Про Витю

Несколько дней после этого он был совершенно психованный, даже на людей начал орать, как заправский сержант. Потом подуспокоился и понял, что дело так оставлять нельзя. Майор над ним решил поиздеваться, совершенно точно. Расквитаться за подставу перед комиссией. Котов не был намерен это просто так спускать. В первую очередь, конечно, надо было наладить отношения с людьми. Тут как раз новый весенний молодняк подвалил, так что материала хватало. В общем, вскоре рота снова стала его — все-таки Котов хорошо умел с людьми обращаться, так что пусть гнида синеглазая не гонит, что он типа в команде работать не умеет. Но случая замутить хорошую, качественную месть все никак не подворачивалось, пока по части не поползли слухи об Игре. Котов вскоре выяснил, о чем речь. Им предстояло учение в полевых условиях. Он не знал еще ничего конкретного, но уже понял, что там-то наверняка представится случай как следует майора размазать. Их погрузили в машины ранним утром в понедельник. Майора и его джипа нигде видно не было — то ли дрых еще, то ли укатил раньше. Рядовые дремали, но Котов чувствовал себя бодрым и злым. Они тряслись в кузовах часа два, не меньше. Когда наконец их привезли на полигон, солнце уже встало и даже начало пригревать. Народ вокруг ворчливо радовался, что учения решили проводить не зимой. Там-то Котов наконец и увидел майора. Они строились — вернее, рядовые строились под руководством Котова и других сержантов, а майор и прочие офицеры в стороне, под натянутым тентом, что-то обсуждали над картой. Все были в лесном камуфле. Майор, сука, в этом прикиде выглядел таким блядски красивым, что просто хоть ложись и помирай. В порнухе таких снимать, а не в армию пускать. Наконец построение завершили, и майор прошелся перед рядами, толкая речь. Котов особо не слушал. Все равно там ничего толкового не было, обычное бла-бла на тему важности учений и командной работы. Вот заело его на этой командной работе. Наверное, потому так групповушку любит — тоже типа командная работа. Котов ухмыльнулся этой мысли; майор если ухмылку и заметил, то никак не прокомментировал. После майоровой речи лейтенанты собрали подчиненных им сержантов и объяснили условия. Солдат делили на две команды — им предстояло, выйдя из одной точки, разойтись и атаковать блокпост, находящийся в лесу. В блокпосте, сказали им, находится некий носитель, содержащий важную информацию, и они должны в идеале завладеть этой информацией, либо по крайней мере сделать так, чтобы она не ушла к другой команде. Их предупредили, что блокпост будут оборонять представители офицерского состава. Наконец, им выдали карты — схему местности и внутренних помещений блокпоста с пометкой красным крестом — то место, где хранился носитель информации. — Лажа какая-то, — буркнул Котов, когда их отпустили, и он вернулся к своей роте. Наверняка же майор всю эту ересь придумал, у кого еще мозги так вывернуты. Тоже мне, солдат Джейн. Спасибо, что не в джунглях. Несколько рот, в том числе Котовскую, объединили в одну из групп и назначили командующего — предсказуемо не Котова. Он и не рвался, но это не помешало ему высказаться, когда сержанты собрались, чтобы обсудить тактику: — А давайте пошлем просто пару-тройку человек, пусть проберутся в сумерках внутрь, вытащат эту флэшку или чего там и принесут нам. Чего всем-то тащиться? На него посмотрели — кто-то с усталой надеждой, кто-то — с не менее усталым раздражением. — Котов, — сказал один из сержантов по фамилии то ли Белов, то ли Блинов, Котов точно не запомнил, — нам это не зачтут. Сказано же — надо атаковать блокпост и с боем брать эту… хрень. — Ничего такого не сказано! — возразил Котов. — Сказано — добыть или уничтожить носитель. — Он ткнул в карту. — Там болото на пути, нас там комары сожрут! Их новоявленный командир, тоже сержант, но контрактник, — его фамилию Котов даже примерно вспомнить не мог, — мрачно и решительно перебил: — Действуем по приказу. Выдвигаемся на блокпост с целью захвата. Котов, если что не нравится, к майору все разговоры. Котов едва зубами не заскрипел — конечно, нельзя же было обойтись без того, чтобы не помянуть майора, как же… Он повалился в траву вместе с остальными бойцами — до старта у них еще было время, и народ рассчитывал передохнуть и перекусить. Котову не хотелось ни первого, ни второго — ему хотелось движения, ему надо было куда-то слить дергающую его, не дающую сидеть спокойно злость. Он знал, что тут сейчас будет. Сначала они будут тупо и муторно переть через лес и болото к этому долбанному, никому не нужному блокпосту, потом их обстреляют со стен, и они отступят — для перегруппировки, как наверняка заявит этот бесфамильный контрактник, хотя никто даже примерно не знает, что такое вообще эта перегруппировка и на хрена она нужна, потом снова попрут в атаку, а в это время с другой стороны блокпоста будет напирать вторая группа, и наконец когда офицеры решат, что хватит, они сделают вид, что оборона сломлена и впустят их внутрь, и будет тупая пейнтбольная перестрелка в коридорах, а гребаную флэшку все равно никто не найдет. Ее, может, и нет там. Может, это и не флэшка вовсе. Вообще, Котову почему-то очень не нравилось использованное слово «носитель». Где-то вдалеке бухнула пушка — сигнал к началу выступления. Народ, завздыхав, начал подниматься на ноги. Командующий сержант, очевидно преисполненный чувства собственной значимости, строил людей, что-то там командовал и распоряжался, кто и куда должен идти и с какой стороны заходить. Котов с удовольствием сказал бы ему, куда ему следует пойти — с майором за компанию, но решил не проявлять открытой вражды, пока не окончательно решил, что, собственно, будет делать сам. Они вошли под своды леса и двинулись прямо, ведомые картой и компасом в руках командующего и какого-то шкета возле него, который, подумалось Котову, наверное, выиграл в свое время в пионерлагере какой-нибудь конкурс по ориентированию в лесу и теперь мнит себя великим навигатором. Шли они как полагается — с треском, шумом и грохотом, как всякая большая толпа, ломящаяся сквозь лес. Просеку-то не судьба была поискать, думал Котов. Он помогать своему командиру не собирался — пошел бы нахуй, делать ему нечего. А возле предсказанного болота их поджидала жопа. Вторая группа бойцов оказалась умнее — а может, им скучно было тупо пилить через лес, — и они устроили засаду. Что ж, Котов не мог не признать, что это умно — разделаться сначала с конкурентами, а потом заняться задачей. Стрельба началась, когда половина их отряда уже тащилась через тягучую, воняющую тухлятиной жижу, подняв над головой вещмешки и автоматы. Котов и его рота пока еще были на берегу — он нарочно придержал своих людей, размышляя, а не оторваться ли от отряда прямо сейчас. Лезть в болото категорически не хотелось. Когда началась пальба, его парни вскинули автоматы, но Котов остановил их. — Не стрелять, — сказал он. — Мы уходим. На него посмотрели с изумлением, шоком и даже возмущением, и Котов, выйдя из себя, рявкнул — правда, все-таки негромко, чтобы не услышали ни свои, ни чужие: — Их щас тут всех положат. Хотите оставаться — на здоровье, а я сваливаю. Так хоть какие-то шансы есть выполнить задание. К счастью, никто не стал выпендриваться. Опустили автоматы и по одному ускользнули с открытой местности перед болотом в лес под аккомпанемент пейнтболльных выстрелов. Карты у Котова не было, но он видел ту, что им показывал командующий вкупе со схемой блокпоста и запомнил обе. Чертово болото было довольно длинным, но Котов примерно представлял, где его можно обойти. Когда они отошли от схватки на приличное расстояние, он приказал побросать все, кроме оружия и воды. Заодно и привал сделали, перекусили, правда, без костров — дым мог их выдать. Так что жрали сухой паек и отбивались от комаров. Меж тем начало смеркаться, но Котова это не расстраивало — в сумерках и по темноте их будет сложнее заметить. Главное, не ошибиться в расчетах и не загреметь в болото. Ну, и по возможности опередить вторую группу. Впрочем, последнее Котов целью не ставил — если они придут под стены блокпоста, когда там уже начнется осада — тем лучше, под шумок внутрь будет пробраться еще легче. Однако же существовала вероятность, что командир второй группы, раз уж он оказался таким молотком, что сообразил устроить засаду, уже послал вперед отдельную небольшую команду. Котов бы так и сделал. Его страшно раздражала необходимость тащить с собой десятерых человек, настолько, что он почти пожалел, что не свалил, когда началась перестрелка, один. Но, наверное, в этом случае его бы майор потом на разборе вообще с грязью бы смешал. Как же, дезертирство, пренебрежение долгом, бла-бла-бла… И так, наверное, им влетит за фактически бегство. Но вот уж об этом-то Котов точно не жалел. И с чего он вообще ориентируется на эту голубую давалку?! Наконец, налегке, они двинулись дальше. Котов не ошибся в расчетах — они обошли болото по самому краю, пройдя по кромке леса в его видимости, и быстрым маршем направились к блокпосту. В этой части леса, по ощущениям, не было никого, кроме них, и Котов даже начал получать удовольствие от происходящего. Во всяком случае, пока окончательно не стемнело. Ему не доводилось еще бывать в таком густом лесу и в такой кромешной темноте, и его товарищам тоже. Не то чтобы им было страшно… и все же ощущения оказались неприятными. В конце концов Котов распорядился включить фонарики, хотя это и было рискованно — их могли увидеть. Вот тут и выяснилось, что двое из роты пропали без следа. — Как в триллере, — нервно хохотнул кто-то из ребят. — Так и будем пропадать по одному. В ответ раздалось несколько не менее нервных смешком. Котов обратил внимание, что все стоят очень близко друг к другу. Из-за света фонариков окружающая тьма стала как будто еще более плотной. — Так, — проговорил он, очень быстро принимая решение. — Привал. Разводите костер. Наверняка эти двое где-то рядом бродят, увидят свет — выйдут. Народ облегченно завозился. Побросали мешки, кто-то принялся расчищать место под кострище, кто-то начал собирать хворост. Здесь, конечно, было не самое удобное место для привала, но все же деревья росли не так плотно, чтобы между ними негде было приткнуться, да и вообще, небось не с бабами на пикнике. Пока остальные возились, Котов подозвал к себе Алешку Кудрявцева — парнишку из весеннего призыва, который за прошедшее время стал чем-то вроде его заместителя и был единственным на памяти Котова, для которого «Леша» не стало диагнозом. — Оставайся за старшего, — вполголоса сказал ему Котов. — Сидите тут и не дергайтесь никуда. — А ты чего? — тут же спросил Лешка. — Пойду добуду эту хрень, — с раздражением сказал Котов. — Одному быстрее. — А если на нас враги выйдут? — поинтересовался Лешка. — Костер же. — Да сдавайтесь, — махнул рукой Котов. — Небось не расстреляют. Достала меня эта укурка. Лешка понимающе хмыкнул, и Котов, погасив фонарик, развернулся и ушел в темноту. По мере удаления от чужих фонариков и пламени разгорающегося костра темнота сначала сгустилась вокруг него плотным одеялом, но потом начала проясняться, когда лишенным какого бы то ни было источника света глазам пришлось приспосабливаться. Вертя головой, Котов соображал, что как он сейчас, наверное, видят животные — все черно-белое, лишенное красок и объемов, одни черные контуры на чуть менее темном фоне. Ночь была тихая, безветренная, было даже тепло, только лесная сырость давала о себе знать, и скоро низ Котовских штанов промок до колена, хотя они и были заправлены в армейские полусапоги. Его это, впрочем, не тревожило. Котов не ощущал усталости, но полная темнота и тот факт, что он не спал уже почти сутки, видимо, давали все-таки о себе знать. Временами он словно засыпал на ходу с открытыми глазами, пока ноги продолжали нести его вперед. В одну из таких отключек ему показалось, что он не один, что кто-то идет совсем рядом, практически нога в ногу, и тепло его тела греет Котовский локоть. Это не было ни страшно, ни неприятно — это было правильно, так, как должно было быть. Естественно, открыв глаза и встряхнувшись, Котов обнаружил, что рядом никого нет. Потом ему так же привиделось-приснилось, что он тащит на спине что-то — или кого-то, скорее даже второе, потому что оно было теплое и дышало ему в ухо — неровно, рвано. Котов сильно вздрогнул и открыл глаза — он стоял, оказывается, привалившись боком к дереву. На мгновение ему стало жутко — но это тут же прошло. Котов не был склонен к рефлексиям и сроду не верил ни во что сверхъестественное. Он попрыгал немного, поприседал, помахал руками и пошел дальше — теперь уже стараясь не дремать. Котов помнил, что после болота надо было двигаться на северо-запад. Никаких ориентиров у него не было — ни звезд, ни какого-нибудь мха видно не было, а если бы и было, он все равно не умел ориентироваться ни по тому, ни по другому. Котову, впрочем, это не было нужно — он просто знал, сам не понимая как, куда идти. И потому совершенно не удивился, когда спустя еще примерно час увидел впереди свет. Светили — ярко, ослепительно-бело, перекрывая луну и звезды, — прожектора, установленные на стенах блокпоста. Толстые лучи света обшаривали лес, и Котов заморгал от неожиданности и даже разозлился. Сволочи, такую ночь испортили! У стен блокпоста было тихо. Ни битвы, ни другой суеты, ничего. Походило на то, что вторая группа еще не дошла сюда — ни в полном составе, ни отдельные ее представители, которых могли бы отправить для кражи флэшки. Что ж, тоже неплохо, подумал Котов. Укрываясь за стволами всякий раз, когда луч света обшаривал местность рядом с ним, Котов заскользил вокруг ограды в поисках чего-нибудь, похожего на слабое место. Он прошел примерно полкруга, когда нашел его. Похоже, как следует охранялась только южная сторона блокпоста, откуда ждали нападения. В самой же северной точке ограды имелась нехилая такая прореха. В ней, правда, стоял часовой, но с ним Котов разобрался шутя — дождался, пока его минует очередной луч прожектора, пробрался из-под деревьев под стену, а уж оттуда подобраться к часовому не составило труда. Часового он оглушил безо всяких игровых примочек — просто основательно приложил по башке. Вязать было нечем, но Котов не собирался телепаться в блокпосте долго, так что решил не париться на эту тему. Быстро шмыгнув в прореху в стене, он зашагал к основному зданию, где, как он помнил по схеме, и находилось то помещение, в котором хранилась флэшка. Он решил, что не будет таиться. В конце концов, кто бы навскидку опознал в нем противника? Да и народ особенно не шастал по территории, хотя и оказалось, что солдат внутри подозрительно много, больше, чем должно быть, учитывая, что оборонял блокпост офицерский состав. Оглядываясь по сторонам в недоумении, Котов наконец сообразил — похоже было на то, что вторая группа успела атаковать и захватить блокпост, пока он со своей ротой мотылялся по лесу. Резвые ребята, ничего не скажешь. Жаль, что он туда не попал, с ними, наверное, было бы интереснее… хотя и не так интересно, как было ему одному. Но почему же не было сигнала о конце игры? Объяснение могло быть только одно — захватчики блокпоста не нашли нужную флэшку. Вот это было не очень хорошо, потому что означало, что, скорее всего, по всем помещениям блокпоста сейчас идут поиски. Что ж, ему только оставалось надеяться, что никто не признает в нем противника. Он оказался прав. В штабе блокпоста — он хорошо помнил схему, на которой это было самое большое здание — горел, кажется, весь свет, во всех помещениях были люди, все было перерыто, даже вспороты подушки в офицерских спальнях, судя по наполнителю, летавшему по коридорам. На Котова никто не обратил внимания. Он уверенно шел вперед — на схеме, он помнил, крестом была обозначена одна из комнат на втором этаже. Что ж они в остальных-то ищут? Уверенно и независимо он поднялся на второй этаж. Там царил примерно такой же переполох и именно там была самая высокая концентрация летающего наполнителя — видимо, здесь располагались офицерские спальни. Что ж, логично — спрятать флэшку в личных вещах. В майоровом белье небось, хмыкнул Котов. Или в ящичке с секс-игрушками. Замаскированная под фаллоимитатор. Потому никто и не нашел до сих пор — побоялись сунуться. Котов даже развеселился. Заодно его посетила мысль, а где же может быть сейчас сам майор. Наверное, вместе с другими офицерами где-то в казематах сидит. Дверь в нужную комнату оказалась прикрыта, и Котов остановился — оттуда доносились голоса. — Где она? — раздраженно спрашивал первый. В ответ второй, взвинченный, проговорил: — Да просто врежь ему! — Рехнулся, что ли? — тут же испугался первый. — Да меня… Раздался смешок, от которого у Котова волоски на шее моментально встали дыбом, а потом третий голос, знакомый, мягкий, проговорил: — Да не бойся, рядовой. Все всерьез. Допускаются даже пытки. — Просто скажите, где эта гребанная флэшка! — взвился первый голос, требовательный и напуганный одновременно. Снова раздался смешок, а потом, резко и совершенно неожиданно — звук удара. Прозвучал короткий хрип, Котов вздрогнул. — Ну не так же сильно! — снова произнес первый голос. — Ладно. Где флэшка? — Какая флэшка? — в голосе майора звучала та же насмешка, словно это не его только что ударили. Второй тихо зарычал и кажется, ударил снова. И тогда Котова проняло. Ударом ноги он вынес дверь и тут же со всей дури въехал прикладом в голову того, что стоял ближе. Он мешком повалился на пол. Второй вскинулся было навстречу, но Котов ударил его между глаз, и он свалился рядом со своим товарищем. И только потом повернулся к майору. В первое мгновение в синих глазах он был уверен, что видит изумление, смешанное с восхищением. Но это выражение тут же пропало. Майор улыбнулся. — Котов, — протянул он. — Выпендриваешься, как всегда. Майор был привязан к стулу — хорошо так привязан, не на страх, а на совесть. Котов вообще-то не собирался с ним разговаривать — он хотел по-быстрому обшарить комнату, найти гребанную флэшку и убраться отсюда, прежде чем двое на полу придут в себя или еще кто-нибудь припрется. Но что-то будто потянуло его — он подошел к майору и присел перед ним на корточки. На майоровой челюсти с правой стороны, а также под левым глазом уже начали проявляться синяки. Два удара. Котов ощутил иррациональную злость, которая формулировалась в слова очень странно — никто кроме него не имел права бить эту синеглазую дрянь! Не вполне отдавая себе отчет в своих действиях, он обвел пальцем зарождающийся синяк на челюсти. Синие глаза — неожиданно серьезные — смотрели на него в упор. Котов вздрогнул и чуть отстранился. — Так где флэшка? — спросил он. Майор закатил глаза. — Да что ж вас всех переклинило-то… — пробормотал он. — Какая флэшка, Котов? В голосе его было столько обреченности, столько усталости от бесконечной тупости окружающих, что Котов моментально понял — никакой флэшки не было. Он уставился на майора, широко открыв глаза. Тот по-прежнему был одет в свои камуфловые штаны, теперь заляпанные краской, но куртку с него сняли, и грязно-белая майка открывала руки. Те оказались неожиданно мускулистыми — не как у Котова, конечно, сообразно майоровым габаритам, но все же… Это зрелище отвлекало. Опять же не вполне осознанно Котов стряхнул с плеч куртку и накинул ее на майора. — Ты бы тогда развязал, что ли, — очень серьезно проговорил тот. Почему-то — такое ощущение, что под гипнозом, не иначе, — Котову показалось, что это хорошая идея. Он достал нож, потянулся к майоровым путам, но тут один из допрашивающих зашевелился. — Блядь! — ругнулся Котов. — Что, если не флэшка?! — Помогать никому не собираюсь, — холодно проговорил майор. — Что, даже мне? — оскалился Котов. — А ты особенный? — вскинул бровь майор. Сказать, что Котова бесил этот жест, значило не сказать ничего — ему захотелось вмазать по этому красивому лицу, да так, чтобы эта бровь больше никогда не поднялась! — Особенный! — рявкнул он. — А что, нет? — Мог бы быть, — вот теперь майор точно насмехался. — Сам не захотел. — Педик! — прошипел Котов, сделав шаг вперед, чтобы сгрести майора за грудки, но на полу снова зашевелились, и пришлось отвлечься, чтобы въехать слишком живому рядовому по башке еще раз. — Ты меня утомил, — проговорил майор, и голос его прозвучал скучающе. — Давай, обыскивай помещение и вали ни с чем. Белье и вибраторы лежат в одном ящике, чтобы тебе и твоим таким же одноклеточным друзьям не пришлось страдать дважды. Ты же уверен, что я именно туда спрятал… то, что тебе нужно. Он даже мотнул головой в сторону комода, но Котов не посмотрел туда. Он пристально смотрел на майора. — Уйду ни с чем? Майор скривился — видимо, хотел ухмыльнуться, но ушибленная челюсть не позволила. — Именно. Потому что понятия не имеешь, что ищешь. А раз так, то ты не узнаешь это, даже глядя на него в упор. Его глаза искрились злой насмешкой. На полу снова зашевелились. Кто-то проговорил где-то далеко по коридору: — Кто там майора допрашивает, долго они еще? — Оно в твоей комнате, — сказал Котов. — Очевидно для любого, кто видел схему, — ответил майор, не отрывая от него взгляда. — И я смотрю на это в упор, — сказал Котов. Майор снова поднял бровь. — Я этого не говорил, Котов. — Но имел в виду. Майор широко улыбнулся и тут же скривился в болезненной гримасе. Котов глубоко вздохнул и снова присел перед майором на корточки. Тот смотрел на него сверху вниз почти нежно. Удивительно, но в этот момент он не раздражал Котова ни на йоту. Скорее даже наоборот… Да, а все оказывается сложнее, чем он думал. — Уходим, — коротко проговорил Котов и снова потянулся разрезать путы, но не успел. Быстрые шаги по коридору, голос за дверью: — Эй, вы там живые? Один из лежащих на полу застонал. Путь отступления оставался один — окно. Котов тут же сообразил — вдвоем не уйдут. Майор слишком долго был связан, вряд ли он сможет быстро двигаться. Решение созрело моментально. Котов выхватил пистолет и приставил его к майорову виску. Взгляд майора будто дрогнул, но уже мгновением спустя Котов был уверен, что ему померещилось — на него снова смотрели холодные, как лед, голубые глаза. — А представь, что все по-настоящему, Котов. — Я поступлю точно так же, — ответил Котов. Майор хмыкнул. — У тебя кишка тонка. Еще несколько мгновений Котов смотрел на него. Потом нажал на курок. Грянул выстрел. Лицо майора исказилось от боли, и огромное красное пятно расползлось по его виску, а глаза закрылись. В то же мгновение за спиной распахнулась дверь. Опомнившись, Котов взлетел на ноги, выстрелил в сторону двери, не глядя, и ласточкой метнулся в окно. Он приземлился на руки и на ноги, и тут же кубарем покатился в сторону, от света, падающего из окон, от разрывающихся рядом с ним пуль. Быстро подорвался и помчался в сторону, откуда пришел, к прорехе в стене. По нему палили, судя по ощущениям, из всех окон, но Котов бежал, петляя, и ни один выстрел даже не задел его. Миновав прореху — часовой уже пришел в себя, но, видимо, только что — он даже не окликнул Котова, только проводил очумелым взглядом. Котов вылетел в лес и помчался прочь от блокпоста, от световых лучей, от чертова майора, которому, конечно, обязательно надо было наворотить именно так! Остаток ночи Котов провел глубоко в лесу, забравшись на дерево — на тот случай, если его будут искать. Перед глазами у него стояло лицо майора, залитое кровью. Нет, не кровью! Краской! А вдруг… Что — а вдруг, спросил он у себя? Кто-то подменил тебе пистолет, который ты из рук не выпускал? Что за бред! Единственное, чего стоит бояться — что с майора теперь краска никогда не отмоется. Ничего, ему пойдет. Он заснул, но спал плохо. Ему снова снилось, как он несет майора через плечо, но на этот раз тело было не легким и горячим — наоборот, оно было холодным и тяжелым, и становилось все холоднее и тяжелее, и откуда-то Котов понял, что майор умирает или даже уже умер, и от этой мысли невыносимо стиснуло сердце. «Опять все сначала», — мелькнуло в голове, и Котов проснулся с этой мыслью, не имея ни малейшего представления, к чему она. Проснулся он от звукового сигнала, который означал, что игра подошла к концу, и надо возвращаться на базу. Майор, конечно же, был жив. Котов увидел его днем — когда они, вымытые и переодетые, построились перед отправкой обратно. И краска, кстати, тоже отмылась, только на виске красовался синяк, и Котов сообразил, почему майору было больно — конечно, ведь шарик с краской въехал с близкого расстояния ему в голову. Остановившись перед строем, майор проговорил: — Победителей у нас нет. Группа, захватившая блокпост, не смогла идентифицировать носитель информации. Она удачно обезвредила противника и не менее удачно произвела захват, но потом оказалась подвержена обычной беде победителя — командующий состав счел, что опасность устранена, и расслабился. Поэтому в крепость сумел проникнуть одиночка, который уничтожил носитель информации. Майор теперь в упор смотрел на Котова и еще несколько взглядов устремились на него, но ненадолго. — Одиночка, — продолжал майор, — проявил себя как неординарный боевик. Не полез в опасное место, великолепно сориентировался в лесу, невзирая на отсутствие карт и компаса, незамеченным проник в блокпост, нашел носитель, уничтожил его и вышел живым. Внимание, вопрос — почему же он не смог вытащить носитель, почему ему пришлось уничтожить информацию? Никто, конечно же, не ответил, и майор ответил сам: — Потому что его никто не прикрывал. Потому что он пошел один, хотя это было задание не для одного человека. Котов едва глаза не закатил. Ну вот опять началось, командная работа, бла-бла… Достал уже. — Было бы больше пользы, — продолжил майор, — если бы наш одинокий ковбой употребил свои таланты на благо группы. Высказал бы, например, предположение о засаде у болота. Или предложил бы вообще туда не лезть — никто ведь не сказал, что идти можно только напрямик. Не скинул бы с себя своих людей, как ненужную ношу. Все это можно было бы сделать. Он снова смолк. Котов раздраженно смотрел себе под ноги. Он вообще ни о чем не жалел и ничего не сделал бы по-другому. Разве что… если бы он сумел все-таки вытащить майора, это было бы… прикольнее. — Армия, — продолжал майор, — не место для одиночки. Вы здесь ничего не сможете одни. Просто запомните это. Армия — это команда. Иначе никак. Иначе вы все умрете. На этой радужной ноте майор закончил. Объявили загрузку в машины. Котов не спешил — отошел за фургончик, чтобы его не было видно, достал из заднего кармана пачку, выбил сигарету, прикурил. Ему было досадно. Ведь он же все сделал правильно. Ему просто не хватило времени — слишком долго соображал, что из себя представляет носитель информации. Ну кто бы мог подумать, что речь шла о самом майоре? И ведь он же догадался. Никто, кроме него, не дошел до этого. И все равно он мудак, получается. К хренам бы этого майора. Он со злостью раздавил окурок и полез в машину.