Паучья жизнь.

— И косметика всего мира не спасет тебя от твоей неуверенности. Melanie Martinez       — Эй, идиота кусок, вставай!       Моя любимая сестра безо всякого зазрения совести барабанит в дверь, и удары эхом отдаются в моей звенящей голове. — Завались! — кричу я в ответ и заползаю под одеяло глубже, в приятное тепло. И тут же быстро вскакиваю. Моя сестра?!       Перед глазами — моя изрядно заваленная барахлом спальня. Моя кровать, стена, изуродованная (по словам моей мамы) плакатами и постерами. Шкаф, чья левая дверца висит на соплях и украшена моим давно потерянным носком.       И пахнет тут кофе и застарелой пиццей. — Мама просила тебя сходить в магазин! — надрывается Эль и уходит, пиная напоследок дверь.       Вот ведь…       Запускаю пальцы в каштановые волосы и тщательно ерошу, размышляя. Я дома. Но… Арахниды? Шу? Это же…не может быть чертовым сном? Это было так реально.       Сердце ноет при мысли о том, что Шу — это всего лишь плод моего изголодавшегося от одиночества воображения.       Не важно, что я его придумал. Я его люблю.       Но все же… Если он умер, для меня он теперь недоступен.       Я спускаюсь по лестнице, уже одетый, и топаю на кухню. Мысли слишком тяжелы, и я не держу их перед собой, а качу, как жук-навозник свой говношарик.       Грубое сравнение, но зато сразу описывает мое теперешнее состояние.       На кухне нахожу замызганный листочек, исписанный маминым бисерным почерком с аристократичными пафосными завитушками. Список продуктов. Смотрю на часы. Первое июня, двенадцать ноль-ноль. Это то утро, в которое я проснулся с пауком на груди. День сурка какой-то.       Недовольно морщась, тащусь в магазин. Мне абсолютно не хочется заниматься делами и лавировать между нервными людьми, раздраженно оглядывающие щуплого сероглазого подростка, в мешковатых джинсах и черной кенгурушке. Ну, а наушники дают стопроцентную гарантию того, что этот неловкий дебил точно на них налетит.       Если кто не понял, неловкий дебил — это я.       В магазине толпа народу, и меня тут же скрючивает жуткая паническая атака.       Таким задротищам как я, со странными галлюциногенными снами, лучше сидеть дома.       Мысли заполнены только Шу, и я, отчаянно моргая, чтобы позорно не разреветься, закидываю продукты в тележку.       Рассматриваю булочку, подумывая взять, так как желудок настоятельно рекомендует мне это, шантажируя тем, что будет злобно бурчать.       Подхожу к полуфабрикатам и тянусь к пицце, думая, что будет чем отравить драгоценную сестрицу — эта мысль немного поднимает настроение, — и наши пальцы соприкасаются.       Мои и Шу.       Я их сразу узнал. Длинные, изящные пальцы с полукружьями черных от лака аккуратных ногтей.       Вскидываю голову и встречаюсь с невероятно зелеными, родными и любимыми глазами Шу. Тот чуть улыбнулся, высокий, идеальный, в обтягивающей черной футболке и узких джинсах, на плечи небрежно наброшена клетчатая рубашка. Ни намека на паучьи члены. Обычный, невероятно притягательный парень. — Шу? — недоверчиво улыбаюсь, чувствуя, как счастье разливается приятным теплом в груди. — Мы знакомы? — он чуть надменно улыбается, и в груди становится холодно. — А… — даже не успеваю начать фразы, как к моему возлюбленному подлетает девушка, хорошенькая, как картинка, с большими, почти мультяшными, кроткими глазами и облаком светлых волос. — Вот ты где! — она мягко целует его в губы и тепло мне улыбается. — Твой приятель? Привет!       Ненависть к ней, уже начавшая набухать в моем сердце, как гнилая губка, растаяла. Ее невозможно было ненавидеть. Никто бы, наверное, не смог. — Нет, я его не знаю. — Шу небрежно машет рукой, словно я лишь досадное пятно на его обуви, и обнимает ее за талию. Каждое его слово — как удар для меня, но когда они уходят, я просто раздавлен.       Как же я был глуп, что не принял его. Как же я был глуп, лишившись шанса быть с ним.       Я должен был остаться там.       Дорога домой кажется невероятно долгой, как будто к моим ногам приделаны две гири. — Эй, парень! — сердце подпрыгивает, когда Шу окликает меня у самой двери дома.       Он быстро поднимается по лестнице. Он такой высокий. Наверно, из-за невероятно длинных красивых ног. Интересно, кто он в моем мире? — Знаешь, ты кажешься мне смутно знакомым, — он улыбается, своей обаятельной улыбкой, перед которой никто не может устоять. — Правда? — неловко топчусь на месте. Должно быть, выгляжу полным кретином, еще и с двумя полными сумками, которые еле несу. — Да, может быть, как-нибудь, потусуемся?       Растерянный, таю под его напором и послушно сообщаю номер телефона, и логины социальных сетей.       Шу вежливо улыбается и быстрой походкой удаляется, посылая мне сочный воздушный поцелуй.       В моем сердце поселилась надежда.

***

      ЗАЧЕМ? ПОЧЕМУ Я ВООБЩЕ ХОТЕЛ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ? Задавался вопросом я, сидя за ужином с моими самыми близкими людьми. Мама устроила мне изрядную трепку, забраковав буквально каждый купленный мною продукт.       Папа угрюмо молчит, стуча пальцами по клавишам ноутбука, за что опять получает от мамы, которая уже полчаса пытается убедить Эль не зависать с телефоном за столом. — Почему мы не можем пообедать, как нормальная семья! — взрывается мама, и я полностью с ней согласен. Только не в том смысле, что она вкладывает в эти слова. — Николь, ты сама устраиваешь истерику на пустом месте, — вставляет отец, и быстро смывается, прячась от скандала.       С Эль спорить бесполезно, и ругать тоже — на одно мамино слово, она вставляет десять, так что под открытый огонь попадаю я.       Я горблюсь, я выгляжу как глист, потому что ни фига не жру, а еще скоро мне придется носить очки, и меня совсем загнобят сверстники. У меня нет друзей, и вообще я неудачник.       Мама выражалась более туманно, витиевато и напыщенно, но смысл понятен.       Вообще-то она ничего, и, в сущности, права. — Почему бы тебе не найти работу?!       Ну да. Отвлекусь от того, какой я лузер в отношениях, на то, какой я лузер во всем остальном. — Спасибо, мама. Я тоже тебя люблю.       Вздыхаю, относя посуду в мойку. — Ты еще и вздыхаешь! — возмущенно вскрикивает мама. Эль хихикает.       Мамину бурю прерывает стук в дверь. — Я открою! — быстро вставляю я и бегу в коридор.       На пороге стоит Шу. Мой Шу, с добрыми зелеными глазами, виноватой улыбкой и паучьими лапками, на которые я и не обратил внимания, пораженный им. Но как же… — Шу? — в полном шоке, я выскользнул в подъезд, прикрыв дверь. За спиной мама и Эль спорили с пеной у рта. — Я нашел тебя! — парень просиял, крепко обнимая меня. Я вдохнул знакомый запах, от которого побежали мурашки, и чуть снова не упал в обморок. — Я обошел три этажа, пока нашел тебя!       Бедные мои соседи…       Телефон в кармане завибрировал. Пришло сообщение от второго Шу.