Sexual Affection

Кей взглянула на клочок бумаги, где был нацарапан адрес. Около недели ушло на то, чтобы разузнать, где живет Таканори Матсумото. Зачем ей это понадобилось? После того, как женщина увидела их, вернувшись из командировки, что-то окончательно рухнуло внутри. Как будто это был удар в спину. Она никак не хотела понять того, что между ними что-то большее, чем постель, хотя это уже было очевидно. В голове женщины просто не укладывался тот факт, что Акира может полюбить парня. Разузнать адрес Таканори было сложно, но вполне реально. Поэтому когда дверь такси захлопнулась и машина тронулась с места, Кей поправила ворот пальто и солнцезащитные очки на переносице, а после взглянула на адрес, чтобы свериться. Яркое солнце хоть и не грело, но слепило глаза. Это был один из тех редких дней, когда яркие лучи еще пробивались сквозь тяжелые тучи. Каблуки звонко стучали по асфальтированной дорожке, ведущей к подъезду. Поднявшись на нужный этаж, она нажала на звонок, сняв перчатки с красивых рук и очки с лица и ожидая, когда ей откроют. Дверь раскрылась спустя минуту, на пороге показалась женщина в фартуке, и она удивленно смотрела на Кей, вытирая ладони о ткань. — Здравствуйте, — она мягко улыбнулась. — Чем могу помочь? — Матсумото-сан? — Кей растянула губы, накрашенные алой помадой, в улыбке и чуть склонила голову. — Да, это я, — мать Таканори немного свела брови к переносице, но продолжала выглядеть довольно добродушно. — А вы…? — Кей Сузуки, — брюнетка вздохнула и переложила перчатки в другую руку. — Мы не знакомы. Я по поводу вашего сына. Может, поговорим внутри? Матсумото-сан недоуменно распахнула глаза, но незнакомку все же впустила, отходя в сторону и пропуская Кей в прихожую. Незамедлительно скинув пальто и без стеснения от присутствия в чужом доме повесив его на вешалку сбоку, женщина мельком окинула интерьер квартиры. В комнате приглушенно работал телевизор, с кухни было слышно, как что-то готовится. Обстановка была небогатой и совсем отличалась от той, что госпожа Сузуки привыкла видеть в их с Акирой квартире. — Я не займу у вас много времени, — она откинула прядь смоляных волос с плеча и проследовала в гостиную. — Вы сказали, это насчет нашего сына? — Саюри по-прежнему выглядела озадаченной и непонимающей и от этого хмурилась, разглядывая престижно и, даже можно сказать, богато одетую брюнетку. — Да, насчет Таканори, — Кей кивнула, а Матсумото-сан, убедившись, что гостья не ошиблась, раз назвала имя сына, приглашающим жестом указала в сторону гостиной. — Кто-то пришел? — в этот же момент в дверном проеме показался отец Таки, по-домашнему одетый и, видимо, расслабленный. Увидев в прихожей абсолютно незнакомого человека, Такеши вскинул брови и вскользь рассмотрел пришедшую. — Госпожа… Сузуки, верно? Госпожа Сузуки говорит, что она пришла поговорить насчет Таканори, — выдохнула Матсумото-сан, и в ответ на эти слова отец слегка нахмурился. — Вы преподаватель из гимназии? — предпринял он попытку угадать, но Кей только покачала головой: — Наша беседа… не будет касаться школы, — помолчав, произнесла она, и только после того, как супруги переглянулись между собой, все трое все-таки прошли в гостиную. Когда все расселись на диване, Саюри спохватилась и предложила гостье кофе или чай, но Кей мягко улыбнулась и отказалась. — Если вы не из гимназии, — Такеши нахмурился и, сцепив руки в замок, посмотрел на женщину, — то… о чем вы хотите поговорить касаемо нашего сына? — То, о чем я хотела с вами поговорить, довольно деликатная тема, и я не знаю, как лучше и правильнее начать, — Кей вздохнула. — Дело в том, что мой муж – Акира Сузуки и ваш сын, они любовники. Матсумото-сан прикрыла рот ладошкой и ее глаза испуганно расширились. — О чем вы говорите? — голос Такеши звучал холодно, с нотками стали. Кей встретилась с ним взглядом и, выдержав его, поджала губы, а после достала из сумочки конверт. — Я знаю, что поверить в это сложно, для меня это так же было потрясением, но в этом конверте есть все доказательства, — она кивнула подбородком на конверт. — Взгляните. Саюри тоже потянулась было к конверту, но мужчина уже перехватил тонкий бумажный пакет пальцами, незамедлительно открывая, а супруга только пересела ближе к нему на диване. Внутри было пять штук фотографий и, судя по всему, сделанных не в один и тот же день: одежда изображенных была другой на двух из снимков. Госпожа Матсумото по-прежнему прижимала руку к губам, только усиливая хватку. На тисненой бумаге она действительно увидела сына. Их Таканори в объятиях незнакомого блондина. Вид со спины, сбоку, издалека, у машины… неверяще смотря на фотографии, женщина звучно выдохнула, поспешно отворачиваясь, и пронзительно-потерянным взглядом уставилась в одну точку на коротковорсном ковре. — Это… — Такеши сжал в пальцах плотную бумагу изображений, раз за разом перелистывая их, как слайды, в своих руках, а после, сильнее нахмурившись, бросил снимки на стол. — Рекламный агент, значит… — сдерживая в себе порыв порвать компрометирующие снимки, мужчина шумно вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться в присутствии чужого человека. — Что, простите?.. — Кей, закинув ногу на ногу, внимательно всмотрелась в лицо Матсумото-сана, но тот раздраженно закрыл глаза, мысленно считая до десяти. Он сразу узнал его. Тот мужчина, которого он встретил поздним вечером на работе сына. Еще тогда это выглядело слишком подозрительно. А ведь у него даже осталась визитка некого Сузуки Акиры. — Это не может быть правдой, — тихо произнесла мать Таканори, все же вернувшись к беседе. — Это… Така ведь всегда дома. Школа и иногда работа, а в последнее время мы и вовсе… — она сжала в тонких пальцах хлопковую ткань фартука, который по-прежнему был на ней. Брюнетка вздохнула и закусила губу, учтиво кивнув. — Я знаю, что для вас это потрясение, но я лично застала их в своей квартире, — Кей замолчала, выдерживая паузу, — даже больше − в собственной постели. Саюри зажмурилась и замотала головой, а Такеши тяжело выдохнул и отбросил фотографии обратно на стол. Кей видела, как поражены родители Таканори, но продолжила. — Я обратилась к вам лишь потому, что, надеюсь, вы поймете меня как супруга супругу, — Кей обращалась к Саюри. — Ваш сын разрушает мою семью, а этого я допустить не могу. — Этого не может быть, — Матсумото-сан замотала головой, — мой сын…Така…он не мог так поступить. Этого не может быть, я не верю. Такеши… скажи, скажи, что это не так! — Успокойся, — мужчина сжал ее руку в своей и снова взглянул на Кей. — Я прошу у вас прощения за поведение моего сына, за неприятности, которые он доставил. Я обязательно поговорю с ним. Но, госпожа Сузуки, ваш муж − взрослый мужчина, как столь образованный и интеллигентный человек мог связаться с подростком? Кей поджала губы, отводя взгляд в сторону, цепляясь им за семейные снимки в рамках на полках возле телевизора. — Это остается загадкой для меня самой, — призналась она, придав голосу больше подавленности, и покачала головой. — Поймите меня, я сделаю все возможное, чтобы сохранить семью. А вас, в свою очередь, прошу сделать все возможное с вашей стороны. Я… — она замялась, опуская глаза в пол, а после снова всматриваясь в лица супругов перед ней. — Я очень люблю мужа, поэтому прошу о вашей помощи. Матсумото-сан, не зная, что сказать, только покачала головой и, выпустив пальцы мужа из своих дрожащих, поспешно поднялась с дивана и покинула комнату. Слишком внезапным и ошарашивающим было появление здесь этой женщины, и Саюри по-прежнему не могла соотнести факты поведения ее сына и изображение его на этих снимках, предоставленных Кей. — Я полагаю… — выдохнул Такеши, проследив за вышедшей женой, — это все? — Да. Я должна была поставить вас в известность, — подтвердила Кей, слабо кивнув и поднявшись с кресла после того, как то же самое сделал Матсумото-сан. Непрозрачный намек на то, что разговор должен закончиться и мужчине он, как и самой Сузуки, неприятен, брюнетка поняла сразу же. Разгладив собравшуюся гармошкой юбку-карандаш, она слабо поклонилась, а после развернулась и направилась к выходу. — Я провожу, — вслед отозвался Такеши, и брюнетка чувствовала, как за ней идет мужчина. Легкое волнение в груди вызывало какое-то приятное покалывание. Кей прекрасно знала, что то, что она сейчас сделала, обернется большими проблемами как для Таканори, так и для Акиры, но разве она не предупреждала? Разве не пообещала, что пойдет на все, лишь бы Акира остался рядом? — Еще раз извините за беспокойство, — она склонила голову и, как бы извиняясь, улыбнулась. — И вы нас, — Матсумото-сан выглядел далеко не улыбчивым, а слишком серым, слишком хмурым. — Всего доброго, Матсумото-сан. — Прощайте, Сузуки-сан. Когда дверь за женщиной закрылась, Такеши вернулся назад, в гостиную, но по пути увидел супругу, которая, стоя у окна в кухне, прижимала к губам край платка. В гостиной мужчина снова взял фотографии, рассматривая их более детально. Чем больше он вглядывался в изображения, тем отвратительнее становилось. Стиснув зубы, Такеши сжал ладонь, сминая фото в комок. *** Акира встретил его со школы, и они даже пообедали вместе. Така сам не заметил, как жесткий родительский контроль смягчился без всяких озвучек об этом, поэтому парень понемногу позволял себе делать то, что под арестом не сделал бы. Он стал чаще видеться с Акирой и перестал опасаться за то, что о нарушениях правил, установленных родителями, узнают они сами. Арест сходил на нет, и Таканори это радовало. Быстро щелкнув брелоком на ключах, парень влетел в подъезд, бегом поднимаясь по ступенькам на нужный этаж. Он до сих пор чувствовал недавние прикосновения Сузуки в машине, тело сохранило каждое касание блондина, а губы, казалось, все еще покалывало от поцелуев, отчего Така невольно улыбался своим мыслям. — Я дома! — крикнул шатен, как только открылась дверь квартиры, и он вошел в прихожую. — Задержали на классном часу после окончания занятий, — без угрызений совести соврал Така, стаскивая школьный пиджак и выправляя рубашку из брюк. Он легким движением подцепил свою сумку и, волоча ее за собой, быстрым шагом прошел ближе к гостиной. Дверь туда была открыта, а это значило, что оба родителя находятся внутри. — Мам? — заглянув в комнату, поинтересовался подросток. — Кто задержал? — отозвался отец, а мать, ответа от которой ожидал Така, молча сидела на краю дивана подле мужа, низко опустив голову. Таканори недоуменно вскинул брови, проходя внутрь. — Учитель, кто же еще? — парень повел плечами, останавливаясь на углу дивана. — А почему ты… — Акира Сузуки. Он нынче преподает в твоей гимназии? — холодный и как будто стальной голос отца заставил Таканори вздрогнуть всем телом и широко распахнуть глаза. Ему послышалось? Наверняка послышалось: отец не мог этого сказать. Така нервно улыбнулся, вцепляясь пальцами в обивку дивана на спинке. — О ком ты? — Таканори непонимающе взглянул на отца, а самого его будто окатило ледяной водой. — О ком я? — мужчина поднялся с дивана и оказался напротив Таканори, отчего подросток физически почувствовал волну злости и гнева, исходящую от отца. — Об Акире Сузуки, рекламном агенте, который даже визитку свою мне дал, об этом ублюдке, который тебя трахает! — Такеши, — Саюри тихо позвала мужа, поднимая голову. В ее глазах блестели слезы. — Пап, — во рту моментально пересохло, и Таканори захотелось сбежать. Позорно сбежать, лишь бы не видеть разгневанного отца и мать в слезах. — Это не то, что ты думаешь… — попытался оправдать себя Така и снова истерично улыбнулся, слабо мотнув головой. — Не то?! — старший Матсумото показал смятые фотографии, держа их перед глазами Таканори словно дуло пистолета. — И это не то? Скажешь, что это не ты? Что это не тебя лапает этот мужик? Таканори дрожащей рукой взял снимки и его глаза расширились от ужаса. — Откуда…откуда это у тебя? — просипел подросток, всматриваясь в изображенных его и Акиру, которые зажимались у машины. — Это правда, что ты и Акира Сузуки любовники? Правда, что ты спишь с ним? Ты гей? — Такаши схватился за плечо сына и встряхнул его. — Таканори, отвечай! Подросток никак не мог оторвать взгляд от фотографий, боясь взглянуть в глаза отцу. Его плечо начинало ныть – так сильно пальцы мужчины впивались в его кожу. — Отвечай! — Да, — он моргнул и слабо кивнул головой, а после ощутил тяжелую ладонь Матсумото-старшего на лице. Он прикусил язык от резкого и точного удара по щеке и даже успел за доли секунды подумать о том, что теперь ему понятно выражение «искры из глаз». Во рту защипало, и подросток различил слабый вкус железа, отчего зажмурился. Такеши дышал тяжело и непрерывно смотрел на сына. Односложный ответ Таканори разбил последние надежды хоть на какое-то иное оправдание этим чертовым фотографиям. — Дерьмо, — озлобленно выдохнул мужчина, швыряя скомканные снимки в шатена, и те с легким шуршанием попадали на пол, ударившись о дрожащую грудь подростка. — Это… — тихо выдавил из себя Така, но в голову ничего не приходило, он не мог ничего сказать в свое оправдание; понятия не имел, что родители когда-нибудь узнают об этой стороне его жизни. От кого? Когда это произошло? — Это… — Я ничего не хочу слышать о нем, — вымученно выдохнув, мужчина закрыл глаза рукой, делая шаг назад. — За что ты бьешь меня? — прижав ладонь к щеке, Таканори вскинул голову, и его глаза слабо поблескивали. — За что?! Такеши немного удивленно взглянул на сына, все еще не отойдя от потрясения. — Что? — хрипло спросил он. — Чем я заслужил, чтобы получать от тебя пощечины? Я взрослый. Мне не десять лет. Я сам могу выбирать, с кем мне быть, с кем мне спать, кого любить! — Любить? — усмешка искривила губы Такаши, и он прищурился. — Да, любить. Я люблю его. И что теперь? Убьешь меня? — Таканори распылялся все сильнее, не замечая взволнованных глаз матери, которая смотрела на своего ребенка и не узнавала. Она не знала его. Это был не ее Таканори. — Я имею право… — Ты ни на что не имеешь права! — голос Такеши, настолько громкий, что даже его жена вздрогнула и сжалась, оглушил подростка. — Пока ты живешь под моей крышей, пока я плачу за твою учебу и содержу тебя, ты, щенок, не имеешь никакого права повышать на меня голос. Ты позор нашей семьи. Ты даже не достоин того, чтобы носить мою фамилию после того, что ты сделал. — Да что я сделал?! — Таканори сделал шаг вперед, и Такеши, не сдержавшись, снова замахнулся на него. — Не надо, пожалуйста, Такеши! — заплаканная Саюри ухватилась за его руку, не давая мужчине совершить еще один удар. — Отойди, — слабо толкнув жену, чтобы избавиться от ее хватки, мужчина снова всмотрелся в глаза сына перед собой. Така смотрел в упор, стараясь не отступать, хотя так хотелось дать слезам волю и выбежать из комнаты. Каждое слово отца казалось ударом плети, жгучим и болезненным, пробирающим до костей. Было больно слышать все это о том, кого Таканори… любил? Он выкрикнул эти слова в порыве отчаяния, но осознанно: он осознавал, что любит Сузуки, вот почему отец не имел права говорить подобное. — Я… если я стал так противен тебе, я могу не жить с тобой, — звучно выдохнул Таканори, бездумно делая шаг назад, но крепкая рука отца удержала его за предплечье, снова болезненно сжав. — Ты никуда не пойдешь, — рыкнул Такеши, дернув шатена в сторону, отчего Така пошатнулся. — Таке… — Саюри, не вмешивайся, — огрызнулся он на жену. — Ты никуда не пойдешь, пока я здесь и пока я запрещаю тебе своевольно принимать решения, — повторил он, снова обратившись к подростку. — И если ты почувствовал свободу в свои чертовы восемнадцать лет, это не значит, что… — Матсумото-сан перевел дыхание, с несвойственной отцу грубостью отталкивая от себя сына и выпуская его руку из стальной хватки, — …что я буду терпеть это. Парень поджал губы, силясь не заплакать здесь и сейчас, хотя глаза уже предательски щипало. — Я никогда не думал, что мой сын превратится… в это, — он прошелся подошвой домашнего тапка по помятым снимкам на полу. — Омерзительно, ты… — Такеши набрал воздуха в легкие, зажмуриваясь на секунду. — Уходи. Чтобы я не видел тебя сегодня вне твоей комнаты, — устало произнес мужчина, снова пройдясь по фотографиям, и Таке, наблюдавшему это, казалось, что точно так же ногами отец топчет все его чувства к Сузуки. Смешивая их с грязью и называя их такими колющими словами. — Така, ты… — Саюри сжала пальцами подол юбки и, подняв голову, посмотрела на сына, однако Таканори, как только Такеши замолчал, пулей выскочил из гостиной, а после раздался дверной хлопок в комнату самого шатена. Матсумото-сан судорожно выдохнула, с отчаянием и тоской посмотрев на мужа, который, ничего не сказав, так же покинул комнату. Пальцы не слушались, а еще он не видел экрана телефона: все расплывалось, иероглифы расползались и кнопки вообще не вдавливались. Така пытался отыскать номер среди вызванных, но постоянно путался и сбивался, периодически вздрагивая. Прижатые к груди колени сдавливали грудную клетку, а губы ныли от того, что шатен болезненно кусал их, силясь сдержать очередной всхлип. Длинные гудки в трубке оборвались, когда парень только успел приложить трубку к уху. — Да? — Акира, казалось, улыбался на том конце. — Уже соскучился? — мужчина беззаботно засмеялся, зная, что виделись они меньше часа назад. — Ак… Акира, — рвано выдохнул Таканори, стискивая трубку во влажных пальцах и крепче прижимая ее к уху. — Акира… — снова повторил он, даже не предпринимая попыток усмирить дрожь в голосе. — Эй, в чем дело? — Как они узнали, Аки?.. как эти… эти снимки, как они их могли… Акира, — Таканори зажмурился, утыкаясь губами в подушку, чтобы заглушать характерные слезам звуки, и крепче прижал колени к себе. — Кто узнал? О чем ты говоришь? — Сузуки недоумевал, настороженно вслушиваясь во всхлипывания подростка, и было очевидным то, что он действительно плакал. — Что случилось, Така? Говори внятно, — попытался попросить он, но ответом стал еще один рваный выдох и шмыганье. — Родители, они… Акира, все знают, — нечленораздельно прохрипел шатен, облизывая соленые губы и вытирая щеки. — Забери меня. Пожалуйста, приезжай сейчас… — Что за?.. — пораженно выдохнул блондин. — Пятнадцать минут.