Лисья охота

      Эглоу был ничем не примечательным городком. Такие же кривые улочки, практически непроходимые из-за весенней распутицы, шумный базар, раскинувшийся на одной из центральных его площадей, как и в сотнях городков, которые Колдер повидал за свою жизнь. Единственное, наверное, что отличало это поселение от остальных, был трактир. Добротное, двухэтажное здание, хотя и расположившееся практически на отшибе, приглянулось охотнику тем, что здесь было чисто и немноголюдно, да и кормили получше, чем в остальных подобных заведениях, в которых ему довелось побывать. И хотя он и не отличался особой привередливостью, годы, проведенные с Максом, давали о себе знать, но все же пропустить пару кружек доброго домашнего пива или эля, под хорошую закуску, был не против.       С того дня, как они расстались со стариком, прошло уже лет пять, не меньше. Отпуская своего ученика на вольные хлеба, Макс лишь хлопнул парня по плечу и буркнул:       – Не забывай о деталях и о том, что не каждую душу можно спасти. – А в следующее мгновение взгляд Колдера уже упирался в спину уходящего старика.       Первый год без старого учителя выдался для охотника непростым. Да и кому нужен был никому не известный мальчишка, которого только отпустили на вольные хлеба. Поначалу, Колдеру казалось, что Макс все же помогал ему, чем вызывал едва уловимую усмешку. Но с каждым удачно выполненным заданием становилось все легче. Зарождавшаяся инквизиция требовала своего, и, не смотря на свою нелюбовь к церковникам, охотник все же не гнушался принимать от них заказы, не забывая при этом выторговать себе более-менее сносные условия.       Это потом, спустя пару лет, когда молва начала расползаться, заполняя собой все пространство и разнося вести о новом охотнике, он мог позволить себе отказаться от просьбы старосты или свитка настоятеля какого-то там монастыря или церквушки, о расправе с пришедшейся не по вкусу девицей. А в первый год ему выбирать не приходилось – заработав пару десятков шрамов к тому, что красовался на плече, как напоминание о давней встрече, Колдер тогда зарабатывал себе возможность занять свое место под солнцем.       – Колдер? – Прозвучавший над головой скрипучий голос, заставил охотника поморщиться.       Проклиная все и всех, которые не давали ему сейчас хоть немного расслабиться, он все же поднял глаза на того, кто рискнул потревожить его. Упираясь взглядом в тонкую фигуру, облаченную в одежду, цветов ордена иезуитов. Сухое, старческое лицо не выражало никаких эмоций, но в глубине выцветших от времени глаз, затаилась тревога. Вся фигура церковника выражала спокойствие, но все же что-то неуловимое выдавало то, что в глубине этот старик был далеко не спокоен.       Тяжело вздохнув, понимая, что все его надежды на спокойный отдых пошли прахом, Колдер лишь коротко кивнул и жестом пригласил старика за свой стол. С первых слов, которые слетели с его губ, охотник понял, что не ошибся, и спокойствие был лишь напускной маской. Но все же озвученная им история была до банальности проста – раскинувшееся у подножия монастыря поселение уже несколько месяцев не знало покоя от поселившейся там ведьмы. Все силы, брошенные на ее изгнание либо поимку, не давали никакого результата. Когда же до настоятеля дошли слухи о том, что в их краях должен появиться охотник на ведьм, было решено обратиться к нему.       – А известно ли вам, – Губы охотника искривились в усмешке, – Что даже я не смогу гарантировать того результата, которого от меня ждут?       Не смотря на то, что Колдер намеренно не обращался к сидевшему напротив монаху, как того требовали их каноны, да и результата никакого не гарантировал, старик торопливо закивал:       – Я все понимаю, но все же надеюсь на твою помощь.       Колдер не обращал внимания ни на хлюпающую под ногами жижу, ни на спешащих по каким-то своим делам горожан, ни на начавшее хмурится весеннее небо. Кожаный мешочек, приятно оттягивающий пояс, с которого свисал заговоренный кинжал, подарок Макса, да заговоренные веревки, делал свое дело. С каждым шагом приближающийся к своей цели, он до конца не был уверен в том, что встретит в конце своего пути.       Но вот городские улицы остались уже позади. Крепостные ворота, широко распахнутые в это время, пропускали любого желающего попасть в город. Городская стража, пристально осматривающая каждого, кто пожелал посетить это место, лишь настороженными взглядами проводила охотника, покидавшего стены, дарующие хоть какую-то защиту. Колдеру даже показалось, что один из стражников испуганно дернулся, словно увидел прокаженного, но тут же взял себя в руки, стоило завидеть груженую повозку. Уголок рта охотника едва заметно дернулся, заставляя его погасить усмешку, готовую уже растянуть тонкие губы. И люди еще смели называть его наемником, готовым продаться за пару сотен серебряных монет, забывая о тех, кто окружали их каждый день.       Как и предполагал охотник, эта охота не отобрала у него слишком много времени, уж слишком не походила на ведьму рыжеволосая девчушка, забившаяся в угол в своем домике на краю деревни, стоило ей увидеть того, кто предстал перед ней. А спустя всего лишь пару часов хрупкая девичья фигура таяла в зыбком весеннем мареве, с каждым шагом удаляясь от насиженного места.       Дождавшись, пока рыжая макушка, отливающая под солнечными лучами, пробивавшимися сквозь тучи, так и не разразившимся дождем, которым так грозили, огненной медью, скроется за поворотом, Колдер развернулся, чтобы покинуть этот гостеприимный городок и тут же нос к носу столкнулся с фигурой, в наглухо запахнутом плаще. Склонив голову набок, он с интересом рассматривал своего невольного спутника, взявшегося словно из неоткуда, пытаясь понять кто он и что нужно от него. Да вот только по глазам, пристально смотревшим на него из-под надвинутого капюшона, да по обезличенному одеянию трудно было понять, кто стоит перед ним.       Он не мог сказать, сколько прошло времени с тех пор, как они начали играть в «гляделки», когда стоявшая напротив фигура все же решила нарушить тишину. Мелодичный девичий голос, заставил охотника усмехнуться, уж кому как не ему было известно о том, как изменчива бывает та форма, в которой предстают перед людьми принимаемая ведуньями и знахарками для отвода глаз.       – Мы давно наблюдаем за тобой, Колдер. – Широкие рукава плаща едва заметно колыхнулись, и Колдер невольно подавшийся вперед, тут же уперся в невидимую преграду, не дающую пройти дальше, а в голосе зазвучали смешливые нотки. – Неужто, ты думаешь, что за это время, что охотишься на нас, хорошо изучил свою… добычу?       От каждого произнесенного слова, по телу охотника расползалось нечто такое, чему он пока не мог дать более-менее логического объяснения, а стоявшая напротив фигура все так же неторопливо и мягко продолжала: - Ковен благодарен тебе за твой труд. Порой нам трудно избавиться от сестер, ставших на опасный путь зла, ведь все они наши сестры. Но помни, что если ты хоть раз переступишь ту черту, которая отличает тебя от других, подобных тебе, то укрыться от нашего гнева будет нелегко.       Открыв глаза, Колдер обнаруживает, что сидит на широком бревне, прислоненном к стене домика на самой дальней окраине города. Тряхнув головой, он растерянно осматривается по сторонам, пытаясь вспомнить, что произошло и где он и натыкается взглядом на мутные городские огни, растворенные в весеннем тумане и почти не разгоняющие наплывающий сумрак. Несильный укол в ладонь, заставляет Колдера невольно разжать ее, роняя на еще сырую землю какую-то фигурку. Он склоняется, подбирая деревянную фигурку собаки, которую когда-то давно, казалось в прошлой жизни, дал ему отец и уголки губ вздрагивают, заставляя губы расплыться в улыбке. А через пару мгновений вечерний сумрак полностью скрывает фигуру охотника, словно растворяя его.