Предварительные бои стали неприятным сюрпризом. Пусть за эти дни я и отдохнул, даже набрался сил, особенно после снятой печати, но все равно во мне что-то изменилось. Я не мог понять, что именно, но я стал ощущать себя как-то по-другому. В первую очередь беда была с глазами. Чувство соизмеримое с тем, как будто ты встаешь из-за компьютера после долгой, кропотливой и многочасовой работы за ним: в глазах рези, голова болит, не очень комфортно сфокусировать на чем-то взгляд, а потом в один момент ты понимаешь, что тебе надо идти к окулисту и выписывать очки, ибо уже не видишь ничего дальше вытянутой руки. Примерно такие же ощущения были и у меня, даже при дезактивированном додзюцу.
К моменту, как нас выстроили в шеренги по три, моя голова раскалывалась так, что меня даже подташнивало. Смотреть на стоящего в центре Хокагэ и вещавшего о Воле Огня было попросту больно. По обе руки от него стояли сенсеи всех прошедших до этого этапа команд, а еще парочка наблюдателей, личная охрана нашего Кагэ и четверо ирьенинов. М-да, серьезный этап, должно быть, раз даже глава деревни почтил нас, геннинов, своим присутствием.
Первый бой был между Сакурой и Чоуджи. Люди выбирались рандомно через подобие компьютера, а имена выводились на большом экране, висящем над выходом из зала.
Двое выбранных остались на арене, остальные поднялись на балкончики, наблюдать за боем оттуда и дожидаться своей очереди. Сенсеи присоединились к своим командам, дать последние напутствие и просто поддержать. Наш же молчал, хмуро взирая на растерянную Харуно и такого же обескураженного Чоуджи. Мы все, коноховские, прекрасно понимали, кто выйдет победителем. Силовик и ирьенин… здесь даже и вариантов быть не могло…
Хотя Сакура молодец, продержалась целых три минуты, потом ее просто смела одна из техник клана Акимичи. Бой был прерван, потому что Сакура попросту сдалась.
— Молодец, — шепнул я ей, когда она проходила мимо меня. Серьезных травм у нее не было, с остальными она могла справиться сама.
Сакура слабо улыбнулась мне и встала у стеночки переживать свое поражение.
А тем временем поединки продолжались. Один за другим определялись победители и выбывали проигравшие. Один случай закончился даже летально. Парень из Ото, тот что со звукоотводящими трубками в ладонях. Туда набились насекомые Абурамэ и парень просто не пережил подобного вмешательства в организм.
По спокойному виду Шино, угрызений совести он не испытывал. Этот странный парень вообще сильные эмоции испытывал редко, предпочитая прятать взгляд от окружающих за стеклами темных солнцезащитных очков, а рот за широким воротником.
Мне же было жутко. Жутко и страшно видеть подобное, то, с какой легкостью ребенок убивает, с каким невозмутимым лицом планирует свои действия, чтобы причинить боль другому.
И как равнодушно взирает на смерть своего подопечного Орочимару.
Да, он стоял там под хенге, умело замаскировав свою чакру, но он и не старался скрыться, будто испытывал всех на прочность, когда же у Хокагэ иссякнет терпение и он отдаст приказ схватить своего бывшего ученика. Это как игра: вот он я, поймай, если сможешь, осмелься прервать экзамен, вызывать панику. Осмелишься?
Для других же он был вроде Супермена, который не носил ни масок, ни прятал приметные черты за гримом. Просто никто не мог поверить, что некто, подобный ему, ходил среди них. Поэтому просто не обращали на такое очевидное сходство никакого внимания. Остальные попросту и знать не знали об Орочимару, слышали, конечно, но лично в глаза его никогда не видели.
Мой бой был следующим.
— Учиха Саске и Сабаку но Гаара.
Мне хватило одного долгого взгляда на своего противника, который стоял на балконе напротив, чтобы понять…
Приплыли. Это был аут.
…
Юный Учиха против обезумившего джинчуурики. Для большего понимая всей жопности ситуации перефразирую: пацан, едва научившийся прямо стоять на ногах и Терминатор. Правда «этого паренька» можно было назвать Гарри Поттером, что-то вроде Избранного с неплохими задатками на великого волшебника. Жаль только я не Гарри Поттер и волшебной палочки у меня нет, а мой противник машина для убийств не знающая пощады, и с полным отсутствием чувства меры.
И вот мы стоим друг напротив друга. Экзаменатор дает последние инструкции, как бы невзначай напоминает, что мы имеем право сдаться, если посчитаем нужным. И я подумал, правда, почему нет?
— Вперед, Саске! — услышал я ободряющий вопль Наруто. — Задай жару!
Ну черт подери… если я сейчас сдамся потеряю авторитет в глазах брата, а если сдохну тут, то получу его безграничное уважение и вечную память. И какой у меня, собственно, выбор?
— Ты же понимаешь, что если ты меня убьешь, то он тебя из-под земли достанет? — усмехаюсь я, глядя прямо в глаза своего противника. Гаара сощурился, бросив торопливый взгляд мне за спину и чуть выше, туда, где стояла моя команда.
— Ты уже сдаешься? — спрашивает он, и я слышу в его голосе нотки разочарования.
— Да черто-с два я сдаюсь! Просто…
Договорить мне не дала песчаная рука, пронесшаяся прямо перед носом, и едва меня не схватившая. Я смог вовремя уйти в сторону.
У этого парня была абсолютна защита, его не победить так просто.
Следующую волну песка я отбил Катоном Учих, выпущенным изо рта. Как я и предполагал химическая реакция дала эффект, на пол полетели осколки, со звоном ударяясь о каменные плиты.
— Дела… — протянул я, наблюдая мрачную реакцию Гаары, когда он увидел, что произошло. — Ты только не нервничай, ладно? — посоветовал я ему, видя, как медленно начинает «закипать» мой Однохвостый друг.
Следующая яростная волна была больше по площади, явно была рассчитана, чтобы прихлопнуть меня одним ударом и наверняка. Я едва смог увернуться.
Надо добраться до его тыквы и превратить его песок в стекло, тогда он не сможет им управлять… или… сможет? В стекле оставались составляющие песка, но перешедшие в другое состояние. Если Гаара об этом догадается, если сможет управлять стеклом — мне конец. Но…
Атака, отклонение, быстрый разворот, и я бью кулаком по воздуху, выпуская из рук огненную волну. Она ударяет в самый центр песчаного кулака, сверля в нем дыру. Но Гаара успевает отклониться.
Трудность была в том, что песок превращается в стекло не при всех температурах, а, чтобы мне получить такую и продержать ее постоянной даже на расстоянии, приходилось вкладывать много чакры. Так что если у меня сейчас не откроется второе дыхание, то меня хватит еще на пару таких маневров, а дальше можно ползти в сторону кладбища.
По скорости я превосхожу его, из-за своей абсолютной защиты Гааре никогда не приходилось ставить в приоритет развитие скорости, но этим я не выиграю. Слишком много сил ушло, чтобы восстановить организм после мучительной процедуры снятия печати. Я до сих пор с содроганием вспоминал эту дикую, раздирающую боль. Мне казалось, как будто мне распороли бок, и теперь оттуда медленно ножом, пропитанный солевым раствором, выскабливали внутренние органы. Я плохо воспринимал действительность, собственный крик оглушил меня, после чего в ушах невыносимо загудело. Я отрубился. А очнулся уже у знакомых стен башни в центре Леса Смерти, а надо мной нависали мои сокомандники. Все оставшиеся дни до конца второго этапа, я провел в башне, большую часть времени пребывая во сне, ел мало, а от того, что спал, кажется, уставал только сильнее. Когда я просыпался, то много пил, мне казалось, что я мог залпом и реку осушить, если бы мне предложили. В общем, то были не самые приятный дни в моей жизни. Только сегодня, наконец, я стал чувствовать себя лучше, а не тем подобием овоща, которым пребывал в последние дни. Беда была в том, что моему противнику было глубоко фиолетово, что я едва пару дней назад чуть не склеил ласты, хотя прекрасно видел, что я подыхаю где-то в уголке.
Кажется, Гааре окончательно сорвало крышу, потому что в своих попытках достать меня он раз за разом терпел поражение, что сильно его злило. Его челюсти сжались, и каждый раз, когда я приближался к нему, я мог слышать утробное рычание дикого зверя, обезумевшего от ярости.
В поле зрения попал Хокагэ. Старик сидел в кресле на центральной ложе и его взгляд… выжидающий, он ждал, чем закончится этот поединок, внимательно следил за мной, делал выводы и, возможно, составлял тактику против меня. И я понял, почему сейчас сражаюсь с Гаарой, почему Орочимару позволили зайти так далеко.
Я среагировал в последний момент, когда заметил, что огромная песчаная волна надвигается прямо на меня. Собрав последние крупицы чакры, я создал вокруг огненное кольцо, и сгруппировавшись, не отпуская пламя от себя и заставляя его кружится вокруг, полетел прямо в центр этой песчаной громады. Лишь у самой поверхности, прибавив температуры, пролетел сквозь, проделав в этой волне неровную дыру и приземлился сбоку от Гаары.
— Сдаюсь! — громко провозгласил я, поднимая обе руки.
— Не смей! — прошипел Гаара, резко поворачиваясь в мою сторону и держа свой песок в досягаемой близости от меня, но я специально стоял на месте, всем своим видом показывая, что продолжать этот поединок не намерен.
— Я что, по-твоему, выжил из ума, чтобы сражаться с джинчуурики, сразу после того, как сильнейший нукеннин чуть меня на тот свет не отправил? Я, конечно, скучаю по родным, но встречаться с ними пока не стремлюсь…
Ответом мне был прищуренный взгляд, но я видел, что на какую-то секунду в нем промелькнуло понимание.
***
— Как ты мог сдаться, Саске? — возмущался Наруто, не первый час, кстати. Мы сидели на кухне. Уже был вечер, и этот сумасшедший экзамен, наконец, окончен. Для меня, по крайней мере. Наруто сражался с Кибой, и в легкую победил его, наши уроки не прошли даром, это меня и радовало, и огорчало одновременно. Слишком легкомысленно он ко всему этому относился. В следующем поединке ему предстояло сражаться с Гаарой, и он клятвенно заверил меня, что обязательно отомстит за мою поруганную честь.
Я лишь усмехался, но сам не считал, что опозорился. Наоборот, меня весьма порадовало видеть застывшее лицо Сарутоби, когда я выдал то свое оправдание, и удивленно вытянувшиеся у остальных джоунинов.
— Эй, сильные мира сего, — обратился я к стоящим сенсеям на балконах, обводя зал взглядом и раскинув по сторонам руки, — как вы проморгали-то, что сам Змеиный Санин пришел взымать долги? Или не проморгали, или это ловушка-сюрприз? Если не секрет, сколько нынче стоят услуги таких знаменитостей?
На этом меня быстренько погнали в лазарет, наверное, это распоряжение дал сам Хокагэ, чтобы я только скрылся с глаз долой и, наконец, заткнулся. Заходя вечером за Карин в Академию, я краем уха слышал разговор отца Шикамару и Ино о событиях на экзамене и моих словах. Ключевыми словами были джинчуурики Однохвостого и Орочимару. Понятно, я заставил людей задуматься.
— Ты больше был бы доволен, если бы меня убили? — флегматично отозвался я, помешивая ложечкой уже давно растворившийся сахар в чашке.
— Нет, но…
— Вот и не говори об этом. Я прекрасно понимаю последствия своего отказа и готов нести ответственность за это.
— Саске-кун правильно сделал, что сдался, — услышал я знакомый голос, пропитанный приторным дружелюбием и сдобренный напускной вежливостью. Повернув голову, я увидел стоящего в арочном проеме Кабуто, приветливо нам улыбающегося.
— Братик Кабуто! — радостно воскликнул Наруто и помахал ему рукой. Я не рассказывал никому о своем ночном приключении. Вернее, я не упомянул Кабуто, об Орочимару я рассказал, что тот решил исправить последствия своей техники. Но это вовсе не значило, что я был рад видеть физиономию змеиного подпевалы на своей кухне.
Я откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, с прищуром посмотрел на незваного гостя.
— Воспитанные люди сначала спрашивают разрешения, чтобы прийти или по крайней мере стучат.
— Да, прости-прости. Мне не терпелось узнать подробности твоего боя.
— А то ты их не знаешь, — усмехнулся я. — Зачем ты в действительности пришел?
Не спрашивая разрешения, Кабуто прошел к столу, усаживаясь на свободный стул. Я же неотрывно следил за ним, готовый ко всему, что может произойти.
— Слышал, что у тебя появилась сестренка, — улыбнулся он, — я видел ее сегодня в квартале, кажется, она из Узумаки?
— А? — удивился Наруто, растерянно посмотрев на меня. Конечно, истинное происхождение Карин знал только я, а как оказалось, могло догадываться полдеревни. — Узумаки?
— Она — Учиха. И закроем этот вопрос.
— О нет, Саске-кун. Один наш общий знакомый интересовался ею. Он хочет взять ее к себе на обучение. Она прирожденный сенсор и при должном упорстве могла бы стать отличным ирьенином.
Я понимал, что происходит. Это проверка. Меня, моих слов и моих обещаний. Я смотрел на Кабуто, на его невыносимую, пропитанную фальшью улыбочку, и чувствовал, как внутри меня все закипает. Сейчас я чувствовал, как цвет радужки медленно багровеет, но усилием воли я заставил прекратиться активацию Шарингана.
— А почему наш общий знакомый сам не пришел поговорить со мной об этом? Кажется, это очевидно, что двери моего дома для него всегда открыты, так в чем проблема? — не дав ничего ответить, я продолжил, — Ах да, не солидно. Как я сразу об этом не подумал.
Но чуть помолчав, я добавил уже совершенно другим тоном:
— Карин еще только адаптируется к жизни в социуме. У нее есть некоторые… проблемы с коммуникацией, и я не хочу усугублять их еще больше. Но вот Наруто, — кивок на брата, — пожалуйста. Ему не помешает толковый учитель, а не зеленый юнец, вроде меня.
Наруто пару раз моргнул, пытаясь понять, к кому я хочу его отправить на обучение, но уже заочно был не против. Действительно, когда братец убегал от сложных тренировок, итогом которой будет одна крутая техника? Сейчас у него в арсенале были лишь клоны, пара несложных техник стиля ветра, ну, и самые базовые, разумеется, исключая из этого списка всё гендзюцу.
Мы поговорили еще немного. В принципе и не о чем, Якуши заверил меня, что понял мой ответ и передаст, а мне лишь оставалось ждать неизвестно чего. И, честно сказать, я понятия не имел какое из зол хуже.
***
Следующий день стал отправной точкой. Предзнаменованием чего-то. Проснувшись утром, я еще не понимал этого. Все было как обычно, за исключением разве того, что Наруто куда-то пропал. После того визита Кабуто у меня состоялся не слишком приятный разговор с братом. Я рассказал ему о клане Узумаки, рассказал кем они были и чем занимались, разумеется опираясь исключительно на ту информацию, коей я располагал. Я сказал ему, что думаю, что на свете есть еще Узумаки, но вряд ли они афишируют свою принадлежность к этому клану, посему ему лучше не думать о себе, как о части чего-то.
Наруто выслушал меня, покивал, да и сообщил, что пойдет спать. А утром я его уже не видел.
А потом, где-то часа в два по полудни внезапно ощутил огромный выброс уже знакомой мне чакры. Чакры Девятихвостого.
Да, это единственная чакра во всем мире, которую я мог чувствовать даже на расстоянии. Я сам попросил об этом Девятихвостого монстра во время разговора с ним, это было бы условным сигналом, что Наруто нужна моя помощь, если у брата заканчивается его колоссальный запас чакры это значило только одно — ситуация хреновая.
И я понесся туда, откуда чувствовал этот всплеск. Морально я готовил себя ко всему, в мыслях мелькали образы Дейдары и Сасори, что они все-таки пришли за моим братом, но какого же было мое удивление, когда, прибыв на место, я увидел мужчину за пятьдесят, который довольно смеялся, наблюдая за жабьим родео.
Призывное животное было действительно огромно, скача по вековым деревьям, оно сминало их как тоненькие спички своими массивными лапами. И на голове этого существа стоял мой брат, всеми силами, пытаясь удержаться.
— Что происходит? — выдавил я из себя.
Этот тип на меня удивленно посмотрел, будто и не заметил моего присутствия, а только когда я заговорил — соблаговолил обернуться.
***
— Больше никогда и ни при каких обстоятельствах не подходите к Наруто, — сообщил я свое решение Жабьему саннину, выслушав рассказ брата о том, как он встретил этого человека, что сделал, чтобы уговорить его показать пару крутых техник и как тот столкнул его в пропасть, чтобы тот призвал Жабьего Босса.
— Но, Саске… — попытался оправдать своего недо-сенсея Наруто, но я жестом попросил его замолчать.
— Вы меня поняли? — прищурившись, потребовал я ответа.
Джирайя нахмурился, оглядев меня с ног до головы, а потом сложил на груди руки и как-то понимающе усмехнулся.
— Понимаю, ты волнуешься за друга, но не стоит. Если бы ему что-то грозило, я бы вмешался.
— Во-первых, он мне не друг, а брат, и это не фигура речи. Он — член моего клана и я несу за него ответственность. Во-вторых, я не умаляю вашего профессионализма и заслуг, но я услышал достаточно, чтобы не желать видеть вас рядом с представителями моего клана. На этом все. Идем, Наруто.
— Но он такой крутой! — упрямо топнув ногой, завозмущался Наруто. — А мне нужно по любому завалить Гаару, а потом еще и этому хмырю Нейджи наподдать за Хинату-тян.
Я бросил на него взгляд через плечо и, вздохнув, повернулся к нему всем корпусом.
— Это не нормально, когда люди используют подобные методы, чтобы добиться поставленной задачи. Этот поступок — капля в море, соглашусь, но даже он характеризует человека. Если он бросил ребенка прекрасно осознавая опасность, то что он сделает с тобой, когда ты повзрослеешь? — Наруто хотел что-то сказать, но я прибавил мощности в голос, игнорируя его слабые протесты, — И, наконец, ты считаешь нормальным, что, чтобы уговорить кого-то учить, тебе пришлось превращаться в голую бабу? А вы? — взгляд на саннина, — Вы считаете это нормальным?
По позе, по выражению я видел, что Джирайя приходит к каким-то выводам, что-то анализирует, но вот что?
Я не стал дожидаться ответной реплики, не стал вообще ничего говорить. Больше было не о чем. Мое мнение о человеке уже сложилось, а значит, изменить его будет не так-то просто. Хотя, кое-что еще оставалось:
— Если вы еще раз приблизитесь к моему брату, мне придется принять меры, — сказал я Джирайе, глядя ему в глаза. С этими словами, я ушел с поляны. Наруто пришел буквально спустя полчаса, насупленный и со мной говорить не желал.
