Сломанная игрушка

«Арсений Попов набирает сообщение…»       Антон так и замирает на месте, гипнотизируя взглядом экран. Когда на телефоне раздаётся звук уведомления о новом сообщении, он натурально вздрагивает и чуть не роняет телефон, который выскальзывает из потных ладошек, но он при помощи хаотичных движений всё же ловит его в воздухе.       «Привет. Мы так и не могли поговорить нормально. В машине, когда я сказал, что мне нравится твой запах, я не имел ввиду ничего плохого. Я действительно имел ввиду, что он мне просто нравится, и это ни к чему тебя не обязывает. Я не какой-нибудь там маньяк, Антон, или что ты там ещё мог себе напридумывать».       Парень громко фыркнул, прочитав до конца, и в голове уже назревает ответное сообщение, но прежде, чем вовлечься в эту дискуссию, он топает на кухню и наконец заваривает себе кружечку пакетированного чая. Антон уже отвык от своего любимого рассыпного зелёного, за который нужно было отдать втрое больше, чего он пока позволить себе не мог. В очередной раз мысленно послав тёплый привет родителям, он морщится от вкуса крашенной воды с ароматизаторами в своей чашке, и вновь открывает окно диалога.       «Не маньяк, разве? Вы сказали, что «без ума от моего запаха», а не «нравится твой запах». Вели вы себя точно как маньяк. Преследовали, затащили в машину против моей воли, не давали уйти. Или это для вас нормальное поведение? Тогда вы тем более ненормальный».       Сообщение было прочитано в ту же секунду, как и отправлено. Антон убирает гаджет в сторону и вновь заглядывает в холодильник, надеясь найти в нём что-то новое, видимо. После долгого сна он хочет есть. Серьёзно, он уже опасается, что к концу недели придётся жевать свои шнурки от поношенных кед. Можно, конечно, попросить Сержа или Димона прислать денег, но он и так должен обоим, да и вряд ли они могут помочь. В школьные годы у тебя денег ровно на поесть в столовке, и разбрасываться ими — крайне невыгодно.       Телефон мигнул бледным светом, оповещая о пришедшем смс.       «Ладно, да, со стороны выглядело ужасно, прости, я виноват. Мне правда жаль, я растерялся. Ты так рвался убежать, а я не мог тебя отпустить, пока мы не поговорим. Я очень долго тебя искал, понимаешь?.. Мы можем встретиться еще раз? Теперь по-нормальному, обещаю. Могу приехать к тебе, к себе предлагать даже не буду, уверен, это слишком. Или можем выбрать нейтральную территорию — кафе, кино, парк. Любые твои условия».       Антон перечитывает дважды. Приехать к нему? Этот Арсений реально думает, что у себя дома наедине с альфой Антон будет чувствовать себя в безопасности? Дело не в локации, дела в Арсении, странно, что мужчина этого не понимает. Вариант с кафе даже не рассматривается, как и прочие общественные места: в здравом уме он больше никуда не пойдёт в период течки. Но что-то внутри кричит ему о том, чтоб он согласился на встречу. В его голове боролись здравомыслие и омежья сущность.       «Есть условие: я буду с ножом. И если мне что-то не понравится — вам тоже что-то не понравится».       Перечитав собственное сообщение, Антон хмыкнул. Что же, если это не отпугнёт его альфу — значит, Антон сделал всё возможное, чтоб показать своё к нему отношение, и готов на эту встречу. Может быть, это действительно имеет смысл?.. У Шастуна голова была полна сомнений на этот счёт, но он всё же решил рискнуть.       «Что-то не понравится? Например, нож в моей печени?) Можешь брать хоть топор, если тебе так будет легче, только убивать меня не надо, окей, Раскольников? Когда я могу приехать и куда?»       «Какой шустрый» — проносится в голове у подростка, когда он осматривает чуть захламлённую кухню: стол нужно протереть от крошек, полы бы помыть уже пора, в раковине скопилась посуда за два дня, а на полках стоило бы вытереть пыль. Надо бы немного тут прибраться. Как и везде. Если уж он решился принимать гостей…       «Сначала гарантии, что вы меня не обидите»       Хмыкнув, пишет Шастун, понимая, что звучит наивно, но по-другому свою мысль сформулировать не вышло. Он хочет знать, что будет чувствовать себя в безопасности. Попов молчит довольно долго, и Антон даже думает, что он решил банально слиться. Кому нужен такой замороченный, запуганный и импульсивный омега?.. Слишком много проблем. Шастун знает, что характер у него не сахарный. И знает, что ни один здравомыслящий альфа на него даже не посмотрит. Осталось лишь понять, является ли Арсений здравомыслящим.       «Когда я приеду — ты свяжешь мне руки за спиной. Идёт? Тогда я точно не смогу даже тронуть тебя»       Антон давится чаем и кашляет с полминуты.       «Это какой-то маньяческий план, или для вас связывать людей — единственный способ с ними справиться? Просто хочу знать на будущее»       В ответ он получает голосовое сообщение и вздёргивает бровь. Переход на новый уровень? Аудиозапись длится всего три секунды. Он нажимает на пуск, и слушает приятный низкий голос, от которого сладко тянет внизу живота. Дурацкая, глупая омежья сущность! — Пожа-а-а-алуйста, Антон, дай мне шанс показать себя с другой стороны…       Короткое аудиосообщение заставляет уголки губ дрогнуть в мимолётной улыбке. Голос альфы такой спокойный и обезоруживающий, что ему иррационально хочется подчиниться. Внутри борется течная омега, светящаяся радостью как новогодняя ёлка от общения со своей истинной парой, и закалённый реалист, протестующий всеми силами против этой ужасной идеи — дать незнакомому альфе адрес своей квартиры и тупо ждать, что будет дальше.       Не зная, что отвечать, он просит совета там, где ему точно подскажут. Чат с друзьями всегда находится в быстром доступе. Открыв его, он коротко излагает всю ситуацию, и буквально через минуту получает отклики. Сережа капсом спрашивает, почему он не рассказал раньше, а Дима сразу переходит к рассуждениям на тему «согласиться или отказаться» и приходит к выводу, что, если Арсений не набросится с порога с оружием и не убьёт Шаста, то Антон успеет связать его руки, а потому главный риск сводится к первой минуте встречи. Отослав в ответ «Очень спасибо, очень слишком успокоили», мальчишка переходит на окно диалога с Арсением. Сделав для храбрости глоток чая, он принимается строчить ответ:       «Хорошо, я согласен на ваше условие. Если что, я пиздец боюсь, и если я скажу вам уйти, вы уйдёте, окей?.. Без лишних вопросов. В любой день после пяти я свободен»       Следом он шлёт адрес и, резко заблокировав телефон, откидывает его в сторону. Он смог, решился. Внутри всё сводит судорогой от нервного, волнительного напряжения. Антон не понимает, правильно ли поступает, но неприятные мурашки бегут по коже, когда приходит ответ.       «Спасибо, Антон. Обещаю быть сдержанным. Я приеду завтра».

***

      На утро подростка ощутимо «отпускает», и течка медленно, но верно сходит на нет. К нему постепенно возвращается ясность ума, не затмённая инстинктами и желаниями, и он с самого утра сильно нервничает из-за назначенной на сегодня встречи, и успевает проклясть себя за согласие раз сто по меньшей мере. Ну что он, в конце концов, не смог бы прожить без альфы?.. Легко рассуждать на эту тему, когда течка заканчивается, и возвращается обычная — нормальная — жизнь.        Он принялся за уборку квартиры, чтоб отвлечься от ненужных мыслей, и начал со своей комнаты. Застелив постель и убравшись на рабочем столе, он принялся вычищать выдвижные шкафы с книгами и различными мелочами, и на своё счастье нашёл в одном из них завалявшуюся пластинку подавителей запаха, где оставалось ровно две таблетки, которых хватит на этот день. Шастун действительно проводит капитальную уборку, сам не замечая, как увлёкся процессом, при чём не из большого желания действительно навести порядок, а из-за намерения просто занять делом дрожащие от волнения руки и замотать себя физическим трудом, чтоб не думать о том, что через пару часов встретится со своим альфой. Сидеть на месте с этими мыслями было катастрофически нестерпимо.       На часах почти пять, а за окном уже не так светло, как днём, время стремительно близится к закату, и улицы наполняются уютным оранжевым светом уходящего солнца, словно окутанные последним теплом. Антон как раз наблюдает за этим зрелищем, сидя на подоконнике, с растрёпанными волосами, вымотанный и уставший, когда раздаётся трель звонка. Он крупно вздрагивает всем телом, рефлекторно дёргается и крайне грациозно сваливается на пол. Очень здоровские ощущения. Выругавшись, он нехотя двинулся к двери, зная, кто за ней. — Спаси и сохрани… — шепчет он себе под нос, дёргая дверь на себя и делая шаг назад, для личной безопасности, вызывая этим действием лёгкую снисходящую улыбку на лице голубоглазого брюнета. Мужчина одет во всё чёрное, начиная от джинс и заканчивая рубашкой. В его руке зажаты ручки пакета из какого-то ресторанчика, и он, сделав шаг вперёд и оказавшись в квартире, первым делом отставляет его на боковой тумбочке. Альфа старается незаметно втянуть в лёгкие побольше воздуха, пропитанного сладким ароматом мальчика, сильно соскучившись по нему, и прикрывает глаза от наслаждения, когда нотки мягкой карамели и терпкого апельсина нежно щекочут по обонянию. Какой же вкусный… Антон, прищурив глаза, пристально наблюдает за каждым шагом Арсения, и с облегчением отмечает для себя, что в руках альфы нет оружия, а значит, если верить Димкиному прогнозу, его не убьют в первую же минуту, что же, этому можно порадоваться. Но сердце всё же бешено колотится в грудной клетке. — Привет, — дружелюбно улыбнулся Арсений, окинув заинтересованным взглядом коридор квартиры, и сделал шаг вперёд, сокращая расстояние между ними с Антоном, от чего подросток тут же шарахнулся назад, прилипнув лопатками к стене, недоверчиво глядя на собеседника. — Здрасьте, — отозвался Шастун. — Ваши руки, — напоминает он, переведя взгляд на мужские запястья, которые очень даже могут зафиксировать его в одном положении прочно и надолго. И он точно не сможет высвободиться самостоятельно. Господи, почему судьба уготовила ему именно всего из себя такого крепкого мужика, за что. — Точно, руки… — растерянно отозвался брюнет, похлопав себя по карманам брюк. — Я забыл взять… хотя, погоди… — его руки тянутся к кожаному ремню, опоясывающему бедра, и, щёлкнув металлической застёжкой, он рывком вытягивает его из шлёвок, и складывает пополам. — Это должно подойти, — произносит он, протянув кожаную петлю. Антон, сглотнув ком в горле, неуверенно протянул руку и схватил полоску кожи, резким рывком прижав её к себе. Арсений, усмехнувшись, вздохнул, и повернулся к нему спиной, сведя на пояснице руки в замок. — Извините, вынужденная мера, — неловко лепечет Шастун, стягивая запястья Арсения ремнём, и пристёгивает его так плотно, что он даже немного стягивает кожу, но альфа молчит и лишь покорно ожидает завершения небольшой манипуляции. — Готово, — сообщил он, осматривая проделанную работу. Ну, вроде, надёжно. — Что теперь? — мужчина выпрямляется и сводит лопатки, что заметно сквозь ткань тёмной рубашки, и поворачивает голову в его сторону, оглядываясь через плечо. Антон сглатывает ком в горле. Покорный вид альфы почему-то доводит до ощутимого трепета. — Идите на кухню, это вперёд и направо, — коротко инструктирует Антон, протягивая руку к принесенному гостем пакету и следуя за мужчиной, чтоб отворить дверь. — Как гостеприимно, — усмехнулся Попов, усаживаясь за небольшой угловой диванчик и стараясь размять затекшие от связывания руки. — Вы сами предложили, — парировал мальчишка. — Что здесь? — с любопытством интересуется он, кладя пакет на стол. — Сам посмотри, — подначивает его Арсений, подмигнув, когда ловит на себе настороженный взгляд. Подросток вынимает содержимое: две порции китайской лапши, сет суши, а ещё коробка восточных сладостей, которые по цветовой гамме ярче и разнообразнее, чем флаг ЛГБТ-сообщества. — Думал, ужин поможет раскрепостить атмосферу, — делится своими мыслями альфа, изучая взглядом скромную, потрёпанную временем, но чистую кухню. — Где твои родители? — непонимающе хмурится он, вспоминая, что в коридоре из обуви было лишь несколько пар кроссовок и ботинки, а на вешалке всего пару курток по сезону и та самая мантия, в которой Антон был в их прошлую неловкую встречу. Складывалось стойкое ощущение, что в квартире больше никто не живёт, что странно, учитывая кажущийся юным возраст омеги. Мальчик, поначалу игнорируя вопрос, ставит полный воды электрочайник в подставку, а сам присаживается напротив, сложив руки перед собой, прямо как в школе. — Их ещё долго не будет, — уходит от ответа подросток, протягивая руку к картонной упаковке с лапшой и вынимая деревянные палочки. Он всё же достаточно голоден, чтоб не глупить и не отказывать от бесплатной вкусной еды, пока есть возможность. — Долго? — изогнул бровь мужчина, подавшись грудью вперед, наклоняясь ближе. — Долго, — кивнул Шастун, старательно наматывая лапшу на палочки, которыми едва ли умел пользоваться, и, широко раскрыв рот, кладёт на язык непослушные длинные макароны. Арсений остался в лёгком замешательстве: что для Антона «долго»? До вечера? До конца недели? До конца месяца? Где граница этого слова? Но, вопреки желанию узнать правду, он не расспрашивает мальчишку на эту тему, боясь спугнуть его допросами. — Антош, я тоже был бы не против перекусить, — с улыбкой намекает Попов, вновь откинувшись на спинку дивана, и слегка поморщившись от соприкосновения связанных рук с мебелью. — Я приехал к тебе с работы и ещё не ужинал, — убедительно прибавил он, давая понять, что это не просто прихоть, а потребность. Антон задумчиво нахмурился. — Покормлю вас, если пообещаете не кусаться. Но сначала доем, потому что я тоже не ужинал, — снисходительно, как кажется подростку, предложил он, продолжая уминать лапшу за обе щеки под приглушённый смешок альфы. Вроде, уже и не очень страшно, когда альфа ограничен в движениях, такой беспомощный сразу. Даже не кажется таким уж пугающим. — Обещаю, — кивнул мужчина, глядя на юношу как-то по-доброму, без толики обиды или злости, просто с упоением изучая, наблюдая, как он ест, и почему-то находя это для себя крайне увлекательным. А еще он глубоко дышал, пропуская через себя все нотки и оттенки запаха омеги, включая и те самые едва заметные яблоки и сладкий мёд, так сильно замаскированные основными апельсинами с карамелью. Антон, правда, тоже позволяет себе упоительно наслаждаться запахом зелёного чая, который так давно не пил, но хотел, и лавандой. Запах альфы расслаблял получше глицина и травяного чая.       Чайник закипел, а лапша в порции Антона закончилась. Он выбрасывает коробку в урну по дороге к навесному шкафчику с чашками, с трудом отыскивает те, что без трещин и сколов, и ставит их перед собой, кидает по пакетику и заливает кипятком. Всё это время он ощущает на себе взгляд голубых глаз, отчего ему становится совсем слегка очень сильно не по себе. — Вот, — с громким звуком чашка приземляется на стол перед альфой, который отчетливо, но тихо произносит вкрадчивое «спасибо», склонив голову чуть набок. — Что насчет еды? Я все еще жду, Антон, — напоминает гость, довольно ухмыльнувшись, когда парень чуть не роняет свою кружку на пол. Выдохнув, Шастун подхватывает со стола вторую порцию и открывает ее. Вынув новые палочки из упаковки, он выдвигает табурет и садится напротив — довольно близко — к мужчине. Постаравшись аккуратно набрать палочками порцию лапши, он вытягивает их над коробкой. — Спасибо, — повторяет во второй раз за эту минуту Попов, сам подавшись вперед и насаживаясь губами на палочки, обмотанные слоем макарон. Проглотив еду, он облизывает языком губы, на которых осталось немного соуса, при этом не сводя глаз со стремительно краснеющего от этого зрелища школьника. Антон теряется, и взволнованно покусывает губы. — Может… я вам руки развяжу? — сглотнув, предлагает он, закусив нижнюю губу и набирая новую порцию еды, так как мужчина уже приоткрыл губы, намекая, что готов есть дальше. Альфа улыбнулся уголком губ и отрицательно покачал головой. — Не хочу, чтоб ты волновался, — отвечает он, вытягивая язык, чтоб подхватить им основание свисающей с палочек лапши. Вот будто бы по его мнению сейчас Антон прямо вообще ни капельки не волнуется, ага. Сидит себе, кормит с рук какого-то странного мужика, влюблённого в его запах, и ловит на себе его пристальные взгляды. Всего-навсего.       Арсений наелся, ну или соврал, что это так, довольно быстро, оставив большую часть лапши в коробке, и попросил поднести к губам чашку с чаем, чтоб запить. Облегченно вздохнув, Антон выполнил просьбу.       Вернувшись на своё прежнее место, Шастун награждает себя за проделанную работу восточной сладостью, которая напоминает своим вешним видом птичье гнездо с фисташками и тает на во рту. — Я тоже хочу конфету, — привлекает к себе внимание Попов, когда Шастун, уже расслабившись, пробует ранее невиданные сладости на вкус. Тут есть мягкие конфеты подозрительно белого цвета, круглые, обмоченные в орехах, есть и чернослив в карамельной оболочке, и красивые красные конфетки с лесными орехами, и много чего ещё. Шумно выдохнув, подросток берёт из коробки красно-зелёную, закрученную трубочкой, и, протянувшись над столом, чтоб не огибать его лишний раз, вытягивает конфету, удерживаемую двумя пальцами. Попов сначала облизнул ее языком, пробуя на вкус, и то ли случайно, то ли нарочно зацепив пальцы, а после неожиданно подался корпусом вперёд, полностью вбирая в рот конфету, тем самым касаясь губами и кончиков указательного и большого пальцев Антона, который на это действие покраснел до кончиков ушей и внезапно убежал в ванную под громкий смех Арсения. Шастуна напугали слишком неоднозначные действия альфы, и ему срочно нужна была пауза. Он никогда раньше так близко не общался с альфами. — Я не нарочно, правда! — раздаётся из кухни, когда парень, стоя в ванной, старательно умывается холодной водой, перед этим вымыв руки с мылом. — Ну только не начинай меня снова бояться! — А я и не переставал! — рыкнул подросток, промокнув влагу полотенцем, и вернулся на кухню. Мужчина, поджав губы, смерил его виноватым взглядом. — Антош, ну прости, ты сам дёрнулся, — пытается привести псевдо-аргумент мужчина, но получает в ответ злой прищур зелёных глаз. — Ну больше не буду, честно. Чаем запить хоть дашь? — юноша долго стоит на месте, сжав губы в тонкую полоску, и всё же слабо кивает и делает шаг вперёд. Взяв чашку со стола и прислонив её к губам альфы, он наклоняет её слишком резко, отчего чай выплёскивает через бортик, и рубашка мужчины покрывается мокрыми пятнами. Не ожидавший этого Арсений дёрнулся и удивлённо установился на Антона. — Сам дёрнулся, — с напускной ироничной улыбкой прокомментировал Шастун, убрав чашку на край стола. Арсений, растянув губы в широкую улыбку, тихо рассмеялся. Его омега оказался мстительным мальчиком не робкого десятка — и он не видел поводов расстраиваться, ему это понравилось. — Думаю, вам пора, — сообщает подросток, убирая чашка на край раковины, чтоб помыть. — Спасибо за ужин, — благодарно прибавляет он, но не скрашивает эту фразу даже секундной улыбкой: напротив, буравит взглядом альфу, словно стараясь выжечь его. — Пожалуйста, — повёл плечами Арсений, поднявшись из-за стола. — Я был бы рад ещё одной встрече с тобой. Например, где-то в городе? Тогда тебе даже не придётся связывать мне руки, выберем место, где тебе будет комфортно и спокойно, — и, пока мальчик не успел возразить, добавляет вдогонку: — Я за всё заплачу. — Себе подачки оставьте, — поморщился как от зубной боли подросток, выйдя в коридор. Арсений, вздохнув, вышел следом. Антон, молча опустив руку на плечо Попова, толкнул, вынуждая развернуться к себе спиной, и стал ослаблять ремень на его запястьях. На коже остались красные, чуть опухшие, отметины, и, наверное, это ощущалось больно. — Это — не подачки, — хмурится Арсений, ощущая, как исчезает давление ремня. — Это благодарность, — альфа, забрав из рук Антона свою вещь, принялся проводить кожаную полосу через все шлёвки на джинсах. — За что? — вздёрнул бровь Антон, привалившись плечом к стене и скрестив ноги. — За предоставленный второй шанс, — улыбнулся уголками губ Попов, подняв на мальчика недолгий прожигающий взгляд, при этом разминая затёкшие руки. — Посмотрим, — отозвался подросток, развернувшись на пятках и направившись в другую комнату. — Дверь за собой прикроете, — попросил он, не обернувшись.       Арсений провожает его задумчивым взглядом, и, оставшись наедине с самим собой, уходит и послушно прикрывает дверь.