Ambivalent idea

Прошу, проснись, проснись, тебе снится кошмар. В этом мире невозможно дышать… Адриан просыпается от дикого крика, пытаясь руками вырвать собственное сердце. На груди остаются глубокие царапины, из которых сочится кровь. Руки дрожат, а на глазах собираются слезы, но все это ничто — перед мыслью, что он снова в этом кошмаре. Вокруг, куда не брось взгляд, только черная пустота силуэтов деревьев и мертвая тишина. Не умиротворяющая или успокаивающая, а именно мертвая, медленно, секунда за секундой убивающая внутри все, что еще осталось живым. Черная трава неприятно щекочет ноги, черные ветви ужасающе шевелятся над головой, не издавая никаких, ни-ка-ких звуков, словно их не существует. И только биение сердца разгоняет подступающий страх, ровно с кровью по венам, давая толику надежды, что уж в этот раз непременно… Он непременно проснется.  — Плагг, где я? — голос Адриана хрипит, он едва-едва различает проплывающие по небу серые облака, вытянутые и настолько пугающие по своей форме, что дыхание сбивается с ритма, и где-то внутри болезненно тянет. «Технически, ты внутри своего собственного мира в момент, когда тебя переполняет сила Камня Чудес, — раздаются в голове слова маленького квами, и юноша удивленно распахивает зеленые глаза, пытаясь понять, откуда доносится этот голос. — Можешь не вертеть головой, меня ты все равно не увидишь. Я нахожусь за пределами этого мира и ничем не могу тебе помочь». Агрест шумно сглатывает, и, болезненно морщась, поднимается на локтях, пытаясь осмотреться более внимательно. Вокруг — все те же черные силуэты, та же черная трава и пугающе-серое небо, на западе которого виднеется какая-то вышка, напоминающая Эйфелеву башню.  — Что… это? — пальцы ломит от усталости, словно бы Адриан отжимался на кулаках, встать получается далеко не с первой попытки, и все происходящее начинает пугать еще больше, чем раньше. Неожиданный гул, эхом отразившийся от стволов деревьев, заставляет парня пригнуться, а затем и бежать, пугливо оглядываясь через плечо. — Что происходит, Плагг?! Квами-котенок некоторое время не отвечает, словно бы не зная, что сказать, и за это время Агрест успевает заметно подустать, получить ссадину на скуле и рассечь себе лоб веткой, уже и не надеясь услышать своего напарника еще раз. «Я виноват перед тобой, прости меня, — неожиданно глухо звучит голос этого черного надоеды, и что-то в интонации Плагга заставляет Адриана прислушиваться с почти болезненным вниманием. Существо, следующее за единственным человеком в этом черном лесу, неотступно движется следом, круша все на своем пути. Оно пробирается сквозь деревья, ломая толстенные стволы, оно швыряет прочь огромные камни, которые с грохотом откатываются в сторону, поднимая огромную тучу пыли. Агрест согласен уже на прошлую тишину, лишь бы за ним никто не гнался, лишь бы всего этого не было. — Я был слишком самонадеян, мне казалось, что у тебя хватит ума и удачи избежать подобной участи.»  — О чем ты?! Я ничего не понимаю! — Адриан кричит в голос, так, как никогда раньше. Он рвется куда-то, петляя не хуже зайца, путая свои следы и путаясь в том, откуда он был и куда несется. Сердце громко бьется где-то под горлом, кровь шумит в ушах, и, кажется, если сейчас произойдет взрыв, он просто не заметит этого. Все, что его волнует, это какие-то смутные воспоминания… Прошу, проснись, проснись, тебе снится кошмар Этот мир полон иллюзий Где, где же место мне? Я буду вечно брести, не разбирая дороги, вечно… Обрывки памяти всплывают в голове, как маленькие пузырики со дна озера, чтобы затем лопнуть на поверхности и взорваться огненной болью, выжигающей любые звуки. Он вспоминает свой бой с противником. Он помнит, как шкура плотно прилипла к его телу, и костюм не трансформировался обратно. Помнит обжигающую ярость, с которой он бросался на детей, решивших «Погладить Котика Парижа». Помнит, как бросился на свою Леди, пытаясь переломить ей горло. Крик, переходящий все границы дозволенного. Где-то там, рядом, за спиной, воет существо, подобно раненному зверю, отчаянно, гулко, так, что вибрация отдается в груди. Адриан пытается вырвать из себя эти воспоминание, пытается понять, что тут иллюзия, а что настоящее, но лишь крепче стискивает голову руками, ощущая все так, словно оно уже было. Неприятное чувство дежавю выворачивает наизнанку, и, как приговор, слышится голос Плагга. «В древности был обряд, когда воин приносил себя в жертву, получая взамен силу, равную самому Черному Богу. Человек, избранный небесами, отказывался от всего, что ему было дорого, и тогда он становился самой Тьмой — сильный, непобедимый».  — Но я ничего не хотел! Я просто оступился! — в отчаяньи кричал Адриан, уже не пытаясь выбежать из этого леса, смутно понимая, что он уже пытался это сделать и не раз. Тело крутит от боли, в груди ощущается какая-то неправильная пустота, и только тварь, следующая за неудачливым Котом, продолжает гнать юношу вперед, хоть куда-то. — Плагг, разбуди меня, слышишь?! Умоляю тебя! «Я не могу. Прости, но я такой же заложник, как и ты, — Агрест слышит отчаянье в голосе напарника, но оно не может спасти их из этого пропитанного ужасом мира. — Этот мир, созданный неудачами, которые притягивает к себе Камень Чудес, невозможно разрушить изнутри. И если нас и можно спасти, то только кем-то с того света. Кем-то настолько могущественным, чтобы хватило сил вытянуть нас…»  — ЛедиБаг… — ее имя срывается с губ раньше, чем успевает обдумать это Адриан. Всего одна секунда, а кажется, что прошло тысячелетие, за которое парень успевает набрать мудрости ровно настолько, чтобы найти выход из совершенно безнадежной ситуации. — Она может нам помочь… но как? Существо, словно услышав запретное имя, меняет тональность воя, после чего делает стремительный рывок вперед. Агрест, не ожидающий подобного, удивленно отскакивает в сторону, рассматривая то, что гнало его через этот жуткий лес, полный непонятных силуэтов и звуков, которые все же появились. Он громаден, и кажется, упирается своей черной лохматой макушкой в самое небо. Огромные лапы-клешни, смазанные черной кислотой, шипят, от них тянется в небо серые облака едкого тумана, который потом ползет куда-то вдаль. Мощное тело в порезах двигается не в пример ловко и быстро, и Адриану приходится попотеть, чтобы не попасть под удары. Мощный гребень с торчащими в разные стороны зубьями движется в такт дыханию монстра, то складываясь, то раскладываясь, словно бы пасть неопознанного чудовища. Но самое страшное в этом существе — это его морда. Огромное черное пятно с двумя провалами без глазниц, сквозь которые не видно ничего, кроме серой пустоты. Из провалов медленно капает на землю темно-зеленая слизь, в которой юноша опознает разжиженный Котаклизм, и отчего-то становится жутко, что такое вообще может существовать. «Нам нужно продержаться до тех пор, пока твоя Леди не придумает способа вытянуть нас обратно! — Плагга слышно через шумы очень плохо, он слышится совершенно неразборчиво, совсем, как сломавшееся радио, перестающее ловить волны. — Прячься и ни в коем случае…. П-ш-ш… оляй, слышишь не позволяй схватить себ… п-ш-ш… Беги!» И Адриан бежит, не понимая ничего, кроме того, что его ждет смерть, стоит только попасться в лапы-клешни к этой твари. Он падает, разбивая руки и коленки. Он плутает среди черных деревьев, пытаясь отыскать хотя бы частичку света в этом сером мире. Он чувствует спиной приближение существа, разрушающего все, к чему только прикоснется. И он плачет, беззвучно, отчаянно, боясь позволить себе издать и звук, словно тень, следующая за ним, сдаст его монстрам, обитающим здесь. Его единственное спасение — это Леди. И, если она не поможет, Адриан будет плутать в этом жутком лесу вечно. Прошу, проснись, проснись, очнись ото сна. На этой звезде не произнести ни звука. Куда? скажи, куда же мне можно уйти? Ты так нужен мне, В полном безмолвии… вечно…