать, преображаться снова, и Аксонна распахнула глаза от изумления, увидев чистую копию Веги, крутящего пару десятков килограммов металла в пальцах, как гусиное перо. - Он все еще мучает тебя, – пропел Ладиал точь-в-точь голосом ее бывшего мучителя и вдруг исчез. Вспышка, и он появился справа, обрушивая накалившуюся алебарду в щит вскрикнувшей Аксонны. – Это не я говорю, это твоя душа, - провернул он играючи огромное лезвие поперек ладони, почему-то скривился на мгновение. - Поэтому в тот мир, который я показал тебе, ты так легко поверила. Твое Отчаяние можно руками мять, как тесто. Ты не забываешь, ты не хочешь и не можешь забыть, и плевать, что Фенариус тебе голову заново пересобрал. Он не убрал воспоминания. Ведь, если не память о том, как ты училась убивать и как ты убивала... у тебя больше нет памяти. Алебарда глухо загудела, облик Ладиала пошел рябью, и он стиснул зубы, сжал руки на рукояти и мгновенно вздул свою плоть до габаритов Алаэнор, чтобы размахнуться и нанести три удара, которые, если бы не щит, разделали бы слона. Четвертым ударом лезвие вжалось на щит и оказалось придавлено всеми руками изоморфа. - Кто ты такая, Аксоннеса Эннобили? - прохрипел он, с наслаждением вслушиваясь в треск щита. - Ты - палач. Тебя взрастили палачом, и ты стала им. Игрушки в ранжеров - не более и не менее чем просто отпуск. Ты помнишь Лами'иду и Ратенту? Это была настоящая ты. Взмахнув черными крылами, больше походившими на крылья летучей мыши, изоморф поднажал еще и наконец уничтожил щит закричавшей от напряжения Аксонны. Она повалилась наземь, но криво ухмыляющийся Ладиал бросил алебарду, перетек в обличье Ларгентума, тугими, сильными, как щипцы, пальцами схватил ее за горло и прошипел ей в лицо: - Какая насмешка, что именно тебя посчитали Аватаром Любви. Тебя, ее не знающую. Зажмурившись, задыхаясь, Аксонна сжала зубы и вцепилась ногтями в лицо изоморфа, осмелившегося натянуть на себя лик того, кто был ей дорог. - Ошибаешься, - просипела она. - Мало... куда меньше... меньше, чем хотела бы... но я ее знаю. И... эй. Я быстро учусь. В следующий миг Ладиал издал страшный, пронзительный вопль, состоящий из мешанины сотен голосов – анфорка одним четким, сильным движением руки пробила его черную, обжигающую неестественным холодом плоть, создавая прямо в нутре изоморфа сингулярность. Причем создала глубоко, погрузив в плоть и ауру руку почти по локоть, прежде чем обезумевший от боли изоморф швырнул ее оземь и проткнул огромным ледяным шипом, пригвоздив к земле. Он больше не мог принимать чужую форму, точнее, не мог определять и сохранять ее, так как энергия тратилась на сопротивление черной микродыре внутри. Изоморф беспорядочно метался от одного облика к другому, причем тоже неравномерно – одна часть его тела принадлежала одной его «маске», вторая – совсем другой, третья – вообще непонятно кому, конечности отрастали и втягивались обратно в чуть ли не бурлящую массу, пока оборотень корчился от боли. Аксонна кое-как вытерла залитые кровью губы и подбородок и, разбив острый кусок льда, всаженный в нее, попыталась опереться на руки. - ТЫ ЗАПЛАТИШЬ ЗА ЭТО! – заорал разъяренный изоморф, бившийся рядом в конвульсиях, и рванулся к анфорке в каком-то отвратительном животном облике, хватая ее в лапы и стремясь разорвать, искусать, уничтожить. Аксонна успела сосредоточиться и откинула Ладиала от себя мощным щитовым полем, снова призвала крылья Аватара и зашвырнула в изоморфа три огненных шара, одновременно пытаясь стянуть его конечности корнями близрастущих деревьев. Ладиал увернулся от огня, прыгнул, словно большая кошка, и полоснул острыми когтями вскрикнувшую Радугу по груди, разрывая фаревейльский панцирь, как бумагу. Анфорка содрала с себя уже ни на что не годную броню, испытывая мощное дежа вю, и, увлекаемая Ладиалом обратно на землю, что было мочи заорала: - Сейчас! Тело Аватара, так выгодно подставленное незакрытой раной, пробил солнечно-желтый разряд, и изоморфа с громким треском разорвало, как перезрелый арбуз. «Что случилось? Сонья, ты цела? Я попал?» - спросил выстреливший по команде Ларгентум. Аксонна, хорошо приложившаяся спиной о мокрую и холодную землю, пошевелилась, сплюнула кровью и, сморщившись, стала стряхивать с себя черно-серые ошметки того, из чего состоял Ладиал. «Сонья!» «Не кричи. Я жива. А Ладиал...» Более-менее крупный кусок аморфной туши, в котором и вокруг которого поблескивали знакомые цветистые грани, лежал, слегка дымящийся, на земле и не двигался. Ариэн, прочитавший анфорке небольшую лекцию по части физиологии изоморфов, не соврал – хороший заряд в сингулярность внутри тела изоморфа действительно положил конец возможности оборотня менять облик. Еще он предлагал поступить, как поступили герои одного очень старого фильма, где их преследовал очень похожий злодей, но Аксонна сомневалась, что сможет заманить Ладиала к фуре с жидким азотом. «Сдох. Наверное. Не знаю. Надо посмотреть...» Сил уже почти не осталось, и их крупицы анфорка потратила на слабую целительную ауру, от которой ей полегчало, хоть и ненамного. Хоть встать смогла. Подобрав обломок ледяного шипа, которым Ладиал прибил ее к земле, она поковыляла к Аспектам, что забрал у товарищей оборотень. Голубой треугольник, это Дайвер. Синий ромб, Десенакт. Желтая звезда, Алаэнор... Хрустнули ветки позади, и Аксонна стиснула зубы. Ну конечно же это еще не все. Позади оказалась странно искривленная фигура, один в один похожая на нее. Но у ее копии в руке была алебарда Элу, брошенная Ладиалом, а лицо было пустое, будто... - Ариэн? – обескураженно вскинула брови анфорка. «Что он делает?» - тут же напрягся Ларгентум. Экс-Тертаррил медленно, спотыкаясь ковылял к Аксонне. Обух алебарды с глухим шорохом тащился по грязи за изоморфом, лицо его было абсолютно белое, а на также белой груди, хорошо видной из-за разорванного плаща, виднелась пронзительно-черная, как пиявка, уже протянувшая сероватые жилки, жирная точка Зерна Скверны. - Он приказывает мне… убить тебя, - хрипло выдохнул Ариэн, морщась и напрягая старающиеся замахнуться руки, чтобы не занести алебарду над головой. – Ты не представляешь, какая это боль. И… я не в силах ему сопротивляться. - Ариэн, прошу, - прохрипела Аксонна, медленно отступая. – Приди в себя, мы же только что тебя от этого... «Сонья, я не сумею снять его сам. Придется повторить все заново, нужна твоя сингулярность». «Феня, я не смогу». - Я держал тебя под землей сто семьдесят восемь лет, - просипел изоморф, кренясь по пути то в одну, то в другую сторону. - Три месяца. И шесть дней. Я считал, Аксонна. Я мучил тебя, и я считал дни этого кошмара. Я считал и видел это все. Я тоже это помню, - скользнули по его щекам прозрачные струйки. - Я тоже больше не хочу этого. Только не снова. Пожалуйста. Алебарда уныло, монотонно шуршала по земле вслед за Ариэном, идущим на негнущихся ногах за пятящейся Аксонной. Она ощутила, как вжимается спиной в стену. «Сонья, беги». - Ариэн, - прошептала она – в глотке пересохло. - Ты все еще можешь перебороть Кел-Аньета! Можешь перебороть Ладиала! Ты не должен этого делать. - Почему я не должен? – рассмеялся Ариэн. – Я уже не помню другого. Я уже не помню Ариэна Чейзера, и... и кто я? И что, если собой уже никогда не стану? Закончи это, Аксонна. Прошу тебя, закончи. Я... я смогу сдержаться на этот момент. «Сонья, беги СЕЙЧАС ЖЕ!». - Ариэн, нет! - Ариэн... - скорчился изоморф и застонал рвано: Зерно Скверны впивалось вновь все глубже. - Запомни. Прошу тебя. Ту искру... то хорошее, что я смог сделать... потому что я уже не смогу... Он захрипел, заклекотал горлом, изверг из себя что-то черное, осклизлое. - Ариэн! Шваркнул по ушам вбившийся в плоть изоморфа золотистый разряд - один, второй, третий, дальше и дальше: Ларгентум все-таки не выдержал и стрелял, стрелял, пытаясь замедлить или отвлечь изоморфа. Винтовка, завалившая бы целый отряд, была абсолютно бессильна против мгновенной регенерации изоморфов. Пластилиновая плоть тут же срасталась заново. «АКСОННА, БЕГИ!» - зазвенел в ушах крик сталкера. - ЗАКОНЧИ ЭТО! - взвыл Ариэн, едва удерживая трясущиеся, как в припадке, руки на рукояти прижатой к земле алебарды. Аксонна покачала головой. И, вопреки страху, шагнула вперед, самостоятельно расцепила руки дрожащего изоморфа. «ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!» - Мы закончим это, - сказала она, глядя в глаза Ариэна - и в свои собственные. - Вместе. Он дернулся, когда почувствовал ее пальцы на груди - там, где в него всасывалось Зерно Скверны, а из глубин тела изоморфа исторгся полный боли Ариэна и злобы Ладиала вопль. Аксонна резко рванула заразу наружу и тут же крепко обняла Ариэна, огораживая и закрывая его ауру своей, защищая от влияния Ладиала, ярость которого почувствовала чуть ли не кожей под крик Ларгентума, снова начавшего стрелять по Ладиалу - тоже безуспешно. Почувствовал эту ярость и Ариэн. И вздыбил спину навстречу огненному мечу, которым проткнул его в надежде достать до Аксонны восставший в виде безобразной массы Ладиал. Не достал. Не хватило жалкого сантиметра. Ариэн, хрипнув, свалился набок. Аксонна же подхватила выроненную им алебарду Элу, завопила, широко размахнулась и что было силы вбила лезвие в так и не принявшую никакой формы тушу Ладиала. Бахнул взрыв. Аксонну и Ариэна отшвырнуло к стене Академии, впечатав в нее, а вой Ладиала так и стоял в ушах, покуда его безликая оболочка извергала из себя поглощенную энергию. Изоморф бился, корчился, орал, стонал, ревел, его выворачивало, вырывало, куски его плоти растворялись прямо в потоке освобождаемой энергии, образуя что-то другое, что-то новое… А потом Ладиал сгинул. Свечение погасло, и на клочке выжженной земли лежала кучка черного бесформенного тряпья. Застонав, Аксонна уткнула лицо в траву и отключилась. *** Сначала пришла боль. Глухая, давящая, ноющая. Но было тепло. И сравнительно мягко. Потом вернулись звуки: за окном свистели местные пичуги, шумела листва, что-то нежно позвякивало на легком ветерке. И еще рядом кто-то тихо сопел. Глаза удалось разлепить с большим трудом. Голова гудела, словно по ней стукнули чем-то тяжелым, и Аксонна подняла кажущуюся не менее тяжелой руку, чтобы провести ею по лицу. Пальцы были холодные, все руки по локоть обтягивали свежие бинты. Интересно, это еще почему. Анфорка осмотрелась и обнаружила, что грудь и живот ее тоже украшает корсет из бинтов с каким-то жгучим регенерирующим раствором, сама она лежит на больничной койке в знакомой палате не менее знакомой клиники, тепло укутанная в одеяло. А рядом, в своем любимом кресле-качалке, спит, подперев рукой голову Ларгентум. На удивление не в одном из своих плащей, но, как выражались паладины, в гражданском: черная футболка с принтом старой рок-группы с Терры, черные джинсы, кроссовки. На погрызенном Сэвом-морталисом плече - новые бинты, на правой ноге - кусок медицинского экзоскелета. А по одеялу Радуги бегает, охотясь за солнечным зайчиком от металлических пластинок, составляющих ловец снов у окна, Изабелла. Аксонна не сдержала улыбки, поймала счастливо зашкворчашую Изабеллу, поцеловала ее в спинку и отпустила на волю. Она решила не будить Серафима и покосилась на голограф часов на стене. Было девять двадцать три утра, шестое июня. Это значило, что пролежала она без сознания всего день с небольшим. А из этого следует, что она вряд ли успела пропустить что-то важное. А уже из этого следствия мы извлекаем… что можно еще поваляться. В конце концов, больничный есть больничный. Дверь палаты скользнула в сторону, пропуская Кристофера с обходным планшетом, и Ларгентум, вздрогнув, спросонья вскинул голову. Аксонна же прикинулась спящей. - Dici sul serio (Ты серьезно)? – озадаченно хмыкнул Авиценна. – Я ж тебя выгнал. Причем еще вчера. - Выгнал, все верно, - кивнул, потирая глаза, сталкер. – Только плохо выгнал, как видишь. - Значит, сейчас выгоню. - Как в прошлый раз, конечно же. - И никаких животных! Изабелла ответила Кристоферу «ласковым» шипением. - Видишь, тут все против тебя. Авиценна выругался на родном языке и, развернувшись на каблуках, ушел. - Можешь перестать изображать кабачок, Сонья. - Да чтоб тебя, глазастого! – Аксонна села на кровати и недовольно взглянула на улыбнувшегося ей Ларгентума. - Я хоть раз удачно смогу притвориться? - Думаю, что нет. - Это почему это ты так уверен? - Потому что я знаю тебя, как облупленную. Анфорка надула губы. - Туше, Фенариус. А что с ногой? – спросила она, снова отловив Изабеллу, и ласково почесала ей животик. Паукарилл не пыталась вырваться - она полностью доверяла Радуге. - А, ерунда. Неудачно спрыгнул со своего «насеста», - изобразил кавычки пальцами Серафим. – Закрытый перелом большеберцовой кости. Ничего страшного. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь. - Со мной все отлично. - Сонья, твои попытки врать потрясающе оптимистичны. - Ну ладно, ладно. Голова болит. Это я еще могу объяснить, я колдовала как не в себя, а вот почему у меня руки в бинтах – вот это загадка. - Ты не помнишь, что произошло? - Помню. Я дралась с Ладиалом и… ох, звезды, что с Ариэном? Он жив? - Жив и бегает. Но он ничего внятного рассказать не смог. И я не то чтобы очень много в прицел разглядел. Так что мне бы послушать тебя. - А что тут слушать-то? Ладиал снова заразил Ариэна Зерном Скверны и его руками пытался меня убить. Я сумела Зерно выдернуть, и Ладиал Ариэна… как бы выразиться… крысанул. - Что сделал? - Ударил со спины. Причем хорошо так ударил, Ариэн просто кульком наземь повалился. А я психанула, взяла алебарду Элу, которой Ладиал пытался меня порезать, и хренакнула по самому Ладиалу. А потом был взрыв, который отбросил меня и Ариэна. Дальше я уже отключилась. - Больше ничего не помнишь? Вообще ничего? - Ну, вроде бы мне показалось, что на месте, где туша Ладиала валялась, кто-то появился… но это обман зрения, наверное. Может, все остальное тоже мне почудилось?.. Ларгентум хмыкнул, наблюдая за ластящейся к Аксонне Изабеллой. - Нет, все было реально. Энерговзрыв действительно был. Он и вернул мне и остальным нашим Аватарам силы, а также развеял чары Ладиала. Народ пришел в себя, а морталисы просто попадали. Уже похоронили их всех. Десенакт и Рэйчел ушли в Преисподнюю, дабы договориться за павших. Руки у тебя обожжены - все же игрушки других Аватаров, как я сказал тебе уже когда-то, не работают в чужих руках. Тебе повезло, что тебя вообще не убило. - Ну и славно. Хотя... стой. Или не славно? Или это все иллюзия, а? Ладиал просто пудрит мне мозг, и Крис – иллюзия, и Изя иллюзия, и ты, лохмучий мой, тоже иллюзия? Сталкер нахмурился. Отобрав у Аксонны Изабеллу и отсадив ее на тумбочку, он решительно придвинулся и вероломно и безжалостно напал на отчаянно завизжавшую анфорку с щекоткой. - Ну что, иллюзия я? – спрашивал Ларгентум, не прекращая страшнейшую из пыток. – А вот это иллюзия? Отвечай, Сонья! Анфорка задыхалась от смеха, пытаясь увернуться от щекочущих пальцев. - Хва-ха-ха-ха-хати-хи-хи-хи-хит! – пищала она, тщетно отбиваясь. - Аннотэ Эннобили, отвечайте по билету! - Пощади-и-и-и! Все же Серафим сжалился и просто крепко обнял смеющуюся Аксонну, а та с удовольствием прижалась к нему в ответ, зарываясь носом в гриву из косичек. Сиреневые благовония, лекарства Криса и цветущая жакаранда. - Ты не иллюзия, - шепнула она. - Теперь я уверена. - Ну наконец-то. Еще раз услышу такую глупость - опять посажу за "Тысячу и один мираж", понятно? Анфорка, утерев выступившие на глазах слезы, лишь улыбалась. Взволнованное щекоткой сердце помаленьку успокаивалось вслед за ней, и Ларгентум способствовал, позволяя ученице вдоволь натискаться. - Уи-и-и! Обнимашки! А можно мне тоже? Не успела Аксонна оглянуться, как в объятия влез улыбающийся от скулы до скулы Дайвер. Потом налип и смеющийся Элу, и хохочущая Ками, и Авак, заволокли даже отчаянно упирающегося Кристофера. - Я вас обожаю, ребята, - расплылась в улыбке Аксонна, целуя и тиская всех, кто к ней попался в руки. - Очень неловко прерывать ваши телячьи нежности, - произнесли у двери, - но наш гость изволил проснуться. Анфорка подняла голову, заглядывая через уши Ками. В дверях палаты стоял странно хмурый Каден’Векс. Радуга аккуратно оттиснула от себя Дайвера и выпрямилась. - Что за гость? - Не вам ли лучше знать, королева? Он появился на ваших глазах. Аксонна вопросительно посмотрела на Ларгентума. - Да, я не успел сказать, - пожал плечами сталкер. – Упомянутое тобой нечто, оставшееся после… аннигиляции Ладиала, тоже не оказалось обманом зрения. - И что же это? Или кто, правильней сказать? - Мы думали, ты нам расскажешь. - Ну наверное не расскажу, если я отключилась почти сразу после взрыва. Впрочем, может, если я увижу это «нечто» сама, я смогу сказать, и что это, и кто это? - Я категорически... – повысил голос Кристофер, но Элу уже ушел к вешалке, дабы взять плащ и сапоги сестры. - Прости, Крис, - улыбнулась Аксонна, продевая руки в рукава. – Я вернусь, обещаю. - Hai promesso (Ты обещала), - взглянул на пациентку исподлобья Авиценна и, подхватив свой планшет, ушел вперед.