Колдунья

      ... – Ты не сможешь меня победить, даже не пытайся это сделать! Я впитала в себя ярость двух веков, я наслаждалась, принося смерть потомкам того, кто не полюбил меня, и ты – не противься. Тогда я не убью тебя. Я исполню свое проклятье – и уйду.       - Врешь, - плевалась Хотару, пытаясь найти тень в пустоте, посреди которой она стояла в маленьком полукруге света. – Ты собралась призвать в мир духов и творить с ним черт-те что.       - Если всё не будет так, как я хочу, то именно такую смерть встретят люди, не верившие в магию и ненавидящие всё то, что сильнее их, - грохотнул голос ведьмы. – Ты будешь драться за них?       Хотару покачала головой, зло улыбаясь:       - Нет, только за себя. Не хочу сдохнуть только из-за того, что родилась могущественной колдуньей.       Ей показалось, что тень скользнула, приближаясь до опасного. Хотару даже ощутила холод.       - Но тебе всё равно не одолеть меня! Ты не победишь, не победишь мою ярость!       Темнота исчезала, оставляя её в пустой комнате, в которой Хотару почему-то узнала свою. С потолка на неё вновь посыпались тяжелые черные волосы, огромными локонами, они лезли всюду и из-под них было не выбраться, вперемешку с ними лилась густая кровь, во мраке казавшаяся черной. Откидывая в сторону волосы, Хотару ничего не могла поделать с кровью, заливающей ей лицо и пропитывающей одежду. Пытаясь схватить как можно больше кислорода, Хотару задрала голову вверх, открыв рот, и так и застыла, не в силах сдвинуться и что-то сделать. Кровь лилась в горло, заполняла легкие, казалось, что она задыхается. Это было хуже любого металла, хуже самой сильной соли. Когда какие-то чары спали, Хотару упала, пытаясь откашляться, и смесь из волос и крови уже прижимала её к потолку, грозясь раздавить...       Кошмар заканчивался.       Хотару подскакивала на постели, не в силах перебороть себя, и ещё не меньше минуты кашляла, рукой пытаясь найти на тумбочке стакан воды, который начала ставить рядом перед сном по какой-то привычке. В своих снах она не была хозяйкой даже собственной силе – и из-за этого Мистресс издевалась над ней, как могла, стараясь угрозами оттолкнуть, сделать так, чтобы она отступилась.       Хотя, по сути, она же ещё вообще ничего не сделала.       Опустошив стакан, Хотару спустила ноги вниз, прикасаясь босыми ступнями к полу. Она оставляла окна распахнутыми, чтобы пол был холодным, и это помогало ей приходить в себя после таких вот снов. Ничего другого ей пока не оставалось.       Возможно, полная Луна была тому причиной. Хотару шла и чувствовала себя особенно хрупкой, кем-то наподобие призрака. Под морозным сиянием ночного светила её фарфоровая кожа была почти прозрачной, но в этом не было ничего страшного, а в зеркале её уже ждала собеседница: Мистресс со своими длинными черными волосами, в красивом узком платье, расшитом жемчужинами, со своими пустыми темными глазами, цвет которых Хотару так и не смогла определить из-за вечного ощущения того, что их и нет: ни зрачков, ни радужки, ни самих глаз, как таковых.       - Не пытайся, - вдруг как-то скрипуче предупредила Мистресс. – Ты не справишься со мной.       - Конечно же, Сатти Накано, - серьезно ответила ей Хотару. – Не мне с тобой тягаться, однако я всё же хочу попробовать. Я не знаю, сколько ещё тебе повторить, что все твои обещания – вода, и ты убьешь меня все равно, даже если я не буду с тобой бороться. Убьешь только из-за того, что я – опасность для тебя, могу в любой момент переменить свое мнение, свергнув с трона.       Мистресс рассмеялась.       - Меня никто не может победить!       - Тогда меня ты убить хочешь просто из-за своей кровожадности? – почти спокойно спросила Хотару. – Своего, по сути, потомка?..       Темные глаза в отражении зеркала, чем-то напоминающие её собственные, стали ещё более устрашающими.       - Всё равно тебе со мной не справиться!       Хотару не успела даже вдохнуть заново, когда взметнувшиеся черные волосы преодолели разделявшую их грань зеркала и впились в её грудь, пролезая под кожу, притягивая ближе, точно желали сделать с каким-то другим телом единым целым. Мысли отступали, сознание покорно открывалось кому-то другому, тому, кто не должен был там находиться, не имел права...       ... Прикосновение святого символа жгло так, что хотелось сорвать с себя кожу. Ах эта сучка Роскестал! По моим лопаткам текла кровь, она была горячей и пачкала волосы, спускаясь до талии и марая белые простыни. От адской муки я забыла, кем являюсь, какой мощью обладаю, и смогла только обратиться к небу, с которым меня разделяли стены и потолки этого чертового дома, я почти ненавидела проклятие стены, если бы не он в них. От моего воя проснулись слуги, и я готова была растерзать дрянь, которая посмела сотворить со мной такое, но всё ещё понадеялась, что он любит меня, что мои чары сильны и он останется со мной. Как же я его хотела... я мутно помнила себя от этого желания. ...       - Не смей! Не тронь меня!       - Но ведь ты мне сопротивляешься, - голосом змеи, растягивая шипящие, ответила ей Мистресс, не прекращая своих издевательств.       ... Языки огня лизали мое тело, до ада зацеловывали его. Я ощущала его жар, то, как он впивался в мои ноги, в пальцы моих рук, сжигая ногти, захватывая противные лохмотья, обмотанные вокруг моего тела. Моя кожа сгорала, готовая открыть огню последнюю часть меня – и я вопила от боли, только в криках моих родных этого не было слышно. Кожа сворачивалась и исчезала. Мне казалось, что я лопаюсь, как старая мягкая кукла, потому что ведьма и не сгораю так просто, не задыхаюсь. Я прокусила губу так глубоко, что смогла вернуть себе контроль в чудовищной боли, забирая энергию самой буйной стихии природы, чтобы она спасла меня после того, как едва не убила ...       - Ты не тронешь больше мое сознание! – гневно заявила Хотару, буквально выдернув острые змеи черных волос у себя из груди. Они не оставили следов. Жуткое противостояние.       Мистресс коварно улыбнулась, неверяще глядя на неё, прищуривая темные глаза:       - Уверена?       - Я тебе уже сказала, что не собираюсь умирать так просто. Колдунья так колдунья! И я одолею тебя, если ты будешь мне мешать.       - Попробуй, - прошипела Мистресс. – В моих руках весь мир, которым ты жила. Что ты с этим сделаешь?       - Мне плевать на твой мир, - уверенно ответила Хотару. – Ты можешь подчинить их себе хоть всех – я от этого не отступлю, потому что ты нашла неправильное слабое место.       Не желая слушать дальнейших угроз Мистресс, Хотару схватила толстую книгу, которая лежала в кресле рядом, и изо всех сил ударила ей по зеркальной глади, заставляя её изойти сетью трещин, распасться огромными кусками, которые окружили её, как сфера, рассыпавшись по полу.       А она ведь действительно не знала, что предпримет Мистресс, поняв, что одними угрозами её не одолеть... Впервые за прошедшие две недели эта мысль всерьез обеспокоила Хотару.

***

      - Теть, вот в самом деле... как мне её победить? – спросила Хотару, согнувшись пополам и начав рассматривать свои ладони. Пытаясь отвлечь её от этого нудного действа, Берилл всунула ей в руки кружку с горячим зельем: это напоминало какое-то неправильное какао чуть золотистого оттенка с зеленым рисунком в виде красивого цветка поверх пены.       Хотару стала часто бывать у тети, и каждый раз Берилл встречала её с очередным зельем. Всеми ими, приготовленными до визита (возможно из-за того, что туда входили какие-то ингредиенты, узнав о которых Хотару ни за что не стала бы это пить), она пыталась помочь племяннице свыкнуться со своей силой. Та проявлялась в чутком ощущении природных сил, в возросшей магии исцеления, но всего этого было мало, чтобы одержать над Мистресс победу.       - Я бы поняла, - вздохнув, продолжила делиться переживаниями Хотару, - если бы там... у меня были какие-то крутые силы, как в манге какой-нибудь, знаешь, у неё – темные молнии, энергия мрачная и тяжелая, а так... как я её одолею умением чувствовать природу? Под личиной Сатти она творит почти всё, что заблагорассудится – а я?       - Заклинания силы – единственная ниша для противостояния, сложны. Твоя единственная защита – ты сама, - погладив её по опущенной голове каким-то даже материнским движением, сказала Берилл. – Мистресс не может тронуть тебя, даже призвав все свои силы, она не сумеет убить тебя одним движением. Природная стихия бережет вас обеих, но Мистресс привязала к земле свой дух, она не отпускает его – и мощь проклятья дает ей власть.       - И что мне теперь? – спросила Хотару. – Тоже накладывать проклятие?       - Нет, - строго отрезала Берилл. – Именно этого делать не смей. Сила есть внутри твоего тела, она не позволяет Мистресс использовать все свои чары, потому что противостоит ей одним своим наличием. Вы – как две стороны, которые не должны были встречаться, и поэтому ваши силы находятся в опасном контакте, не позволяющим проявляться всей силе. Природа не может дать всю власть могущества колдуний, рожденных под звездой, для двоих: у неё не хватает на это собственной энергии.       - А мне легче от этого? Как я вообще должна с ней бороться? Ни тебе талисмана какого-нибудь, ни особенного артефакта – просто сила, которая циркулирует внутри моего тела. Но она ведь не имеет никакого материального воплощения! И толку от неё?       - Природа – материальное воплощение твоей силы. Я не отрицаю: не будет цунами в океане, которое сможешь вызвать ты, не поднимается тайфун, но природа вокруг тебя позволит прикоснуться к своей власти – и ты сумеешь проникнуть в неё так глубоко, что силы хватит, - попыталась успокоить Берилл.       Хотару подняла голову, с печалью посмотрев на тетю, и смело сделала большой глоток остывающего зелья. Она стала замечать, что все они, несмотря на причудливую расцветку, не имели запаха и вкуса, и почему-то подозревала, что это – тетина работа. Возможно, сами по себе зелья горькие или имеют противный запах, но ей нужно их пить – и тетя старается сделать так, чтобы неприятные ощущения были минимальными. А может, и нет ничего такого. Хотару понимала, что очень мало знает о зельях.       Она пыталась понять Мистресс, но натыкалась на глухую стену. Двести лет – это срок, который казался огромным, и ведьма Кавендиш не должна была действовать спонтанно. Вдумываясь в то, что было ей известно, Хотару видела в Мистресс то какую-то одержимую, то ведьму, в чьих темных глазах была не только пустота, но и пережитая боль. Мистресс почти умирала несколько раз – и каждый из них возвращалась. От неё можно было ждать всего, но всё же Хотару не представляла, кого прятать и что делать.       Здорово было, если размышлять через призму сарказма! Скоро начало больших летних каникул, а у неё голова забита мыслями о том, как разделаться с ведьмой, которая двести лет не отпускала с земли свою душу и теперь хочет завершить проклятие, увеличить свою силу и превратить мир в неясно что! Нет, ну... мир – и мир, но ведь и с ней тоже жаждет покончить.       Жаль, что природа сама себя защищать не может.       - Теть, - позвала Хотару, сделав ещё глоток зелья. Почему-то сначала оно становилось почти обжигающе-горячим, а уже в желудке холодело, как кусок льда, - а что случится, если Мистресс исполнит свое проклятие?       - Она сумеет вернуться в мир полностью, и, скорее всего, окажется сильнее тебя из-за своей древности, из-за двухсот минувших лет. Ей не придется ничего делать: конфликт сил станет слишком острым, кому-то придется уйти. Раз это не будет Мистресс...       Хотару кивнула, показывая, что понимает.       - И, когда Мистресс никто не будет мешать, она займет твою нишу, как могущественная колдунья, не убавив своей энергии, а многократно взрастив ее. Если Мистресс завершит проклятие, то вернет себе жизнь, которую отдала, дабы наложить его, и сможет ее прожить, делая, что ей вздумается.       - А насколько легко Мистресс убить человека?       - Не так просто, - ответила Берилл. – Любое заклинание убийства отбирает много энергии и является сложным по своей основе, поэтому требует и времени. Даже убийство с помощью куклы. Легче всего сшить её, остальное – множество наговоров и верных действий. Мистресс не может убивать так просто, поэтому она до сих пор не покончила с Масаши и Ятеном Коу. Не так-то просто завершить это, и мои заклинания, о которых они не знают, берегут их с тех пор, как присутствие Мистресс стало слишком ощутимым. Коу ненавидят ведьм, но это только мешает нам, потому что для Мистресс уже не является преградой.       - Можно как-то изменить это?       Подумав, тетя Берилл всё же кивнула, и Хотару на миг стало не по себе, потому что создалось стойкое ощущение, что сейчас будет сказано что-то страшное:       - Убить их. Масаши уже потерян, но Ятен – последнее звено в цепи, всё ещё не тронут Мистресс. Если его убить, то дух его не будет подвластен Мистресс, и она не сможет исполнить свое проклятие. Это лишит её древних сил, и Мистресс, возможно, станет слабее. Даже если последнего не произойдет, Мистресс не должна убить Ятена своими руками. Но это можешь сделать ты.       Хотару вздрогнула, однако вида постаралась не подать, допивая зелье из кружки.       - И нет шанса, чтобы всё было иначе?       - Никто не заставляет тебя. Это может быть иначе, Ятена можно просто как-то защитить. Убийство – твоя собственная воля. Какое решение будет верным – твой выбор. У тебя не отнимают этого права. Но власть над проклятием сосредоточена в шее теперь.       - Это... – прошептала Хотару.       - Пожалуй. Финал связан с медленным подъемом, шея – это как отражение возможных последствий, если проклятие будет исполнено.       Тете Берилл не пришлось договаривать. Вжавшись в спинку кресла, Хотару словно почувствовала, что именно та имела в виду, и прикоснулась пальцами к своим губам, пытаясь представить, до чего же это отвратительно и тут же отрицая картины, которые вообразила.       - Я постараюсь, теть, правда...       - Ты защитишь себя, я знаю, - сказала Берилл, прижимая племянницу к себе. Возможно, именно какой-то материнской поддержки Хотару сейчас не хватало, ведь объятия матери – спасительный круг в любых обстоятельствах, какими бы ужасными они ни были.